133

РЕВОЛЮЦИЯ УЧИТ ^[1]

Разногласия внутри политических партий и между политическими партиями разрешаются обыкновенно не только принципиальной полемикой, но и развитием самой политической жизни, — вернее даже будет ска­зать, пожалуй: не столько первой, сколько последним. В особенности разногласия, касающиеся тактики пар­тии, т. е. ее политического поведения, исчерпываются часто фактическим переходом неправильно рассуждаю­щих на правильный путь борьбы, под влиянием уроков жизни, под давлением самого хода событий, который вынуждает становиться на правильный путь, отодвигает просто-напросто в сторону ошибочные рассуждения, отнимает у них почву, делает их лишенными содержа­ния, выдохшимися, ни для кого не интересными. Это не значит, конечно, чтобы принципиальные разногласия по вопросам тактики не имели серьезного значения, не требовали принципиальных разъяснении вопроса, единственно способных поддержать партию на высоте ее теоретических убеждений. Нет. Это значит лишь, что необходимо как можно чаще проверять заранее принятые тактические решения на основании новых политических событий. Такая проверка необходима и теоретически и практически: теоретически, чтобы убедиться на деле, на опыте в том, правильны ли и насколько именно принятые решения, какие испра­вления вынуждают внести в них происшедшие после их принятия политические события; — практически,

134

чтобы научиться настоящим образом руководиться этими решениями, научиться видеть в них директивы, подлежащие непосредственному, немедленному приме­нению на деле.

Революционная эпоха больше, чем всякая другая, дает материала для такой проверки, благодаря гро­мадной быстроте политического развития и остроте нарастающих, обнаруживающихся и разрешающихся политических столкновений. Старая «надстройка» в ре­волюционную эпоху лопается, а новая создается у всех на глазах самодеятельностью различнейших социаль­ных сил, показывающих на деле свою истинную природу.

Так и русская революция дает нам чуть не каждую неделю поразительное богатство политического мате­риала для проверки заранее выработанных нами тактических решений и для самых назидательных уро­ков относительно всей нашей практической деятель­ности. Возьмите одесские события. Одна из попыток восстания кончилась неудачей. Один из отрядов рево­люционной армии потерпел поражение, он не уничто­жен, правда, неприятелем, но оттеснен им на нейтраль­ную территорию (подобно тому как немцы оттеснили одну французскую армию в Швейцарию в войну 1870— 1871 года) и разоружен нейтральным государством. Неудача горькая, поражение тяжелое. Но какая про­пасть отделяет эту неудачу в борьбе от тех неудач в тор­гашестве, которые сыпятся на господ Шиповых, Трубец­ких, Петрункевичей, Струве и всей этой буржуазной челяди царя! Энгельс сказал как-то: разбитые армии превосходно учатся, [2]. Эти прекрасные слова приме­нимы еще несравненно более к революционным армиям, пополняемым представителями передовых классов, чем к армиям той или другой нации. Пока не сметена прочь старая, прогнившая надстройка, заражающая весь народ своим гниением, — до тех пор всякое новое поражение будет поднимать новые и новые армии бор­цов, втягивая их в движение, просвещая их опытом их товарищей, уча их новым и высшим приемам борьбы. Конечно, есть еще гораздо более широкий коллективный

135

опыт человечества, запечатлевшийся в истории между­народной демократии и международной социал-демо­кратии, закрепленный передовыми представителями революционной мысли. Из этого опыта черпает наша партия материал для повседневной пропаганды и аги­тации. Но учиться непосредственно этому опыту могут лишь немногие, пока общество построено на угнетении и эксплуатации миллионов трудящихся. Массам при­ходится учиться больше всего на своем собственном опыте, оплачивая тяжелыми жертвами каждый урок, каждую новую ступень к освобождению. Тяжел был урок 9-го января, но он революционизировал настрое­ние всего пролетариата всей России. Тяжел урок одес­ского восстания, но на почве революционизированного уже настроения он научит теперь революционный пролетариат не только бороться, но и побеждать. По поводу одесских событий мы скажем: революционная армия разбита, — да здравствует революционная ар­мия!

В номере 7-ом нашей газеты мы говорили уже о том, как одесское восстание пролило новый свет на наши лозунги: революционная армия и революционное пра­вительство*. В предыдущем номере мы говорили (статья тов. В. С.) о военных уроках восстания, [3]. В настоящем номере мы останавливаемся еще раз на некоторых политических уроках его (статья: «Городская револю­ция»). Теперь следует остановиться еще на проверке наших недавних тактических решений в том двояком отношении теоретической верности и практической целесообразности, о котором мы говорили выше.

Насущные политические вопросы современного мо­мента — восстание и революционное правительство. Об этих вопросах всего больше говорили и спорили между собой социал-демократы. Этим вопросам посвя­щены главные резолюции III съезда РСДРП и конфе­ренции отколовшейся части партии. В области этих вопросов вращаются главные тактические разногласия внутри российской социал-демократии. Спрашивается

136

теперь: в каком свете представляются эти разногласия после одесского восстания? Всякий, кто возьмет на себя труд перечитать теперь, с одной стороны, отзывы и статьи по поводу этого восстания, а с другой стороны, четыре резолюции, посвященные вопросам о восстании и о временном правительстве съездом партии и конфе­ренцией новоискровцев, увидит тотчас же, как послед­ние под влиянием событий фактически стали переходить на сторону своих оппонентов, т. е. действовать не сооб­разно своим резолюциям, а сообразно резолюциям III съезда. Нет лучшего критика ошибочной доктрины, как ход революционных событий.

Под влиянием этих событий редакция «Искры» выпу­стила листок, озаглавленный: «Первая победа револю­ции» и обращенный к «российским гражданам, рабочим и крестьянам». Вот самая существенная часть этого листка:

«Пришло время действовать смело и всеми силами поддержать смелое восстание солдат. Смелость теперь победит!

Созывайте же открытые собрания народа и несите ему весть о крушении военной опоры царизма! Где только можно, захва­тывайте городские учреждения и делайте их опорой революцион­ного самоуправления народа! Прогоните царских чиновников и назначайте всенародные выборы в учреждения революцион­ного самоуправления, которым вы поручите временное ведение общественных дел до окончательной победы над царским прави­тельством и установления нового государственного порядка. Захватывайте отделения государственного банка и оружейные склады и вооружайте весь народ! Установите связь между горо­дами, между городом и деревней, и пусть вооруженные граждане спешат на помощь друг другу всюду, где помощь нужна' Берите тюрьмы и освобождайте заключенных в них борцов за ваше дело: ими вы усилите ваши ряды! Провозглашайте повсюду низвержение царской монархии и замену ее свободной демо­кратической республикой! Вставайте, граждане! Пришел час освобождения! Да здравствует революция! Да здравствует демо­кратическая республика! Да здравствует революционное войско! Долой самодержавие!»

Таким образом, перед нами решительный, открытый и ясный призыв к вооруженному всенародному восстанию. Перед нами столь же решительный, хотя, к сожалению, прикрытый и недоговоренный, призыв к образованию временного революционного правительства. Рассмотрим сначала вопрос о восстании.

137

Есть ли принципиальная разница между решением этого вопроса III съездом и конференцией? Несомненно. Мы говорили уже об этом в № 6 «Пролетария» («Третий шаг назад») * и теперь сошлемся еще на поучительное свидетельство «Освобождения». В № 72-м его мы читаем, что «большинство» впадает в «отвлеченный революцио­низм, бунтарство, стремление какими угодно средст­вами поднять восстание в народной массе и от ее имени немедленно захватить власть». «Напротив, меньшинство, крепко держась за догму марксизма, вместе с тем сохраняет и реалистические элементы марксистского миросозерцания». Это суждение либералов, прошедших через приготовительную школу марксизма и через бернштейнианство, крайне ценно. Либеральные буржуа всегда упрекали революционное крыло социал-демокра­тии за «отвлеченный революционизм и бунтарство», всегда хвалили оппортунистическое крыло за «реализм» их постановки вопроса. Сама «Искра» должна была признать (см. № 73, примечание по поводу одобрения г-ном Струве «реализма» брошюры тов. Акимова), что в устах освобожденцев «реалистический» означает «оп­портунистический». Гг. освобожденцы не знают иного реализма, кроме ползучего; им совершенно чужда рево­люционная диалектика марксистского реализма, под­черкивающего боевые задачи передового класса, откры­вающего в существующем элементы его ниспровержения. Поэтому характеристика двух течений в социал-демо­кратии, данная «Освобождением», лишний раз подтвер­ждает доказанный нашей литературой факт, что «боль­шинство» есть революционное, а «меньшинство» оппор­тунистическое крыло русской социал-демократии.

«Освобождение» решительно признает, что по сравне­нию со съездом «совершенно иначе относится к воору­женному восстанию конференция меньшинства». И в са­мом деле, резолюция конференции, во-первых, побивает самое себя, то отрицая возможность планомерного восстания (п. 1), то признавая ее (п. d), а во-вто­рых, ограничивается лишь перечнем общих условий

138

«подготовки восстания», как-то: а) расширение агитации, b) укрепление связи с движением масс, с) развитие революционного сознания, d) установление связи между разными местностями, е) привлечение непролетарских групп к поддержке пролетариата. Напротив, резолюция съезда прямо выдвигает позитивные лозунги, призна­вая, что движение уже привело к необходимости восста­ния, призывая организовать пролетариат для непосред­ственной борьбы, принять самые энергичные меры к его вооружению, разъяснять в пропаганде и агита­ции «не только политическое значение» восстания (этим ограничивается, в сущности, резолюция конфе­ренции), но и практически-организационную его сто­рону.

Чтобы яснее представить различие того и другого решения вопроса, припомним развитие социал-демокра­тических взглядов по вопросу о восстании со времени возникновения массового рабочего движения. Первая ступень. 1897-ой год. В «Задачах русских социал-демо­кратов» Ленина читаем: «Решать теперь вопрос, к ка­кому средству прибегнет социал-демократия для непо­средственного свержения самодержавия, изберет ли она восстание или массовую политическую стачку, или иной прием атаки, было бы похоже на то, как если бы генералы, не собрав армии, устроили военный совет» (стр. 18) *. Здесь, как мы видим, нет даже речи о под­готовке восстания, а только о собирании армии, т. е. о пропаганде, агитации, организации вообще.

Вторая ступень. 1902-ой год. В «Что делать?» Ленина читаем:

«...Представьте себе народное восстание. В настоящее время (февраль 1902 года), вероятно, все согласятся, что мы должны думать о нем и готовиться к нему. Но как готовиться? Не назначить же Центральному Коми­тету агентов по всем местам для подготовки восстания! Если бы у нас и был ЦК, он таким назначением ровно ничего не достиг бы при современных русских условиях. Наоборот, сеть агентов, складывающаяся сама собой

139

на работе по постановке и распространению, общей газеты, не должна была бы «сидеть и ждать» лозунга к восстанию, а делала бы именно такое регулярное дело, которое гарантировало бы ей наибольшую вероят­ность успеха в случае восстания. Именно такое дело закрепляло бы связи и с самыми широкими массами рабочих и со всеми недовольными самодержавием слоями, что так важно для восстания. Именно на таком деле вырабатывалась бы способность верно оценивать общее политическое положение и, следовательно, спо­собность выбрать подходящий момент для восстания. Именно такое дело приучало бы все местные организации откликаться одновременно на одни и те же волнующие всю Россию политические вопросы, случаи и происше­ствия, отвечать на эти «происшествия» возможно энер­гичнее, возможно единообразнее и целесообразнее, — а ведь восстание есть, в сущности, самый энергичный, самый единообразный и самый целесообразный «ответ» всего народа правительству. Именно такое дело, нако­нец, приучало бы все революционные организации во всех концах России вести самые постоянные и в то же время самые конспиративные сношения, создающие фактическое единство партии, — а без таких сношений невозможно коллективно обсудить план восстания и принять те необходимые подготовительные меры нака­нуне его, которые должны быть сохранены в строжайшей тайне» (стр. 136—137) *.

Какие положения выставляет по вопросу о восстании это рассуждение? 1) Нелепость идеи «подготовки» вос­стания в смысле назначения особых агентов, которые бы «сидели и ждали» лозунга. 2) Необходимость склады­вающейся на общей работе связи между людьми и ор­ганизациями, делающими регулярное дело. 3) Необ­ходимость закрепления на таком деле связей между пролетарскими (рабочие) и непролетарскими (все недо­вольные) слоями. 4) Необходимость совместной выра­ботки способности оценивать верно политическое поло­жение и «откликаться» целесообразнее на политические

140

происшествия. 5) Необходимость фактического объеди­нения всех местных революционных организаций.

Перед нами, следовательно, ясно выдвинут уже ло­зунг подготовки восстания, но нет еще прямого призыва к восстанию, нет еще признания, что движение «уже привело» к его необходимости, что необходимо тотчас вооружаться, организоваться в боевые группы и т. д. Перед нами — разбор как раз тех самых условий под­готовки восстания, которые чуть ли не буквально по­вторены в резолюции конференции (в 1905 году!!).

Третья ступень. 1905-ый год. В газете «Вперед» и затем в резолюции III съезда делается дальнейший шаг вперед: кроме общеполитической подготовки вос­стания выдвигается прямой лозунг тотчас организо­ваться и вооружаться для восстания, устраивать особые (боевые) группы, ибо движение «уже привело к необхо­димости вооруженного восстания» (п. 2-ой резолюции съезда).

Эта небольшая историческая справка приводит к трем несомненным выводам: 1) Прямую ложь представляет из себя утверждение либеральных буржуа, освобожденцев, будто мы впадаем в «отвлеченный революционизм, бунтарство». Мы ставим и ставили всегда этот вопрос именно не «отвлеченно», а на конкретную почву, раз­лично решая его в 1897, 1902 и 1905 годах. Обвинение в бунтарстве есть оппортунистическая фраза господ либеральных буржуа, готовящихся предать интересы революции и изменить ей в эпоху решительной борьбы с самодержавием. 2) Конференция новоискровцев оста­новилась на второй ступени развития вопроса о вос­стании, В 1905 году она повторила лишь то, что было достаточно только в 1902 г. Она года на три отстала от революционного развития. 3) Под влиянием уроков жизни, именно одесского восстания, новоискровцы фактически признали необходимость действовать по указаниям не своей, а съездовской резолюции, т, е. признали задачу восстания неотложной, прямые и немедленные призывы к непосредственной органи­зации восстания и вооружения безусловно необхо­димыми.

141

Отсталая социал-демократическая доктрина сразу от­странена революцией. У нас стало еще одним препятствием меньше к практическому объединению на общей работе с новоискровцами, причем, разумеется, это не означает еще полного устранения принципиальных разногласий. Мы не можем удовлетвориться тем, чтобы наши тактические лозунги ковыляли вслед за собы­тиями, приспособляясь к ним после их совершения. Мы должны стремиться к тому, чтобы эти лозунги вели нас вперед, освещали наш дальнейший путь, поднимали нас выше непосредственных задач минуты. Чтобы вести последовательную и выдержанную борьбу, партия про­летариата не может определять своей тактики от случая к случаю. Она должна в своих тактических решениях соединять верность принципам марксизма с верным учетом передовых задач революционного класса.

Возьмите другой насущный политический вопрос о временном революционном правительстве. Здесь мы видим, пожалуй, еще яснее, что в своем листке редакция «Искры» фактически порывает с лозунгами конференции и принимает тактические лозунги III съезда. Нелепая теория <(не ставить себе целью захватить» (для демокра­тического переворота) «или разделить власть во вре­менном правительстве» выброшена за борт, ибо листок прямо призывает «захватывать городские учреждения» и организовывать «временное ведение общественных дел». Нелепый лозунг «оставаться партией крайней революционной оппозиции» (нелепый в эпоху револю­ции, хотя очень правильный для эпохи только парла­ментарной борьбы) фактически сдан в архив, ибо одес­ские события заставили «Искру» понять, что во время восстания смешно ограничиваться этим лозунгом, что надо активно звать к восстанию, к самому энергичному проведению его и использованию революционной власти. Нелепый лозунг «революционные коммуны» тоже отбро­шен, ибо события в Одессе заставили «Искру» понять, что этот лозунг лишь облегчает смешение демократиче­ского и социалистического переворота. А смешивать эти различнейшие вещи было бы лишь авантюризмом, свидетельствующим о полной неясности теоретической

142

мысли и способным затруднить осуществление насущно необходимых практических мер, облегчающих рабочему классу борьбу за социализм в демократической респу­блике.

Припомните полемику новой «Искры» с «Вперед», ее тактику «только снизу» в противоположность впередовскому «и снизу и сверху», — и вы увидите, что «Искра» приняла наше решение вопроса, призывая теперь прямо сама к действию сверху. Припомните опасения «Искры» насчет того, как бы не скомпромети­ровать нам себя ответственностью за казначейство, финансы и т. п., — и вы увидите, что если «Искру» не убедили наши доводы, то ее убедили в верности этих доводов сами события, ибо «Искра» в приведенном листке прямо рекомендует «захватывать отделения государственного банка». Нелепая теория, будто рево­люционно-демократическая диктатура пролетариата и крестьянства, их совместное участие во временном революционном правительстве есть «измена пролета­риату» или «вульгарный жоресизм (мильеранизм)» — просто забыта новоискровцами, которые теперь сами обращаются именно к рабочим и крестьянам с призы­вом захватывать городские учреждения, отделения го­сударственного банка, оружейные склады, «вооружать весь народ» (очевидно, теперь уже вооружать оружием, а не только «жгучей потребностью самовооружения»), провозглашать низвержение царской монархии и т. д. — одним словом, действовать целиком по программе, данной в резолюции III съезда, действовать именно так, как указывает лозунг революционно-демократиче­ской диктатуры и временного революционного прави­тельства.

Правда, ни того, ни другого лозунга «Искра» в своем листке не упоминает. Она перечисляет и описывает все действия, совокупность которых характерна для вре­менного революционного правительства, но она избегает этого слова. Это она напрасно. Фактически она прини­мает сама этот лозунг. Отсутствие же ясного термина способно лишь посеять колебания, нерешительность, путаницу в умы борцов. Боязнь слова: «революционное

143

правительство», «революционная власть» есть чисто анархическая и недостойная марксиста боязнь. Чтобы «захватить» учреждения и банки, «назначить выборы», поручить «временное ведение дел», «провозгласить низвержение монархии», — для этого безусловно необ­ходимо осуществить и провозгласить сначала временное революционное правительство, которое бы объединило и направило к одной цели всю военную и политическую деятельность революционного народа. Без такого объ­единения, без всеобщего признания временного прави­тельства революционным народом, без перехода к нему всей власти, всякий «захват» учреждений, всякое «про­возглашение» республики останутся простой и пустой бунтарской выходкой. Не сконцентрированная рево­люционным правительством революционная энергия народа после первой удачи восстания лишь раздробится, рассыплется на мелочи, утратит общенациональный раз­мах, не осилит задачи удержать захваченное и осуще­ствить провозглашенное.

Повторяем: фактически, на деле, социал-демократы, не признающие решений III съезда РСДРП, вынуждены ходом событий действовать именно по данным им лозун­гам, выбросив за борт лозунги конференции. Револю­ция учит. Наше дело — использовать до капли ее уроки, привести в соответствие наши тактические лозунги с нашим поведением и нашими ближайшими задачами, распространить в массе правильное понима­ние этих ближайших задач, приступить самым широким образом к организации рабочих везде и повсюду для боевых целей восстания, для создания революционной армии и образования временного революционного пра­вительства!

«Пролетариат» № 9, 26 (13) июля 1905 г.

Печатается по рукописи, сверенной с текстом газеты «Пролетарий»