Сачков В. Н.

 

КОГО РАССТРЕЛЯЛИ НА БУТОВСКОМ ПОЛИГОНЕ

 

До сих пор еще из уст современных «властителей дум», которым режим дозволяет выступать в средствах массовой информации, походя вылетают утверждения типа: «Коммунисты уничтожили всех дворян, всех крестьян, всю интеллигенцию, всех священников. Расстреляны были десятки миллионов людей – весь цвет нации. Это была катастрофа для нашей страны, отбросившая ее в ее развитии, пожалуй, на столетие назад». Эти заведомые лжецы делают вид, будто не знают, что реальное число жертв по давным-давно обнародованным достоверным документальным данным минимум на пару порядков меньше. А дополнительные исследования, проводимые уже около 20-ти лет сотрудниками общества «Мемориал», только подтверждают эту объективную историческую статистику.

Но в то же время исследовательско-издательскую деятельность мемориальцев нельзя оценить однозначино положительно. Разыскивая и вводя в научный оборот относящиеся к теме исторические документы, разнообразную фактическую конкретику, что, безусловно, позволяет более непредвзято разбираться в случившемся, сотрудники «Мемориала» вместе с тем сочиняют новые мифы о злокозненности большевиков. Однако и с этим недостатком в целом работу общества следует признавать положительной, потому что из выявляемой конкретики историческая правда выступает сама собой, подвергая глубочайшему сомнению вновь сочиняемые мифы.

В ряду изданий «Мемориала» находится серия «Бутовский полигон. 1937-1938. Книга памяти жертв политических репрессий. Вып. 1-7», М., 1997-2003 гг. Формально серия выпущена Постоянной межведомственной комиссией правительства Москвы по восстановлению прав жертв политических репрессий, но из списка лиц, непосредственно участвовавших в работе, явно видно, что она выполнялась по подавляющему преимуществу мемориальцами.

В 7-м выпуске «Бутовского полигона» опубликована обобщающая статистика по лицам, которые были казнены на этом месте массовых расстрелов в 1937-1938 гг. Данные, извлеченные из подлинных архивных документов, представлены в обширных таблицах, что не позволяет сразу выявить суть. Я произвел редуцирование этой статистики, в результате чего получилась следующая картина.

Всего расстреляно и захоронено 20 761 чел., из них 19 903 мужчин (96%) и 858 женщин (4%).

Из них 5 595 чел. (27%), казненных по уголовным и смешанным статьям (вып. 7, с. 311 и 5, вып. 6, с. 195-199), не реабилитировано до сих пор. Хотя по имеющемуся в моем распоряжении 7-му выпуску не удается точно установить, были ли в их числе также и расстрелянные, но до сих пор нереабилитированные, исключительно по политическим статьям. Постольку остается предполагать, что таковые тоже имелись, но в сравнительно очень малом числе. Реабилитировано за период по октябрь 2003 г. 15 166 чел. (73%).  Из последних разысканы следственные дела на 15 101 чел., в т. ч. на 15 095 с приговорами. На шестерых приговоры пока не найдены. Отсюда возникает два вопроса: на каком основании реабилитированы: 1) 65 чел. (15 166 – 15 101), если на них не разысканы вовсе, похоже, судебно-следственные документы, и 2) еще шестеро (15 101 – 15 095), если не установлено, по какому обвинению и по санкции какой инстанции они были казнены? На каком основании они были исключены из контингента уголовных преступников, отнесены к контингенту пострадавших от политических репрессий и реабилитированы? По недостоверным данным, или иначе говоря, по слухам?

Однако эта цифра (71 = 65+6) в целом незначительно отражается на общей статистике, поэтому, несмотря на неясность с этими людьми, в целом пользоваться ей возможно.

Подавляющее большинство политических приговоров было вынесено т. наз. «тройками» при УНКВД СССР, в т. ч.  9 589 чел. (64%) – по Московской обл. (из них 1992 чел. – заключенные Дмитровлага, работавшие на строительстве канала «Москва – Волга»), 77 чел. – по Рязанской обл. и 9 чел. – по Орловской обл. 5 400 чел. (36%) были казнены по приговорам комиссии НКВД СССР и прокуратуры СССР. Кроме того, 17 чел. было приговорено к расстрелу специальной коллегией Мособлсуда и 3 чел. – Особым совещанием при НКВД СССР.

Судя по только что представленному списку инстанций, вынесших приговоры, факты конкретной виновности органами реабилитации вовсе даже не проверялись. Попросту все приговоры, выносившиеся «тройками», признавались неправосудными и на этом основании все приговоренные «тройками» к расстрелу реабилитировались. А это обстоятельство не добавляет ясности. Ведь «тройки» выносили приговоры не только за политические, но также и за уголовные преступления. Конечно, не все приговоры за уголовные преступления были обоснованными, можно даже допустить, что они не были обоснованными в большинстве, но признавать жертвами политических репрессий лиц, совершивших тяжкие уголовные преступления (за которые полагалась смертная казнь), только на том основании, что приговоры были вынесены не в состязательном судебном рассмотрении, а «тройками», по-моему, неправильно.

Впрочем, по поводу этой неясности остается строить одни предположения, но от категорических утверждений поэтому лучше воздержаться.

По вышеприведенным данным можно уверенно констатировать, что женщины в контингенте расстрелянных на Бутовском полигоне составляли подавляющее меньшинство, порядка одной двадцать пятой части. Какая-то часть из них проходила по уголовным статьям. Оценочно, исходя из общего соотношения политических и уголовных, она составляла примерно четвертую часть всех женщин, или примерно 215 чел. Соответственно, предположительно примерно 643 женщины было казнено по политическим статьям.

На 20 222 чел. (97%) имеются данные о возрасте. Самый старший был 1856 г. р. рождения (т. е. ему было 81 или 82 года), двое самых младших – 1923 г. р. (т. е. им было по 14 или 15 лет). Но несовершеннолетних в общем контингенте казненных было ничтожно мало (1922 г. р. – 8, 1921 г. р. – 25; но на 1920 и на 1919 г. р. приходится уже по соответственно 59 и 102 чел.). Похоже и с престарелыми (1857 г. р. – 0, 1858 г. р. – 3, 1859 г. р. – 2, 1860 г. р. – 4, 1861 г. р. – 8, 1862 г. р. – 10, 1863 г. р. – 12, 1864 г. р. – 10, 1865 г. р. – 19, 1866 г. р. – 20, 1867 г. р. – 33, 1868 г. р. – 58, 1869 г. р. – 63, 1870 г. р. – 103).

Наибольшие «плотности» по возрастному контингенту (по более 500 чел. (2,5%) на год рождения) приходится на 1892 – 1900 (в эту группу входят годы «рекордсмены» 1898 (629 чел., 3,1%) и 1896 (577 чел., 2,9%)) и на 1902 – 1910 гг. («лидируют» 1903, 1905 и 1902 гг. р. – по соответственно 554, 553 и 544 чел. (по 2,7%)). Особняком стоят 1912, 1888 и 1901 гг. р. (по соответственно 535 (2,7%), 524 (2,6%) и 428 (2,1%) чел.), что позволяет расширять возрастную «плотность» до 1884 – 1915 гг. (на каждый из которых приходится по более 400 казненных), что соответствует возрасту на 1937-1938 гг. от 24 до 52 лет.

Национальный состав. Из 15 101 «политических», у которых сохранились следственные дела, в явном большинстве (8 724 чел., 58%) были русскими. За ними следуют латыши (1 325 чел., 9%), поляки (1 176 чел., 8%), евреи (878 чел., 6%), украинцы (755 чел., 5%), немцы (649 чел., 4%), белорусы (423 чел., 3%) и венгры (165 чел., 1%). Представителей всех остальных национальностей было с округлением по менее 1% (т. е. по менее 0,5 в периоде процента).

Явное преобладание русских не вызывает вопросов. Что же касается представителей других народов, то следующими по численности неожиданно оказались не украинцы и белорусы, а латыши, поляки и евреи. Что касается латышей, поляков и немцев, то по отношению к ним предъявлялись в основном обвинения (в какой-то части и обоснованные) в шпионаже, потому что разведки Латвии, Польши и Германии действительно вели в то время активную работу в СССР. То же, по всей видимости, следует сказать и о венграх, доля которых оказалась явно непропорционально выше представителей особенно многочисленных национальностей (в т. ч. татар, например, которых было расстреляно в Бутово 67 чел.). Но в то же время среди латышей, поляков и немцев было много пламенных большевиков, подлинных представителей ленинской гвардии. Постольку здесь правомерно говорить о неоправданной шпиономании, однако по обсуждаемой фактуре об ее действительных масштабах судить трудно.

Что же касается доли евреев, то ее явно непропорционально высокий размер можно объяснить сравнительно высокой социальной активностью представителей этой национальности и неизжитыми проявлениями антисемитизма.

Данные об уровне образования расстрелянных опровергают широко распространяемые мифы о том, что коммунисты якобы уничтожали всю интеллигенцию или ее казнили явно преимущественно. Из 14 686 чел. казненных по политическим приговорам, по которым имеются данные об их образовании, явное большинство, 9 216 чел. (63%) были неграмотными, малограмотными и имевшими низшее образование (однако неграмотных из них было всего 249 чел. (ок. 2%), а малограмотных – ок. 6%). Среднее и неполное среднее, в т. ч. духовное и военное, образование, имело 3 623 чел. (24%), высшее и незаконченное высшее, в т. ч. духовное и военное, было у 1847 чел. (13 %), в т. ч. незаконченное – у 364 чел. (3%). Законченное высшее образование имело, таким образом, всего порядка 10%, или 1 483 чел., в т. ч. 39 духовное и 26 военное, а больше всего было имевших низшее образование – 8110 чел.  (55%). Всего же доля лиц от неграмотных до недоучившихся в техникумах, гимназиях и средних школах составляла две трети всего контингента с явным преобладанием (55% от общего числа) получивших лишь 2-4-классное образование.

По профессионально-социальному составу имеются сведения на 15 115 чел. (из контингента политрепрессированных). Больше всего рабочих – 2 743 чел. (18%). В эту же группу следует, по всей видимости, относить большинство зачисленных в категории железнодорожников (663 чел., 4%), работников сферы обслуживания и торговли (603 чел., 4%), сторожей, работников охраны (483 чел., 3%), работников транспорта (кроме железнодорожного) (482 чел., 3%), работников артелей (388 чел., 3%), кустарей (208 чел., 1%), пожарных (100 чел., 1%), врачей, медперсонала, работников здравоохранения (94 чел., 1%), летчиков 10 чел. Всего по названным категориям набирается 5 774 чел., или 38%.

Далее по численности следуют служащие - 2 086 чел. (14%), экономисты, бухгалтера, финансовые работники – 911 чел. (6%), администрация заводов, фабрик, трестов и других учреждений – 628 чел. (4%), инженерно-технические работники – 443 чел. (3%), преподаватели школ, училищ, техникумов и вузов – 246 чел. (2%), работники культуры, спортсмены – 188 чел. (1%), снабженцы – 187 чел. (1%), студенты и аспиранты – 171 чел. (1%), военнослужащие – 84 чел. (1%), научные работники – 75 чел. (1%), юристы – 72 чел. (здесь и далее по менее 1%), сотрудники милиции 53 чел., сотрудники НКВД – 48 чел. Всего по этой группе группе служащих и представителей интеллигенции набирается 5 192 чел. (34%).

К следующей группе я отнес колхозников и работников совхозов 1 327 чел., 9%, крестьян-единоличников 400 чел., 3%, агрономов 18 чел. Итого крестьян, или занятых в сельском хозяйстве, 1745 чел., или ок. 12%.

Далее лица без определенных занятий – 923 чел. (6%), пенсионеры, иждивенцы, домохозяйки, инвалиды – 414 чел., 3%, и заключенные тюрем и ИТК – 102 чел. (1%). Всего по этой категории получается 1439 чел. (ок. 10%).

Обращает на себя внимание очень малое число казненных партийных и комсомольских работников – всего 30 чел.

Особо в приведенной в книге статистике выделяется группа 935 чел., которую составители назвали «расстрелянными за веру». Такая классификация, конечно же, не выдерживает ни малейшей критики. По данным, полученным по переписи населения 1935 г. и по мониторингам, проводившимся в более поздние годы, следует, что на период второй половины 1930-х гг. в СССР верующими была половина населения. Статьи «за веру» не было в УК. Вообще это явно глупая антикоммунистическая выдумка. Расстрелять в обстановке того времени могли практически кого угодно без реальной вины, особенно, как видно из приведенных выше цифр, угораздило родиться латышом или поляком. Но никому не приходит в голову вменять тогдашнему режиму в вину геноцид в отношении латышей, поляков или целенаправленное уничтожение экономистов и бухгалтеров, которых в Бутово было расстреляло 911 чел. А в отношении «верующих» до небес раздувается пропагандистская шумиха. При этом группа «расстрелянных за веру» составителями сборника подразделяется на категории духовенства (717 чел.) и «мирян – представителей разных конфессий» (218 чел.). В последнюю группу, по всей видимости, составители сборника включали всех, в следственных делах которых находили сведения о том, что они были верующими. Относить их на этом основании к «расстрелянным на веру» - явная подтасовка, фальсификация истории.

Известно, что многие церковнослужители, мягко выражаясь, нелояльно относились к Советской власти. В Белоруссии, например, во время фашистской оккупации половина из них прямо пошло сотрудничать с захватчиками, хотя в этой республике в 1937-1938 гг. духовенство репрессировали, как и в других республиках и страны. Поэтому шансов оказаться репрессированными у них было больше, чем, скажем, у бухгалтеров. Однако бухгалтеров расстреляли в Бутове больше. В примечании в 7-м выпуске сборника указывается: «Из числа пострадавших за веру на Бутовском полигоне Русской Православной Церковью на 1 декабря 2003 г. канонизировано 268 чел.» (с. 311). Политическая подоплека (ангажированность) канонизации представляется мне настолько очевидной, что я даже не буду ее комментировать.

О партийности. Из 15 104 казненных по политприговорам 13 043 человека (86%) были беспартийными. Коммунистов, в т. ч. бывших, а также членов иностранных компартий и кандидатов в члены ВКП (б) 2 054 чел. (14%). На четырех человек данные о партийности отсутствуют. Трое членов Бунда и ППС. Сведений о членах ВЛКСМ в книге нет, однако, учитывая, что их основная «плотность» приходится на лиц старше 23-х лет, их численность и доля явно не превышала численности и доли коммунистов. 

Итак, типичным казненным в Бутове по политприговору был примерно 40-летний беспартийный рабочий мужчина, окончивший до революции ЦПШ. Другими словами, на основании этих социально-демографических данных можно предполагать, что расстреливали преимущественно по ложным доносам и «за длинный язык» или что среди казненных преобладали бывшие городские мелкие предприниматели и кулаки (известно, что сослана была только треть раскулаченных, из них треть сбежала с этапа или места ссылки; кроме того, много было обжаловавших раскулачивание; так или иначе, они перебирались в города, а выпущенный в марте 1937 г. рескрипт о производстве массовых репрессий предусматривал казнь в самую первую очередь бывших кулаков). Впрочем, оба предположения не исключают друг друга, по всей видимости, достаточно было и того, и другого, но, принимая их, мы получаем логичное объяснение явного преобладания рабочих и мелких материально ответственных служащих (бухгалтеров, снабженцев и т. п.).

В заключение о времени производства расстрелов и арестов. Пик (3165 чел.) приходится на сентябрь 1937 г., а по более тысячи человек в месяц расстреливали в период с августа 1937 г. по июнь 1938 г. (правда, в январе 1938 г. было казнено 546 чел. (мороз не располагал) и в апреле 1938 г. было расстреляно 882 чел. (видно, и апрель был тоже холодным?)). По времени арестов «лидирует» март 1938 г. (2 840 чел.). На период с декабря 1935 г. по июль 1937 г. арестов приходится мало – от 0-1 до 126 в месяц. В августе и сентябре 1937 г. происходит резкий всплеск (2 327 и 1 661 чел. соответственно). Таким образом, основная масса скоропалительных дел с расстрельными приговорами приходится на август-сентябрь 1937 г., а также на период с января по май 1938 г. Больше всего арестов и расстрелов приходится на февраль и март 1938 г. (соответственно 2 649 и 2840 арестов и 2 326 и 2 335 расстрелов).