3. НАЦИОНАЛИСТИЧЕСКИЙ ЖУПЕЛ «АССИМИЛЯТОРСТВА»

Вопрос об ассимиляторстве *, т. е. об утрате нацио­нальных особенностей, о переходе в другую нацию, позволяет наглядно представить последствия национа­листических шатаний бундовцев и их единомышлен­ников.

Г-н Либман, верно передавая и повторяя обычные доводы, вернее, приемы бундовцев, назвал требование единства и слияния рабочих всех национальностей данного государства в единых рабочих организациях

* Буквально — уподоблении,   отождествлении.

124

(см. выше конец статьи из «Северной Правды») — «старой ассимиляторской россказней».

«Следовательно, — говорит по поводу заключения статьи в «Северной Правде» г. Ф. Либман, — на вопрос, к какой национальности вы принадлежите? рабочий должен отвечать: я социал-демократ».

Это наш бундовец считает верхом остроумия. На самом деле он разоблачает себя окончательно таки­ми остротами и криком об «ассимиляторстве», напра­вленными против последовательно-демократического и марксистского лозунга.

Развивающийся капитализм знает две исторические тенденции в национальном вопросе. Первая: пробужде­ние национальной жизни и национальных движений, борьба против всякого национального гнета, создание национальных государств. Вторая: развитие и уча­щение всяческих сношений между нациями, ломка на­циональных перегородок, создание интернационально­го единства капитала, экономической жизни вообще, политики, науки и т. д.

Обе тенденции суть мировой закон капитализма. Первая преобладает в начале его развития, вторая характеризует зрелый и идущий к своему превращению в социалистическое общество капитализм. С обеими тенденциями считается национальная программа мар­ксистов, отстаивая, во-первых, равноправие наций и языков, недопустимость каких бы то ни было приви­легий в этом отношении (а также право наций на само­определение, о чем ниже особо), а во-вторых, принцип интернационализма и непримиримой борьбы против заражения пролетариата буржуазным национализмом, хотя бы и самым утонченным.

Спрашивается, о чем же идет речь у нашего бун­довца, когда он вопиет к небу против «ассимиляторства»? О насилиях против наций, о привилегиях одной из наций он не мог здесь говорить, ибо тут не подходит вообще слово «ассимиляторство»; — ибо все марксисты, и порознь и как официальное единое целое, вполне определенно и недвусмысленно осудили самомалейшее национальное насилие, угнетение, неравноправие; —

125

ибо, наконец, и в статье «Северной Правды», на кото­рую обрушился бундовец, эта общемарксистская мысль выражена с безусловной решительностью.

Нет. Тут невозможны увертки. Г-н Либман осуждал «ассимиляторство», понимая под этим не насилия, не неравноправие, не привилегии. Остается ли что-нибудь реальное в понятии ассимиляторства за вычетом всякого насилия и всякого неравноправия?

Безусловно, да. Остается та всемирно-историческая тенденция капитализма к ломке национальных пере­городок, к стиранию национальных различий, к асси­милированию наций, которая с каждым десятилетием проявляется все могущественнее, которая составляет один из величайших двигателей, превращающих капи­тализм в социализм.

Тот не марксист, тот даже не демократ, кто не при­знает и не отстаивает равноправия наций и языков, не борется со всяким национальным гнетом или неравно­правием. Это несомненно. Но так же несомненно, что тот якобы марксист, который на чем свет стоит ругает марксиста иной нации за «ассимиляторство», на деле представляет из себя просто националистического меща­нина. К этому малопочтенному разряду людей отно­сятся все бундовцы и (как сейчас увидим) украинские национал-социалы вроде гг. Л. Юркевича, Донцова и К°.

Чтобы конкретно показать всю реакционность взгля­дов этих националистических мещан, приведем троякого рода данные.

Всего больше кричат против «ассимиляторства» рос­сийских ортодоксальных марксистов еврейские нацио­налисты в России вообще, бундовцы в том числе, в особенности. Между тем, как видно из вышеприведен­ных данных, из 10½ миллионов евреев во всем мире около половины живет в цивилизованном мире, в усло­виях наибольшего «ассимиляторства», тогда как только несчастные, забитые, бесправные, задавленные Пуриш­кевичами (русскими и польскими) евреи России и Гали­ции живут в условиях наименьшего «ассимиляторства», наибольшего обособления, вплоть до «черты оседлости»,

126

«процентной нормы» и прочих пуришкевичевских пре­лестей.

Евреи в цивилизованном мире не нация, они всего больше ассимилировались, — говорят К. Каутский и О. Бауэр. Евреи в Галиции и в России не нация, они, к сожалению (и по вине не их, а Пуришкевичей), здесь еще каста. Таково бесспорное суждение людей, бес­спорно знающих историю еврейства и учитывающих вышеприведенные факты.

О чем же говорят эти факты? О том, что против «ассимиляторства» могут кричать только еврейские ре­акционные мещане, желающие повернуть назад коле­со истории, заставить ее идти не от порядков России и Галиции к порядкам Парижа и Нью-Йорка, а на­оборот.

Против ассимиляторства никогда не кричали те всемирно-исторические прославленные лучшие люди еврейства, которые давали миру передовых вождей демократии и социализма. Против ассимиляторства кричат только благоговейные созерцатели еврейской «задней».

О том, в каких размерах идет вообще процесс асси­миляции наций при современных условиях передового капитализма, можно составить себе приблизительное представление, например, по данным об эмиграции в Соединенные Штаты Северной Америки. Европа отпустила туда за 10 лет, 1891—1900 гг., — 3,7 млн. человек, а за девять лет, 1901—1909 гг., — 7,2 млн. человек. Перепись 1900 года насчитала в Соединенных Штатах свыше 10 млн. человек иностранцев. Штат Нью-Йорк, в котором было по той же переписи свыше 78 тыс. австрийцев, 136 тыс. англичан, 20 тыс. фран­цузов, 480 тыс. немцев, 37 тыс. венгерцев, 425 тыс. ирландцев, 182 тыс. итальянцев, 70 тыс. поляков, 166 тыс. из России (большей частью евреи), 43 тыс. шведов и т. д., — походит на мельницу, перемалываю­щую национальные различия. И то, что в крупных, интернациональных размерах происходит в Нью-Йорке, происходит также в каждом большом городе и фабрич­ном поселке.

127

Кто не погряз в националистических предрассудках, тот не может не видеть в этом процессе ассимиляции наций капитализмом величайшего исторического про­гресса, разрушения национальной заскорузлости раз­личных медвежьих углов — особенно в отсталых стра­нах вроде России.

Возьмите Россию и отношение великороссов к украин­цам. Разумеется, всякий демократ, не говоря уже о марксисте, будет решительно бороться против неслы­ханного унижения украинцев и требовать полного равноправия их. Но было бы прямой изменой социа­лизму и глупенькой политикой даже с точки зрения буржуазных «национальных задач» украинцев — ос­лаблять существующую теперь, в пределах одного го­сударства, связь и союз украинского и великорус­ского пролетариата.

Г-н Лев Юркевич, называющий себя тоже «маркси­стом» (бедный Маркс!), дает образец этой глупенькой политики. В 1906 году, — пишет г. Юркевич, — Соко­ловский (Басок) и Лукашевич (Тучапский) утверждали, что украинский пролетариат совершенно обрусел и особая организация ему не нужна. Не пытаясь привести ни единого факта по существу вопроса, г. Юркевич обрушивается за это на обоих, истерически вопя — совершенно в духе самого низкопробного, тупого и реакционного национализма — что это-де «националь­ная пассивность», «национальное отречение», что эти люди «раскололи (!!) украинских марксистов» и т. п. У нас теперь, несмотря на «подъем национального украинского сознания среди рабочих», меньшинство рабочих «национально сознательно», а большинство, — уверяет г. Юркевич, — «находится еще под влиянием российской культуры». И наше дело, — восклицает националистический мещанин, — «не идти за массами, а вести их за собой, выяснять им национальные задачи (национальну справу)» («Дзвiн», с. 89).

Все это рассуждение г. Юркевича — целиком бур­жуазно-националистическое. Но даже с точки зрения буржуазных националистов, из которых одни хотят полного равноправия и автономии Украины, а другие —

128

независимого украинского государства, это рассужде­ние не выдерживает критики. Противником освободи­тельных стремлений украинцев является класс поме­щиков великорусских и польских, затем буржуазия тех же двух наций. Какая общественная сила способна к отпору этим классам? Первое десятилетие XX века дало фактический ответ: эта сила исключительно рабочий класс, ведущий за собой демократическое крестьянство. Стремясь разделить и тем ослабить действительно демократическую силу, при победе ко­торой было бы невозможно национальное насилие, г. Юркевич изменяет интересам не только демократии вообще, но и своей родины, Украины. При едином дей­ствии пролетариев великорусских и украинских сво­бодная Украина возможна, без такого единства о ней не может быть и речи.

Но марксисты не ограничиваются буржуазно-нацио­нальной точкой зрения. Уже несколько десятилетий вполне определился процесс более быстрого экономи­ческого развития юга, т. е. Украины, привлекающей из Великороссии десятки и сотни тысяч крестьян и рабочих в капиталистические экономии, на рудники, в города. Факт «ассимиляции» — в этих пределах — великорусского и украинского пролетариата несомне­нен. И этот факт безусловно прогрессивен. Капита­лизм ставит на место тупого, заскорузлого, оседлого и медвежьи-дикого мужика великоросса или украинца подвижного пролетария, условия жизни которого ло­мают специфически национальную узость как вели­корусскую, так и украинскую. Допустим, что между Великороссией и Украиной станет со временем государ­ственная граница, — и в этом случае историческая прогрессивность «ассимиляции» великорусских и ук­раинских рабочих будет несомненна, как прогрес­сивно перемалывание наций в Америке. Чем свободнее станет Украина и Великороссия, тем шире и быстрее будет развитие капитализма, который тогда еще силь­нее будет привлекать рабочих всех наций из всех обла­стей государства и из всех соседних государств (если бы Россия оказалась соседним государством по отно-

129

шению к Украине) рабочую массу в города, на рудники, на заводы.

Г-н Лев Юркевич поступает, как настоящий буржуа и притом близорукий, узкий, тупой буржуа, т. е. как мещанин, когда он интересы общения, слияния, ассимиляции пролетариата двух наций отбрасывает прочь ради моментального успеха украинской нацио­нальной справы. Национальная справа — сначала, про­летарская — потом, говорят буржуазные националисты и гг. Юркевичи, Донцовы и т. п. горе-марксисты за ними. Пролетарская справа — прежде всего, говорим мы, ибо она обеспечивает не только длительные, корен­ные интересы труда и интересы человечества, но и интересы демократии, а без демократии немыслима ни автономная, ни независимая Украина.

Наконец, в необыкновенно богатом националистиче­скими перлами рассуждении г. Юркевича надо отметить еще следующее. Меньшинство украинских рабочих — национально сознательно, говорит он, — «большинство находится еще под влиянием русской культуры» (бiльшiсть перебувае ще пiд впливом росiйськоi культури).

Когда речь идет о пролетариате, это противопостав­ление украинской культуры в целом великорусской культуре, тоже в целом, означает самое бесстыдное предательство интересов пролетариата в пользу бур­жуазного национализма.

Есть две нации в каждой современной нации — ска­жем мы всем национал-социалам. Есть две националь­ные культуры в каждой национальной культуре. Есть великорусская культура Пуришкевичей, Гучко­вых и Струве, — но есть также великорусская куль­тура, характеризуемая именами Чернышевского и Плеханова. Есть такие же две культуры в украинстве, как и в Германии, Франции, Англии, у евреев и т. д. Если большинство украинских рабочих находится под влиянием великорусской культуры, то мы знаем твердо, что наряду с идеями великорусской поповской буржуазной культуры действуют тут и идеи великорусской демократии и социал-демократии. Борясь с пер­вого рода «культурой», украинский марксист всегда

130

выделит вторую культуру и скажет своим рабочим: «всякую возможность общения с великорусским созна­тельным рабочим, с его литературой, с его кругом идей обязательно всеми силами ловить, использовать, за­креплять, этого требуют коренные интересы и украин­ского и великорусского рабочего движения».

Если украинский марксист даст себя увлечь вполне законной и естественной ненавистью к великороссам-угнетателям до того, что он перенесет хотя бы частичку этой ненависти, хотя бы только отчуждение, на проле­тарскую культуру и пролетарское дело великорусских рабочих, то этот марксист скатится тем самым в болото буржуазного национализма. Точно так же и велико­русский марксист скатится в болото национализма, не только буржуазного, но и черносотенного, если он забудет хоть на минуту требование полного равно­правия украинцев или их право на образование само­стоятельного государства.

Великорусские и украинские рабочие должны вместе и, пока они живут в одном государстве, в самом тесном организационном единстве и слиянии отстаивать общую или интернациональную культуру пролетарского дви­жения, относясь с абсолютной терпимостью к вопросу о языке пропаганды и об учете чисто местных или чисто национальных частностей в этой пропаганде. Таково безусловное требование марксизма. Всякая проповедь отделения рабочих одной нации от другой, всякие нападки на марксистское «ассимиляторство», всякое противопоставление в вопросах, касающихся пролетариата, одной национальной культуры в целом другой якобы целой национальной культуре и т. п. есть буржуазный национализм, с которым обязательна беспощадная борьба.

© (составление) libelli.ru 2003-2020