Не будем останавливаться на редакционных недо­статках резолюции, страдающей многословием. Обра­тимся прямо к основным ошибкам.

1. Во вступительной части говорится о единственном выходе из современного положения. При этом весь центр тяжести переносится на понятие учредительного собрания и ни слова не говорится о том, кем должно бы быть оно созвано для того, чтобы сделать «выход» выходом не на словах только, а на деле. Это умолчание есть пасование социал-демократов перед освобожденцами. Мы уже неоднократно показывали, что именно интересы монархической либеральной буржуазии заста­вляют освобожденцев ограничиваться одним созывом всенародного учредительного собрания и замалчивать

357

вопрос о том, кому созвать его. Мы неоднократно пока­зывали, что именно этот вопрос выдвинут уже на первый план развивающейся революцией, что именно в этом состоит теперь коренное различие между оппортунисти­ческой («соглашательной») тактикой буржуазии и рево­люционной тактикой пролетариата. Новоискровцы своей резолюцией дали теперь документальное доказательство того, что они страдают неизлечимой слепотой в основ­ных вопросах тактики, сбиваясь на лозунги освобо­жденские»

В дальнейшем своем содержании резолюция еще больше запутывает вопрос о созыве всенародного учре­дительного собрания! Проповедь, возлагающая в этом отношении надежды на Государственную думу, есть прямо реакционная проповедь, а созыв учредительного собрания «демократической организацией народа» имеет такое же значение, как если бы мы предложили созвать учредительное собрание чрез комитет друзей народа, живущих на планете Марс, — На своей общерусской конференции новоискровцы сделали непростительную ошибку, приравняв созыв всенародного учредительного собрания революционным правительством к созыву его одним из представительных учреждений. Теперь ново­искровцы пошли еще дальше назад: они вовсе обошли молчанием временное революционное правительство. Почему? на каком основании? в чем изменились их взгляды? — все это остается тайной. Вместо развития тактических директив меньшевики дают на своих кон­ференциях лишь образчики скачков и шатаний то вправо, то влево.

2. Объявление «сознательным предателем народа вся­кого, кто готов удовлетвориться» и т, д., есть именно такой скачок якобы влево и притом скачок не к истинно революционному пути, а к революционной фразе. Во-первых, к чему это хлесткое словечко о «сознатель­ном» (предателе)? Был ли сознательным предателем народа Иоганн Якоби, который в 1847 году шел, как буржуазный либерал, в Государственную думу или Соединенный ландтаг, а после войны 1870—1871 года перешел к социал-демократам? Будет ли сознательным

358

предателем всякий крестьянин, идущий в Думу и «готовый» удовлетвориться очень и очень малым? Во-вторых, разумен ли выставленный здесь критерий пре­дательства: кто готов удовлетвориться, кто не ставит себе задачи, и т. д. Чем доказывается «готовность» и «постановка задач», словами или делами? Если сло­вами, тогда надо взять с идущих в Государственную думу к.-д. («конституционалистов-демократов», как на­звали себя теперь освобождении) подписку или револю­ционное обязательство (Парвус, Череванин, Мартов). Тогда резолюция должна выразить эту мысль ясно, а не напускать тумана. Если же «готовность» доказы­вается делами, тогда почему резолюция не говорит открыто и прямо, какие «действия» в ее глазах доказы­вают готовность? Потому что на резолюции отразилась коренная ошибка новой «Искры», не умеющей провести грани между демократией революционной и демокра­тией монархически-либеральной. В-третьих, разумно ли со стороны борющейся партии говорить в общей форме о лицах («всякий, кто»), а не в конкретной форме о направлениях или партиях? Для нас особенно важно теперь разоблачить перед пролетариатом именно напра­вление, именно партию к.-д., которая уже показала нам своими «действиями», какие требования и как она поддерживает. Обращаться от имени социал-демокра­тических организаций к рабочим, говорить им об идущих в Думу, о выборщиках в Думу и пр. — и умалчивать о партии к.-д. (освобожденцах тож) значит либо недо­стойно вилять и хитрить (проводя за спиной соглашение с освобожденцами о поддержке их на парвусовских или череванинских условиях), либо по неразумию сеять разврат в рабочей среде и отказываться от борьбы с к.-д.

Кроме исторических фактов о деятельности «Осво­бождения», освобожденцев, земцев и прочих к.-д., у нас нет никакого серьезного материала для оценки «готов­ности» демократов из буржуазии бороться вместе с на­родом. Новоискровцы обходят этот материал и отделы­ваются бессодержательной фразой. И Плеханов еще старается уверить нас, что организационная туманность

359

во взглядах «Искры» не дополняется тактической туман­ностью!

Ведь искровцы на деле не только закрыли глаза на «готовность» к.-д. совершить предательство, доказан­ную их явным, всеми отмеченным поворотом вправо за время от июльского до сентябрьского земского съезда, но даже помогли этим к.-д. своей войной против бойкота! Гипотетическим освобожденцам («всякий, кто готов» и т. д.) искровцы грозят «ужасно страшными» словами, а реальным освобожденцам помогают своей тактикой. Это вполне в духе г. Родичева, одного из вождей к.-д., который гремит: «Мы не возьмем свободы из рук, оба­гренных кровью народа!» (эта фраза г. Родичева на частном собрании против В. Стэда обходит теперь все заграничные Газеты) — а в то же время требует созыва всенародного учредительного собрания именно этими руками.

3. Следующая коренная ошибка резолюции заклю­чается в лозунге: «создание широких демократических организаций и объединение их в всероссийскую орга­низацию». Легкомыслие социал-демократов, выдвига­ющих подобный лозунг, прямо поразительно. Что это значит: создать широкие демократические организации? Это может значить одно из двух: или потопление орга­низации социалистов (РСДРП) в организации демокра­тов (этого новоискровцы сознательно проводить не могут, ибо это было бы полным предательством пролетариата) — или же временное соединение между социал-демокра­тами и известными слоями буржуазных демократов. Если новоискровцы хотят проповедовать такое соеди­нение, почему не говорят они этого прямо и открыто? зачем прячутся за словечко «создание»? отчего не ука­зывают точно, с какими же именно течениями или груп­пами внутри буржуазной демократии призывают они социал-демократию соединяться? Разве это не новый образчик непозволительной тактической туманности, которая на деле неизбежно превращает рабочий класс в прихвостня буржуазной демократии?

Единственное определение характера этих «широких демократических организаций» в резолюции состоит

360

в указании на их две цели: борьба (1) против Государ­ственной думы и (2) за всенародное учредительное собрание. Вторую цель в ее дряблой искровской формулировке, т. е. без указания того, кто должен созвать всенародное учредительное собрание, признали к.-д. вполне. Значит, искровцы проповедуют соединение с.-д. с к.-д., стыдясь сказать это прямо?? Первая цель формулирована с такой неясностью, какие мы привык­ли видеть только в российских законах, умышленно обманывающих публику. Что такое борьба против Государственной думы? Если понимать буквально, предполагая, что составители резолюции хотят выра­жаться без экивоков, то это значит бойкот Думы, ибо бороться против учреждения, еще не существующего, значит противиться его возникновению. Но мы знаем, что искровцы против бойкота, мы видим из самой резолюции, что они говорят дальше уже не о борьбе против Государственной думы, а о давлении на Госу­дарственную думу, о стремлении превратить Государ­ственную думу в революционное собрание и т. п. Значит, слова «борьба против Государственной думы» надо понимать не в буквальном, не в узком смысле. Но если так, то в каком же? Не в смысле ли г. М. Ковалев­ского, который читает рефераты с критикой Государст­венной думы? Что именно называть борьбой против Государственной думы?? Это остается тайной. Наши путаники ровно ничего определенного об этом не ска­зали. Зная настроение сознательных рабочих, безу­словно враждебное тактике соглашений с к.-д., тактике поддержки Думы на известных условиях, наши новоискровцы трусливо выбрали средний путь: с одной стороны, повторить популярный среди пролетариата лозунг: «борьба против Государственной думы», с дру­гой стороны, отнять у этого лозунга точный смысл, бросить песку в глаза, истолковать борьбу против Думы в смысле давления на Думу и т. п. И эта жалкая пута­ница выдвигается самыми влиятельными организациями искровцев в такой момент, когда освобожденцы кричат на все Европы, бия себя в грудь, что они идут в Госу­дарственную думу только для борьбы, всецело для

361

борьбы, что они «готовы» на полный разрыв с прави­тельством!

Мы спрашиваем читателей: видана ли где-нибудь более позорная шаткость в тактике социал-демократии? Можно ли представить себе что-нибудь губительнее для социал-демократии, как эту проповедь «создания широ­ких демократических организаций» вместе с освобожденцами (ибо с искровски-изложенными целями таких организаций к.-д. согласны), но не называя прямо освобожденцев ? ?

И Плеханов, уронивший себя в глазах всех русских революционных социал-демократов своей почти двух­летней защитой искровских «организационных туман­ностей», станет уверять нас теперь в том, что новоискровская тактика хороша!..

4. Далее. Крайне неразумно называть соединение широких (и расплывчатых) демократических органи­заций «всероссийской народной организацией» или «демократической организацией народа». Это прежде всего неверно теоретически. «Экономисты» грешили, как известно, тем, что смешивали партию с классом. Искровцы, воскрешая старые ошибки, смешивают теперь сумму демократических партий или организаций с орга­низацией народа. Это пустая, лживая, вредная фраза. Она пуста, ибо никакого определенного смысла в ней нет в силу отсутствия указания на известные демокра­тические партии или течения. Она лжива, ибо в капи­талистическом обществе даже передовой класс, про­летариат, не в состоянии создать партии, охватывающей весь класс, — а про весь народ вообще нечего и гово­рить. Она вредна, ибо засоряет головы громким сло­вечком, не выдвигая вперед реальной работы по разъяс­нению действительного значения действительных демо­кратических партий, их классовой основы, их степени близости к пролетариату и т. д. Именно теперь, в эпоху демократической революции, буржуазной по ее обще­ственно-экономическому содержанию, особенно сильна склонность буржуазных демократов, всех этих к.-д. и т. д. вплоть до социалистов-революционеров, пропо­ведовать «широкие демократические организации»,

362

вообще, поощрять прямо или косвенно, открыто или тай­ком, беспартийность, т. е. отсутствие строгих делений между демократами. Сознательные представители про­летариата должны решительно и беспощадно бороться с этой тенденцией, ибо она глубоко буржуазна по самой своей сущности. Мы должны выдвигать на первый план точные партийные различия, разоблачать всякую путаницу, показывать лживость фраз о якобы едином, солидарном, широком демократизме, фраз, которыми кишат наши либеральные газеты. Предлагая соединение с известными слоями демократии для определенных задач, мы должны выделять одну революционную демо­кратию, — особенно в такое время, как теперь, — мы должны указывать признаки, отграничивающие наи­более ясно «готовых» бороться (теперь же в рядах революционной армии) от «готовых» торговаться с са­модержавием.

Чтобы нагляднее пояснить искровцам их ошибку, возьмем пример попроще. Наша программа говорит о крестьянских комитетах. Резолюция III съезда РСДРП точнее определяет значение их, называя их революционными крестьянскими комитетами (в этом отношении с III съездом сошлась, в сущности, и новоискровская конференция). Задачей их мы ставили осуществление революционным путем преобразований демократических вообще и аграрных в частности, вплоть до конфискации помещичьих земель. Теперь искровцы рекомендуют в резолюции еще новые «агита­ционные комитеты среди крестьянства». Это — совет, достойный не социалистических рабочих, а либеральных буржуа. Такие «агитационные крестьянские комитеты», если бы они создались, были бы всецело на руку освобожденцам, ибо революционный характер их заменен был бы либеральным: мы уже указывали, что по-искровски определенное содержание агитации этих агитационных комитетов (борьба «против» Государст­венной думы и за всенародное учредительное собрание) не выходит за пределы освобожденской программы. Ясно ли теперь новоискровцам, что, дополняя лозунг революционных крестьянских комитетов лозунгом «аги-

363

тационных крестьянских комитетов», они превращают социал-демократические лозунги в освобожденские?

5. Наконец, мы подходим и к главной задаче этой «всероссийской народной организации» — организации всенародных выборов в учредительное собрание. При сохранении самодержавия — всенародные выборы! И «столкновения» с самодержавием дают «новые побу­дительные мотивы для восстания»... Вот уже поистине потешные выборы, как новые побудительные мотивы для восстания!

Лозунг «революционного самоуправления», теория «самопроизвольного зарождения» учредительного собрания привели неизбежно к этой нелепости, которой суждено стать классической. Говорить о всенародных выборах при господстве Треповых, т. е. до победы вос­стания, до фактического свержения царской власти, есть величайшая маниловщина, способная лишь внести невероятный политический разврат в головы рабочих. Только люди, приученные новой «Искрой» к господству фразы, могут принимать такие лозунги, которые рас­сыпаются в прах при первом прикосновении трезвой критики. Стоит немножечко подумать о том, что такое всенародные выборы в серьезном значении этого слова, стоит припомнить, что они требуют и свободы агитации, и осведомления всего населения, и признания всем населением такого центра или таких местных центров, которые составят списки всего населения и произведут операцию опроса действительно всех без исключения, — стоит капельку подумать об этом, чтобы отнести про­ектируемые «Искрой» «всенародные выборы» к всенарод­ной потехе или всенародному шарлатанству. Ни единого депутата, сколько-нибудь заслуживающего звания «все­народного выборного», т. е. собравшего за себя 50—100 тысяч голосов, действительно свободно и созна­тельно поданных, ни единого такого депутата нигде в России «при открытии выборной кампании» выбрано быть не может.

Искровская резолюция советует пролетариату сыграть комедию, и никакие оговорки и отговорки не изме­няют значения этой комедиантской резолюции. Нам

364

говорят, что выборы произведут лишь «при достаточной силе организации», лишь тогда, когда «предваритель­ная организация обеспечит ему (восстанию) повсемест­ность и единство». Мы отвечаем: сила доказывается делами, а не словами. До победы восстания смешно и говорить о силе, способной, не вызывая насмешек, хотя бы провозгласить «всенародные выборы», не говоря уже о произведении их. Победу восстания не может «обеспечить» никакая повсеместность и никакое един­ство организации, если (1) эта организация не состоит из людей, действительно способных на восстание (а мы видели, что резолюция проповедует просто «широкие», т. е. на деле освобожденские, организации, которые безусловно изменили бы восстанию, если бы оно нача­лось); (2) не окажется силы для победы восстания (а для победы нужна материальная сила революционной армии, кроме моральной силы общественного мнения, народ­ного блага и т. п.). Выдвигать на первый план эту моральную силу, эти громкие слова о «всенародности» и умалчивать в боевом призыве о прямой материальной силе — значит принижать революционные лозунги про­летариата до буржуазно-демократической фразы.

Потешные выборы представляют из себя именно не «естественный», а искусственный переход к восста­нию, переход, выдуманный горсткой интеллигентов. Сочинять такие искусственные переходы — занятие, совершенно аналогичное старому надеждинскому заня­тию: выдумке «эксцитативного» террора. Новоискровцы также искусственно хотят «эксцитировать», возбудить народ к восстанию, — идея, фальшивая в своей основе. Создать действительно всенародной организации мы не можем; те выборы, которые бы мы вздумали назна­чить при самодержавии, неизбежно останутся комедией, и подобный сочиненный повод использовать для восста­ния — все равно, что декретировать восстание в момент отсутствия действительного возбуждения в народе. Только люди, не верящие в революционную активность пролетариата, только интеллигенты, гоняющиеся за хлесткими словами, могли взяться придумывать в сен­тябре 1905 года «новые побудительные мотивы для вос­-

365

стания». Точно мало у нас в России действительных, а не комедиантских, мотивов для восстания, точно мало случаев действительного, а не инсценированного, не подделанного возбуждения, масс! Потешные выборы никогда не возбудят масс. Но стачка, или демонстрация, или военный бунт, или студенческая серьезная вспышка, или голод, или мобилизация, или конфликт в Госу­дарственной думе и т.д., и т.д., и т.д. могут постоянно, ежечасно действительно возбудить массы. Не только мысль о выдумке «новых побудительных мотивов для восстания» есть величайшая глупость, но даже и мысль об указании наперед того, а не иного действительно возбуждающего массы мотива была бы неразумна. Люди, сколько-нибудь уважающие себя, сколько-нибудь серьезно относящиеся к своим словам, никогда не по­зволят себе сочинять «новые побудительные мотивы для восстания».

Не в «новых мотивах» нехватка, почтеннейшие Мани­ловы, а в военной силе, в военной силе революционного народа (а не народа вообще), которая состоит 1) в воору­женном пролетариате и крестьянстве, 2) в организован­ных передовых отрядах из представителей этих классов, 3) в готовых перейти на сторону народа частях войска. Взятое все вместе, это и составляет революционную армию. Говорить о восстании, о его силе, о естественном переходе к нему и не говорить о революционной армии есть нелепость и путаница, — тем более, чем мобили­зованное контрреволюционная армия. Выдумывать «но­вые побудительные мотивы для восстания» в эпоху восстаний кавказских и черноморских, польских и риж­ских, — значит нарочно замыкаться в свою скорлупу и отстраняться от движения. Перед нами — сильнейшее брожение рабочих и крестьян. Перед нами — ряд вспышек восстания, неуклонно и с громадной быстротой прогрессирующих по широте, силе и упорству, начиная с 9 января. Никто не поручится за то, что завтра эти вспышки не повторятся в любом крупном городе, в лю­бом военном лагере, в любой деревне. Напротив, все показания сходятся в том, что такие вспышки вероятны, близки, неизбежны. Успех их зависит, во-1-х, от успехов

366

революционной агитации и организации, — именно ре­волюционной, а не «широкодемократической», о ко­торой болтает «Искра», ибо среди демократов масса нереволюционеров. Успех зависит, во-2-х, от силы и готовности революционной армии. Первое условие всеми давно признано и осуществляется по всей России всеми революционерами, на каждом буквально собра­нии кружка, группы, летучки, массовки. Второе еще очень и очень мало признано. Его не хочет и не может признать, в силу ее классового положения, либераль­ная буржуазия. Его замалчивают из революционеров только люди, безнадежно плетущиеся в хвосте монар­хической буржуазии.

Восстание — очень большое слово. Призыв к восста­нию — крайне серьезный призыв. Чем сложнее стано­вится общественный строй, чем выше организация государственной власти, чем совершеннее военная тех­ника, тем непозволительнее легкомысленное выставле­ние такого лозунга. И мы не раз говорили, что револю­ционные социал-демократы издавна подготовляли выста­вление его, но выставили, как прямой призыв, лишь тогда, когда не могло быть никаких колебаний насчет серьезности, ширины и глубины революционного дви­жения, никаких колебаний насчет того, что дело подхо­дит к развязке в настоящем смысле слова. С большими словами надо обращаться осмотрительно. Трудности превращения их в большие дела громадны. Но именно поэтому непростительно было бы отделываться от этих трудностей фразой, отмахиваться от серьезных задач маниловскими выдумками, надевать на глаза шоры сладеньких вымыслов о якобы «естественных переходах» к этим трудным задачам.

Революционная армия — это тоже очень большое слово. Создание ее — трудный, сложный и долгий про­цесс. Но, когда мы видим, что он уже начался и обрыв­ками, кусочками идет повсюду; — когда мы знаем, что без такой армии действительная победа революции невозможна, — мы должны выдвинуть решительный и прямой лозунг, проповедовать его, делать его оселком злободневных задач политики. Ошибочно было бы

367

думать, что революционные классы всегда обладают достаточной силой для совершения переворота, когда этот переворот вполне назрел в силу условий общест­венно-экономического развития. Нет, общество челове­ческое устроено не так разумно и не так «удобно» для передовых элементов. Переворот может назреть, а силы у революционных творцов этого переворота может ока­заться недостаточно для его совершения, — тогда об­щество гниет, и это гниение затягивается иногда на целые десятилетия. Что демократический переворот в России назрел, это несомненно. Но хватит ли силы теперь у революционных классов осуществить его, это еще неизвестно. Это решит борьба, критический момент которой приближается с громадной быстротой, — если нас не обманывает целый ряд прямых и косвенных признаков. Моральный перевес несомненен, моральная сила уже подавляюще велика; без нее, конечно, ни о ка­ком перевороте не могло бы быть и речи. Она — условие необходимое, но еще не достаточное. А претворится ли она в материальную силу, достаточную, чтобы сломить весьма и весьма серьезное (не будем закрывать на это глаза) сопротивление самодержавия, — это пока­жет исход борьбы. Лозунг восстания есть лозунг реше­ния вопроса материальной силой, — а таковой в совре­менной европейской культуре бывает лишь военная сила. Этот лозунг нельзя выставлять до тех пор, пока не назрели общие условия переворота, пока не прояви­лись определенно возбуждение и готовность масс к дей­ствию, пока внешние обстоятельства не привели к яв­ному кризису. Но раз такой лозунг выставлен, — тогда уже было бы прямо позорно пятиться от него назад, опять к моральной силе, опять к одному из условий нарастания почвы для восстания, опять к одному из «возможных переходов» и т. д. и т. п. Нет, раз уже жребий брошен, надо оставить всякие увертки, надо прямо и открыто разъяснять самым широким мас­сам, каковы теперь практические условия успешного переворота.

___

368

Мы далеко не исчерпали всех ошибок искровской резолюции, которая, — для людей думающих, а не от­делывающихся «ловлей момента», — надолго останется печальным памятником опошления задач социал-демо­кратии. Нам кажется более важным проследить основ­ные источники ошибок, чем перечислить все, даже сравнительно мелкие, проявления коренной фальши. Поэтому мы отметим лишь мимоходом нелепость и реак­ционность идеи о предъявлении «ультиматумов» (воен­ное слово, звучащее пошлым хвастовством при отсутст­вии подготовленной военной силы) к Думе, о стремлении превратить в революционное собрание эту Думу [a], — и перейдем к общему значению лозунга: «революцион­ное самоуправление народа».

В этом лозунге, или, вернее, в превращении его в центральный лозунг, корень всех шатаний «Искры». Защищать этот лозунг «Искра» пробовала ссылкой на «диалектику», — ту самую плехановскую диалек­тику, благодаря которой «организационные туманности» «Искры» были сначала защищаемы, а потом изобли­чаемы Плехановым!

Революционное самоуправление народа не пролог восстания, говорили мы, не «естественный переход» к нему, а эпилог. Без победы восстания нельзя и гово­рить серьезно о настоящем и полном самоуправлении. И мы добавляли, что реакционна самая мысль о перене­сении центра тяжести на управление государством, а не на устройство государства, что отожествление революционного самоуправления с революционной ар­мией есть величайший вздор, что революционная армия, победив,

369

обязательно предполагает революционное са­моуправление, а революционное самоуправление еще не обязательно включает революционную армию.

«Искра» пыталась защитить путаницу своих созна­тельных лозунгов ссылкой на «диалектику» бессозна­тельного стихийного процесса. Жизнь-де не знает резких границ. Биржи рабочих есть и сейчас («Социал-Демократ»[1] № 12), вот вам элементы самоуправления. Пролог и эпилог в диалектическом процессе развития нередко-де переплетаются.

Это последнее совершенно справедливо. Да, процесс действительного развития всегда идет запутанно, всо­вывая кусочки эпилога раньше настоящего пролога. Но значит ли это, что вождю сознательной партии позволительно запутывать задачи борьбы, позволи­тельно смешивать пролог с эпилогом? Может ли диа­лектика запутанного стихийного процесса оправдывать путаницу в логике сознательных социал-демократов? Не значит ли это подменять диалектику в смысле Маркса диалектикой в смысле Плеханова?

Чтобы сделать нашу мысль более наглядной, возьмем пример. Допустим, речь идет не о демократическом, а о социалистическом перевороте. Кризис зреет, бли­зится эпоха диктатуры пролетариата, И вот, оппорту­нисты выдвигают на первый план лозунг: потребитель­ные общества, а революционеры — лозунг: завоевание политической власти пролетариатом. Оппортунисты спорят: потребительные общества — реальная сила про­летариев, завоевание реальной экономической позиции, настоящий кусочек социализма; вы, революционеры, не понимаете диалектического развития, этого перерастания капитализма в социализм, этого проникновения ячеек социализма в недра самого капитализма, этого опорожнения капитализма новым социалистическим содержанием.

Да, отвечают революционеры, мы согласны, что потребительные общества есть в известном смысле кусочек социализма. Во-1-х, социалистическое общество есть одно большое потребительное общество с плано­мерно организованным производством для потребления;

370

во-2-х, социализм неосуществим без мощного, многосто­роннего рабочего движения, а одной из этих многих сторон неизбежно являются потребительные общества. Но дело-то не в этом. Пока власть остается в руках буржуазии, до тех пор потребительные общества — жалкий кусочек, никаких серьезных перемен не гаран­тирующий, никакого решительного изменения не вно­сящий, иногда даже отвлекающий от серьезной борьбы за переворот. Навыки, приобретаемые рабочими в по­требительных обществах, очень полезны, спора нет. Но поприще для серьезного приложения этих навыков может создать лишь переход власти к пролетариату. Тогда система потребительных обществ будет включать в свое распоряжение и прибавочную стоимость; теперь сфера применения этого полезного института сужена до убожества убогими размерами заработной платы. Тогда это будет потребительный союз действительно свободных работников; теперь это союз наемных рабов, придавленных и придушенных капиталом. Итак, по­требительные общества — кусочек социализма. Диалек­тический процесс развития действительно всовывает еще в пределах капитализма элементы нового общества, и материальные и духовные элементы его. Но социа­листы должны уметь отличать кусочек от целого, должны выставлять своим лозунгом целое, а не кусочек, должны противопоставлять коренные условия действи­тельного переворота тем частичным штопаниям, которые нередко сбивают борцов с истинно революционного пути.

Как думает «Искра», кто прав в этом споре?

Вот то же самое и с лозунгом: «революционное само­управление» в эпоху демократического переворота. Мы не против революционного самоуправления, мы отвели ему давно известное скромное место в нашей программе-минимум (см. § о широком местном самоуправлении), мы согласны, что это — кусочек демократического пере­ворота, как отметил еще № 15 «Пролетария»[b], со­славшийся на Смоленскую думу. Демократический

371

переворот был бы невозможен без мощного и многосто­роннего демократического движения, а одной из этих многих сторон является движение в области самоупра­вления. Но демократический переворот был бы невоз­можен, напр., и без революционной школы, которая есть столь же несомненный признак фактического раз­ложения царизма, как рабочие биржи вопреки полиции, как брожение в духовенстве, как противозаконное мест­ное самоуправление и проч. Какой же вывод следует отсюда, подумайте-ка, товарищи из «Искры»! Тот ли, что надо подытоживать все эти кусочки разложения в цельный лозунг восстания? или тот, что надо уродовать лозунг восстания, связывая его с одним из кусочков, с самоуправлением?

«Организация революционного самоуправления или, что то же самое, организация народных сил для восста­ния» — писала храбрая «Искра» (№ 109, с. 2, ст. 1). Это все равно, что сказать: организация революционной школы есть организация сил для восстания, организа­ция брожения в духовенстве есть организация сил для восстания, организация потребительных обществ есть организация сил для социалистического переворота. Нет, плохие вы диалектики, товарищи из «Искры». Вы не умеете рассуждать диалектически, хотя прекрасно умеете вилять и вертеться, как Плеханов, с вопросом об организационных и тактических туманностях в ва­ших взглядах. Вы просмотрели, что при условии победы восстания все эти кусочки переворота неизбежно сольются в цельный, законченный «эпилог» восстания, тогда как без победы восстания кусочки останутся кусочками, жалкими, ничего не изменяющими, только филистеров удовлетворяющими кусочками.

Мораль: 1) Оппортунисты социал-демократии и нака­нуне социалистического и накануне демократического переворота имеют дурную привычку носиться, как с писаной торбой, с одним из мелких кусочков великого процесса, возводя этот кусочек в целое, соподчиняя этому кусочку целое, уродуя этим целое, превращаясь в силу этого в прихвостней непоследовательных и трусливых реформистов. 2) Диалектика стихийного

372

процесса, который всегда и обязательно бывает запутан­ным, не оправдывает путаницы логических заключений и политических лозунгов, которые довольно часто (но не обязательно) бывают путаные.

___

Р. S. Статья уже была сверстана, когда мы получили заграничное искровское издание резолюций Южной учредительной конференции. Текст резолюции о Госу­дарственной думе несколько отличается от изданного в России и перепечатанного нами выше. Но эти отличия не существенны и нисколько не задевают нашей критики.