Деструктивность теории и метода плюрализма

проф. В.П.Огородников

"Если аксиомы геометрии затронут чьи-то интересы, они будут

безапелляционно опровергнуты"

Т.Гоббс

"Бескорыстное исследование уступает место сражением наем-

ных писак, беспристрастные научные изыскания заменяются

предвзятой, угодливой апологетикой"

К.Маркс

Деструктивность теории и метода плюрализма.

Функции плюрализма:

1. Политическая дезориентация оправдание беспринципности;

2. Оружие борьбы идеалистического мировоззрения против материализма, как монизма.

3."Примирение" науки и религии, мистики с целью опустить массы в пучину мракобесия.

4. Отождествление монизма с политическим и идеологическим тоталитаризмом, а плюрализма - соответственно с демократией.

5. Обоснование равноправия различных опытов: житейского, научного, религиозного как равно ценностных: "праксиологический" плюрализм.

6. Оправдание индивидуализма и эгоизма в общественной жизни и практике.

7. Оправдание идеи равноправия истин относительно одного и того же явления: "гносеологический" плюрализм.

8. Отрицание необходимости единой, и, в первую очередь, диалектико-материалистической методологии: "методологический плюрализм" - Анархистская эпистемология П.Фейерабенда -/1924./ С этих позиций любые методы хороши и в познании, и объяснении: американский, философ благословляет ученых "делать то, что они хотят" принимать любые методы и любые теории "все сгодится".

Ясно, что такой "метод" есть аметодия, а его применение означает крах, как целостной картины мира, так и деградацию научного знания в целом.

9. "Социологический плюрализм: отрицание ведущей и определяющей силы экономической жизни общества - диалектического единства производительных сил и производственных отношений.

10. Индетерминизм — характерная черта доктрины плюрализма в современной буржуазной философии и политологии

Монизм возможен там и тогда, где и когда используется теория, способная объединить знание, представленное в концепциях, взглядах, идеях и тому подобных элементах мировоззрения, в единую систему. В силу того, что научное познание выявляет не только различные, но и прямо противоположные моменты бытия, объединяющей теорией может быть только материалистическая диалектика. Именно она является учением о «том, как могут быть и как бывают (как становятся) тождественными противоположности ...»'. Поэтому любая метафизическая доктрина обречена в своем логическом завершении на дуализм или плюрализм, закономерно связанные с идеализмом.

В первую очередь данное соображение касается взглядов на проблему детерминизма. Невозможно последовательно монистическое мировоззрение, не опирающееся на диалектико-материалистическую концепцию детерминизма. Основной гносеологической предпосылкой антинаучного мировоззрения является метафизическая абсолютизация в процессе познания одной из сторон развивающейся действительности.

Эта абсолютизация имеет многообразные формы проявления, отражающие главным образом различные детерминистские взгляды: абсолютизацию одного детерминирующего фактора и сведение качественного многообразия субординированных типов детерминации к количественной множественности детерминант одного типа («панкаузализм», «кондиционализм» и т. п.); попытку преодолеть подобную односторонность введением представления о различных типах детерминизма («номологическом», «каузальном», «пробабилистском», «физическом», «логическом» и др.)²—«плюрализм детерминизма»; логическое завершение последнего подхода — абсолютизацию случайности в развитии и уход на этой основе от детерминизма к индетерминизму; подмену материального начала в детерминации идеальным. Названная последовательность взглядов отнюдь не произвольна—в аспекте детерминистских представлений она отражает путь от метафизической абсолютизации к идеализму.

Доктрина плюрализма самым непосредственным образом связана с метафизической интерпретацией процесса детерминации. Плюрализм покоится на представлении о практически бесконечном количестве качественно однотипных, «равноправных» детерминант всякого события, что выступает основанием для вывода о неопределенности всех процессов, невозможности познать «полную причину» того или иного события. Такой подход фактически тождествен индетерминизму и является мировоззренческой и методологической основой субъективного идеализма.

Всякое расшатывание целостности, единства, диалектического начала в детерминизме объективно служит индетерминизму и плюрализму. В этом смысле представляется неправомерным разделение философского и естественнонаучного детерминизма (скрытая форма «плюрализма детерминизма»), так как это имплицитно ведет к упразднению методологической и мировоззренческой функции философского принципа по отношению к конкретным наукам. Возникает парадоксальная ситуация: что «детерминистично» в плане «философского «детерминизма (например, вероятностные квантовомехани-

² Laland A. Vocabulaire technique et critique de la philosophie P, 1956. P. 224; Fisk M. Nature and Necessity. L., 1973.

ческие отношения), то «индетерминистично» в плане «физического» детерминизма.

Плюрализм детерминизма скрывает в себе индетерминизм и субъективный идеализм, поскольку предоставляет возможность произвольно выбрать позицию, с которой всякие конкретные отношения могут быть представлены недетерминированными. Известно, что подобный прием используется позитивизмом (вплоть до постпозитивизма) в обосновании агностицизма. Опровергая доводы такого рода как субъективистские, В. И. Ленин писал: «Разве это не обскурантизм, когда чистая теория заботливо отгораживается от практики? Когда детерминизм ограничивается областью «исследования», а в области морали, общественной деятельности, во всех остальных областях, кроме «исследования», вопрос предоставляется «субъективной» оценка? В моем кабинете, — говорит ученый педант,— я детерминист, а о том, чтобы философ заботился о цельном, охватывающем и теорию и практику, миросозерцании, построенном на детерминизме, нет и речи»³. В. И. Ленин ясно указывает здесь на фундаментальное место детерминистских представлений в системе научного мировоззрения.

Мировоззренческим следствием идеи плюралистичности детерминизма является доктрина плюральности мировоззрения. Если нет единой, всеохватывающей концепции детерминизма, то не может быть и единой мировоззренческой концепции: каждый смотрит на мир в ракурсе своих детерминистских взглядов, среди которых неправомерно выделять ведущие и ведомые, поскольку здесь нет субординации,—все они равноценны.

В конце 40-х — начале 50-х годов нашего столетия доктрина плюрализма приобрела новое звучание и все более широкое использование в конкретных философских и социально-политических концепциях Запада в связи с развертыванием политики "холодной войны", важнейшим составляющим элементом которой была задача мировоззренческой и идеологической переориентации граждан социалистических государств, прежде всего представителей интеллигенции.

В это время глашатаем данной доктрины становится крупнейший представитель религиозного экзистенциализма. К. Ясперс, в работах которого плюрализм получает общепринятое в дальнейшем философское обоснование и активно используется для развития мировоззренческого и политического плюрализма.

В монографии «Истоки истории и ее цель» (1949 г.) Ясперс уделяет большое внимание центральному для экзистенциализма вопросу—о сущности и основании человеческой свободы. Классическое экзистенциалистское понимание свободы как ситуации выбора Ясперс связывает с представлением о почти неограниченной множественности детерминантов мира, что определяет невозможность его познания: «Если мы постигнем в истории общие законы (каузальные связи, структурные законы, диалектическую необходимость), то собственно история останется вне нашего познания»⁴. Смешивая вопрос об абсолютной истине с проблемой объективности истины, Ясперс доказывает, что поскольку не может быть тотального знания, то не может быть и «тотального планирования»⁵. Вера в возможность последнего основана, по мнению философа, на «монокаузальном мышлении». Человеку открывается лишь часть «каузальных, мотивационных, ситуационных и смысловых связей», что не ведет «к убедительному знанию целого»⁶.

Упрек в «монокаузальном мышлении» и вере в «тотальное планирование» брошен Ясперсом социализму как учению и как строю. Для буржуазного философа существует лишь два варианта: «Либо мы сохраняем перед лицом всеобъемлющего рока право свободного выбора, верим в возможности, которые проявляются в свободном столкновении различных сил. ...Либо мы живем в созданном людьми тотально планируемом мире, в котором гибнет духовная жизнь и человек»⁷. Принимая эту явно апологетическую в отношении мира «свободной конкуренции» формулу, Ясперс не замечает, что признание «всеобъемлющего рока» уничтожает всякую альтернативность человеческих решений как в теории, так и на практике.

В концепции Ясперса ложна не сама по себе идея множественности, многообразия детерминантов действительности, а убежденность, что это многообразие равновесно, равнопорядково, несубординировано (что составляет саму сущность плюралистической доктрины) и потому остается непостижимым для человека. В связи с этим философ полагает, что каждый владеет «своим миром», своим мировоззрением и пытается навязать свои взгляды другим⁸. Ясперс выдвигает требование отделить мировоззрение и почти совпадающую с ним идеологию от политики и тем самым

4 Jaspers К. Vom Ursprung und Ziel der Geschichte. Munchen, 1952. S. 299.

⁵ Ibid. S. 229—230.

⁶ Ibid. S. 234.

⁷ Ibid. S. 226.

⁸ Ibid. S. 207.

сохранить саму возможность плюрального мировоззрения.

Плюральность мировоззрения, с точки зрения Ясперса,—это основа демократии. Это положение стало одним из идеологичсеких постулатов нашей "перестройки". В то же время ясно, что такое рассуждение основано на индивидуализации и субъективизации исторического процесса. Мировоззрение, как и идеология, отражает интересы и взгляды не отдельных «субъектов», а классов и социальных групп. Не может быть общества, разделенного на антагонистические классы, в котором бы не происходила вместе с борьбой политической и идеологическая борьба—борьба мировоззрений.

Доктрина плюрализма выступает тем связующим элементом, который интегрирует многочисленные и разнородные буржуазные философские и социологические концепции. Тенденция к подобной интеграции является отражением кризиса современной буржуазной философии и политологии, обнажает их единую классовую сущность.

Остановимся вкратце на детерминистских взглядах К. Поппера. Поставив перед собой цель найти «изъяны» в учении детерминизма, Поппер рассматривает три вида детерминизма: «религиозный», «научный» и «метафизический»⁹. С его точки зрения, эта последовательность отражает генезис концепции детерминизма, поскольку идея детерминизма зародилась якобы в религии в форме веры в предопределенность будущего волей бога. Почти дословно воспроизводя высказывания на этот счет О. Конта, Поппер отбрасывает причинный анализ как «ненаучный», «метафизический»¹⁰.

Философ связывает формирование «научного детерминизма» с операцией перенесения теологической идеи предопределенности на природу. Приписывая в духе позитивизма детерминизму постулат предсказуемости, он трактует «научный детерминизм» совершенно в духе П. Лапласа: «...структура мира такова, что любое событие может быть реально предсказано с желаемой степенью точности, если у нас имеется достаточно точное описание прошлых событий и все законы природы»". Весь пафос критики детерминизма направлен у Поппера на выдвижение аргументов, опирающихся на данные современной физики, биологии и даже здравого смысла и демонстрирующих невозможность однозначного предсказания во всех этих сферах¹². Ставя объективную детерминированность в зависимость от субъективной возможности предсказания, Поппер обнаруживает свою тесную связь с неопозитивизмом, от которого сам старательно отмежевывается. Еще основатель «Венского кружка» М. Шлик писал: «...Термин «детерминировано» означает то же самое, что и «предсказуемо»¹³

Доводя субъективизм до логического завершения, Поппер встает на позиции конвенционализма, объявляет все научные теории «изобретениями человеческого разума». Отсюда и новый «аргумент» против объективной детерминированности—из детерминистского характера теорий нельзя выводить детерминизм мира¹⁴. Поппер не осознает, что этот аргумент в действительности направлен против его собственной субъективистской интерпретации теорий, а не против детерминизма.

Вполне в духе неопозитивизма Поппер абсолютизирует уникальность и неповторимость отдельных событий, видя несостоятельность детерминизма в том, что последний постулирует закономерность и универсальность¹⁵мира в целом.

Отказ от детерминизма оборачивается в философии истории и социологии Поппера отказом признать детерминированность, закономерность исторического процесса, критикой марксизма как «историцизма», опирающегося на «ложное» учение об объективных противоречиях как движущих силах развития¹⁶. Еще больше обнажая субъективно-идеалистическую основу своей доктрины, Поппер утверждает, что противоречия существуют и приводят к смене различных теорий только в мире идей. Опираясь на это положение, философ растворяет историю в единичных, случайных и уникальных действиях отдельных личностей, рассматривает исторический процесс как сцепление случайных человеческих решений, психических побуждений, научных открытий и т. п. Автор заявляет: «Будущее зависит от нас самих, а мы

¹² Ibid. P. 28.

¹³ Schlick M. Die Kausalitat in der gegenwartigen Physik. Wien, 1938. S. 77.

¹⁴ Popper К. R. The Open Universe. P. 40—46. . ¹⁵ Ibid. P. 46—47.

¹⁶ Popper К. R. The Open Society and Its Enemies. Vol. 1. N. Y., 1963. P. 37—40.

не зависим ни от какой исторической необходимости»¹⁷. Крайний индивидуализм и антиисторизм смыкаются здесь с крайним плюрализмом — начал исторического процесса столько же, сколько живущих индивидов.

Повторяя в главном идеи К. Ясперса, Поппер отождествляет плюрализм со свободой, сознательно противопоставляет его историческому детерминизму как «основе тоталитаризма». Индетерминизм и плюрализм закономерно приводят философа к апологетической теории «открытого общества» (в котором достаточно прозрачно угадывается современное буржуазное общество)—общества «подлинной свободы и демократии».

К Попперу вполне можно отнести замечание В. И. Ленина, адресованное основоположнику ревизионизма Э. Бернштейну, который «смешал понятие «детерминистического» с понятием «механического», смешал свободу воли со свободой действия, отождествил без всяких оснований историческую необходимость с принудительным, безвыходным положением людей»¹⁸.

Весьма характерным примером связи индетерминизма, философского и политического плюрализма является концепция П. Фейерабенда, которого есть все основания представить как одного из представителей постмодернизма именно в силу неукоснительного следования принципу плюрализма.

Приобретя известность как критик научного метода Поппера, Фейерабенд обнаруживает явное «родство» с ним в своих детерминистских воззрениях и мировоззренческих установках. Любое мировоззрение, по мнению Фейерабенда, носит субъективный характер. Наука же пытается выдать один из таких взглядов за объективный и навязать его всем. Поэтому следует отказаться от абсолютизации каких-либо традиций и встать на точку зрения релятивизма, обоснованного еще Протагором. «Протагоровский релятивизм,—пишет Фейерабенд,—оправдан, ибо он принимает во внимание плюрализм традиций и ценностей. Это цивилизованный взгляд на мир, ибо собственная деревня со свойственными ее жителям странными привычками не объявляется здесь «пупом мира»»¹⁹.

В «релятивизме» Фейерабенда явно прослеживается идея равноправия детерминантов социальных процессов — идея плюрализма. На ней философ основывает и свою программу «релятивизации» общества, что должно привести к достижению «свободного общества»,—общества, «где все традиции имеют равные права»²⁰. Однако при решении вопроса о сути политического релятивизма Фейерабенд попадает в весьма затруднительное положение, поскольку выбирает в качестве основания новой общественной структуры не какие-то новые экономические отношения, а новые отношения между «традициями» — различными мировоззрениями. Главный путь к этим новым отношениям—«открытый обмен мнениями», выработка единой «традиции» в результате проникновения в образ мышления, идеи, мировоззрение собеседников²¹. В этом процессе наряду с научными взглядами на мир, по мнению Фейерабенда, следует широко использовать ненаучные и даже антинаучные представления²². Даже мифы и религиозные системы могут стать достойными соперниками-партнерами науки в выработке «новой традиции». Субъективный идеализм подкрепляется в этих рассуждениях методологическим и мировоззренческим плюрализмом. Не выдвигая никаких критериев вычленения и структурирования разнородных взглядов и представлений в целостное мировоззрение, концепция Фейерабенда объективно служит капиталистическому строю, оправдывает анархизм, «свободную» игру сил, господствующую в буржуазном мире.

Весьма характерны идеи крупного современного финского философа и логика Г. фон Вригта. В качестве главной цели ряда своих исследований он выдвинул разработку «детерминистической теории человека»²³. Противопоставляя детерминизм в науке о человеке детерминизму в науке о 'природе (здесь мы вновь встречаемся с формой «плюрализма детерминизма»), Вригт связывает первый с понятиями «цель», «мотивация», «интенциональность», которые якобы не отражают никакой объективной закономерности²⁴. В то же время, по его мнению, детерминизм в естествознании вполне сопоставим с представлением об универсальной закономерности, повторяемости, воспроизводимости явлений.

Постулируя принципиальную противоположность, несовместимость этих двух «детерминизмов», Вригт приходит к выводу о существовании «методологического разрыва» между гуманитарным и естественнонаучным знанием.

²⁰ Ibid. P. 29—30.

²¹ Ibid. P. 29—30.

²² Ibid. P. 87, 103.

²³ Essays on Explanation and Understanding: Studies in the Foundations of Humanities and Social Sciences. Dordrecht, 1976. P. 415.

²⁴ Ibidem.

Не замечая, что «разрыв» произведен им самим, философ делает следующий шаг к субъективизации и индивидуализации социального процесса. Каузальность относится Вригтом к естествознанию, в связи с чем историческое событие не может быть, с его точки зрения, объяснено, оно может быть только «понято» на основании понимания намерений отдельных людей, которых Вригт считает субъектами исторических процессов²⁵. Исторический процесс становится поэтому чем-то акаузальным, недетерминированным, подчиненным «чисто случайным», уникальным, непредвиденным намерениям индивидов. Нетрудно заметить почти полное совпадение взглядов Вригта с концепциями социальной детерминации К. Ясперса, К. Поппера и П. Фейерабенда.

Надо отметить, что само противопоставление каузальности естественных процессов и акаузальности общественных также не является открытием Вригта, оно свойственно всей герменевтике и постулировалось еще одним из «отцов» этой философии, В. Дильтеем. Субъективно-идеалистическая интерпретация истории строится в герменевтике по схеме: И →М→И' (идеальное детерминирует материальное, которое в свою очередь детерминирует новое идеальное). Таким образом, материальное не отрицается вообще, ему отведена роль «посредника» в детерминации И→ И'⁷. Материалистическая же схема взаимосвязи и взаимодействия материального и идеального в историческом процессе имеет вид: М→И→М'. Идеальное предстает здесь как процесс промежуточного опосредования в сознании человека материального, как «материальное, пересаженное в человеческую голову и преобразованное в ней»²⁶.

Плюрализм герменевтической концепции истории неразрывно связан с субъективно-идеалистической интерпретацией последней: элиминация детерминированности исторических событий подчиняет их действию множества отдельных индивидов.

Приобретя статус общемировоззренческой доктрины, плюрализм начал оказывать заметное влияние на теоретические разработки буржуазных политологов, нашел отражение в программах многих социал-демократических и буржуазных партий. Так, в программе Социал-демократической партии Германии, принятой на съезде в Бад-Годесберге в 1959 г. и обозначившей превращение 1 СДПГ из партии рабочего класса в «общенародную» партию, партию «демократического социализма», содержится отказ от пути, ведущего к обобществлению средств производства, и вместе с тем отказ от всякой определенной идеологии и мировоззрения. «СДПГ объявила себя партией идейной свободы: ее члены могут иметь различное мировоззрение, но их объединяют общие моральные ценности и одинаковые политические цели»²⁷. В этой связи уместно вспомнить противоречивую трактовку мировоззрения К. Ясперсом, не включающую в мировоззрение этические и политические взгляды. Идея «плюральности мира» отказывает в системном единстве как самой действительности, так и взглядам на эту действительность. Результатом такого подхода является нечеткость программно-уставных требований к членам партии, туманность в определении стратегических целей СДПГ.

В программных документах и теоретических выступлениях некоторых лидеров современной социал-демократии нередко развивается положение Ясперса о необходимости отказа от «монокаузальной теории». Тем самым создается полемика с теми критиками программы СДПГ, которые поддерживают основанную на марксистско-ленинской теории мысль об обобществлении средств производства как необходимом основании социалистических преобразований: «Современная социал-демократия отказалась от этой иллюзии. Положение общества определяется многими факторами и давно уже не одной только собственностью»²⁸. Опираясь на эту плюралистическую трактовку, лидеры СДПГ полагают главным путем улучшения «качества жизни» реформы, не затрагивающие коренных социальных основ, но охватывающие «повседневные проблемы». В этих положениях особенно четко прослеживается взаимосвязь взглядов на детерминизм с определенным мировоззрением и идеологией, выливающаяся в определенную стратегию и тактику действия.

Отказ от фундаментальных положений диалектическо-материалистического монизма обосновывается сегодня теоретиками и практиками социал-демократии

²⁷ Brandt W., Kreisky В., Palme О. Briefe und Gesprache 1972 his 1975. Fr.-a-M.; Koln, 1975. S. 15.

²⁸ Ibid. S. 69.

ссылками на необходимость плюралистического подхода. При помощи доктрины плюрализма они вначале пытались «исправить», «подновить», а после развала СССР, упразднить марксизм.

«Социал-демократия,—достаточно откровенно заявлял австрийский философ и политолог Р. Вольгенант, — не присоединяется к материализму Маркса и признает, что наряду с материальными существуют другие равноценные (курсив наш.—Авт.) факторы, влияющие на формирование человека»²⁹. Не менее определенно высказывался видный представитель «Движения социалистических демократов Франции»³⁰ К.-М. Итт: «Мы не считаем, что развитие истории является исключительно следствием конфликта между производительными силами. Мы отвергаем диалектический материализм и постулат насильственной революции в качестве руководства нашего действия. Мы категорически отбрасываем теорию гегемонии пролетариата, осуществляемой единственной партией»³¹. В приведенных высказываниях отчетливо видна плюралистическая платформа авторов. Характерны и приемы аргументации—искажение марксизма, а затем критика этого искажения как действительного марксизма.

У Итта и Вольгенанта нет буквально ни одной верно переданной ими мысли марксистского учения. Прежде всего марксизм-ленинизм, как известно, полагает причиной (но не единственным детерминантом!) исторического процесса конфликт между производительными силами и производственными отношениями. Далее, марксизм никогда не выдвигал «постулата насильственной революции» (многие буржуазные авторы путают понятия «насильственное» и «закономерно необходимое»), точно так же марксизмом никогда не постулировалась в качестве закона однопартийная система. Что же касается обвинения марксизма в признании воздействия на формирование человека лишь материальных факторов, то это просто списано Вольгенантом у исказителей марксизма, живших еще в прошлом столетии. Отвечая таким фальсификаторам, пытавшимся представить марксизм узким механистическим экономизмом, Ф. Энгельс писал:

«...согласно материалистическому пониманию истории в историческом процессе определяющим моментом в конечном счете является производство и воспроизводство действительной жизни... Если же кто-нибудь искажает это положение в том смысле, что экономический момент является будто единственно определяющим моментом, то он превращает это утверждение в ничего не говорящую, абстрактную, бессмысленную фразу»³².

Однако внимательное чтение произведений марксизма не является, с точки зрения некоторых его противников, необходимым условием для критики. Поэтому современные упразднители марксизма смело идут дальше, заявляя, что не существует «экономических или каких-то других законов развития», в связи с чем «социал-демократия признает тенденции, временные направления развития, но никакой «железной необходимости»»³³. Убрав с дороги законы развития, Вольгенант приступает к обоснованию теории «демократического социализма»—главной политической доктрины современной социал-демократии.

Системообразующим принципом этой доктрины выступает плюрализм, находящий выражение в видимом непризнании какой бы то ни было философской, социологической, экономической, исторической теории, «претендующей на абсолютную достоверность», т. е. фактически какой бы то ни было теории вообще (кроме, разумеется, теории плюрализма!). В области практики, с точки зрения Вольгенанта, буржуазный мир Запада уже достиг такого плюрализма, ибо существующая там социальная система характеризуется, по его мнению, многообразием форм собственности и противоборствующих сил различного плана и потому является не капиталистической, не некапиталистической, не социалистической, не несоциалистической, а «смешанной системой»³⁴. Вольгенант не может сказать ничего определенного об экономической, политической или культурной жизни такой «системы» (это противоречило бы принятому «правилу» плюрализма) и потому ограничивается более чем туманными намеками типа: «...демократическому социализму должно быть присуще столько рыночных от-

³² Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 37. С. 394.

³³ Wohlgenannt R. Op. cit. S. 235. 34 Ibid. S. 236.

ношений, сколько возможно, столько планирования, сколько необходимо»³⁵.

Не большей ясностью отличается исследование теоретических и практических оснований плюралистической демократии, произведенное В. Штеффани (ФРГ). Стремясь к наукообразию, он вводит термины «репрезентативная» и «плебисцитная» для определения разных типов демократии. Термины говорят сами за себя: противопоставляются интересы «всех» и «плебса» — простого народа. Для буржуазного теоретика, каким является Штеффани, вполне естественна (вот где явно проявляется классовый интерес!) склонность к «репрезентативной» демократии как истинно «плюралистической». Последняя согласуется «с реальностью гетерогенно структурированного общества, связана в теоретическом отношении с историей конституционного государства и осуществляется путем его демократизации»³⁶. Идеалы Штеффани, вполне очевидно, согласуются с реальностью буржуазного государства, которое можно «усовершенствовать», но не следует уничтожать в угоду идеалу «гомогенно структурированного» (читай: «бесклассового».— Авт.) общества, в котором осуществляется «самоуничтожение реальной демократии в форме демократического централизма»³⁷. Автор не замечает, что последовательный сторонник плюрализма как раз и должен стремится к "гомогенно структурированному" обществу, ибо гетерогенность предполагает субординированность разнообранозно в единой структуре.

При этом партийная принадлежность автора не нуждается в комментариях. Штеффани прямо заявляет, что его призыв к сохранению «плюралистической» демократии означает поддержку западной демократии и направлен против демократии социалистической³⁸.

Однако одно дело провозглашать плюрализм в теории и совсем другое — пытаться провести его в жизнь. Практика, как известно, строгий судья теории, критерий ее истинности. Хотят или не хотят этого сторонники «плюралистической модели» общественного развития, а жизнь, капиталистическая действительность, вовсе не столь «плюралистична», как в их теориях. Безусловно, анархия, бесплановость, стихия рынка—все эти верные спутники капиталистического способа производства не покинули его и сегодня. Однако это отнюдь не те факторы, которые укрепляют общество или способствуют его «демократизации». Напротив, ныне это хорошо уже знакомые нашему соотечественнику негативные спутники "рыночного" капитализма, проявляющегося в безработице, абсолютном и относительном обнищании трудящихся масс, усилении политической реакции, повышении сопротивления эксплуатируемого большинства населения, активности антибуржуазных выступлений.

В этих условиях буржуазное государство, в какую бы тогу его ни рядили, объективно выполняет требования не плюрализма, а монизма, распространяющегося и на экономику, и на политику. Как верно отметил французский политолог Ж. Френд, «анархия, к которой ведет политический плюрализм, несовместима с единством и иерархией, без которых не может существовать ни одно государство»³⁹. Не отражая реальной структуры социальной детерминации, идея плюрализма не может быть обращена на действительность в качестве метода ее изменения. В связи с этим плюрализм остается лишь пустой абстракцией, выполняющей апологетическую роль в отношении капиталистического строя.

Ощущая метафизическую абстрактность плюрализма, некоторые теоретики пытаются модернизировать его путем соединения с элементами марксизма. Видный политический деятель Италии Б. Кракси считал, например, необходимым связать идею плюрализма с идеей классовой борьбы в представлении об «антагонистическом плюрализме»⁴⁰. Однако классовая борьба, классовый антагонизм на деле несовместимы с плюралистической установкой «равенства сил». Равновесие в борьбе—это лишь критическая точка скачка от доминирования одной силы к доминированию другой. Кракси же считал, что экономическая и политическая борьба не уничтожает плюрализм, а должна поддерживать его.

Идея социального плюрализма выражается как в теориях плюральности социальных групп, так и в теориях плюральности индивидов. Индивидуализм можно рассматривать в качестве «абсолютного» плюрализма, сводящего общественный процесс к совокупности результатов действий отдельных личностей. На таком материале никакой социальной закономерности конечно же не обнаружить. Здесь царствуют абсолютная случайность, индетерминизм и субъективный идеализм — атрибуты индивидуализма.

³⁹ Freund 1. L'essence du politique. P., 1965. P. 212.

⁴⁰ Craxi В. Construire il future. Milano, 1977. P. 125.

Австралийский философ Д. Такер в работе с красноречивым названием «Марксизм и индивидуализм» ополчается на марксизм как на «антигуманизм». С точки зрения автора, гуманизм в политике и этике должен базироваться на преследовании интересов личности, принципе «этического индивидуализма», предписывающего отбросить претензии коллектива ограничить автономию индивида. Однако чьи же интересы должны быть положены в основу политического и этического гуманизма? Если не ограничивать ничьей «автономии», то этого вопроса не решить. Понимая это, Такер мучительно пытается найти ответ, но плюралистическая методология приводит его лишь к утверждению, что «единственное основание, которое индивидуалисты считают оправданным для ограничения выбора других,—это стремление обеспечить каждому возможность пользоваться максимальной свободой, совместимой со свободой для всех»⁴¹.

Вместе с тем действия отдельных личностей, если они не координируются в соответствии с познанной исторической необходимостью, ведут к стихии «слепой» необходимости, означающей как для общества, так и для каждого его члена не «максимальную свободу», а, наоборот, максимальную несвободу, полную подчиненность этой стихийной силе. Но данный вывод основан на марксистской концепции детерминизма, плюрализм же прямо противостоит последнему как в социологии, так и в естествознании.

«Непонятно,—восклицает известный французский социолог Ж. Фурастье,—почему наука так упорно отказывается признать индетерминизм и допустить плюрализм и дуализм в теории того или иного явления?»⁴²Фурастье верно заметил связь индетерминизма и плюрализма, однако не осознал их несовместимость с наукой. Для тех же, кто избрал плюрализм оружием идеологической борьбы, совершенно ясна враждебная непримиримость плюрализма и детерминизма.

Так, профессор Р. Макридис (США), используя уже знакомую нам аргументацию, противопоставляет «тоталитаризму» плюрализм, делая последний синонимом демократии. В чем можно согласиться с Макридисом, так это в том что «трудно поверить, что настоящие коммунисты когда-либо отступят от своей веры в превосходство собственной доктрины и допустят истинный плюрализм в идеях, политических партиях, публикациях и т. д.»⁴³. В такое действительно трудно поверить. Те, кто в "перестроечную" эпоху принял концепцию плюрализма настоящими коммунистами не были, как не являются они сегодня и настоящими демократами. В то же время настоящие коммунисты руководствуются не чистой верой, а убеждением, основанным на научном знании, на диалектико-материалистическом мировоззрении.

Теория социального плюрализма имеет две основные формы: метафизико-материалистическую, представленную прежде всего «экономическим плюрализмом», и субъективно-идеалистическую, связанную с социально-политическими доктринами плюрализма. Представители первой пытаются, как уже было показано, заимствовать у марксизма некоторые его элементы. Например, Б. Кракси высказывал мысль, что без плюрализма в экономике не может быть политического плюрализма⁴⁴.

Субъективно-идеалистическая версия плюрализма постулирует плюрализм в политике, идеологии, индивидуальной психологии в качестве источника, первоосновы экономического плюрализма. Однако, поскольку метафизика—дорога к идеализму, а последовательный идеализм не может не впасть в метафизику, основные теоретические постулаты обеих форм социального плюрализма одинаковы—индетерминизм и абсолютизация случайного в социальных процессах. В связи с этим если сам характер плюралистического общества трактуется по-разному, то детерминация достижения и развития такого общества (включая конституирование плюралистической экономики) всегда выдвигается идеальная. Например, В. Жискар д'Эстен в 1976 г. выдвинул тезис: «Наиболее современный путь—не тот, который исходит из анализа экономических механизмов, а тот, что вдохновляется нуждами человека. Это будет французский путь. Он ведет нас к плюралистическому обществу»⁴⁵.

Характерным проявлением плюралистической доктрины являлась идея «множественности моделей социализма» и примыкающая к ней концепция «еврокоммунизма».

⁴³ Macridis R. С. Contemporary Political Ideologies: Movement and Regimes. Wintrop, 1980.. P. 167.

⁴⁴ Craxi В. Op. cit. P. 126.

⁴⁶ Giscard d'Estaing V. Democratie francaise. P., 1976. P. 48.

102

Обе концепции абсолютизируют специфические особенности исторического развития разных стран, отрицая общие закономерности, присущие построению социализма.

Идея «множественности социализма» не нова. Еще в 1928 г. один из видных представителей социал-реформизма, К. Реннер, писал: «Сколько существует стран, столько должно быть и социализмов»⁴⁶. Сегодня эта концепция широко используется на Западе для подрыва единства коммунистического движения под видом «демократической альтернативы ортодоксальному марксизму», «третьего пути» и т. п. Такого рода ревизия марксизма всегда является, как отмечал В. И. Ленин, «проявлением буржуазного влияния на пролетариат и буржуазного развращения пролетариев»⁴⁷. Поэтому-то названные концепции так близки и по теоретическим основаниям, и по политическим выводам к идеям, исповедуемым правой социал-демократией.

Философско-методологической основой концепции «множественности социализмов» является неразличение причинных и непричинных типов детерминации (особенно причин и условий) общественного развития, типов и форм детерминации (абсолютизация субъективного фактора). С этих позиций становится возможным произвольное толкование, самой сути социализма и путей его достижения. Социалистическими объявляются преобразования буржуазно-демократического характера, отрицаются реальные достижения стран мировой системы социализма.

С позиций «индивидуалистического плюрализма» разрабатывается множество субъективно-идеалистических интерпретаций социального детерминизма—от неофрейдистской психологической причинности до абсолютизации индивидуального в «критической философии истории». Например, виднейший современный неофрейдист Р. Файн (США) полагает основное заблуждение социологии в том, что социальные факты определяются как причина психологических. Это, с его точки зрения, замена причины следствием, ибо внутренние, индивидуальные психологические побуждения являются причиной социального, но не наоборот⁴⁸. Подобный «психологический детерминизм» основывается на панкаузализме: все определено лишь причинно, есть только «разные» причины — психологические и непсихологические, первые играют ведущую роль.

Соединенный с панкаузализмом, идеалистический детерминизм является фундаментом и буржуазной «философии истории». Базируясь на рассмотрении действий отдельных личностей и идее специфичности причин истории, крупнейший представитель этой школы Р. Д. Коллингвуд делает вывод, что исторические процессы представляют собой не последовательность простых событий, как в природе, «но последовательность действий, имеющих внутреннюю сторону, состоящую из процессов мысли. Историк ищет именно эти процессы мысли. Вся история—история мысли»⁴⁹. Эта откровенно идеалистическая интерпретация истории явилась следствием двух метафизических абсолютизаций: абсолютизации особого характера причинности в истории в отличие от причинности в природе (это свойственно, как было показано, и «критическому рационализму» К. Поппера, и герменевтике) и отрыва действий отдельных исторических личностей от процесса истории, в котором эти действия совершались. С точки зрения Коллингвуда, ответить на вопрос о причинах убийства Цезаря Брутом—значит выяснить, каковы были мысли Брута, заставившие его принять решение об этом убийстве, а что являлось основанием этих мыслей в социальных связях, объективной действительности,—этот вопрос не занимает Коллингвуда. Тут мы вновь сталкиваемся с типичным для идеализма метафизическим отрывом звена И-М' от цепи м-^и-^м'.

Все рассмотренные концепции общи не только по своей классовой сущности и детерминистским представлениям, но и по эвристической несостоятельности. Сознательно или бессознательно затушевывая действительные причины исторических процессов, они не могут предложить удовлетворительного решения актуальных социальных проблем.

³ Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 18. С. 199.

⁹ Popper К.. R. The Open Universe: An Argument for Indeterminism. N. Y., 1982. P. 1—2.

¹⁰ Popper К. R. The Logic of Scientific Discovery. L., 1972. P. 61.

¹¹ Popper K. R. The Open Universe. P. 2.

¹⁷P. 3.

¹⁸ Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 4. С. 200.

¹⁹ Feyerabend P. Science in a Free Society. L., 1978. P. 28.

²⁶ Ibid. P. 416. ²» Маркс К: Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 21.

" Wohlgenannt R. Der demokratische Sozialismus: Sein Selbstverstaendnis und sein Verhaeltnis zum Marxismus. Wien, 1978. S. 233.

³⁰ ДСДФ — часть правого крыла французской социалистической партии, порвавшая с ФСП после заключения последней стратегического союза с ФКП.

³¹" Hytte C.-M. Pour un socialism democratique//L'Europe en formation. Nice, 1979. N 234. P. 44.

³⁵ Ibid. S. 112.

³⁶ Steffani W. Pluralistische Demokratie: Studien zur Theorie und Praxis. Opladen, 1980. S. 153.

³⁷ Ibidem.

³⁸ Ibid. S. 14.

⁴¹ Tucker D. F. В. Marxism and Individualism Oxford, 1980. P. 59.

⁴² Fourastie S. Les conditions de L'esprit scientifique. P., 1966. P. 251.

⁴⁶ Renner К. Ist der Marxismus Ideologic oder Wissenschaft?//Der Kampf (Wien). 1928. VI. H. 6. S. 247.

⁴⁷ Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 25. С. 180.

⁴⁸ Fine R. The Psychoanalytic Vision: A Controversial Reappraisal of the Freudian Revolution. N. Y.; L., 1981. P. 214, 231.

⁴⁹ Коллингвуд Р Д. Идея истории. Автобиография. М., 1980. С. 204.

103

7—587 97

Порядок из хаоса или хаос вместо порядка

Практически у всех народов исходной мировоззренченской идеей было представление о первичном хаосе. Структурирование хаоса — начало мира. В некоторых случаях с хаосом связывался и будущий конец мира — возвращение к исходному состоянию.

Если последняя мысль нашла воплощение во втором начале термодинамики и соответствующих ему концепциях космогонического характера, то идея возникновения порядка из хаоса, самоорганизации и, следовательно, самоотрицания хаоса интерпретирована синергетикой. По отношению к классической термодинамике теория самоорганизации (Пригожина — Николиса) выглядит как ее зеркальное отражение. Первая абсолютизировала необходимость возрастания энтропии, вторая — постулирует случайную флуктуацию как основание и начало негэнтропии, ничем не объясняя эту случайность.

Однако и такая физикалистская, механистическая в своих философских основаниях система чрезвычайно важна как этап преодоления метафизического противопоставления противоположностей. Указанные концепции сходятся в одном: всякое изменение, взаимодействие а, следовательно, всякий процесс возможен лишь для иерархизированных систем, основан на субординации и координации элементов. Данный вывод, сделанный лауреатом Нобелевской премии по химической термодинамике И. Пригожиным на основании углубленного анализа фактов одной лишь предметной области, воспроизводит диалектическую идею связи противоположного. Целостность (системное единство) представляют относительную необходимость, раскрывающуюся как устойчивость, повторяемость, непрерывность и направленность всякого процесса и имеющую своим диалектическим партнером случайность — дополнение и форму бытия необходимости, раскрывающуюся как относительная неустойчивость, неповторяемость, дискретность и отсутствие наперед заданного направления во всяком процессе.

Г. Николис и И. Пригожин пришли к выводу, что движущей силой эволюции является энергетическая диссипация — неравномерность распределения энергии в пространстве физических систем. Диссипативные структуры, как промежуточное звено между живым и неживым, главным своим свойством имеют неравновесность. Неравновесность и необратимость служат источником упорядоченности, структурирования, направленности в негэнтропийных изменениях — их единства.

Неравновесность — характеристика атрибутивно-универсальная, она лежит в основе всякой детерминированности, ибо равновесная система — система с максимальной энтропией — абсолютно неподвижна и существует только как мысленная конструкция. Субординированность неравновесного, интерпретированная в терминах диалектического детерминизма, служит основанием системного взгляда на мир и его познание — основанием монистического мировоззрения и методологии.

Плюрализм, напротив, настаивает на поливариантности и равновесности специфических детерминации на всех уровнях организации материи и каждого конкретного случая взаимодействия. В этом проявляется его номиналистическая и антиномологическая сущность. Абсолютизируя специфичность единичного, плюрализм разрушает основание единства представлений о мире, заменяя это единство конгломератом различного рода фактов. Такая позиция смыкается с узким эмпиризмом субъективно-идеалистического толка.

Закон раскрывает единство многообразного, а такое единство может быть только монистически иерархизированным. Подчеркнем, что диалектический монизм исходит из диалектического единства противоположного, а вовсе не из метафизической абсолютизации какой-то стороны этого единства — одной из противоположностей. Подобная абсолютизация имеет также мало общего с объективной реальностью, как и идея равенства, равновесия разнородного, лежащая в основе плюрализма.

Дуализм, являясь простейшим вариантом плюрализма, исповедует именно равенство и равновесие противоположного, отсутствие не только единства, но и борьбы противоположностей, то есть исходит из метафизического противопоставления последних, их абсолютизации. Поэтому, все ссылки на отношения противоположностей в природе и обществе как якобы практическое подтверждение плюрализма в его дуалистической форме не состоятельны. Единство противоположностей есть закон, раскрывающий причины всякого развития и изменения. Равенство, равновесность противоположного ведет к отсутствию всякого изменения (начиная с известного закона Ньютона об отсутствии изменения в состоянии тела, на которое действует пара противоположно направленных, но равных по величине сил).

Исходной и основополагающей формой плюрализма выступает онтологический плюрализм. Именно на него, как на главный аргумент, производятся ссылки при обосновании гносеологического, методологического, логического, праксиологического, аксиологического, социального, экономического, политического, идеологического, этического и других конкретных форм плюрализма. Вместе с тем, как показывает даже беглое ознакомление с почти сотней монографий по плюрализму, вышедших в последнее время за рубежом и у нас, подавляющее большинство из них посвящено плюрализму политическому, правовому, нравственному, культурному. Лишь несколько работ уделяют внимание проблемам онтологического плюрализма. В результате указанное большинство явно выступает примером логической ошибки предвосхищения основания — опирается на аргументы, сами нуждающиеся в обосновании.

Если онтологический плюрализм, как основополагающая концепция, постулирует равенство и независимость (отсутствие субординации и координации) разнокачественных субстанциальных начал, то все остальные «плюрализмы» распространяют это ложное, как было показано, положение на различные предметные области.

Последовательный материализм всегда монистичен не только в том смысле, что не дополняется идеализмом, не перерастает в дуализм, но и потому, что плюрализм не совместим с материализмом как метафизическая доктрина, ибо метафизика была и остается путем, которым материализм приходит к идеализму. С другой стороны, последовательная диалектика всегда монистична в утверждении о противоречивом единстве противоположного как источнике направленных изменений. Плюрализм не совместим с такой направленностью, ибо она определяет Субординированность и координированность сил, детерминирующих изменение, что противоречит аксиоме плюрализма.

И в мировоззрении, и в методологии плюрализм смыкается до неразличимости с индетерминизмом. Последнее обстоятельство обнаруживается во всех плюралистических концепциях Нового и Новейшего времени, начиная со схоластики X. Вольфа и заканчивая критическим рационализмом К. Поппера.

Онтологическая несостоятельность плюрализма — антисистемность, антиномологичность — оборачивается в плюралистической методологии деструктивностью. Особенно проявила себя разрушительная сила методологии плюрализма в переживаемый Россией период. Взятый «напрокат» лозунг «Плюрализм — это демократия», наряду с весьма противоречивым положением об общечеловеческих ценностях (представляющим по существу вульгарно монистическую доктрину) сыграл немалую роль в развале нашей экономики и государственности -

"Теория факторов" - все факторы: экономический, культурно-исторические /традиции/, географические, психологические, политические, нравственные и т.п. признаются равноправными, что направлено на дезориентацию всякого оппозиционного движения "Возрождение России начнем с духовного возрождения".

Такого рода доктрина служит оправданием сугубо монистических положений. Прежде всего, положения о приоритете „общечеловеческих" ценностей„ над классовыми и всеми остальными.

Что же такое плюрализм и чем он отличается от своей альтернативы - монизма?

Плюрализм - философская доктрина, постулирующая абсолютное равенство всех начал в развитии мира, общества, человеческого мышления или познания. Плюрализм не приемлет системной соподчиненности, иерархизированности ни в чем. Монизм же, напротив, утверждает, что многообразие начал, причин, оснований всякого развития представляет собой системный синтез, в котором системообразующим центром является одно такое основание, причина и т.п.

Простейшим случаем плюрализма, является философский дуализм, постулирующий равенство .материального и духовного в развитии мира и человека. В то время как идеализм и материализм являются монистическими, противостоящими друг другу концепциями. Основополагающей формой плюрализма выступает, так называемый ОНТОЛОГИЧЕСКИЙ плюрализм, именно на него, как на постулат, производится ссылки при обосновании гносеологического, методологического, логического, праксиологического, аксиологического, социологического, экономического политического и идеологического и других конкретных форм плюрализма.

Онтологический: плюрализм постулирует существование множество равноправных и равноценных (равновесных) начал в бытии, т.е. в объективном развитии природы и общества.

Насколько это сопоставимо с данными современного естествознания? Никак не сопоставимо, ибо всякая естественная, да и общественная наука имеет дело с закономерными процессами, может выявлять и описывать только систему направленных изменений, в то время как плюрализм не совместим с такой направленностью, так как она определяется СУБОРДИНИРОВАННОСТЬЮ И КООРДИНИРОВАННОСТЬЮ СИЛ, ДЕТЕРМИНИРУЮЩИХ ИЗМЕНЕНИЕ, ЧТО ПРОТИВОРЕЧИТ АКСИОМЕ ПЛЮРАЛИЗМА О РАВНОВЕСНОСТИ, РАВНОПРАВНОСТИ различных начал.

Например, чтобы началось движение толкаемого тела нужно, чтобы временное равновесие действия и противодействия, сменилось доминированием воздействующей силы. Здесь проявляется субординированное единство и борьба противоположностей, что лежит в основе диалектического монизма.

Автор нового синергетического подхода в науке лауреат Нобелевской премии Илья Пригожин показал, что движущей силой, эволюции природы является энергетическая диссипация - неравномерность распределения энергии в пространстве физических систем. Диссипативные структуры, как промежуточное звено между неживым и живым, главным своим свойством имеют неравновесность. Неравновестность и необратимость служат источником упорядоченности, структурирования, направленности в негэнтропийных системах основанием их единства.

Плюрализм же настаивая на равновестности, приводит к модели системы с максимальной энтропией, т.е. абсолютно неподвижной. Но это естественнонаучные аргументы развенчивающие "онтологический плюрализм"

Даже беглое знакомство с историей общество показывает, что общество всегда было' и останется, пока существует, неравновесной системой. Никакого плюрализма обеспечивающих развитие общества никогда не наблюдалось, за исключением периодов псевдостабильности перед революционным изменением.

1998 год был объявлен Б.Ельциным годом "примирения и согласия".

Что это как не модифицированная идея плюрализма, утверждающая ложное равенство различных общественных сил, их рядоположенное единство, без борьбы. В выступлении по случаю 1-го сентября 1998 президент сказал, что одним из главных достижений демократии в отношении образования являйся отсутствие монопольной идеологии. Каждый преподаватель волен, якобы, нести детям свое понимание мира и общества.

Однако даже беглое знакомство с информацией преподносимой нашими электронными СМИ показывает, что воспитание подрастающего поколения подчинено уже идеологии частной собственности, наживы, крайнего индивидуализма ("Демократы" быстро забыли об общечеловеческих ценностях), стяжательства, проповеди культа насилия, иррационализма, мистики и суеверия. Учебники для школы старательно перекроены под новую идеологическую доктрину, которая негласно царствует в России практически десять лет. Особенно это ощущается при знакомстве с учебниками по истории, литературе. Из книг этих удалены те произведения наших классиков Пушкина, Лермонтова, Гоголя, Достоевского, Некрасова, Чехова, Л.Толстого, в которых раскрывается бесправное положение простого народа, "барство дикое", и ужасы самодержавия. Настоящий приговор

преступному, прогнившему, развратившему всех сверху до низу царскому режиму - роман Крестовского "Петербургские трущобы" был неузнаваемо изменен, фальсифицирован и представлен телезрителям в форме криминального водевиля "Петербургские тайны".

Где же тут плюрализм господа "демократы"? Как тут не вспомнить Маркса сказавшего "Идеология господствующего класса становится господствующей идеологией".

Благодаря мощным средствам массовой дезинформации народу внушают, и не безуспешно, основные "нормы" мировоззрения, морали и даже эстетические взгляды "новых русских", отражающие "лучшие" западные образцы. По этому поводу еще в начале "перестройки" один из французских журналистов метко заметил редакции "Комсомольской правды": "Вы подключаетесь к западной культуре, но не с той стороны - со стороны канализации"

Итак, под лозунгом плюрализма нам навязывается монизм худшего свойства.

Идея плюрализма по-прежнему "работает" на класс криминального капитала. Прежде всего, для проведения старой как классовый мир политики "разделяй и властвуй".

Доказывая "плюральность" общества буржуазные идеологи ссылаются на его качественное многообразие по экономическому положению, месту жительства, национальности, религиозным убеждениям, возрасту, полу, интеллектуальности, образованию и т.п. При этом выбранные основания деления, классификации, в полном соответствии с доктриной плюрализма преподносятся как равновесные, равноправные, никак не субординированные, и в одинаковой мере влияющие на состояние общества и его развитие.

Антисистемность плюралистического метода приводит к выводу о возможности, и даже необходимости решения всех социальных проблем на локальном, сугубо автономном, как это представляется сторонникам данного метода, уровне. Растет преступность - виноваты представители "кавказкой национальности", стала неустойчива семья, много "отказных" детей - что-то не в порядке в отношениях между мужчинами и женщинами, надо усилить педагогическое воздействие на молодежь. Врачи теряют нравственную ориентацию, лечат не больных, а богатых - в медицинских вузы плохо разъясняют высокий гуманистический: долг эскулапа. Вооруженные силы страны постепенно приходят в полную негодность, боеспособность войск и флота близка к нулю, наблюдается нравственное разложение личного состава, рост преступлений – следует проводить реформу Армии и Флота, изменить содержание (что сводится к крупным сокращениям численности) и структуру руководства.

В общем, сколько бед, столько и причин, полный "плюрализм" факторов. При этом затушевывается единое основание, в отношении которого субодинированы все эти "малые причины", а часто и не причины, а условия, поводы, функциональные детерминации - глубокий социально-экономический крах общества, несостоятельность, грабительский, антинародный характер "реформ".

В то же время, класс российского криминального капитала, проповедуя, делая теоретической основой всех идеологических (теоретических) социальных концепций плюрализм, исповедует и руководствуется в собственной жизни, безусловно, монизмом. Его объединяет не патриотизм, не религия, не национальность, не возраст, не пол, а сугубо экономические интересы, интересы наживы, чистогана. Руководствуясь принципом материальной выгоды, любой представитель этого класса легко перешагивает как через "общечеловеческое", начиная о жизни, так и через национальное территориальное, половое родственное и другое единство.

Доктрина плюрализма служит методологическим основанием развала нашей экономики /против централизма/, государственности в целом всех систем нашей - жизни - культуры, науки, образования, здравоохранения, социального обеспечения.

Эта доктрина работает и на разобщение людей:

НАС РАЗДЕЛЯЮТ:

1. По возрасту – "работают" с молодежью, растлевая ее культом наживы, силы, опуская в преступность, разврат и наркоманию. При этом усиленно пропагандируется идея, что вся левая оппозиция - старики, мечтающие возвратить для себя вчерашний день

2. Нас разделяют по полу и многие уже верят, что 30 тысяч беспризорных детей, погибающих от холода, голода, болезней в подвалах, канализационных люках чердаках нашего великого города это не приговор существующей власти, а проблема отношений мужчины и женщины, отца и матери в отдельно взятых неблагополучных семьях.

3. Нас разделяют по профессиональному принципу. И если сегодня преподаватели вузов, получив заплату, отказываются от претензией к режиму, снимают даже экономические требования, то на улицу выходят кораблестроители. Медикам бастовать не позволяет совесть, военным - устав,

4. Нас разделяют по региональному принципу: в то время как шахтеры Воркуты умиротворенно стоят в очереди за зарплатой, шахтеры Кузбасса не знанию чем накормить детей.

5. Нас разделяют по вере: на верующих неверующих, православных и иноверцев. С этой целью правительство допустило плюрализм вероисповедания и поощряет его. То по "Маяку" предоставлялась ежедневно время для проповеди главе "АУМ Синрике", то на огромных стадионах заокеанские миссионеры возвещают царство ИЕГОВы и раздают изданные миллионными тиражами красочные брошюры, обещающие "СТРАДАНИЙ БОЛЬШЕ НЕ БУДЕТ". Социальные болезни пытаются приглушить психогенными методами. Кому это выгодно? И миссионерам и нашему правительству. Вот такой религиозный "плюрализм"

7. Нас разделяют по национальному принципу. И это стало козырной картой в развале СССР и сегодняшних поисках лиц "кавказской национальности" - основного, якобы, источника увеличения преступности стране.

8. Нас пытаются разделить и внутри оппозиции, власти охотно инспирируют и тратят большие деньги для развала левой оппозиции, для организации противостояния в левом движении. Это "политический-плюрализм".

КТО же эти "МЫ""? Как от плюрализма, от конгломерата многообразия, разделяющего нас по объективным и субъективным моментам, перейти к монизму, единству?

Нас, также как и наших классовых противников объединяет ни возраст, ни профессия, не вера ни национальность, ни какая-то абстрактная идея. Мы - класс тружеников, создающий материальные и духовные блага, класс наемных работников, не располагающий никакими средствами производства, класс эксплуатируемого большинства.

Мы класс, лишенный последних сбережений, всяких перспектив выбраться из нужды вплоть до внуков и правнуков - в результате приватизации по Чубайсу. И нам действительно уже нечего терять.

Нас призывают сегодня к миру гражданскому согласию. Но не могут. прийти к согласию ограбленный с грабителем, патриот с предателем национальных интересов Родины, нищий с "принцем" из "новых русских".

Мафиозному единству капитала, мы можем противопоставить только единство людей труда, по существу - пролетариев.

В своей знаменитой работе "Материализм и эмпириокритицизм" В.И.Ленин показывает, что основными борющимися партиями в философии остаются материализм и идеализм. В этом смысле, новейшая философия партийна, как и две тысячи лет назад. Однако партийность философско-мировоззренческой системы не может быть сведена только к тому или иному решению первой стороны основного вопроса философии.

Владимир Ильич убедительно и ярко показал, что борьба основных направлений в философии, в конечном счете, отражает борьбу классов, составляющих действительную материальную основу столкновения всех противоположных сил и тенденций в области политики и идеологии. Эта мысль получила веское подтверждение и в идеологической борьбе наших дней. Захлестнувшая страну мутная волна мировоззренческого «плюрализма» обернулась на деле соскальзыванием миллионов людей на идеалистические мировоззренческие установки - от ренессанса религиозного сознания, до примитивного, прямо-таки пещерного суеверия.

В чем же тут проявляются классовые интересы? Секрет в том, что идеализм, во всех своих вариантах, выступает в качестве апологии правящего, эксплуатирующего класса. Так, объективный идеализм, постулируя генетическую первичность по отношению к объективному миру некоторого идеального начала (бога, мировой воли, мирового проекта, абсолютной идеи и тому подобного), снимает тем самым ответственность за свои деяния и поступки, как с отдельных людей, так и с достаточно больших групп.

Развал государства, его разворовывание, беспрецедентное обнищание граждан, физическое вымирание и нравственную деградацию нации выгодно списать на неисповедимые пути Господни, действие безличной мировой воли, осуществление проекта Абсолютной идеи. Либо (с позиций субъективного идеализма) на недомыслие, нерадивость, нечестность отдельных лиц, которых можно, в связи с этим, отправить на почетный отдых, выдвинув из того же класса новых руководителей, не успевших лично себя скомпрометировать, но готовых проводить ту же политику защиты экономических интересов своего класса.

Ленин отметил характернейшую черту буржуазной философии – склонность представлять себя как «свободную», «беспартийную» науку.

«Беспартийность философии, - писал он по этому поводу, - есть только

презренно прикрытое лакейство перед идеализмом и фидеизмом». В справедливости этих слов мы убеждаемся сегодня, знакомясь с мировоззренческими перлами «свободной демократической прессы», сплошь состоящими из слегка подновленных, «онаученных» средневековых мистических воззрений.

2.Плюрализм – основа демократии?

Все тот же прием обвинения марксизма в метафизичности, приписывания ему односторонности, абсолютизации каких-то моментов природного или социального бытия, используется в доктрине, под флагом которой развалили СССР, а сегодня разваливают Россию. Мы имеем виду доктрину плюрализма. Ее реанимация в «перестроечные» времена была вызвана необходимостью найти альтернативу диалектико-материалистическому монизму. Последний был объявлен метафизическим, ибо никакой другой монизм наши «перестройщики» и «реформаторы» и не представляют.

Монизм был отождествлен с политическим и идеологическим тоталитаризмом, а его альтернатива – плюрализм – с демократией. Настоящим триумфом плюрализма явилось его полная легализация - занесение в Конституцию РФ, протащенную в декабре 1993 г. через «всенародный» референдум. В статье 13 этого документа говорится: 1. В Российской Федерации признается идеологическое многообразие. 2. Никакая идеология не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной. 3.В Российской Федерации признаются политическое многообразие, многопартийность.

Однако пункт 5 той же статьи весь этот плюрализм перечеркивает: «Запрещается создание и деятельность общественных объединений, цели (т.е. идеология! – В.О.) или действия которых направлены на насильственное изменение основ конституционного строя и нарушение целостности РФ, подрыв безопасности государства, создание вооруженных формирований, разжигание социальной, расовой, национальной и религиозной розни». Значит, если мы заявим, что в нашей стране высшая власть стала главной антинародной и антипатриотической силой, или даже только то, что несколько тысяч очень богатых людей в нищей, ограбленной стране могли разбогатеть только за счет ограбления своего народа, то уже «разжигаем социальную рознь» и по столь «плюралистической» и «демократической» 13-й статье можем быть отправлены на нары.

Реальный «плюрализм» состоит, следовательно, в том, чтобы высказываться по-разному, но не супротив существующего режима, а в его пользу и поддержку. Вот вам и равноправное «многообразие»! В чем же тогда сей плюрализм обеспечивает подлинную демократию? И чем построенный на таком основании политический режим отличается от тоталитаризма, в котором также не возбраняется очень «плюралистично», то есть на разные лады расхваливать срой и его мудрых руководителей?

Рассмотрим плюрализм с позиций тех принципов критики всякой реакционной философии, которые разработал Владимир Ильич.

1. Сопоставим сию доктрину с фундаментальными положениями диалектического материализма. Что означает «плюрализм»? В уже упомянутой очень "объективной" Энциклопедии читаем: "Плюрализм – философская… точка зрения, согласно которой действительность состоит из многих самостоятельных сущностей, не образующих абсолютного единства".

В целом верно, но с небольшой поправкой, не абсолютного, а никакого единства не признает плюрализм, так как он связан с признанием не простого многообразия, а равноправного, равновесного, не субординированного ни с чем многообразия. В противном случае всякое признание качественного многообразия мира надо было бы объявить плюрализмом. А кто же сегодня будет утверждать обратное – то, что мир абсолютно однороден, состоит из содержательно и структурно одинаковых элементов?

Плюрализм метафизически абсолютизирует именно независимость, изолированность элементов системы и друг от друга, и от системо-образующего основания – закона структурирования и развития системы. Метафизика (антидиалектика) и есть главная черта доктрины плюрализма, ее философская сущность.

2.Определяя, в соответствии со вторым принципом, место данного учения среди крупных философских школ современности, мы приходим к выводу, что плюрализм явно тяготеет к субъективному идеализму.

Аргументировать данный тезис можно при помощи следующих фактов.

В 50-е годы ХХ века доктрина плюрализма впервые приобретает социально-политический смысл и направленность на решение определенных политических задач. В работе "Истоки истории и ее цель" (1949 г.) видный западный философ Карл Ясперс, рассматривая центральный для всего экзистенциализма вопрос о сущности и основании человеческой свободы, провозглашает лозунг "Демократия – это плюрализм".

Взятый "напрокат" без всякого критического переосмысления, этот лозунг стал знаменем нашей "перестройки", а затем, и "реформирования". Из него, как из аксиомы, выводят множество положений, отличающихся такой же "аргументированностью", как и приведенная выше статья Конституции РФ.

Субъективно-идеалистическая сущность указанного лозунга обнаруживается в следующем рассмотрении. "Демократия" даже в дословном переводе означает, как известно, "народовластие", то есть осуществление народом, основными производителями материальных и духовных благ, своей власти в данном обществе. При этом власть должна быть единым и системно представленным волеизъявлением всего народа, а не выражением, как того требует доктрина плюрализма, "равноправного множества мнений". Последний вариант не осуществим на практике, что хорошо показано еще в известной басне И.А.Крылова "Лебедь, Рак и Щука". Единство действий предполагает системное их согласование - субординацию и координацию усилий. В противном случае "воз" так и не стронется с места.

Однако усилия отечественных плюралистов были столь мощны, что "воз", то есть СССР, был разорван на части. Столь печальный результат доказал методологическую деструктивность плюрализма.

Сегодня под этим же лозунгом осуществляется дальнейшее разрушение России. Плюрализм нашел свое наиболее полное воплощение в главной, если не единственной идее "концепции реформирования" нашего общества – идее ничем не ограниченного и не регулируемого рынка, уповающей на то, что стихийное взаимодействие "равноправного множества" экономических деятелей – частных собственников возродит Россию и приведет к высокому уровню благосостояния каждого ее гражданина. Результаты известны – Россия практически замыкает рейтинговый список стран мира по уровню валового внутреннего продукта, а подавляющая часть населения находится за официальной (и очень низкой) чертой бедности и, все, более деградируя в физическом, интеллектуальном и нравственном отношении, вымирает – смертность уже более чем в два раза превышает рождаемость и разрыв неуклонно увеличивается.

Спасение в одном – консолидации усилий всех прогрессивных сил страны на решение сложнейших задач восстановления разрушенного хозяйства, экономики, культуры, при возвращении государству роли мощного организующего начала, изгнании нынешнего преступного руководства и коренной смене внутренней и внешней политики.

Единство действий возможно только на основе единства цели, что с необходимостью предполагает единство идеологии – монизм, а не "плюрализм мнений". Постулировать последний в качестве основания демократии означает не различать мысли и разговоры о демократии, и действительную демократию, осуществляемую отнюдь не в сознании и речи. Еще родоначальник немецкой классической философии И. Кант призывал отличать "десять талеров в кармане от десяти талеров в голове". Судя по всему, идеологам нашей "демократии" такое различение не доступно.

Впрочем, было бы наивно предполагать (подобный вариант нам услужливо подсовывают те же идеологи), что деградация нашего общества имеет своим основанием недомыслие, непонимание, или "отсутствие опыта в таком сложном деле" у высших руководителей страны, приводящие последних к ошибочным решениям. Нередко пойманный на обсчете или обвесе покупателя продавец кается "Простите, ошибся!" Ясно, что постоянные "ошибки" в свою пользу говорят о преступной злонамеренности. Огромные состояния, нажитые руководителями страны и некоторыми государственными служащими "губернского" ранга именно в тот период, когда их "ошибки" вели к распаду, обнищанию и потери экономической и политической самостоятельности некогда могущественной державы, раскрывают истинный характер и направленность этих "ошибок".

Разговоры о плюрализме явились лишь прикрытием подлинных целей и результатов политики, направленной на собственное обогащение. Впечатляющие масштабы достигнутого на этом пути свидетельствуют о том, что руководящая элита руководствовалась в своих действиях отнюдь не плюралистической методологией, но действовала с позиций материалистического монизма. Плюрализму не оставлено место ни в сфере общественного бытия, ни даже в сфере сознания. Разговоры о демократическом разделении властей обернулись абсолютным, закрепленным Конституцией РФ верховенством президентской власти. Разговоры о демократическом равноправии граждан – полным бесправием основного населения перед насквозь криминализированной и коррумпированной верхушкой. Законодательная, исполнительная и судебная власть заменена в стране властью денег, выраженных в долларах США. Стала вновь актуальной знаменитая фраза М.Ю.Лермонтова "Пред вами суд и правда – все молчи". Ликвидированы все социальные завоевания советского периода. У людей отнято не только право на труд, но и право получить уже заработанное. Полноценный отдых, лечение, образование, духовная культура становятся все более и более недоступны трудящимся, выступают привилегией немногих богатых людей.

Монополия на средства массовой информации не оставляет места плюрализму и в сфере сознания, ибо оборачивается монизмом худшего свойства – монополией на истину, правду, мораль. СМИ прививают населению совершенно определенные, без тени плюрализма, мировоззренческие, политические, эстетические, этические взгляды, нормы и установки. Так, в сфере мировоззрения СМИ постоянно прививают населению идеалистические, религиозные и мистические взгляды. Повальное увлечение астрологическими прогнозами, экстрасенсорными чудодейственными воздействиями, вычислениями будущего и прошлого личности по "закону кармы", снятием "сглаза и порчи" и тому подобными суевериями – свидетельство того, что социальная почва была хорошо подготовлена нашими "реформаторами", СМИ не пожалели "семян" и "урожай" собирается богатый.

О социально-политической направленности, целях подобной идеологической обработки, уводящей людей от мира реального в иллюзорный, уже говорилось.

С другой стороны, формирование в людях очень монистичного культа насилия, наживы, стяжательства, аморализма, вседозволенности, крайнего индивидуализма, эгоцентризма, эстетической безвкусицы, пошлости, примитивизма подтверждает известное положение марксизма "Идеология господствующего класса становится господствующей идеологией".

Молодежь стремится приблизиться к элите хотя бы в одежде, манерах, лексике (смыкающейся ныне с криминальным жаргоном), интересах к определенным материальным или духовным псевдоценностям, пристрастием к той или иной марке пива, сигарет и т.п. (вспомним хотя бы назойливую рекламу: "Молодежь выбирает "Пепси").

3.Третий принцип ориентирует нас на установление связи анализируемой философской доктрины с современным естествознанием. Это выводит нас на вопрос: "Осуществляется ли плюрализм в объективной реальности?"

Факты, получаемые современным естествознанием, свидетельствуют – материальный мир во все его проявлениях, на любом уровне организации – физическом, химическом, биологическом и социальном – монистичен.

Нет ни одной системы, которая не представляла бы субординированное и координированное единство элементов. Постулируемое плюрализмом отсутствие субординации между элементами означает отсутствие связи между ними, то есть отсутствие системы.

В то же время всякая естественная, да и общественная наука имеет дело с закономерными процессами, познает все в мире как систему направленных изменений. Такая направленность выступает как субординированность сил, определяющих изменение, что противоречит аксиоме плюрализма о равновестности, равноправности сил, детерминирующих всякое изменение. Последнее положение особенно характерно представлено в позитивистской концепции "теории факторов", признающей равноправность в историческом процессе множества факторов: экономических, культурно-исторических, географических, политических, нравственных, религиозных и тому подобных. С таких позиций оказывается невозможным системный анализ исторического процесса, определение его закономерности и относительной направленности. Вместе с тем, задачей любой науки является нахождение закономерного, раскрытие его сути. Незакономерное, абсолютно случайное просто непознаваемо, ибо познать мы можем только повторяющееся, воспроизводящееся, общее. Познать – значит понять, дойти от чувственно-единичного, конкретно-образного отражения предмета, до абстрактного, существенно-общего в определенном классе предметов - до понятия. Без понятий невозможно не только познание, но и мышление в целом. В связи с этим, "теория факторов", не давая возможности исследовать процесс, демонстрирует свой антинаучный характер.

Плюрализм входит в явное противоречие и современной общенаучной метаконцепцией – синергетикой. Ее основной автор – лауреат Нобелевской премии Илья Пригожин показал, что движущей силой в эволюции природы выступает "энергетическая диссипация" – неравномерность распределения энергии в пространстве физических систем. Диссипативные структуры, как промежуточное звено между неживым и живым, главным своим свойством имеют неравновестность. Неравновестность и необратимость служат источником упорядоченности, структурирования, негэнтропийной направленности изменений всех систем.

4. В чем состоит классовая сущность доктрины плюрализма? На этот вопрос можно ответить вполне определенно, рассмотрев мировоззренческие и методологические функции этой доктрины.

а) Главная социальная функция данной доктрины – деструкция социальной системы, подрыв ее единства. Постулируя равноправность элементов социальной системы, приверженцы плюрализма разрушили, прежде всего, систему управления экономикой, всей жизнедеятельностью нашего государства. Это оказалось чрезвычайно выгодно и для отечественного криминального капитала, возникшего на почве бесконтрольного, беспрецедентного по своим масштабам расхищения созданного многими поколениями общественного богатства, и для западного капитала (прежде всего, для США), получившего новый огромный сырьевой придаток и рынок сбыта низкокачественной продукции.

б) Важнейшей социально-культурной функцией плюрализма является и проповедь крайнего индивидуализма. Каждому человеку внушается идея о его самоценности, уникальности, неповторимости, Судьба каждого с этих позиций зависит только от него самого, Государство же не должно помогать гражданину, ибо это якобы формирует иждивенчество, неумение постоять за себя, активно себя "творить". Все недостатки системы списываются при этом на элементы – на отдельно взятые личности. Если потерял работу или мало получаешь, то это свидетельство личной пассивности, необразованности, низкого интеллекта и тому подобных сугубо индивидуальных недостатков. При этом предполагается, что условия реализации достоинств в "демократическом" обществе у всех одинаковы.

В этом контексте плюрализм оборачивается деструкцией социальной системы, разобщением людей по полу, возрасту, образованию, религиозным убеждениям, месту жительства, национальности, профессии … Кому это выгодно? Старый как мир частной собственности принцип "разделяй и властвуй" способствует закреплению классового господства имущих над неимущими.

в) Наконец, плюрализм, абсолютизируя единичное, служит философско-методологическим основанием для всех концепций, оперирующих абстрактно-единичным как чем-то самостоятельно существующим, это и постулируемый идеологический плюрализм, и разрушающая основы науки идея множественности, плюральности истин, и концепция "социального равноправия", социального партнерства, призванная объединить, привести к "согласию" объективно противоположные по своим социальным целям и интересам общественные классы и группы.

Ясно, что все эти чисто умозрительные, не имеющие никакого основания в объективной реальности, построения выгодны новому классу эксплуататоров в деле насаждения ложного, уводящего от истины мировоззрения и не менее ложной, ведущей в тупик методологии. Их мафиозному единству мы можем противопоставить только свое, основанное на принципе диалектико-материалистического монизма, единство людей труда.