3. С кем россияне себя отождествляют?

Длительное время население России приучали к мысли о том, что любой россиянин прежде всего часть “народа” (в СССР – “советского народа”). Официальная иерархия идентичностей и в Российской империи, и в СССР строилась одинаково: держава (народ), коллектив (производственная или сельская община), семья, сам человек. И россияне действительно ощущали свою принадлежность к большой, державно-народной общности, а потому очень болезненно восприняли крушение Советского Союза.

С кем же россияне отождествляют себя сегодня: с осколком “великой общности – советского народа” или с различными этносами, проживающими на территории России? С кем они испытывают наибольшее чувство общности: со своим реальным кругом общения или с абстрактными социальными группами?

Современные россияне включены в систему очень сложных социальных ролей и связей, относительная важность которых для них далеко не одинакова. Для большинства населения не важны макротерриториальные или гражданские общности – люди планеты, граждане СНГ, или почивший в бозе “советский народ”. Более 40% россиян также никогда не отождествляют себя с теми, кто воплощает негласный идеал брежневской эпохи – жить тихо, не высовываться, надеясь не на свои силы, а на везение. Зато очень важны для большинства россиян общности, отражающие духовную близость людей во всем её многообразии – люди тех же взглядов или религиозных убеждений, той же профессии и рода деятельности, той же национальности. Заметим в этой связи, что национально-этнический фактор оказывается в системе идентификаций гораздо важнее, чем гражданский. Не случайно с россиянами устойчиво отождествляет себя почти вдвое меньшее число наших сограждан, чем с людьми той же национальности.

Представив общую картину сравнительной роли различных типов устойчивых самоидентификаций россиян, попробуем понять их динамику за период 1992–1998 гг., т.е. проанализируем, как сказались годы реформ на их распространенности и иерархии. Разобраться в этом поможет сравнение наших результатов с результатами исследования самоидентичности россиян, проведенного под руководством профессора В.А. Ядова в 1992 г. Причем, если по состоянию на сегодняшний день мы анализировали только устойчивые идентификации, то для анализа их динамики необходимо рассматривать одновременно как тех, кто отождествлял себя с той или иной общностью часто, так и тех, кто делал это иногда. Это связано с тем, что неустойчивые формы соотнесения себя с окружающим миром за столь емкий по влиянию на россиян исторический период могли перейти в устойчивые, и наоборот.

Как видно из таблицы 5, за прошедшие годы наблюдался весьма значительный рост среднего числа положительных самоидентификаций. На наш взгляд, это свидетельствует о том, что тот идейно-мировоззренческий и ценностный вызов, который бросил россиянам внезапный слом их привычных жизненных устоев, они пытаются преодолеть за счет попыток вписаться в новые социальные роли и в новые, ранее нехарактерные для них, общности взамен утраченных.

Таблица 5

С кем и в какой степени испытывали чувство общности россияне в 1992 и 1998 гг. (суммируются ответы “часто” и “иногда”, в %)

Причем рост этот затронул как положительные, так и отрицательные самоидентификации при резком сокращении числа тех, кто не смог определиться в ответах на данный вопрос. Это свидетельствует о том, что процесс внутреннего самоопределения россиян, выхода их из идейно-мировоззренческого вакуума и адаптации к реалиям нового общества близок к завершению. На смену утраченным идентификациям приходят в первую очередь общности, характерные для стран с рыночной экономикой, причем скорее раннеиндустриальных, чем развитых. Речь идет прежде всего о политической (рост с 53,6% до 72,9%) и имущественной идентификациях (рост с 67,6% до 86,5%).