К рабочим и работницам фабрики Торнтона
Начало Вверх

К РАБОЧИМ И РАБОТНИЦАМ

ФАБРИКИ ТОРНТОНА 1

 

Рабочие и работницы фабрики Торнтона! 6-ое и 7-ое ноября должны быть для всех нас памятными днями... Ткачи своим дружным отпором хозяйской прижимке доказали, что в нашей среде в трудную минуту еще находятся люди, умеющие постоять за наши общие рабочие интересы, что еще не удалось нашим добродетельным хозяевам превратить нас окончательно в жалких рабов их бездонного кошелька. Будемте же, товарищи, стойко и неуклонно вести нашу линию до конца, будем помнить, что улучшить свое положение мы можем только общими дружными усилиями. Прежде всего, товарищи, не попадайтесь в ловушку, которую так хитро подстроили гг. Торнтоны. Они рассуждают таким образом: “теперь время заминки в сбыте товаров, так что при прежних условиях работы на фабрике не получить нам нашего прежнего барыша... А на меньший мы не согласны... Стало быть, надо будет поналечь на рабочую братию, пусть-ка они своими боками поотдуваются за плохие цены на рынке... Только дельце это надо обстроить не кое-как, а с уменьем, чтобы рабочий по своей простоте и не понял, какую закуску мы ему подготовляем... Затронь всех сразу, — сразу все и поднимутся, ничего с ними не поделаешь, а вот мы сначала объегорим бедняков-ткачишек, тогда и прочие не увернутся... Стесняться с этими людишками мы не привыкли, да и к чему? У нас новые метлы чище метут...” Итак, заботливые о благах рабочего хозяева потихоньку да полегоньку хотят подготовить для рабочих всех отделений фабрики такое же будущее, которое они осуществили уже для ткачей... Поэтому, если мы все останемся безучастны к судьбе ткацкого отделения, то мы выроем своими руками яму, в которую в скором времени вышвырнут и нас. Ткачи зарабатывали в последнее время, почитай что на круг, по 3 р. 50 к. в полумесяц, в течение же этого времени они ухищрялись жить семьями в 7 человек на 5 р., семьей из мужа, жены и ребенка — всего на 2 р. Они поспустили последнюю одежонку, прожили последние гроши, приобретенные адским трудом в ту пору, когда благодетели Торнтоны наращивали миллионы на свои миллионы. Но и этого всего было мало, и на их глазах выкидывались за ворота все новые и новые жертвы хозяйского корыстолюбия, а прижимка росла своим чередом с самой бессердечной жестокостью... В шерсть стали валить безо всяких оговорок ноллеса и кнопа2, отчего страшно замедлялась выработка товара, проволочки на получение основы, будто ненароком, увеличились, наконец, стали прямо сбавлять рабочие часы, а теперь вводят куски из 5 шмиц3 вместо 9, чтобы ткач дольше и чаще возился с хлопотами по получению и заправке основ, за которые, как известно, не платят ни гроша. Измором хотят извести наших ткачей, и заработок в 1 р. 62 к. в полумесяц, который уже стал появляться в расчетных книжках некоторых ткачей, может стать в скором времени общим заработком ткацкого отделения... Товарищи, хотите ли и вы дождаться такой хозяйской ласки? А если нет, если, наконец, не совсем окаменели ваши сердца к страданию таких же, как и вы, бедняков, сплотитесь дружно около наших ткачей, выставим наши общие требования и при каждом удобном случае станем отвоевывать лучшую долю у наших угнетателей. Рабочие прядильного отделения, не самообольщайтесь устойчивостью и некоторым повышением вашего заработка... Ведь почти 2/3 вашего брата уже рассчитаны с фабрики, и ваш лучший заработок куплен ценою голода выкинутых за ворота ваших же прядильщиков. Это опять-таки хитрая уловка хозяев, и понять ее не трудно, если только подсчитать, сколько вырабатывало все мюльно-прядильное отделение прежде и сколько оно вырабатывает теперь. — Рабочие новой красильни! Вы вырабатываете ценою 14 с ? часов ежедневного труда, пропитываемые с ног до головы убийственными испарениями красок, уже и теперь всего 12 р. в месяц! Обратите внимание на наши требования: мы хотим положить конец и тем незаконным вычетам, которые производятся с вас за неумелость вашего мастера. — Чернорабочие и вообще все неспециальные рабочие фабрики! — Неужели вы надеетесь удержать свои 60—80 к. поденной, когда специалисту-ткачу придется довольствоваться 20 к. в сутки? — Товарищи, не будьте слепы, не попадайтесь в хозяйскую ловушку, крепче стойте друг за друга, иначе всем нам плохо придется в эту зиму. Самым зорким образом должны мы все следить за маневрами наших хозяев по части понижения расценок и сопротивляться всеми силами этому гибельному для нас стремлению... Будьте глухи ко всем их отговоркам о плохих делах: для них это только меньшая прибыль на их капитал, для нас — это голодные страдания наших семей, лишение последнего куска черствого хлеба, а разве можно положить то и другое на одни и те же весы? Теперь жмут в первую голову ткачей, и мы должны добиваться:

1) повышения ткацких расценок до их весенней величины, то есть приблизительно на 6 коп. на шмиц;

2) чтобы исполняли и для ткачей закон о том, что рабочему должна быть перед началом работы объявлена величина того заработка, на который он идет. Пусть табель, подписанный фабричным инспектором, не будет только на бумаге, но и на деле, как того требует закон. Для ткацкой, например, работы к существующей расценке должны быть добавлены указания о качестве шерсти, количестве в ней ноллеса и кнопа, должно быть присчитано время, идущее на подготовительную работу;

3) рабочее время должно быть распределено так, чтобы с нашей стороны не являлось невольных прогулов; теперь, например, подстроили так, что ткач на каждом куске теряет день на получение основы, а так как кусок станет меньше почти вдвое, то ткач и на этом будет нести, независимо от табеля расценок, двойную потерю. Хочет у нас хозяин грабить заработок таким образом, так пусть идет вчистую, так, чтобы мы твердо знали, что от нас хотят отжилить;

4) фабричный инспектор должен следить за тем, чтобы в расценках не было обмана, чтобы они не были двойными. Это значит, например, что в табеле расценок не должно за один и тот же сорт товара, но только с различными названиями, допускать двух различных цен. Например, бибер мы ткали по 4 р. 32 к., а урал4 всего за 4 р. 14 к., — а разве по работе это не одно и то же? Еще более наглым надувательством является двойная цена работы при товаре одного наименования. Таким путем гг. Торнтоны обходили законы о штрафах, в которых сказано, что штраф можно наложить только за такую порчу работы, которая зависела от небрежности рабочего, в таком случае вычет должен заноситься в рабочую книжку под графою штрафов не позже трех дней со дня его наложения. Все же штрафы вместе должны находиться на строгом отчете, и сумма, из них составляемая, не может идти в карман фабриканту, а должна идти на нужды рабочих этой фабрики. А у нас — посмотри в наши книжки — чисто, нет штрафов, можно подумать, что наши хозяева изо всех хозяев предобрейшие. На самом же деле они обходят по нашему незнанию закон и легко обстраивают свои делишки... Нас, видите ли, не штрафуют, а у нас производят вычет, платя по меньшей расценке, и пока существовали две расценки — меньшая и большая — придраться к ним никак нельзя, они себе вычитают да вычитают в свой карман;

5) вместе с введением одной расценки, пусть каждый вычет заносится в графу штрафов с обозначением, почему он произведен.

Тогда нам будет видна неправильная штрафовка, меньше будет пропадать даром нашего труда и уменьшится число таких безобразий, которые творятся в настоящее время, например, в красильной, где рабочие вырабатывали меньше по вине неумелого мастера, что по закону не может быть причиной неоплаты труда, так как тут небрежность рабочего ни при чем. А мало ли у всех нас таких вычетов, в которых мы ничуть не виноваты?

6) мы требуем, чтобы за квартиру с нас брали столько, сколько брали до 1891 г., то есть по 1 р. с человека в месяц, потому что платить 2 рубля при нашем заработке положительно не из чего, да и за что?.. За эту грязную, вонючую, тесную и опасную в пожарном отношении конуру? Не забывайте, товарищи, что во всем Питере плата 1 руб. в месяц считается достаточной, только одни наши хозяева заботливые не довольствуются ею, и мы должны заставить их посократить и здесь свою алчность. Защищая эти требования, товарищи, мы вовсе не бунтуем, мы только требуем, чтобы нам дали то, чем пользуются уже все рабочие других фабрик по закону, что отняли у нас, надеясь лишь на наше неумение отстоять свои собственные права. Докажем же на этот раз, что наши “благодетели” ошиблись.

Написано в ноябре, позднее 7 (19),

1895 г.

Напечатано на мимеографе  листовкой

Печатается по тексту листовки,

сверенному с текстом сборника

“Работник” № 1—2, 1896.

_______________________

1 Листовка “К рабочим и работницам фабрики Торнтона” написана Лениным после 7 (19) ноября 1895 года в связи с забастовкой около 500 ткачей, вспыхнувшей на фабрике 6 (18) ноября в результате тяжелого положения рабочих и новых притеснений фабричной администрации. Руководил забастовкой петербургский “Союз борьбы за освобождение рабочего класса”. Перед началом ее “Союз борьбы” выпустил листок с изложением требований ткачей, написанный Г. М. Кржижановским. Листок этот до сих пор не обнаружен.

Ленинская листовка была выпущена через несколько дней и распространялась на фабрике после окончания забастовки. Факты из жизни рабочих, приведенные в ней, тщательно собирались самим Лениным.

Листовка была напечатана на мимеографе, а весной 1896 года перепечатана за границей в № 1—2 сборника “Работник”.

2 Ноллес — вычески из шерсти, короткое волокно, яснее пригодное для прядения, чем шерсть; получается в результате обработки шерсти на гребнечесальных машинах.

Кноп — короткое волокно, получаемое от стрижки сукна и непригодное для прядения.

3 Шмиц — мера длины, равная пяти аршинам (около 3,5 метра); применялась при установлении расценок для ткачей.

4 "Бибер" и "Урал" - названия сортов сукна: драп бибер, драп урал.

Яндекс.Метрика

© (составление) libelli.ru 2003-2020