к) ПРОДОЛЖЕНИЕ ПРЕНИЙ ОБ УСТАВЕ.

СОСТАВ СОВЕТА

Дальнейшие пункты устава вызывали гораздо больше споров о частностях, чем о принципах организации. 24-ое заседание съезда целиком посвящено было вопросу о представительстве на партийных съездах, причем решительную и определенную борьбу против общих всем искровцам планов вели опять-таки лишь бундовцы (Гольдблат и Либер, стр. 258—259) и т. Акимов, который с похвальной откровенностью признал свою роль на съезде: “Я каждый раз говорю с полным сознанием того, что я своими доводами не повлияю на товарищей, но, наоборот, поврежу тому пункту, который я защищаю” (стр. 261). Это меткое замечание было особенно уместно тотчас же после § 1 устава; не совсем правильно только употреблено здесь выражение “наоборот”, ибо т. Акимов умел не только вредить известным пунктам, но в то же время и тем самым также и “влиять на товарищей”... из числа очень непоследовательных искровцев, склонных к оппортунистической фразе.

В общем, § 3 устава, определяющий условия представительства на съезде, был принят большинством при 7 воздержавшихся (стр. 263), — очевидно, из числа антиискровцев.

Спор о составе Совета, занявший большую часть 25-го заседания съезда, обнаружил чрезвычайную дробность группировок вокруг громадного числа различных проектов. Абрамсон и Царев совсем отвергают план Совета. Панин упорно хочет сделать Совет исключительно третейским судом и потому вполне последовательно предлагает выкинуть определение, что Совет есть высшее учреждение и что его могут созывать любые два члена Совета ^b. Герц, Русов отстаивают разные способы составления Совета в дополнение к трем способам, предложенным пятью членами уставной комиссии.

Спорные вопросы сводились прежде всего к определению задач Совета: третейский суд или высшее учреждение партии? Последовательно за первое стоял, как я уже сказал, т. Панин. Но он был одинок. Тов. Мартов решительно высказался против: “Предложение о том, чтобы вычеркнуть слова: “Совет есть высшее учреждение”, я предлагаю отвергнуть: наша формулировка” (т. е. формулировка задач Совета, на которой мы сошлись в уставной комиссии) “умышленно оставляет возможность развития Совета в высшее партийное учреждение. Для нас Совет не только примирительное учреждение”. Между тем состав Совета, по проекту т. Мартова, соответствовал всецело и исключительно характеру “примирительных учреждений” или третейских судов: по два члена от обоих центров и пятый, приглашаемый этими четырьмя. Не только такой состав Совета, но и тот, который принят съездом, по предложению тт. Русова и Герца (пятый член назначается съездом), соответствует исключительно целям примирения

_________________________

^b Тов. Старовер, видимо, тоже склонялся к взглядам т. Панина, с тем только отличием, что последний знал, чего он хочет, и вполне последовательно вносил резолюции, превращающие Совет в чисто третейское, примирительное учреждение, тогда как т. Старовер не знал, чего он хочет, говоря, что Совет собирается, по проекту, “только по желанию сторон” (стр. 286). Это прямо неверно.

или посредничества. Между таким составом Совета и назначением его стать высшим учреждением партии — противоречие непримиримое. Высшее учреждение партии должно быть постоянно в составе, а не зависеть от случайных (иногда в силу провалов) изменений в составе центров. Высшее учреждение должно находиться в непосредственной связи с партийным съездом, от него получая свои полномочия, а не от двух других, подчиненных съезду, партийных учреждений. Высшее учреждение должно состоять из лиц, известных партийному съезду. Наконец, высшее учреждение не может быть организовано так, что самое его существование зависит от случая: не сойдутся две коллегии в выборе пятого, и партия остается без высшего учреждения! Против этого возражали: 1) что при воздержании одного из пяти и при разделении остальных четырех на две пары положение тоже может оказаться безвыходным (Егоров). Это возражение несостоятельно, ибо невозможность принять решение неизбежна иногда для всякой коллегии, но это совсем не то, что невозможность составить коллегию. Второе возражение: “если такое учреждение, как Совет, не сможет выбрать пятого члена, то это значит тогда, что учреждение вообще недееспособно” (Засулич). Но дело тут не в недееспособности, а в несуществовании высшего учреждения: без пятого члена не будет никакого Совета, не будет никакого “учреждения”, и о дееспособности нельзя будет и говорить. Наконец, было бы еще поправимым злом, если бы возможны были случаи, когда не составляется одна из таких партийных коллегий, над которой стоит другая, высшая, ибо тогда эта высшая коллегия могла бы в экстренных случаях всегда пополнить пробел так или иначе. Но над Советом никакой коллегии, кроме съезда, нет, и поэтому оставить в уставе возможность того, что Совета нельзя будет даже и составить, — явная нелогичность.

Обе мои коротенькие речи на съезде по этому вопросу и были посвящены разбору (стр. 267 и 269) ^a только двух этих неправильных возражений, которыми защищали проект Мартова он сам и другие товарищи. Вопрос же о преобладании ЦО или ЦК в Совете мной не был даже задет. Вопрос этот затронул, впервые в смысле указания на опасность преобладания ЦО, т. Акимов еще в 14-ом заседании съезда (стр. 157), и только за Акимовым пошли после съезда тт. Мартов, Аксельрод и другие в создании нелепой и демагогической сказки о желании “большинства” превратить ЦК в орудие редакции. Касаясь этого вопроса в своем “Осадном положении”, т. Мартов скромно обошел его настоящего инициатора!

Кто захочет познакомиться со всей постановкой вопроса о преобладании ЦО над ЦК на съезде партии, а не ограничиваться отдельными вырванными из связи цитатами, тот легко увидит извращение дела т. Мартовым. Еще в 14-ом заседании не кто иной, как т. Попов начинает с полемики против взглядов т. Акимова, желающего “на вершине партии защищать “самую строгую централизацию”, чтобы ослабить влияние ЦО” (стр. 154, курсив мой), “в чем собственно и заключается весь смысл такой (акимовской) системы”. “Такой централизации, — добавляет т. Попов, — я не только не защищаю, но я готов всячески с ней бороться, потому что она — знамя оппортунизма”. Вот где корень пресловутого вопроса о преобладании ЦО над ЦК, и неудивительно, что т. Мартову приходится теперь замалчивать истинное происхождение вопроса. Даже т. Попов не мог не видеть оппортунистического характера этих акимовских толков о преобладании ЦО^b и, чтобы хорошенько отделить себя от т. Акимова, товарищ Попов категорически заявлял: “пусть в этом центре (Совете) три члена будут от редакции и два члена от ЦК. Это вопрос второстепенный (курсив мой), важно же то, чтобы руководство, высшее руководство партией, шло из

_______________________

^a См. Сочинения, 5 изд., том 7, стр. 292. Ред.

^b Тов. Акимова ни т. Попов, ни т. Мартов не стеснялись называть оппортунистом, они стали обижаться и возмущаться лишь тогда, когда к ним нашим применили это название и применили справедливо за “равноправие языков” или на $ 1. Тов. Акимов, по стопам которого пошел т. Мартов, умел, однако, держать себя с большим достоинством и мужеством на партийном съезде, чем т. Мартов и К" па съезде Лиги. “Меня здесь, — говорил т. Акимов на съезде партии, — называют оппортунистом; я лично считаю что слово бранным, оскорбительным, и думаю, что я его совершенно не заслужил; однако я против этого не протестую” (стр. 296). Может быть, тт. Мартов и Старовер предлагали т. Акимову подписаться под их протестом против ложного обвинения в оппортунизме, но т. Акимов отказался?

одного источника” (стр. 155). Тов. Акимов возражает: “по проекту, ЦО обеспечено превалирование в Совете уже потому, что состав редакции постоянный, а ЦК переменный” (стр. 157) — довод, относящийся лишь к “постоянству” принципиального руководства (явление нормальное и желательное), отнюдь не к “превалированию” в смысле вмешательства или посягательства на самостоятельность. И т. Попов, который еще тогда не принадлежал к “меньшинству”, прикрывающему недовольство составом центров сплетничаньем о несамостоятельности ЦК, отвечает товарищу Акимову совершенно резонно: “Я предлагаю считать его (Совет) руководящим центром партии, и тогда совершенно не важен вопрос, будет ли в Совете большее число представителей от ЦО или от ЦК” (стр. 157—158. Курсив мой).

Когда обсуждение вопроса о составе Совета возобновилось в 25-ом заседании, тов. Павлович, продолжая старые прения, высказывается за преобладание ЦО над ЦК “ввиду устойчивости первого” (264), имея в виду именно принципиальную устойчивость, как и понял это тов. Мартов, который говорил сейчас же после тов. Павловича, находил ненужным “фиксировать перевес одного учреждения над другим” и указывал на возможность пребывания одного из членов ЦК за границей: “этим сохранится до известной степени принципиальная устойчивость ЦК” (264). Тут нет еще и тени демагогического смешения вопроса о принципиальной устойчивости и ее охране с охраной самостоятельности и независимости ЦК. Это смешение, после съезда ставшее едва ли не главным козырем тов. Мартова, на съезде упорно проводил только тов. Акимов, который и говорил тогда еще об “аракчеевском духе устава” (268), о том, что “если в Совете партии окажутся три члена ЦО, то ЦК превратится в простого исполнителя воли редакции (курсив мой). Три лица, живущие за границей, получат право безгранично (!!) распоряжаться работой всей (!!) партии. Они обеспечены в смысле безопасности, и потому их власть пожизненна” (268). Вот против этих-то, совершенно вздорных и демагогических фраз, которые подменивают идейное руководство — вмешательством в работу всей партии (и которые после съезда доставили дешевенький лозунг тов. Аксельроду с его речами о “теократии” ¹⁴), — против них возражал опять товарищ Павлович, подчеркнувший, что он стоит “за прочность и чистоту тех принципов, представителем которых является “Искра”. Давая перевес редакции Центрального Органа, я этим укрепляю эти принципы” (268).

Вот как стоит на самом деле вопрос о пресловутом преобладании ЦО над ЦК. Это знаменитое “принципиальное разногласие” тт. Аксельрода и Мартова есть не что иное, как повторение оппортунистических и демагогических фраз товарища Акимова, фраз, истинный характер которых ясно видел даже товарищ Попов, видел тогда, когда еще не потерпел поражения по вопросу о составе центров!

* * *

Итог вопроса о составе Совета: вопреки попыткам тов. Мартова доказать в “Осадном положении” противоречивость и неправильность моего изложения в “Письме в редакцию”, протоколы съезда ясно показывают, что вопрос этот по сравнению с § 1 действительно лишь деталь, что полным извращением было заявление статьи “Наш съезд” (№ 53 “Искры”), будто “почти исключительно” мы спорили об организации центральных учреждений партии. Извращение это тем более вопиющее, что автор статьи вовсе обошел споры о § 1. Далее, что определенной группировки искровцев по вопросу о составе Совета не было, это тоже подтверждают протоколы: именных голосований нет. Мартов расходится с Паниным, я схожусь с Поповым, Егоров и Гусев стоят особо и т. д. Наконец, последнее мое утверждение (на съезде “Заграничной лиги русской революционной социал-демократии”), что коалиция мартовцев с антиискровцами крепла, тоже подтверждается видным теперь для всех поворотом товарищей Мартова и Аксельрода к т. Акимову и в этом вопросе.