130

V

Переходим к следующей главе книги Каутского, название которой мы сейчас привели. Каутский исследует здесь, во-первых, “тенденцию к раздроблению земли”, во-вторых, “формы крестьянских подсобных промыслов”. Таким образом, здесь обрисовываются те в высшей степени важные тенденции сельскохозяйственного капитализма, которые свойственны громадному большинству капиталистических стран. Раздробление земли ведет, — говорит Каутский, — к усиленному спросу на мелкие участки со стороны мелких крестьян, которые платят за землю дороже, чем крупные хозяева. Этот последний факт был приводим некоторыми писателями в подтверждение того, что мелкое земледелие выше крупного. Каутский очень метко отвечает на это сравнением цен на землю с ценами на квартиры: известно, что маленькие и дешевые квартиры обходятся дороже, по расчету на единицу объема (1 куб.

131

сажень и т. п.), чем большие и дорогие квартиры. Высшая цена мелких участков объясняется не превосходством мелкого земледелия, а особенно угнетенным положением крестьянина. Какую массу карликовых хозяйств вызвал на свет капитализм, это видно из таких цифр: в Германии (1895) из 5½ млн. сельскохозяйственных предприятий 4¼ млн., т. е. Более ¾, имеют площадь менее 5 гектаров (58% менее 2 гект.). В Бельгии 78% (7091/2 тыс. из 909) менее 2 гект. В Англии (1895) 118 тыс. из 520 тыс. менее 2 гект. Во Франции (1892) 2,2 млн. (из 5,7 млн.) менее 1 гект.; 4 млн. — менее 5 гект. Г-н Булгаков думает опровергнуть утверждение Каутского о крайней нерациональности этих карликовых хозяйств (недостаток скота, инвентаря, денег, рабочих сил, отвлекаемых сторонними заработками) ссылкой на то, что земля “очень часто” (??) возделывается лопатой “с невероятной степенью интенсивности”, хотя... при “крайне нерациональной затрате рабочих сил”. Само собой разумеется, что это возражение совершенно несостоятельно, что отдельные примеры превосходной обработки земли мелким крестьянином так же мало способны опровергнуть общую характеристику этого типа хозяйств, данную Каутским, как вышеприведенный пример большей доходности мелкого хозяйства не опровергает положения о превосходстве крупного производства. Что Каутский вполне прав, относя эти хозяйства в общем и целом* к пролетарским, это ясно видно из того, обнаруженного германской переписью 1895 г., факта, что масса мелких хозяйств не обходится без стороннего заработка. Из всего числа 4,7 млн. лиц, самостоятельно живущих сельским хозяйством, 2,7 млн. или 57% имеют еще сторонние заработки. Из 3,2 млн. хозяйств, имеющих менее 2 гектаров земли, только 0,4 млн. или 13%

______________________

* Мы подчеркиваем “в общем и целом”, потому что нельзя отрицать. конечно, что в отдельных случаях и эти хозяйства с ничтожной площадью земли могут давать много продукта и дохода (виноградники, огороды и т. п.). Но что сказали бы вы об экономисте, который стал бы опровергать ссылку на обезлошадение русских крестьян указанием примера, скажем, подмосковных огородников, которые и без лошади могут иногда вести рациональное и прибыльное земледелие?

132

не имеют стороннего заработка! Во всей Германии из 5½ млн. сельских хозяйств 1½ миллиона принадлежат сельскохозяйственным и промышленным наемным рабочим (+ 704 тыс. ремесленникам). И после этого г. Булгаков решается утверждать, что теория пролетарского мелкого землевладения “конструирована” Каутским!* Формы пролетаризации крестьянства (формы крестьянских подсобных промыслов) исследованы Каутским в высшей степени обстоятельно (S. 174—193). К сожалению, место не позволяет нам подробно остановиться на характеристике этих форм (сельскохозяйственная работа по найму, кустарная промышленность — Hausindustrie — “гнуснейшая система капиталистической эксплуатации”; работа на фабриках и рудниках и т. п.). Отметим только, что оценку отхожих промыслов Каутский дает именно такую, какую дают и русские ученые. Отхожие рабочие, более неразви-

_______________________________

* В примеч. на стр. 15-ой г. Булгаков говорит, что Каутский повторяет ошибку авторов книги о хлебных ценах ⁶, рассчитывая, что громадное большинство сельского населения не заинтересовано в пошлинах на хлеб. И с этим мнением мы не можем согласиться. Авторы книги о хлебных ценах наделали массу ошибок (не раз указываемых мной в названной выше книге), но в признании того факта, что масса населения не заинтересована в высоких ценах на хлеб, нет никакой ошибки. Ошибочно лишь непосредственное заключение от этого интереса массы к интересу всего общественного развития. Гг. Туган-Барановский и Струве справедливо указали, что критерий оценки хлебных цен должен быть тот, вытесняют ли они более или менее быстро отработки капитализмом, толкают ли вперед общественное развитие. Это вопрос факта, и я решаю этот вопрос иначе, чем Струве. Я думаю, что факт замедления развития капитализма в сельском хозяйстве вследствие низких цен отнюдь не доказан. Напротив, особенно быстрый рост сельскохозяйственного машиностроения и тот толчок специализации земледелия, который дан понижением хлебных цен, показывает, что низкие цены толкают вперед развитие капитализма в русском сельском хозяйстве (ср. “Развитие капитализма в России”, стр. 147, примечание 2, в гл. III, § V). (Сочинения, 5 изд., том 3, стр. 207. Ред.) Понижение хлебных цен оказывает глубокое преобразовательное действие на все остальные отношения в сельском хозяйстве.

Г-н Булгаков говорит: “Одним из важных условий интенсификации культуры является поднятие цен на хлеб” (так же высказывается г. П. С. во “Внутреннем обозрении”, стр. 299 той же книжки “Начала”). Это неточно. Маркс показал в VI отделе III тома “Капитала”, что производительность добавочных вложений капитала в землю может понижаться, но может и повышаться; при понижении цен хлеба рента может падать, но может и расти ⁷. Следовательно, интенсификация может вызываться — в различные исторические периоды и в разных странах — совершенно различными условиями, независимо от уровня цен на хлеб.

133

тые и имеющие более низкие потребности, чем городские рабочие, нередко оказывают вредное действие на условия жизни этих последних. «Но для тех мест, откуда они вы­ходят и куда они возвращаются, они являются пионерами прогресса... Они перенимают новые потребности, новые идеи» (S. 192), они будят сознание и чувство человеческого достоинства, будят веру в свои силы среди захолустного крестьянства.

В заключение остановимся на последнем, особенно резком нападении г-на Булгакова на Каутского. Каутский говорит, что в Германии с 1882 по 1895 г. всего сильнее возросли в числе самые мелкие (по площади) и самые крупные хозяйства (так что парцелляция земли идет на счет средних хозяйств). И действительно, хозяйства до 1 ha увеличились в числе на 8,8%; хозяйства от 5 до 20 ha —на 7,8%, а хозяйства выше 1000 ha — на 11% (промежуточные разряды почти не изменились, а все число сельских хозяйств возросло на 5,3%). Г-н Булгаков глубоко возмущается тем, что берутся процентные отношения о крупнейших хозяйствах, число которых ничтожно (515 и 572 за указанные годы). Возмущение г-на Булгакова совершенно неосновательно. Он забывает, что эти ничтожные по числу предприятия — самые крупные, что они занимают почти столько же земли, сколько и 2,3—2,5 млн. карликовых хозяйств (до 1 ha). Если я скажу, что число крупнейших фабрик, имеющих 1000 и более рабочих, возросло в стране, скажем, с 51 до 57, на 11,0%, тогда как все число фабрик возросло на 5,3%, — разве это не будет показывать роста крупного производства, несмотря на то, что число крупнейших фабрик может быть ничтожно сравнительно со всем числом фабрик? Тот факт, что по доле занимаемой площади всего больше возросли хозяйства крестьянские, от 5 до 20 ha (г. Булгаков, стр. 18), Каутский прекрасно знает и рассматривает его в следующей главе.

Каутский берет далее изменения в количестве площади у разных разрядов в 1882 и 1895 гг. Оказывается, наибольшее увеличение (+ 563 477 ha) у крестьянских

134

хозяйств в 5—20 ha, затем у крупнейших, более 1000 ha (+94014), — тогда как площадь хозяйств в 20—1000 ha уменьшилась на 86 809 ha. Хозяйства до 1 ha увеличили свою площадь на 32 683 ha, а хозяйства в 1—5 ha на 45 604 ha.

И Каутский заключает: уменьшение площади хозяйств от 20 до 1000 гектаров (более чем уравновешиваемое увеличением площади хозяйств в 1000 и более гектаров) зависит не от упадка крупного производства, а от интенсификации его. Мы уже видели, что эта интенсификация идет вперед в Германии и что она требует часто уменьшения площади хозяйства. Что происходит интенсификация крупного производства, это видно из растущего употребления паровых машин, а также из громадного роста числа сельскохозяйственных служащих, которые употребляются в Германии только крупным производством. Число управляющих имениями (инспекторов), надсмотрщиков, бухгалтеров и пр. возросло с 1882 по 1895 г. с 47 465 до 76 978, на 62%; процент женщин среди этих служащих возрос с 12% до 23,4%.

“Все это ясно показывает, насколько более интенсивным и более капиталистическим сделалось крупное сельскохозяйственное производство с начала 80-х годов. Объяснение того, почему наряду с этим так сильно увеличили свою площадь именно среднекрестьянские хозяйства, мы увидим в следующей главе” (S. 174).

Г-н Булгаков усматривает в этом изображении “вопиющее противоречие с действительностью”, но его доводы и на этот раз нисколько не оправдывают такого решительного и смелого вердикта и ни на йоту не колеблют заключения Каутского. “Прежде всего, интенсификация хозяйства, если бы она произошла, не объясняет еще собою и относительного, и абсолютного уменьшения пашни, уменьшения всего удельного веса группы хозяйств в 20—1000 ha. Размеры пашни могли бы увеличиться одновременно с увеличением числа хозяйств; последнее должно бы лишь (sic!) увеличиться несколько быстрее, так что раз-

135

меры площади каждого данного хозяйства стали бы менее” *.

Мы нарочно выписали целиком это рассуждение, из которого г. Булгаков выводит, будто “уменьшение размеров предприятия под влиянием роста интенсивности есть чистая фантазия” (sic!), потому что это рассуждение рельефно показывает нам ту самую ошибку злоупотребления “данными статистики”, от которой так убедительно предостерегал Каутский. Г-н Булгаков предъявляет к статистике площадей хозяйств требования, до смешного строгие, придает этой статистике такое значение, которого она никогда не может иметь. Почему, в самом деле, площадь пашни должна была “несколько” увеличиться? Почему интенсификация хозяйства (ведущая иногда, как мы видели, к продаже и сдаче в аренду крестьянам удаленных от центра кусков имения) не “должна” была передвинуть известное число хозяйств из высшего разряда в низший? почему она не “должна” была уменьшить площадь пашни хозяйств в 20—1000 гектаров? ** В промышленной статистике уменьшение суммы производства крупнейших фабрик говорило бы об упадке крупного производства. Уменьшение же площади, крупных имений на 1,2% ровно ничего не говорит и не может говорить о размерах производства, нередко растущих с уменьшением площади хозяйства. Мы знаем, что в Европе вообще происходит то вытеснение зерновых хозяйств скотоводственными, которое особенно сильно в Англии. Мы знаем, что этот переход требует иногда уменьшения площади хозяйств, но не странно ли было бы выводить из уменьшения площади хозяйств упадок крупного производства? Поэтому, между прочим, “красноречивая таблица”, приводимая г. Булгаковым на стр. 20-й и показывающая уменьшение числа крупных и мелких, увеличение

________________________

* Г-н Булгаков приводит еще более детальные данные, но они ровно ничего не прибавляют к данным Каутского, показывая то же увеличение числа хозяйств в одной группе крупных владельцев и уменьшение площади земли.

** Уменьшение с 16 986 101 гектаров в этом разряде до 16 802 115, т. е. на целых... 1,2%! Не правда ли, как это убедительно говорит об усматриваемом г. Булгаковым “агонии” крупного производства?

136

Что крупное сельскохозяйственное производство в Германии стало более интенсивным и более капиталистическим, это видно, во-первых, из роста числа сельскохозяйственных паровых машин: с 1879 по 1897 г. увеличение в пять раз. Г-н Булгаков совершенно напрасно ссылается в своем возражении на то, что абсолютное число всех вообще (а не паровых) машин у мелких хозяйств (до 20 гектаров) гораздо больше, чем у крупных, а также на то, что в Америке машины применяются при экстенсивном хозяйстве. Речь идет теперь не об Америке, а о Германии, в которой bonanza farms нет. Вот данные о проценте хозяйств в Германии (1895) с паровыми плугами и с паровыми молотилками:

И теперь, если все число паровых машин в сельском хозяйстве Германии упятерилось, — разве это не доказывает роста интенсивности крупного производства? Не надо только забывать, как это опять-таки делает г. Булгаков на стр. 21-ой, что рост размеров предприятия в сельском хозяйстве не всегда тождествен с ростом площади хозяйства.

Во-вторых, тот факт, что крупное производство стало более капиталистическим, виден из увеличения числа сельскохозяйственных служащих. Булгаков напрасно называет этот довод Каутского “курьезом”: “рост числа офицеров при уменьшении армии” — при уменьшении числа сельскохозяйственных наемных рабочих. Мы опять скажем: rira bien qui rira le der-

137

nier! * Об уменьшении числа сельскохозяйственных рабочих Каутский не только не забывает, но подробно показывает это для целого ряда стран; только факт этот здесь решительно ни при чем, потому что ведь и все сельское население убывает, а число пролетарских мелких земледельцев растет. Положим, что крупный помещик перешел от производства зерна к производству свекловицы с переработкой ее в сахар (в Германии 1871/72 г. было переработано 2,2 млн. тонн свекловицы, в 1881/82 г. 6,3 млн., в 1891/92 г. 9,5 млн., в 1896/97 г. 13,7 млн.). Отдаленные части имения он мог бы даже продать или сдать мелким крестьянам, особенно если жены и дети крестьян нужны ему как поденщики на свекловичных плантациях. Положим, что он вводит паровой плуг, вытесняющий прежних плугарей (в саксонских свекловичных хозяйствах — “образцовых хозяйствах интенсивной культуры” ** — паровые плуги вошли теперь в общее употребление). Число наемных рабочих уменьшится. Число высших служащих (бухгалтеры, управляющие, техники и пр.) необходимо возрастет. Станет ли г. Булгаков отрицать, что мы видим здесь рост интенсивности и капитализма в крупном производстве? Станет ли он утверждать, что ничего подобного в Германии не происходит?

Чтобы закончить изложение VIII главы книги Каутского о пролетаризации крестьян, необходимо привести следующее место: “Что нас интересует здесь,— говорит Каутский вслед за цитированным нами выше и приведенным у г. Булгакова местом, — это тот факт, что пролетаризация сельского населения идет вперед в Германии, как и в других местах, несмотря на то, что тенденция к парцеллированию средних имений перестала действовать в Германии. С 1882 по 1895 г. число

________________________

* Действительно, курьезно замечание г. Булгакова, что рост числа служащих свидетельствует, может быть, о росте сельскохозяйственной промышленности, но только не (!) о растущей интенсивности крупного производства. Мы думали до сих пор, что одной из важнейших форм роста интенсивности является рост сельскохозяйственных технических производств (подробно описанный и оцененный Каутским в Х главе).

** Kärger, цитир. у Каутского, S. 45 (Кергер, цитир. у Каутского, стр. 45. Ред.).

138

всех сельских хозяйств возросло на 281 000. Из этого числа громадное большинство падает на увеличение пролетарских хозяйств до 1 гектара. Эти хозяйства увеличились на 206 000.

“Как мы видим, движение сельского хозяйства — совсем особое, совершенно отличное от движения промышленного и торгового капитала. В предыдущей главе мы указали на то, что в сельском хозяйстве тенденция к централизации хозяйств не ведет к полному уничтожению мелкого производства. Когда эта тенденция заходит слишком далеко, она порождает противоположную тенденцию, так что тенденция к централизации и тенденция к парцелляции взаимно сменяют друг друга. Теперь мы видим, что обе тенденции могут действовать также рядом. Растет число сельских хозяйств, владельцы которых выступают на товарном рынке в качестве пролетариев, продавцов рабочей силы... У этих мелких сельских хозяев, как продавцов товара— рабочая сила, все существенные интересы общи с интересами промышленного пролетариата, а их землевладение не порождает у них антагонизма к этому последнему. Своя земля эмансипирует более или менее парцелльного крестьянина от торговца съестными припасами, но она не эмансипирует его от эксплуатации капиталистическим предпринимателем, все равно — промышленным или сельскохозяйственным” (S. 174).

___

В следующей статье мы изложим остальную часть книги Каутского и дадим общую оценку ее, рассматривая попутно те возражения, которые делает г. Булгаков в своей дальнейшей статье.

___

________________________

⁶ Имеется в виду двухтомник "Влияние урожаев и хлебных цен на некоторые стороны русского народного хозяйства", составленный группой авторов либерально-буржуазного и народнического направления под редакцией проф. А. И. Чупрова и А. С. Посникова (1897). Ленин познакомился с этим изданием в ссылке и подверг его критике в книге "Развитие капитализма в России".

⁷ См. К. Маркс. "Капитал", т. III, 1955, стр. 627-826.