Рассказ о II съезде РСДРП

РАССКАЗ О II СЪЕЗДЕ РСДРП ¹

Написано в первой половине

сентября 1903 г.

Впервые напечатано В 1927 г.

Печатается по рукописи

в Ленинском сборнике VI

Этот рассказ назначен только для личных знакомых, и потому чтение его без согласия автора (Ленина) равно чтению чужого письма.

Для понимания дальнейшего скажу прежде всего о составе съезда, хотя это и будет отчасти забеганием вперед. Решающих голосов на съезде было 51 (33 делегата с 1 голосом и 9 с двумя, 9 “двуруких”) ². Совещательных голосов, если я не ошибаюсь, 10, всего, значит, 52 человека. Политическая группировка этих голосов, как она выяснилась в течение всего съезда, такова: решающие голоса — 5 бундовских, 3 рабочедельских (2 от Союза русских социал-демократов за границей ³ и 1 от питерского “Союза борьбы” ⁴), 4 южнорабоченца (2 от группы “Южный рабочий”⁵ и 2 от Харьковского комитета, вполне солидарного с “Южным рабочим”), 6 нерешительных, колеблющихся (“болото”, как звали их — в шутку, конечно, — все искряки), затем около 33 искровцев, более или менее твердых и последовательных в своем искрянстве. Эти 33 искровца, которые, будучи едины, всегда решали судьбу всякого вопроса на съезде, раскололись, в свою очередь, на 2 подгруппы, раскололись окончательно лишь в конце съезда: одна подгруппа, приблизительно в 9 голосов искровцев “мягкой, вернее, зигзаговой линии” (или женской линии, как острили, и не без основания, некоторые шутники), искровцев, стоявших (как ниже будет видно) за справедливость, за равнодействующую etc., и около 24

голосов искровцев твердой линии, отстаивавших последовательный искризм и в тактике и в личном составе центральных учреждений партии.

Повторяю, такая группировка окончательно сложилась и вполне выяснилась лишь post factum, в конце съезда (имевшего до 40 заседаний!), и я забегаю вперед, очерчивая эту группировку вначале. Оговорюсь также, что группировка эта дает лишь приблизительное число голосов, ибо по отдельным мелким вопросам (а однажды, в вопросе о “равноправии языков”, о чем ниже, и по крупному поводу) голоса нередко разбивались, часть воздерживалась, группировки смешивались и т. д.

Состав съезда определен был предварительно Организационным комитетом⁶, который имел право, по уставу съезда, приглашать на съезд кого найдет нужным, с совещательным голосом. На съезде была выбрана, с самого начала, комиссия для проверки мандатов, в которую (комиссию) перешло все и вся, относящееся к составу съезда. (В скобках сказать, и в эту комиссию вошел бундист, который измором брал всех членов комиссии, задержав их до 3-х часов ночи и оставшись все же “при особом мнении” по каждому вопросу.)

Начался съезд при мирной и дружной работе всех искряков, между которыми оттенки в мнениях были, конечно, всегда, но наружу эти оттенки, в качестве политических разногласий, не выступали. Кстати заметим наперед, что раскол искряков был одним из главных политических результатов съезда, и желающему ознакомиться с делом надо обратить поэтому особое внимание на все эпизоды, связанные, хотя бы отдаленно, с этим расколом.

Довольно важным актом в самом начале съезда был выбор бюро или президиума. Мартов стоял за выбор 9 лиц, которые бы на каждое заседание выбирали по 3 в бюро, причем в состав этих 9-ти оп вводил даже бундиста. Я стоял за выбор только трех на весь съезд, и притом трех для “держания в строгости”. Выбраны были: Плеханов, я и товарищ Т. (о нем часто будет идти речь ниже — искровец твердой линии, член ОК). Этот последний прошел, впрочем, небольшим большинством

голосов против одного южнорабоченца (тоже члена ОК). Разногласие между мною и Мартовым по вопросу о бюро (разногласие, характерное с точки зрения всего дальнейшего) не повело, однако, ни к какому расколу или конфликту: дело уладилось как-то мирно, само собою, “по-семейному”, как улаживались большею частью вообще дела в организации “Искры” и в редакции “Искры”⁷.

К началу же съезда относится (тайное и неформальное, конечно) заседание организации “Искры” по вопросу о ее мандатах на съезде. Заседание пришло равным образом к мирному, “полюбовному” решению вопроса. Я отмечаю это заседание лишь потому, что считаю характерным, во-1-х, дружную работу искряков в начале съезда, а во-2-х, их решение прибегать, в случаях сомнительных и спорных, к авторитету организации “Искры” (вернее, членов организации “Искры”, присутствовавших на съезде), причем, конечно, обязательного значения голосования этих собраний не имели, ибо правило: “императивные мандаты отменены”, каждый может и обязан вотировать на съезде по своему личному, свободному убеждению, без всякого подчинения какой бы то ни было организации, — это правило, говорю я, всеми искряками признавалось, и в начале чуть ли не каждого заседания “Искры” громко провозглашалось председателем.

Далее. Первым инцидентом на съезде, который вскрыл, что не все обстоит ладно среди искряков, и который послужил “завязкой” финальной драмы (или трагикомедии?), явился пресловутый “инцидент с ОК”. На этом инциденте надо остановиться подробно. Он имел место еще тогда, когда съезд занят был своим собственным конституированьем, когда обсуждался еще регламент съезда (поглотивший, кстати сказать, тьму времени в силу обструкции бундистов, не упускавших случая намеренно и ненамеренно затормозить где можно и чем можно). Суть инцидента с ОК состояла в том, что ОК, с одной стороны, отклонил еще до съезда протест “Борьбы” (группы “Борьбы”⁸), требовавшей допущения на съезд, и поддержал это отклонение в комиссии по

проверке мандатов, а, с другой стороны, тот же ОК внезапно заявил на съезде, что он приглашает с совещательным голосом Рязанова. Разыгрался этот инцидент следующим образом.

Еще до начала заседаний съезда Мартов сообщил мне конфиденциально, что член организации “Искры” и член ОК (назовем это лицо буквой N) решил настаивать в ОК на приглашении с совещательным голосом на съезд одного лица, которое сам Мартов не мог характеризовать иначе, как термином “перебежчик”⁹. (Лицо это, действительно, склонялось одно время к “Искре”, с тем, чтобы впоследствии и притом через несколько недель, перейти на сторону “Рабочего Дела”¹⁰, хотя и находившегося уже тогда в стадии полнейшего упадка.) Мы поговорили об этом с Мартовым, оба возмущенные тем, что член организации “Искры” делает такой шаг, сознавая, конечно (ибо Мартов предупреждал товарища N), что этот шаг есть прямой удар в лицо “Искре”, и не считая тем не менее нужным посоветоваться с организацией. N действительно внес свое предложение в ОК, но это предложение было отклонено благодаря горячему протесту товарища Т, обрисовавшего всю переменчивую политическую фигуру “перебежчика”. Характерно, что Мартов не мог уже тогда, по его словам, даже говорить с N, несмотря на прежние хорошие личные отношения: настолько поражен он был этим шагом. Стремление N бросать палки под колеса “Искре” выразилось еще и в принятом при его поддержке выговоре редакции “Искры” со стороны ОК, — выговоре, который касался, правда, очень мелкого случая, но тем не менее возбудил сугубое негодование Мартова. Сообщения из России, переданные мне тоже Мартовым, указывали к тому же на тенденцию N пускать слухи о розни между искровцами заграничными и русскими. Все это настраивало искровцев самым недоверчивым образом по отношению к N, а тут еще подоспел такой факт. ОК отклонил протест “Борьбы”, члены ОК (Т и N), приглашенные в комиссию проверки мандатов, равным образом высказались оба (и N в том числе!!!) против “Борьбы” самым решительным образом. Тем

не менее ОК устроил внезапно, во время перерыва одного утреннего заседания съезда, свое заседание у “окошка" и решил на этом заседании пригласить с совещательным голосом Рязанова! N был за приглашение. Т., конечно безусловно против, заявляя притом о незаконности такого решения ОК после того, как вопрос о состав съезда передан уже в особую, съездом выбранную комиссию по проверке мандатов. Конечно, южнорабоченские члены ОК + бундист + N провалили товарищ Т., и решение ОК состоялось.

Т. известил об этом решении редакцию “Искры” которая (не в полном составе, но с участием Мартова Засулич), конечно, постановила единогласно выступит на борьбу с ОК на съезде, ибо многие искряки уж высказались публично на съезде против “Борьбы”, и отступать в этом вопросе было невозможно.

Когда ОК (в послеобеденном заседании) заявил съезду о своем решении, Т заявил, в свою очередь, о своем про тесте. Южнорабоченский член ОК обрушился тогда на Т, обвиняя его в нарушении дисциплины (!), ибо ОК постановил на съезде этого не раскрывать (sic!^*) Понятно, что мы (Плеханов, Мартов и я) обрушились тогда со всей энергией против ОК, обвиняя его в восстановлении императивных мандатов, в нарушении суверенности съезда и т. д. Съезд встал на нашу сторону, ОК был разбит, была принята резолюция, отнимающая у ОК в качестве коллегии право влиять на состав съезда.

Таков был “инцидент с ОК”. Во-1-х, он окончательно подорвал у многих искряков политическое доверие к N (и укрепил доверие к Т), во-2-х, он не только доказал но и показал воочию, как шатко еще искровское направление даже в таком центральном, архи-будто бы-искровском, учреждении, как ОК. Стало ясно, что кроме бундиста, в ОК есть еще 1) южнорабоченцы с их особой политикой; 2) “искровцы, стыдящиеся быть искровцами”, и только частью (3) искровцы, сего не стыдящиеся. Когда южнорабоченцы пожелали объясниться

________________________

^* — так! Ред.

с редакцией “Искры” (приватно, конечно) по поводу этого печального инцидента — товарищ N, очень важно заметить это, не выразил тогда никакого желания объясниться, — то редакция объяснялась с ними, причем я прямо сказал южнорабоченцам, что съезд вскрыл окончательно этот крупный политический факт: наличность в партии многих искровцев, стыдящихся быть искровцами, и способных, просто в пику “Искре”, выкинуть такое коленце, как приглашение Рязанова. Со стороны N меня так возмутило это коленце, после речи N в комиссии против “Борьбы”, что я публично на съезде сказал: “товарищи, бывавшие на заграничных конгрессах, знают, какую бурю возмущения вызывают всегда там люди, говорящие в комиссиях одно, а на съезде другое”^*. Такие “искровцы”, которые боялись бундовских “упреков”, что они “ставленники “Искры””, и из-за этого только выкидывали политические коленца против “Искры”, не могли, разумеется, вызывать доверия к себе.

Общее недоверие искровцев к N возросло в громадной степени, когда попытка Мартова объясниться с N привела к заявлению N о выходе его, N, из организации “Искры”!! С этого момента “дело” об N переходит в организацию “Искры”, члены которой были возмущены таким выходом, и организация имела 4 заседания по этому вопросу. Заседания эти, особенно последнее, чрезвычайно важны, ибо в них окончательно сформировался раскол внутри искряков по вопросу, главным образом, о составе ЦК.

Но прежде чем перейти к рассказу об этих (приватных и неформальных, повторю еще раз) заседаниях организации “Искры”, скажу о работах съезда. Работы эти велись дружно тем временем, в смысле единого выступления всех искряков, и по 1-му пункту порядка дня (место Бунда¹¹ в партии) и по 2-му (программа) и по 3-му (утверждение ЦО партии). Согласие искровцев обеспечивало крупное сплоченное большинство на съезде (компактное большинство, как выражались бун-

________________________

^* См. Сочинения, 5 изд., том 7, стр. 264. Ред.

довцы с огорчением!), причем “нерешительные” (или “болото”) и южнорабоченцы и тут не раз проявляли себя в мелочах своей полной неустойчивостью. Политическая группировка не вполне искровских элементов съезда выяснялась все более и более.

Возвращаюсь к заседаниям организации “Искры”. На первом заседании было решено попросить у N объяснений, предоставив этому N указать, в каком составе организации “Искры” он, N, хочет с ней объясняться. Я решительно протестовал против такой постановки вопроса, требуя отделения политического вопроса (о недоверии искряков к N на данном съезде в политическом отношении) и личного вопроса (назначить комиссию для расследования причин странного поведения N). На 2-ом заседании было доложено, что N хочет объясняться без Т, хотя N намерен-де не говорить ничего лично о Т. Я протестовал вторично, отказываясь от участия в таком объяснении, когда не член организации устраняет, хотя бы на секунду, члена, говоря, однако, не о нем; я видел в этом недостойную игру и пощечину, наносимую N-ом организации: N не доверяет организации даже настолько, чтобы ей предоставить определить условия объяснения! В 3-ем заседании имело место “объяснение” N, объяснение, которое не удовлетворило большинство участников объяснения, 4-ое заседание произошло при полном составе всех искряков, но этому заседанию п р е д ш е с т в о в а л ряд важных эпизодов съезда.

Во-первых, стоит отметить эпизод с “равноправием языков”. Дело шло о принятии программы, о формулировке требования равенства и равноправности в отношении языков. (Каждый пункт программы обсуждался и принимался отдельно, бундисты чинили тут отчаянную обструкцию и чуть ли не ⅔ съезда, по времени, ушло на программу!) Бундистам удалось здесь поколебать ряды искряков, внушив части их мысль, что “Искра” не хочет “равноправия языков”, — тогда как на деле редакция “Искры” не хотела лишь этой, неграмотной, по ее мнению, несуразной и лишней формулировки. Борьба вышла отчаянная, съезд разделился

пополам, на две равные половины (кое-кто воздерживался): на стороне “Искры” (и редакции “Искры”) было около 23-х голосов (может быть 23—25, не помню точно), и столько же против. Вопрос пришлось отложить, сдать в комиссию, которая нашла формулу, принятую всем съездом е д и н о г л а с н о. Инцидент с равноправием языков важен тем, что он вскрыл еще и еще раз шаткость искризма, вскрыл окончательно шаткость и нерешительных (которых именно тогда, если не ошибаюсь, и именно искровцы мартовского толка сами прозвали болотом!) и южнорабоченцев, которые все были против “Искры”. Страсти разгорелись отчаянно и резкие слова бросались без числа против южнорабоченцев искряками, особенно мартовцами. Один “лидер” мартовцев чуть до скандала не дошел с южно-рабоченцами во время перерыва, и я поспешил тогда возобновить заседание (по настоянию Плеханова, боявшегося драки). Важно отметить, что и из этих, наиболее стойких, 23 искряков, мартовцы (т. е. позднее пошедшие за Мартовым искряки) были в м е н ь ш и н с т в е.

Другой эпизод — борьба из-за § 1 “устава партии”. Это был уже п. 5-ый Tagesordnung'a^*, близко к концу съезда. (Принята была, по п. 1, резолюция против федерализма; по п. 2 — программа; по п. 3-му признание “Искры” Центральным Органом партии^**; по п. 4-му выслушаны “делегатские доклады”, часть их, а остальная сдана в комиссию, ибо выяснилось, что у съезда не остается уже времени (денежные средства и личная сила были исчерпаны).)

_____________________

^* — порядка дня. Ред.

^** Очень важно иметь в виду, что в Tagesordnung съезда, принятом, по моему докладу, в О К и утвержденном съездом, стояли 2 отдельных пункта: п. 3. “Создание ЦО партии или утверждение такового” и п. 24. “Выборы центральных учреждений партии”. Когда один рабочеделец спросил (по п. 3), кого мы утверждаем, заголовок, что ли? редакции мы не знаем даже!, то Мартов взял слово и объяснил, что утверждается н а п р а в л е н и е “Искры”, независимо от состава лиц, что состав редакции этим отнюдь не предрешается, ибо выборы центральных учреждений предстоят по п. 24, и всякие императивные мандаты отменены.

Эти слова Мартова (по п. 3, во раскола искряков) очень и очень важны.

Разъяснение Мартова вполне соответствовало общему нашему пониманию значения п. 3 и п. 24 Tagesordnung'a.

После 3-го пункта Мартов в речах не раз даже употреблял на съезде выражение: бывшие члены редакции “Искры”.

Пункт 1-ый устава определяет понятие члена партии. В моем проекте это определение было таково: “Членом Российской социал-демократической рабочей партии считается всякий, признающий ее программу и поддерживающий партию как материальными средствами, так и личным участием в одной из партийных организаций”. Мартов же вместо подчеркнутых слов предлагал сказать: работой под контролем и руководством одной из партийных организаций. За мою формулировку стал Плеханов, за мартовскую — остальные члены редакции (за них говорил на съезде Аксельрод). Мы доказывали, что необходимо сузить понятие члена партии для отделения работающих от болтающих, для устранения организационного хаоса, для устранения такого безобразия и такой нелепости, чтобы могли быть организации, состоящие из членов партии, но не являющиеся партийными организациями, и т. д. Мартов стоял за расширение партии и говорил о широком классовом движении, требующем широкой — расплывчатой организации и т. д. Курьезно, что почти все сторонники Мартова ссылались, в защиту своих взглядов, на “Что делать?”^*! Плеханов горячо восстал против Мартова, оказывая, что его жоресистская формулировка открывает двери оппортунистам, только и жаждущим этого положения в партии и вне организации. “Под контролем и руководством” — говорил я — означают на деле не больше и не меньше, как: без всякого контроля и без всякого руководства^**. Мартов одержал тут победу: принята была (большинством около 28 голосов против 23 или в этом роде, не помню точно) его формулировка, благодаря Бунду, который, конечно, сразу смекнул, где есть щелочка, и всеми своими пятью голосами провел “что похуже” (делегат от “Рабочего Дела”¹² именно так и мотивировал свой вотум за Мартова!). Горячие споры о § 1 устава и баллотировка еще раз выяснили политическую группировку на съезде и показали наглядно, что Бунд + “Рабочее Дело” могут решить судьбу

_____________________________________

^* См. Сочинения, 5 изд., том 6, стр. 1—192. Ред.

^**См. Сочинения, 5 изд., том 7, стр. 280. Ред.

любого решения, поддерживая меньшинство искровцев против большинства.

После споров и баллотировки § 1 устава имело место последнее (4-ое) заседание организации “Искры”. Разногласие между искряками по вопросу о личном составе ЦК выяснилось уже вполне и вызвало раскол в их рядах: одни стояли за искровский ЦК (ввиду распущения организации “Искры” и группы “Освобождение труда”¹³ и необходимости доделать искровское дело), другие — за допущение и южнорабоченцев и за преобладание искровцев “зигзаговой линии”. Одни были безусловно против кандидатуры N, другие за. Чтобы последний раз попытаться столковаться, и собрали это собрание 16-ти (членов организации “Искры”, причем считались, повторяю, и совещательные голоса). Голосование дало такие результаты: против N — 9 голосов, за — 4, остальные воздержались. Затем большинство, не желая все же войны с меньшинством, предложило список примирения, из 5 лиц, в том числе южнорабоченец (угодный меньшинству) и один боевой член меньшинства, остальные же искровцы последовательные (из коих — это важно — один участвовал в съездовой драке лишь в конце ее и был собственно беспристрастен, двое же не участвовали в драках вовсе и были в личном вопросе абсолютно беспристрастны). За этот список поднялось 10 рук (потом прибавился еще один и стало 11), против — 1 (только один Мартов!), остальные воздержались! Примирительный список, следовательно, был сорван Мартовым. После этого вотировались еще 2 “боевых” списка той и другой стороны, но оба собрали лишь меньшинство голосов¹⁴.

Итак, в последнем собрании организации “Искры” мартовцы по обоим вопросам остались в меньшинстве, и тем не менее они объявили войну, когда один член большинства (беспристрастный или председатель) пошел к ним после собрания, чтобы сделать последнюю попытку соглашения.

Расчет мартовцев был ясен и верен: бундовцы и рабочедельцы, несомненно, поддержали бы список зигзаговой линии, ибо за месяц заседаний съезда все вопросы так

выяснились, все личности так обрисовались, что ни единый член съезда не затруднился бы выбрать: что лучше или какое из зол меньше. А для Бунда + “Рабочее Дело”, разумеется, зигзаговые искровцы были меньшим злом и всегда им будут.

После собрания 16-ти, когда искровцы окончательно разошлись и война между ними была объявлена, начинаются собрания двух партий, на которые раскололся съезд, т. е. частные, неофициальные свидания всех единомыслящих. Искровцы последовательной линии собирались сначала в числе 9 (9 из 16), потом 15, наконец 24, считая решающие голоса, а не лиц. Такой быстрый рост объяснялся тем, что списки (ЦК) стали уже ходить и списки мартовцев отталкивали громадное большинство искряков сразу и бесповоротно, как списки дряблые: кандидаты, проводимые Мартовым, зарекомендовали себя на съезде с безусловно отрицательной стороны (вилянье, невыдержанность, бестактность etc.). Это, во-1-х; во-2-х, разъяснение искрякам того, что происходило в организации “Искры”, привлекало их в массе случаев на сторону большинства, и неуменье Мартова выдержать определенную политическую линию выяснилось для всех и каждого. Поэтому 24 голоса сплотились легко и быстро на последовательной искровской тактике, на списке в ЦК, на выборе тройки в редакцию (вместо утверждения старой, неработоспособной и расплывчатой шестерки).

Съезд в это время кончил обсуждение устава, причем Мартов и К° еще раз (и даже не раз, а несколько раз) победили большинство искряков при благородном содействии Бунда + ("Рабочего Дела" — напр., по вопросу о кооптации в центры (вопрос этот решен был съездом в духе Мартова).

Несмотря на эту порчу устава, весь устав в целом был принят всеми искряками и всем съездом. Но после общего устава перешли к уставу Бунда, и съезд отверг подавляющим большинством голосов предложение Бунда (признать Бунд единственным представителем еврейского пролетариата в партии). Кажется, один Бунд стал здесь почти против всего съезда. Тогда бундисты

ушли со съезда, заявив о выходе из партии. У мартовцев убыло пять их верных союзников! Затем и рабочедельцы ушли, когда “Заграничная лига русской революционной социал-демократии”¹⁵ была признана единственной партийной организацией за границей. У мартовцев убыло еще 2 их верных союзника! Получилось всего на съезде 44 (51—7) решающих голоса, и из них большинство последовательных искряков (24); коалиция же мартовцев с южнорабоченцами и с “болотом” вместе давала лишь 20 голосов.

Зигзаговой линии искровцев предстояло подчиниться, — как подчинялись, без единого слова, искровцы твердой линии, когда их бил и разбил Мартов коалицией с Бундом. Но мартовцы зарвались уже до того, что вместо подчинения пошли на скандал и на раскол.

Скандалом было возбуждение вопроса об утверждении старой редакции, ибо достаточно заявления хоть одного редактора, чтобы съезд обязан был рассмотреть весь целиком вопрос о составе ЦО, не ограничиваясь простым утверждением. Шагом к расколу был отказ от выбора ЦО и ЦК.

Сначала о выборе редакции. В Tagesordnung'e стояло, как уже было указано выше, по п. 24: выбор центральных учреждений партии. А в моем комментарии к Tagesordnung¹⁶ (комментарий этот был известен всем искрякам задолго до съезда несем членам съезда) стояло на полях: выбор 3-х лиц в ЦО и 3-х в ЦК. Следовательно не подлежит никакому сомнению, что из недр редакции вышло требование выбирать тройку и никем из редакции опротестовано оно не было. Даже Мартов и другой лидер мартовцев защищали эти “две тройки” перед целым рядом делегатов еще до съезда.

Я лично, за несколько недель до съезда, заявил Староверу и Мартову, что потребую на съезде выбора редакции; я согласился на выбор 2-х троек, причем имелось в виду, что редакционная тройка либо кооптирует 7 (а то и больше) лиц, либо останется одна (последняя возможность была специально оговорена мною). Старовер прямо даже сказал, что тройка значит: Плеха-

нов + Мартов + Ленин, и я согласился с ним, — до такой степени для всех и всегда было ясно, что только такие лица в руководители и могут быть выбраны. Надо было озлиться, обидеться и потерять голову после борьбы на съезде, чтобы приняться задним числом нападать на целесообразность и дееспособность тройки. Старая шестерка до того была недееспособна, что она ни разу за три года не собралась в полном составе — это невероятно, но это факт. Ни один из 45 номеров “Искры” не был составлен (в редакционно-техническом смысле слова) кем-либо кроме Мартова или Ленина. И ни разу не возбуждался крупный теоретический вопрос никем кроме Плеханова. Аксельрод не работал вовсе (ноль статей в “Заре”¹⁷ и 3—4 во всех 45-ти №№ “Искры”). Засулич и Старовер ограничивались сотрудничеством и советом, никогда не делая чисто редакторской работы. Кого следует выбрать в политические руководители, в ц е н т р, — это было ясно как день для всякого члена съезда, после месячных его работ.

Перенесение на съезд вопроса об утверждении старой редакции было нелепым провоцированном на скандал.

Нелепым, — ибо оно было бесцельно. Если бы даже утвердили шестерку, — один член редакции (я, например) потребовал бы переборки коллегии, разбора внутренних ее отношений, и съезд обязан был бы начать дело сначала.

Провоцированием на скандал, — ибо неутверждение должно было быть понято к а к о б и д а, — тогда как выбор заново ровнехонько ничего обидного в себе не включал. Выбирают ПК, — пусть выберут и ПО. Нет речи об утверждении OK, — пусть не будет речи и об утверждении старой редакции.

Но понятно, что, потребовав утверждения, мартовцы вызвали этим протест на съезде, протест был воспринят как обида, оскорбление, вышивание, отстранение... и началось сочинение всех ужастей, которыми питается теперь фантазия досужих сплетников!

Редакция ушла со съезда на время обсуждения вопроса о выборе или утверждении. После отчаянно-

страстных дебатов съезд решил: с т а р а я р е д а к ц и я н е у т в е р ж д а е т с я ^*.

Только после этого решения бывшие члены редакции вошли в залу. Мартов встает тогда и отказывается от выбора за себя и за своих коллег, говоря всякие страшные и жалкие слова об “осадном положении в партии” (для невыбранных министров?), об “исключительных законах против отдельных лиц и групп” (вроде лиц, от вмени “Искры” подносящих ей Рязанова и говорящих в комиссии одно, на съезде другое?).

Я отвечал ему, указывая невероятное смешение политических понятий, приводящее к протесту против выбора, против переборки съездом коллегий должностных лиц партии^**.

Выборы дали: Плеханов, Мартов, Ленин. Мартов опять отказался. Кольцов (имевший 3 голоса) тоже отказался. Съезд принял тогда резолюцию, поручающую двум членам редакции ЦО кооптировать себе 3-го, когда они найдут подходящее лицо.

После этого выбраны три члена ЦК и только один из них назван съезду счетчиком записок, — а также выбран (тайно, записками) пятый член Совета партии¹⁸.

Мартовцы и все “болото” за ними не подавали записок и подали об этом письменное заявление в бюро. Это был явный шаг к расколу, к сорванию съезда, к непризнанию партии. Но когда один южнорабоченец прямо и заявил, что сомневается (sic!) в законности решений съезда, то Мартов устыдился и опроверг его, заявив публично, что в законности решений не сомневается.

К сожалению, этим хорошим и лояльным словам Мартова не соответствовали его (и мартовцев) дела и поступки...

Съезд сдал затем в “протокольную комиссию” вопрос об опубликовании протоколов и принял 11 резолюций тактических:

______________________

^*Один мартовец держал такую речь при этом, что один делегат закричал после нее секретарю: вместо точки поставь в протоколе слезу! Защищали старую редакцию особенно горячо наиболее “болотные” люди.

^**См. Сочинения, 5 изд., том 7, стр. 305. Ред.

1) О демонстрациях.

2) ” профессиональном движении.

3) ” работе среди сектантства.

4) ” ” ” учащейся молодежи.

5) ” поведении на допросах.

6) ” фабричных старостах.

7) ” международном конгрессе 1904 г. в Амстердаме.

8) ” либералах (Старовера).

9) ” либералах (Плеханова).

10) ” социалистах-революционерах¹⁹.

11) ” партийной литературе.

____

Затем съезд был закрыт председателем после краткой речи, напоминающей всем об обязательности решений съезда.

Рассматривая поведение мартовцев после съезда, их отказ от сотрудничества (о коем редакция ЦО их официально просила^*), их отказ от работы на ЦК, их пропаганду бойкота, — я могу только сказать, что это безумная, недостойная членов партии попытка разорвать партию... из-за чего? Только из-за недовольства составом центров, ибо объективно т о л ь к о на этом мы разошлись, а субъективные оценки (вроде обиды, оскорбления, вышибания, отстранения, пятнания etc. etc.) есть плод обиженного самолюбия и больной фантазии.

Эта больная фантазия и обиженное самолюбие приводят прямо к позорнейшим сплетням, когда, не зная и не видя еще деятельности новых центров, распространяют слухи об их “недееспособности”, об “ежовых рукавицах” Ивана Ивановича, о “кулаке” Ивана Никифоровича²⁰ и т. д.

Доказывание “недееспособности” центров посредством бойкота их есть невиданное и неслыханное нарушение партийного долга, и никакие софизмы не могут скрыть этого: бойкот есть шаг к разрыву партии.

________________________

^* См. Сочинения, 4 изд., том 34, стр. 146. Ред.

Русской социал-демократии приходится пережить последний трудный переход к партийности от кружковщины, к сознанию революционного долга от обывательщины, к дисциплине от действования путем сплетен и кружковых давлений.

Кто ценит партийную работу и дело на пользу социал-демократического рабочего движения, тот не допустит таких жалких софизмов, как “правомерный” и “лояльный” бойкот центров, тот не допустит, чтобы дело страдало и работа останавливалась из-за недовольства десятка лиц на то, что они и их приятели не попали в центры, — тот не допустит, чтобы на должностных лиц партии воздействовали приватно и тайно путем угрозы не сотрудничать, путем бойкота, путем пресечения денежных средств, путем сплетен и лживых россказней.

________________________

¹ “Рассказ о II съезде РСДРП” написан В. И. Лениным в период обостренной борьбы большевиков против раскольнической, дезорганизаторской деятельности меньшевиков после II съезда партии. Этот документ сыграл большую роль в разоблачении оппортунистической тактики меньшевиков и сплочении сторонников большинства. До опубликования протоколов съезда (в январе 1904 года) “Рассказ” был единственным партийным документом, освещавшим итоги II съезда и причины раскола РСДРП. Идеи, содержащиеся в “Рассказе”, получили дальнейшее развитие в последующих статьях, письмах, выступлениях В. И. Ленина и особенно в его книге “Шаг вперед, два шага назад” (см. настоящий том, стр. 185—414).

² В. И. Ленин использует здесь данные, которые имелись к моменту доклада мандатной комиссии на 2-м заседании съезда 18 (31) июля 1903 года. К этому времени на съезде присутствовало 42 делегата с решающим голосом: 33 делегата — с одним голосом, 8 делегатов — с двумя голосами (“двурукие”) и один делегат от Заграничного комитета Бунда временно, до приезда второго представителя, имел также два голоса. С 22 июля (4 августа), когда на съезд прибыл и этот представитель, делегатов с решающим голосом стало 43, из них 35 делегатов — с одним голосом и 8 — с двумя. Лиц с совещательным голосом на съезде было 14. Всех членов съезда было 57 человек, причем два представителя польской социал-демократической партии присутствовали лишь на нескольких заседаниях.

³ "Союз русских социал-демократов за границей" был основан в 1894 году по инициативе группы “Освобождение труда” на условиях признания всеми его членами программы группы. На группу было возложено редактирование изданий “Союза”, и в марте 1895 года она передана в пользование “Союза” свою типографию. Летом 1895 года, во время пребывания за границей В. И. Ленина, было принято решение об издании “Союзом” сборников “Работник” под редакцией группы “Освобождение труда”. “Союз” выпустил 6 номеров “Работника”, 10 номеров “Листка “Работника””, издал работу В. И. Ленина “Объяснение закона о штрафах” (1897), работу Г. В. Плеханова “Новый поход против русской социал-демократии” (1897) и другие.

I съезд РСДРП (март 1898 года) признал “Союз” заграничным представителем партии. В дальнейшем в “Союзе” взяли перевес оппортунистические элементы — “экономисты”, или так называемые “молодые”. Оппортунистическое большинство I съезда “Союза русских социал-демократов за границей”; состоявшегося в Цюрихе в ноябре 1898 года, отказалось выразить солидарность с “Манифестом” I съезда РСДРП. На I съезде “Союза” группа “Освобождение труда” заявила о своем отказе редактировать издания “Союза”, кроме подготовленного к печати № 5—6 “Работника” и брошюр В. И. Ленина “Задачи русских социал-демократов” и “Новый фабричный закон”. В апреле 1899 года “Союз” приступил к изданию журнала “Рабочее Дело”, в редакцию которого вошла “экономисты” Б. Н. Кричевский, В. П. Иваншин и П. Ф. Теплов. “Союз” выступал с сочувственными заявлениями по адресу Э. Бернштейна, мильеранистов и т. п. Борьба внутри “Союза” продолжалась до его II съезда (апрель 1900 года, Женева) и на съезде. В результате группа “Освобождение труда” и ее единомышленники покинули съезд и образовали самостоятельную организацию “Социал-демократ”.

На II съезде РСДРП представители “Союза” (“рабочедельцы”) занимали крайне оппортунистическую позицию и покинули съезд после признания им “Заграничной лиги русской революционной социал-демократии” единственной организацией партии за границей. Решением II съезда РСДРП “Союз русских социал-демократов за границей” был распущен (см. “КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК”, ч. I, 1954, стр. 56).

⁴ Речь идет о делегате от петербургской “Рабочей организации”, находившейся' в руках “экономистов” и называвшей себя петербургским “Союзом борьбы”. Делегатом от этой организации была Л. П. Махновец (по протоколам съезда — Брукэр).

⁵ Группа “Южный рабочий” (в конспиративной переписке — “Юрий”) — социал-демократическая группа, сформировавшаяся к осени 1900 года на юге России вокруг выходившей нелегально газеты того же названия (первый номер “Южного Рабочего” был издан в январе 1900 года Екатеринославским комитетом РСДРП, последний, 12-й, — в апреле 1903 года).

В состав группы и в редакцию газеты в разное время входили И. X. Лалаянц, А. Виленский, О. А. Коган, Б. С. Цейтлин, Е. Я. и Е. С. Левины, В. Н. Розанов и др.

Группа “Южный рабочий” в противовес “экономистам” считала важнейшей задачей политическую борьбу пролетариата, свержение самодержавия, выступала против терроризма, отстаивала необходимость развертывания массового революционного движения и провела большую революционную работу на юге России. В то же время группа переоценивала роль либеральной буржуазии и не придавала значения крестьянскому движению. В противовес искровскому плану создания централизованной марксистской партии путем объединения революционных социал-демократов вокруг “Искры”, группа “Южный рабочий” выдвигала план восстановления РСДРП путем создания областных социал-демократических объединений. Практической попыткой осуществления этого плана был созыв съезда комитетов и организаций РСДРП юга России в декабре 1901 года, на котором был образован “Союз южных комитетов и организаций РСДРП”, с газетой “Южный Рабочий” в качестве его органа. Попытка эта оказалась нежизненной (как и весь организационный план группы “Южный рабочий”), и, после массовых провалов весной 1902 года, “Союз” распался. Оставшиеся на свободе члены группы “Южный рабочий” в августе 1902 года вступили в переговоры с редакцией “Искры” о совместной работе по восстановлению единства российской социал-демократии. Заявление группы о солидарности с “Искрой” (опубликовано в “Искре” № 27, 1 ноября 1902 года и в “Южном Рабочем” № 10, декабрь 1902 года) имело большое значение для консолидации социал-демократических сил России. В ноябре 1902 года группа “Южный рабочий” совместно с русской организацией “Искры”, Петербургским комитетом РСДРП и “Северным союзом РСДРП”, участвует в создании Организационного комитета по созыву II съезда партии, а потом и в его деятельности. Но и в этот период члены группы “Южный рабочий” не занимали последовательно-революционных позиций; в их деятельности сказывались сепаратистские тенденции (например, они выдвигали план издания, параллельно “Искре”, общероссийской газеты). В. И. Ленин относил группу “Южный рабочий” к числу тех организаций, “которые, признавая “Искру” руководящим органом на словах, на деле преследовали свои особые планы и отличались неустойчивостью в принципиальном отношении” (настоящий том, стр. 194). На II съезде партии делегаты группы “Южный рабочий” заняли позицию “центра” (“оппортунисты средние”, как назвал представителей “центра” Ленин).

II съезд РСДРП постановил распустить группу “Южный рабочий”, как и все отдельные, самостоятельно существовавшие социал-демократические группы и организации.

⁶ Организационный комитет по созыву II съезда РСДРП был создан на совещании в Пскове 2—3 (15—16) ноября 1902 года, после того, как выяснилось, что старый состав ОК, сформированный еще в марте 1902 года на Белостокской конференции, не смог приступить к работе из-за ареста двух его членов. Инициатива создания нового ОК исходила целиком от искровцев. На Псковском совещании было решено сконструировать ОК в следующем составе: В. П. Краснуха — от Петербургского комитета, И. И. Радченко — от русской организации “Искры” и Е. Я. Левин от “Южного рабочего”. В ОК были также кооптированы П. А. Красиков, Ф. В. Ленгник, А. М. Стопани, П. Н. Лепешинский и Г. М. Кржижановский. На совещании был принят текст “Извещения” об образовании ОК (издано в России отдельным листком в декабре 1902 года, напечатано в “Искре” № 32, 15 января 1903 года с послесловием В. И. Ленина — см. Сочинения, 5 изд., том 7, стр. 89—93).

На другой день после Псковского совещания три члена ОК — искровцы И. И. Радченко, В. П. Краснуха и П. Н. Лепешинский были арестованы. Это обстоятельство тяжело отразилось на дальнейшей работе ОК, так как влияние искровцев в ОК, состав которого был неоднороден, было до некоторой степени ослаблено.

После опубликования “Извещения” ОК был признан во всех своих функциях комитетами — Петербургским, Московским, Киевским, Харьковским, Екатеринославским, Донским, Тифлисским, Бакинским, Тульским, Саратовским, Брянским, Северным союзом, Сибирским союзом и Союзом горнозаводских рабочих. Одесский и Николаевский комитеты, признав О К, нашли нежелательным исполнение им некоторых функций ЦК. Враждебную по отношению к ОК позицию занял лишь Воронежский комитет, который выпустил листок, направленный против “Искры” и ОК.

В первых числах февраля 1903 года в Орле состоялось второе совещание ОК, на котором в состав ОК были введены Р. С. Гальберштадт, Е. М. Александрова (от русской организации “Искры”), представитель “Южного рабочею” В. Н. Розанов, представитель Бунда К. Портной. Кандидатами в ОК были утверждены искровцы Б. И. Гольдман, А. П. Доливо-Добровольский, Р. С. Землячка и бундовец И. Л. Айзенштадт. На совещании был выработан и принят проект устава съезда и список организаций, имеющих право участвовать в съезде. Проект устава съезда был разослан социал-демократическим организациям на места, после чего члены ОК предприняли объезд местных комитетов. Бюро ОК подвело итоги обсуждения проекта устава местными организациями и выяснило, что из 16 организаций, внесенных ОК в список правомочных участников съезда, голосовало за принятие каждого пункта проекта устава не менее двух третей. Таким образом, устав съезда был принят и утвержден местными организациями. На основе этого устава ОК развернул дальнейшую деятельность по подготовке II съезда партии.

Успешная деятельность ОК, завершившаяся созывом съезда, оказалась возможной только в результате огромной работы по объединению русских революционных социал-демократов, проведенной редакцией и организацией “Искры” во главе с В. И. Лениным, руководившим деятельностью искровцев в России. В книге “Шаг вперед, два шага назад” В. И. Ленин писал: “ОК был главным образом комиссией по созыву съезда, комиссией, составленной нарочно из представителей разных оттенков вплоть до бундовского; действительную же работу создания организационного единства партии всецело вынесла на своих плечах организация “Искры”” (настоящий том, стр. 264).

⁷ “Искра” — первая общерусская нелегальная марксистская газета, основанная В. И. Лениным в 1900 году и сыгравшая решающую роль в создании революционной марксистской партии рабочего класса России.

Ввиду невозможности выпускать революционную газету в России из-за полицейских преследований, Ленин еще в сибирской ссылке обдумал во всех подробностях план издания ее за границей. По окончании ссылки (январь 1900 года) он немедленно приступил к осуществлению этого плана. В феврале 1900 года в Петербурге Ленин вел переговоры с приехавшей нелегально из-за границы В. И. Засулич об участии группы “Освобождение труда” в издании общерусской марксистской газеты. В конце марта — начале апреля 1900 года происходило так называемое “Псковское совещание” В. И. Ленина, Л. Мартова (Ю. О. Цедербаума), А. Н. Потресова, С. И. Радченко с “легальными марксистами” — П. Б. Струве, М. И. Туган-Барановским, на котором обсуждался ленинский проект заявления редакции о программе и задачах общерусской газеты (“Искра”) и научно-политического журнала (“Заря”). Ленин объехал ряд городов России (Москву, Петербург, Ригу, Смоленск, Нижний Новгород, Уфу, Самару, Сызрань), установил связи с социал-демократическими группами и отдельными социал-демократами и договорился с ними о поддержке будущей “Искры”. По приезде Ленина в Швейцарию, в августе 1900 года, состоялось совещание В. И. Ленина и А. Н. Потресова с членами группы “Освобождение труда” о программе и задачах газеты и журнала, возможных сотрудниках, составе редакции и се местопребывании; эти переговоры едва не кончились разрывом (см. Сочинения, 5 изд., том 4, стр. 334—352), однако к концу переговоров удалось достичь соглашения по всем спорным вопросам.

Первый номер ленинской “Искры” вышел в декабре 1900 года в Лейпциге, последующие номера выходили в Мюнхене; с июля 1902 года — в Лондоне и с весны 1903 года — в Женеве; большую помощь в организации издания “Искры” оказали германские социал-демократы К. Цеткин, А. Браун и др., живший в те годы в Мюнхене польский революционер Ю. Мархлевский и Г. Квелч — один из руководителей английской социал-демократической федерации.

В редакцию “Искры” входили: В. И. Ленин, Г. В. Плеханов, Л. Мартов, П. Б. Аксельрод, А. Н. Потресов и В. И. Засулич. Секретарем редакции сначала была И. Г. Смидович-Леман, а затем, с весны 1901 года, Н. К. Крупская, ведавшая также всей перепиской “Искры” с русскими социал-демократическими организациями. Ленин был фактически главным редактором и руководителем “Искры”. Он выступал в “Искре” со статьями по всем основным вопросам строительства партии и классовой борьбы пролетариата России, откликался на важнейшие события международной жизни.

“Искра” стала центром объединения партийных сил, собирания и воспитания партийных кадров. В ряде городов России (Петербург, Москва, Самара и др.) были созданы группы и комитеты РСДРП ленинско-искровского направления, а в январе 1902 года на съезде искровцев в Самаре была основана русская организация “Искры”. Искровские организации возникали и работали под непосредственным руководством учеников и соратников В. И. Ленина — Н. Э. Баумана, И. В. Бабушкина, С. И. Гусева, М. И. Калинина, П. А. Красикова, Г. М. Кржижановского, Ф. В. Ленгника, П. Н. Лепешинского, И. И. Радченко и др.

По инициативе Ленина и при его непосредственном участии редакция “Искры” разработала проект программы партии (опубликован в № 21 “Искры”) и подготовила II съезд РСДРП. Ко времени созыва съезда большинство местных социал-демократических организаций России присоединилось к “Искре”, одобрило ее тактику, программу и организационный план, признало ее своим руководящим органом. В специальном постановлении съезд отметил исключительную роль “Искры” в борьбе за партию и объявил ее Центральным Органом РСДРП. На II съезде была утверждена редакция в составе Ленина, Плеханова и Мартова. Мартов, настаивавший на сохранении всей прежней шестерки редакторов, отказался войти в редакцию, вопреки решению съезда партии, и №№ 46—51 “Искры” вышли под редакцией Ленина и Плеханова. В дальнейшем Плеханов перешел на позиции меньшевизма и потребовал включения в состав редакции “Искры” всех старых редакторов-меньшевиков, отвергнутых съездом. Ленин не мог согласиться с этим и 19 октября (1 ноября) 1903 года вышел из редакции “Искры”; он был кооптирован в ЦК и оттуда повел борьбу с оппортунистами-меньшевиками. № 52 “Искры” вышел под редакцией одного Плеханова. 13 (26) ноября 1903 года Плеханов единолично, нарушая волю съезда, кооптировал в состав редакции “Искры” бывших ее редакторов-меньшевиков. С № 52 меньшевики превратили “Искру” в свой орган.

⁸ Группа “Борьба” образовалась в Париже летом 1900 года в составе Д. Б. Рязанова, Ю. М. Стеклова, Э. Л. Гуревича. Название “Борьба” было принято группой в мае 1901 года. Пытаясь примирить революционное и оппортунистическое направления в русской социал-демократии, группа “Борьба” взяла на себя инициативу созыва (в июне 1901 года) женевской конференции представителей заграничных социал-демократических организаций — редакции “Искры” и “Зари”, организации “Социал-демократ”, ЗК Бунда и “Союза русских социал-демократов за границей” и участвовала в работе “Объединительного” съезда заграничных организаций РСДРП в Цюрихе (21—22 сентября (4— 5 октября) 1901 года). В ноябре 1901 года группа выступила с программным “Объявлением об изданиях социал-демократической группы “Борьба””. В своих изданиях (“Материалы для выработки партийной программы”, вып. I—III, “Летучий листок группы “Борьба”” и др.) группа “Борьба” извращала революционную теорию марксизма, истолковывая ее в доктринерски-схоластическом духе, враждебно относилась к ленинским организационным принципам построения партии. Ввиду отступлений от социал-демократических воззрений и тактики, дезорганизаторских действий и отсутствия связи с социал-демократическими организациями в России группа не была допущена на II съезд. Решением II съезда группа “Борьба” была распущена.

⁹ “Перебежчик” — И. В. Чернышев, который вначале был “экономистом”, потом перешел в заграничную организацию “Искры”, а затем перебежал снова к “экономистам”.

¹⁰ “Рабочее Дело” — журнал “экономистов”, непериодический орган “Союза русских социал-демократов за границей”. Выходил в Женеве с апреля 1899 по февраль 1902 года под редакцией Б. Н. Кричевского, П. Ф. Теплова (Сибиряка), В. П. Иваншина, а затем и А. С. Мартынова; вышло 12 номеров (девять книг). Редакция “Рабочего Дела” являлась заграничным центром “экономистов” (“рабочедельцев”). “Рабочее Дело” поддерживало бернштейнианский лозунг “свободы критики” марксизма, стояло на оппортунистических позициях в вопросах тактики и организационных задач русской социал-демократии, отрицало революционные возможности крестьянства и т. п. “Рабочедельцы” пропагандировали оппортунистические идеи подчинения политической борьбы пролетариата экономической борьбе, преклонялись перед стихийностью рабочего движения и отрицали руководящую роль партии. Один из редакторов “Рабочего Дела” (В. П. Иваншин) принимал участие в редактировании “Рабочей Мысли” — органа откровенных “экономистов”, которому “Рабочее Дело” оказывало поддержку. На II съезде РСДРП “рабочедельцы” представляли крайне правое, оппортунистическое крыло партии.

¹¹ Бунд (“Всеобщий еврейский рабочий союз в. Литве, Польше и России”) был организован в 1897 году на учредительном съезде еврейских социал-демократических групп в Вильно; объединял преимущественно полупролетарские элементы еврейских ремесленников западных областей России. На I съезде РСДРП (1898) Бунд вошел в состав РСДРП “как автономная организация, самостоятельная лишь в вопросах, касающихся специально еврейского пролетариата” (“КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК”, ч. I, 1954, стр. 14).

Бунд являлся носителем национализма и сепаратизма в рабочем движении России. В апреле 1901 года IV съезд Бунда высказался за отмену организационных отношений, установленных I съездом РСДРП. Съезд заявил в своей резолюции, что он рассматривает РСДРП как федеративное соединение национальных организаций и что Бунд должен входить в нее как федеративная часть.

На II съезде РСДРП, после того как съезд отверг требование Бунда признать его единственным представителем еврейского пролетариата, Бунд вышел из партии. В 1906 году, на основании решения IV (Объединительного) съезда партии, Бунд вновь вошел в состав РСДРП.

Внутри РСДРП бундовцы постоянно поддерживали оппортунистическое крыло партии (“экономистов”, меньшевиков, ликвидаторов), вели борьбу против большевиков и большевизма. Программному требованию большевиков о праве наций на самоопределение Бунд противопоставлял требование культурно-национальной автономии. В годы столыпинской реакции Бунд занимал ликвидаторскую позицию, активно участвовал в создании Августовского антипартийного блока. Во время первой мировой войны 1914— 1918 гг. бундовцы стояли на позициях социал-шовинизма. В 1917 году Бунд поддерживал контрреволюционное Временное правительство, боролся на стороне врагов Великой Октябрьской социалистической революции. В годы иностранной военной интервенции и гражданской войны бундовское руководство сомкнулось с силами контрреволюции. Одновременно с этим среди рядовых членов Бунда наметился перелом в пользу сотрудничества с Советской властью. В марте 1921 года Бунд самоликвидировался, часть его членов вошла в РКП(б) на общих основаниях.

¹² Речь идет о выступлении Акимова (В. П. Махновца) на 23-м заседании II съезда партии.

¹³ Группа “Освобождение труда” — первая русская марксистская группа, основанная Г. В. Плехановым в 1883 году в Швейцарии. Кроме Плеханова в группу входили П. Б. Аксельрод, Л. Г. Дейч, В. И. Засулич, В. Н. Игнатов. Группа “Освобождение труда” проделала большую работу по пропаганде марксизма в России. Она переводила на русский язык, издавала за границей и распространяла в России труды К. Маркса и Ф. Энгельса: “Манифест Коммунистической партии”, “Наемный труд и капитал”, “Развитие социализма от утопии к науке” и другие, а также популяризировала марксизм в своих изданиях. Группа “Освобождение труда” нанесла серьезный удар народничеству, являвшемуся главным идейным препятствием на пути распространения марксизма и развития социал-демократического движения в России. В работах “Социализм и политическая борьба” (1883), “Наши разногласия” (1885) и др. Г. В. Плеханов подверг марксистской критике реакционные взгляды народников (о некапиталистическом пути развития России, отрицание передовой роли пролетариата в революционном движении, субъективно-идеалистический взгляд народников на роль личности в истории и др.). Два проекта программы русских социал-демократов (1883 и 1885), написанные Г. В. Плехановым и изданные группой “Освобождение труда”, явились важным шагом в подготовке и создании социал-демократической партии в России. Особенно большое значение в распространении марксистских взглядов, в обосновании и защите диалектического и исторического материализма имела книга Плеханова (Н. Бельтова) “К вопросу о развитии монистического взгляда на историю” (1895), на которой “воспиталось целое поколение русских марксистов” (В. И. Ленин. Сочинения, 4 изд., том 16, стр. 243). Группа издала и распространила в России 4 книги сборника “Социал-Демократ”, а также серию популярных брошюр для рабочих.

Ф. Энгельс приветствовал возникновение группы “Освобождение труда”, “которая искренне и без оговорок приняла великие экономические и исторические теории Маркса” (К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. XXVII, 1935, стр. 461). Г. В. Плеханов и В. И. Засулич были связаны с Ф. Энгельсом личной дружбой и в течение многих лет вели с ним переписку. Группа “Освобождение труда” установила связи с международным рабочим движением и, 'начиная с первого конгресса II Интернационала в 1889 году (Париж), на протяжении всего периода своего существования представляла российскую социал-демократию на всех его конгрессах.

Группа “Освобождение труда” сыграла большую роль в становлении революционного самосознания русского рабочего класса, хотя она и не была связана с практическим рабочим движением в России. В. И. Ленин указывал, что группа “Освобождение труда” “лишь теоретически основала социал-демократию и сделала первый шаг навстречу рабочему движению” (Сочинения, 4 изд., том 20, стр. 255). Члены группы допускали и серьезные ошибки: они переоценивали роль либеральной буржуазии, недооценивали революционную роль крестьянства как резерва пролетарской революции. Эти ошибки явились зародышем будущих меньшевистских взглядов Плеханова и других членов группы.

В 1894 году по инициативе группы “Освобождение труда” был основан “Союз русских социал-демократов за границей”. В 1900 году члены группы и их сторонники вышли из “Союза” и основали революционную организацию “Социал-демократ”. Члены группы Г. В. Плеханов, П. Б. Аксельрод и В. И. Засулич входили в редакцию “Искры” и “Зари”. На II съезде РСДРП в августе 1903 года группа “Освобождение труда” заявила о прекращении своего существования.

¹⁴ Во время съезда члены организации “Искры” обсуждали следующие основные списки кандидатов в ЦК: 1) “Примирительный” список большинства: В. Н. Розанов (“южнорабоченец”, “угодный меньшинству”), Л. Д. Троцкий (“боевой член меньшинства”), В. А. Носков (участвовавший “в съездовой драке лишь в конце ее”), Ф.В. Ленгники Г. М. Кржижановский, не присутствовавшие на съезде; 2) список меньшинства: Розанов, Троцкий, В. Н. Крохмаль, Носков, Кржижановский; 3) “боевой” список большинства: Носков, Кржижановский, Розанов; 4) “боевой” список меньшинства: Носков, Розанов, Троцкий. При выборах Розанов отказался идти в “боевом” списке большинства и был заменен Ленгником. Членами Центрального Комитета были избраны сторонники большинства Носков, Кржижановский и Ленгник, из них по конспиративным соображениям съезду был назван один Носков; Кржижановский и Ленгник, находившиеся в это время в России, были избраны в ЦК заочно.

¹⁵ “Заграничная лига русской революционной социал-демократии” была основана по инициативе В. И. Ленина в октябре 1901 года. В Лигу вошли заграничный отдел организации “Искры” и “Зари” и организация “Социал-демократ” (включавшая в себя группу “Освобождение труда”). Задача Лиги состояла в том, чтобы распространять идеи революционной социал-демократии и содействовать созданию боевой социал-демократической организации. Лига (согласно ее уставу) являлась заграничным отделом организации “Искры”. Она вербовала сторонников “Искры” из числа русских социал-демократов за границей, поддерживала газету материально, организовывала доставку ее в Россию и издавала популярную марксистскую литературу. II съезд РСДРП утвердил Лигу в качестве единственной заграничной партийной организации, имеющей уставные права комитета, и обязал ее работать под руководством и контролем ЦК РСДРП.

После II съезда РСДРП в Заграничной лиге укрепились меньшевики и повели борьбу против Ленина, против большевиков. На ее втором съезде в октябре 1903 года меньшевики провели новый устав Лиги, направленный против устава партии, принятого на II съезде РСДРП. С этою времени Лига стала оплотом меньшевизма; существовала до 1905 года.

¹⁶ Комментарием к Tagesordnung В. И. Ленин называет свои замечания к проекту порядка дня и регламента II съезда партии, которые были озаглавлены им “Программа II очередного съезда РСДРП” (см. Сочинения, 5 изд., том 7, стр. 393—400).

¹⁷ “Заря” — марксистский научно-политический журнал, издавался в 1901—1902 годах в Штутгарте редакцией “Искры”. Всего вышло четыре номера (три книги) “Зари”: № 1 — в апреле 1901 года (фактически вышел 23 марта н. ст.), № 2—3 — в декабре 1901 года, № 4—в августе 1902 года. Задачи журнала были определены в проекте заявления “Искры” и “Зари”, написанном В. И. Лениным в России (см. Сочинения, 5 изд., том 4, стр. 322—333). В 1902 году во время возникших разногласий и конфликтов внутри редакции “Искры” и “Зари” Плеханов выдвинул проект отделения журнала от газеты (с тем, чтобы оставить за собой редактирование “Зари”), но это предложение не было принято, и редакция этих органов оставалась все время общей.

Журнал “Заря” выступал с критикой международного и русского ревизионизма, в защиту теоретических основ марксизма. В “Заре” были напечатаны работы В. И. Ленина: “Случайные заметки”, “Гонители земства и Аннибалы либерализма”, “Гг. “критики” в аграрном вопросе” (первые четыре главы работы “Аграрный вопрос и “критики Маркса””), “Внутреннее обозрение”, “Аграрная программа русской социал-демократии”, а также работы Г. В. Плеханова: “Критика наших критиков. Ч. I. Г-н П. Струве в роли критика марксовой теории социального развития”, “Cant против Канта или духовное завещание г. Бернштейна” и другие.

¹⁸ Совет партии (1903—1905) согласно уставу партии, принятому на II съезде РСДРП, был создан как высшее партийное учреждение, призванное согласовывать и объединять деятельность ЦК и редакции ЦО, восстанавливать ЦК и редакцию ЦО в случае, если выбывает весь состав одного из этих учреждений, а также представлять партию в сношениях с другими партиями. Совет обязав был созывать партийные съезды в установленный уставом срок или досрочно по требованию партийных организаций, имеющих вместе право на половину голосов на съезде. Совет партии состоял из пяти членов, один из которых назначался съездом партии, а другие — Центральным Комитетом и редакцией Центрального Органа, посылавшими в Совет по два члена. II съезд РСДРП избрал пятым членом Совета Г. В. Плеханова. В. И. Ленин первоначально входил в Совет от редакции: ЦО, а после выхода из редакции “Искры” — от ЦК. После поворота Плеханова в сторону оппортунизма и захвата меньшевиками редакции ЦО Совет партии стал орудием борьбы меньшевиков против большевиков. В. И. Ленин последовательно боролся в Совете за сплочение партии, разоблачая дезорганизаторскую, раскольническую деятельность меньшевиков. По уставу, принятому III съездом РСДРП, Совет партии был упразднен.

¹⁹ Социалисты-революционеры (эсеры) — мелкобуржуазная партия в России; возникла в конце 1901 — начале 1902 года в результате объединения различных народнических групп и кружков (“Союз социалистов-революционеров”, “Партия социалистов-революционеров” и др.). Ее официальными органами стали газета “Революционная Россия” (1900—1905) и журнал “Вестник Русской Революции” (1901—1905). Взгляды эсеров представляли собой эклектическое смешение идей народничества и ревизионизма; эсеры пытались, по выражению Ленина, “прорехи народничества” исправлять “заплатами модной оппортунистической “критики” марксизма” (Сочинения, 4 изд., том 9, стр. 283). Эсеры не видели классовых различий между пролетариатом и крестьянством, затушевывали классовое расслоение и противоречия внутри крестьянства, отвергали руководящую роль пролетариата в революции. Тактика индивидуального террора, которую эсеры проповедовали как основной метод борьбы с самодержавием, наносила большой вред революционному движению, затрудняла дело организации масс для революционной борьбы.

Аграрная программа эсеров предусматривала уничтожение частной собственности на землю и переход ее в распоряжение общин на началах уравнительного пользования, а также развитие всякого рода коопераций. В этой программе, которую эсеры пытались представить программой “социализации земли”, не было ничего социалистического, так как уничтожение частной собственности только на землю, как показал Ленин, не может уничтожить господства капитала и нищеты масс. Реальным, исторически прогрессивным содержанием аграрной программы эсеров была борьба за ликвидацию помещичьего землевладения; это требование объективно выражало интересы и стремления крестьянства в период буржуазно-демократической революции.

Партия большевиков разоблачала попытки эсеров маскироваться под социалистов, вела упорную борьбу с эсерами за влияние на крестьянство, вскрывала вред их тактики индивидуального террора для рабочего движения. В то же время большевики шли, при определенных условиях, на временные соглашения с эсерами в борьбе против царизма.

Классовая неоднородность крестьянства обусловила, в конечном счете, идейно-политическую неустойчивость и организационный разброд в партии эсеров, их постоянные колебания между либеральной буржуазией и пролетариатом. Уже в годы первой русской революции от партии эсеров откололось правое крыло, образовавшее легальную “Трудовую народно-социалистическую партию” (энесы), близкую по своим взглядам к кадетам, и левое крыло, оформившееся в полуанархистский союз “максималистов”. В период столыпинской реакции партия эсеров переживала полный идейный и организационный развал. В годы первой мировой войны большинство эсеров стояло на позициях социал-шовинизма.

После победы Февральской буржуазно-демократической революции 1917 года эсеры вместе с меньшевиками и кадетами были главной опорой контрреволюционного буржуазно-помещичьего Временного правительства, а лидеры партии (Керенский, Авксентьев, Чернов) входили в его состав. Левое крыло эсеров под влиянием революционизирования крестьянства образовало в конце ноября 1917 года самостоятельную партию левых эсеров. Стремясь сохранить свое влияние в крестьянских массах, левые эсеры формально признали Советскую власть и вступили в соглашение с большевиками, но вскоре встали на путь борьбы против Советской власти.

В годы иностранной военной интервенции и гражданской войны эсеры вели контрреволюционную подрывную работу, активно поддерживали интервентов и белогвардейских генералов, участвовали в контрреволюционных заговорах, организовывали террористические акты против деятелей Советского государства и Коммунистической партии. После окончания гражданской войны эсеры продолжали враждебную деятельность против Советского государства внутри страны и в стане белогвардейской эмиграции.

²⁰ Иван Иванович и Иван Никифорович — персонажи из произведения Н. В. Гоголя “Повесть о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем”.