ОПЫТ ЭКОНОМИЧЕСКИХ ПРЕОБРАЗОВАНИЙ

В СТРАНАХ ЦЕНТРАЛЬНОЙ И ВОСТОЧНОЙ ЕВРОПЫ

Светлана  Глинкина

Прошло более 5 лет после начала системных преобразований в странах Центральной и Восточной Европы. За их ходом  пристально наблюдают как на Западе, так и на Востоке, нередко идеологизируя результаты проводимых в регионе преобразований, интерпретируя их в своих  политических интересах.

При сохраняющихся значительных разногласиях относительно набора необходимых мер, последовательности и степени радикальности их реализации появились и некоторые объединяющие представителей разных политических и научных течений оценки. В частности, все большее число теоретиков и практиков начинают признавать, что успех реформ в конечном итоге зависит от того, насколько новые правила игры будут восприняты общественным сознанием, что позволит в средне- и долгосрочном плане сформировать относительно стабильные институты рыночного хозяйства и демократии в целом. Подчеркивается, что если ввод системообразующих законов, правил и институтов может оставить впечатление шока, то цикл их реального становления занимает значительно больше времени. При этом успех здесь не автоматичен и зависит от способности управлять балансом интересов общества при одновременном умении стимулировать предпринимательство и инвестиции, особенно в реальном секторе.

Именно  в свете ситуации с реформами, сложившейся в России проведение  объективного анализа хода экономических реформ в странах ЦВЕ чрезвычайно актуально.     

Дискуссионным остается вопрос о том, какие критерии должны быть положены в основу оценки успеха или неуспеха  проводимых в странах трансформационных преобразований. В литературе преобладает, на наш взгляд, упрощенная позиция, согласно которой важнейшим индикатором успеха реформ является наметившийся в странах с 1993-1994 гг. определенный экономический рост.

Целый ряд важных моментов заставляет нас быть осторожными при оценке проявившейся  положительной динамики и, следовательно, выдвижении критерия экономического роста в качестве основного при оценке результатов проводимых в странах ЦВЕ преобразований.

Во-первых,  анализ  источников  экономического роста свидетельствует о том, что у него  пока нет прочной основы. Некоторое   оживление  капиталовложений  в  ряде  стран  пока  не

___________________

Глинкина Светлана - к.э.н., зам. директора Ин-та Международных эконономических и политических исследований РАН.

позволило существенно повлиять на состояние основных произизводственных фондов, их объемы и технико-технологические характеристики. В ряде стран источниками роста капиталовложений стали иностранные кредиты, нарастание объемов которых увеличивает  иностранную задолженность.

Задействование на первом этапе возможностей мелкого частного производства - важного источника экономического роста - не сопровождается созданием ни горизонтальных, ни вертикальных кооперационных связей, что нередко делает мелкий бизнес скорее тормозом, чем "локомотивом" экономических преобразований. Доля самозанятых в странах ЦВЕ существенно превысила аналогичные показатели не только развитых стран, но и стран Латинской Америки и Азии, максимально приблизившись к  уровню африканского региона. Уже в 1994 г. начало проявляться исчерпание возможностей экстенсивного развития частного сектора, базировавшегося на его низкой капиталоемкости, позволявшей легко начать дело и перемещать бизнес из одной сферы в другую, а также на наличии многочисленных рыночных ниш и на неэквивалентном перемещении ресурсов из государственного сектора (неформальная приватизация).

Стимулирующий экономический рост экспорт требует, как показывает опыт, значительных государственных субсидий (Польша), восстановления подорванной за первые годы преобразований экспортной базы производства, зависит от конъюнктуры на мировых рынках и посему неустойчив, разбалансирован  на канале связей с наиболее важными партнерами -  развитыми странами Запада, что проявляется в росте дефицита торгового баланса стран.

Вступление на путь  переориентации связей на западные рынки и интеграции с ЕС способствовало усилению этих тенденций. Показательно, что за 1991-1994 гг. экспорт стран ЕС в центрально-восточный регион Европы вырос на 87%, в то время как импорт увеличился всего на 45%. Суммарный внешнеторговый долг стран ЦВЕ превысил 100 млрд. долл., 70% которого приходится на Венгрию и Польшу.

В ряде стран (например, Венгрии) многими представителями науки экономический рост  не только не считается показателем успеха начатых преобразований, но и признается нежелательным, поскольку происходит на базе прежней неадекватной новым рыночным условиям структуры экономики. 

Действительно, процесс здоровых структурных преобразований, как на макро-, так и на микроуровне разворачивается крайне медленно. Показатели эффективности производства падают даже в таких наиболее "благополучных" странах, как Чехия. Если в конце 80-х гг. энергоемкость чешской экономики  была примерно на 40 процентов выше, чем в развитых странах Западной Европы, в расчете на душу населения  и на 150 процентов в расчете на производство единицы ВВП, то к 1995 г. этот разрыв увеличился, что напрямую связано с замедленным процессом технологического обновления оборудования на предприятиях. Увеличила Чехия свой разрыв от Запада и по уровню производительности труд: в 1989 г. уровень производительности труда в Чехии составил 39 % от ЕС, а в 1995 г. уже только 33 %. Становится очевидным, что успешные реформы невозможны без проведения продуманной структурной и промышленной политики, осуществления значительных капиталовложений, преодоления многочисленных барьеров на пути завоевания рынков сбыта национальной продукции.

Таким образом, источники экономического роста в странах ЦВЕ неустойчивы. Однако экономический рост есть  и в этом плане ситуация в анализируемом регионе существенно отличается от российской.

Важным критерием успеха реформ можно считать сохранение управляемости трансформационными процессами, о чем, в частности, свидетельствуют  состояние и тенденции развития теневой экономики в рассматриваемых странах.

Масштабы теневой экономики значительны во всех постсоциалистических государствах. В 1994 г.  в ВВП Чехии ее доля составила 15, Польши 18, Венгрии 23,  Румынии 28 процентов.  Стартовав со значительно более высокого уровня, чем республики бывшего СССР  (соответственно в среднем по региону  20 и 11 % ВНП), теневая экономика в странах ЦВЕ  осталась практически стабильной, а в ряде стран даже сократилась. В России же  рост неофициальной экономики носил взрывной характер, доля ее в официальном ВНП увеличилась  с 11 до 45-50  процентов. При этом  доля подпольной экономики   в рамках всей теневой деятельности     в России   на порядок выше, чем в постсоциалистических странах Европы. Все чаще в научной литературе, средствах массовой информации поднимается вопрос об угрозе возникновения в нашей стране  криминального государства. Эта проблема  напрямую должна рассматриваться в рамках проблем общественной безопасности.

"Качественно" теневая экономика в  России и странах ЦВЕ  различается не только  по доле различных составляющих, каковыми являются: криминальная деятельность; фиктивная экономика (спекулятивные сделки, взяточничество и всякого рода мошенничества, связанные с получением и передачей денег); в целом полезное для развития экономики  мелкое предпринимательство, выведенное из-под финансового контроля государства. Различия наблюдаются  и по целому ряду других параметров, таких , например, как  воздействие на распределительные отношения. Если в России  подпольная и фиктивная экономика - источник создания огромных состояний и роста оскорбляющей общество дифференциации доходов, то  в  странах ЦВЕ занятость  в теневой экономике   такой возможности практически не дает и является фактором нивелирования объективно усиливающейся доходной дифференциации на этапе перехода к рынку.       

Специфика теневой экономики, которая могла бы быть важным показателем успеха или неуспеха проводимых реформ, самым непосредственным образом связана с моделями трансформационных преобразований, избранных теми или иными странами. Венгерские эксперты утверждают, что при постепенном бесшоковом проведении реформ теневой сектор экономики расширяется относительно медленно, в обществе не происходит резкого усиления нелегальных перераспределительных процессов. И действительно,  на фоне других стран ЦВЕ венгерская теневая экономика  выглядит  наиболее "цивилизованно":  в ее структуре преобладает неуплата налогов, доходы от  криминальной деятельности  составляют  лишь 5-6%.   Нелегальные доходы имеют практически все слои общества:  до 1/5 от их общей величины приходится на наиболее богатую часть граждан, около 1/3 - на наиболее бедную, а остаток - немногим более половины - на т.н. средний класс. Теневая экономика позволяет всем слоям общества "адаптироваться" к сложным условиям трансформационного периода, увеличивая доходы населения в среднем  на 20%.

Говоря о критериях успеха реформ, нельзя обойти стороной вопрос о положении, складывающемся в социальной сфере трансформируемых обществ. Социальная цена рыночных преобразований везде оказалась более высокой, чем ожидало общество и реформаторы. В расчете на душу населения во всех странах сократились объем ВВП, рассчитанный по паритету покупательной способности и  продолжительность жизни, упал образовательный уровень населения (именно эти показатели положены в основу проводимых ООН международных сопоставлений жизненного уровня). Привыкшие в стопроцентной занятости общества столкнулись с новым явлением - безработицей, достигавшей 10-16 процентов по отдельным годам и странам (исключение составляет Чехия, где уровень безработицы не превышал    4%).  Однако  нигде (за исключением Болгарии) падение уровня жизни не было столь глубоким, как в России.

Куда более сложным делом является оценка степени зрелости институциональной инфраструктуры рыночной экономики, складывающейся в отдельных странах. Сегодня уже очевидным для стран ЦВЕ (но не для многих представителей  российской экономической и политической элиты) становится вывод  о том, что правовые институты скопировать легко, но превращение их в эффективно работающие требует длительного процесса восприятия чужого опыта и поведенческой адаптации... Подходы менеджеров и предпринимателей к проблемам координации в децентрализованной рыночной экономике  зависят прежде всего от институциональной среды, в которой они действуют.

Страны с переходной экономикой по-разному продвигаются в деле создания институциональной легитимности. В небольшой группе лидеров (Чехия, Венгрия, Польша, Словения) прогресс налицо: несмотря на множество нерешенных проблем, здесь происходит становление стабильных и легитимных институциональных структур.

Анализ хода преобразований в странах ЦВЕ приводит нас к мысли о том, что большая прагматичность и меньшая заидеологизированность проводимых в них преобразований, решительный разрыв с господствовавшей на начальном этапе  иллюзией о всемогуществе "невидимой руки рынка", восстановление разумного государственного регулирования и контроля за происходящими преобразованиями, большая социальная направленность реформ позволили  им избежать многих современных бед российского общества.

Наглядным примером сказанного являются первые итоги преобразований наиболее заидеологизиванной и мистифицированной сферы - сферы отношений собственности.

Приватизация в странах ЦВЕ,  развиваясь в целом динамично, нигде не приняла "обвального" характера.  Первоначальные попытки преобразования отношений собственности в результате "кавалерийской атаки", приведшие к   развитию стихийных неконтролируемых процессов разгосударствления собственности, практически к ее разбазариванию, были вовремя осознаны и в большинстве стран пресечены (в Польше, например, в результате судебных процессов, рассмотревших вопросы правомерности заключенных ранее сделок).   

Государства ЦВЕ   четко определили границы приватизации, выделив долю собственности, которая остается в государственных руках на время или навсегда. В Румынии, например, Законом 1991 г. и нормативным актом правительства 1993 г. был создан институт "автономных предприятий", т.е. "казенных", которые не подлежат приватизации. Их число во всех сферах экономики в 1993 г. составляло 918,  в 1995 г. - около 500. 79  предприятий имеют  общенациональное значение, они  сосредоточены в жизненно важных отраслях, в т.ч. в 5 стратегических (производство и распределение электро-тепловой энергии, добыча минеральных полезных ископаемых, почта и телекоммуникации, железнодорожный транспорт и метрополитен, производство вооружений). Госпредприятия сохранены в сфере управления морскими и речными портами, аэродромами, лесным и водным хозяйством, в производстве редких и цветных металлов, наркотических средств и медикаментов,  организации азартных игр и т.д.  Вся экономическая деятельность "автономных предприятий" общенационального значения жестко регулируется государством. Бюджет этих предприятий утверждается правительством и принимается одновремено с законом о госбюджете (на местном уровне - вместе с бюджетом местных органов власти). Правительство осуществляет контроль над ценами и тарифами на услуги, производимые этими предприятиями. Руководители (генеральные директора) автономных предприятий национального значения утверждаются правительством, которое заключает с ними контракт на управление.

Маштабы государственного сектора и методы управления им в странах ЦВЕ различаются, однако главное то, что ни в одной из них не была допущена  та степень бесконтрольности, бесхозности государственных активов, которая явилась в России основой  "теневой" криминальной перекачки государственных средств в частные руки.

Быстро и эффективно прошла малая приватизация в  странах ЦВЕ. Небольшие предприятия торговли, общественного питания и сферы услуг в большинстве своем распроданы за "живые" деньги. При этом в большей степени, чем в России   учтены интересы потребителей. Так, в Чехии и Словакии для предотвращения переориентации деятельности купленного объекта на более прибыльную, но менее общественно значимую  в Закон о малой приватизации был включен специальный раздел об обязанностях нового владельца. В нем предусматривалось,  что лицо, ставшее собственником приватизированного объекта, может в течение двух лет продать его только отечественному гражданину. Если на аукционе  покупался продовольственный магазин, то его работа должна была возобновиться не позднее, чем через 7 дней со дня покупки, а специализация сохранялась минимум на два года. В случае нарушения данного пункта закона на нового собственника налагались высокие штрафы.

По целому ряду причин (отсутствие необходимых денежных ресурсов у населения, низкая доходность приватизируемых предприятий, слабый приток иностранного капитала, нежелание правительств в таких условиях превращать приватизацию в акт чисто формальной смены юридического лица, и т.д.) процесс большой приватизации в странах ЦВЕ проходит менее динамично. Невозможно привести точные данные о числе приватизированных предприятий, поскольку везде, за исключением Венгрии, к их числу статистика относит  даже предприятия, ставшие акционерными обществами со стопроцентным или преобладающим участием государства.  Ввиду этого официально  публикуемые данные относительно доли частного сектора в странах ЦВЕ  (от 40 до 60% ВНП) следует считать чрезмерно завышенными.

Преимущественно рыночные методы приватизации удалось реализовать практически только в Восточных землях Германии. Венгрия, провозгласившая отказ от идеи всеобщего и бесплатного раздела государственного имущества и попытавшаяся осуществить приватизацию только на основе купли-продажи, на практике в 1993-1994 гг. также была вынуждена существенно расширить круг лиц, получивших "заменители" денег, широко используемые в приватизации. В результате за "компенсационные боны", выдававшиеся гражданам за нанесенный им в годы социалистического строительства материальный и моральный ущерб, в 1994 г. было реализовано 43% приватизированного имущества. Параллельно этому процессу шло значительное сокращение доли государственной собственности, реализованной за наличные деньги ( в 1993 г. - 47,4%, в 1994 г. - 25%)59. Осознание возникающих в связи с этим реальных проблем подвигнуло венгерское руководство на ускорение приватизации путем продажи максимального числа объектов иностранцам, включая весь энергетический комплекс страны.

Сегодня в Венгрии  каждое четвертое предприятие в промышленности является совместным. В 1990-1992 гг. иностранные участники, получив систему разнообразных финансовых льгот, обеспечили  70-80% поступлений в госбюджет от приватизации. Для таких отраслей венгерской промышленности, как наукоемкие подотрасли машиностроения и фармацевтика, привлечение иностранного капитала, по мнению венгерских аналитиков, оказалось единственным путем спасения в сложившихся условиях. Принципиальное значения для будущего венгерской промышленности имеют транснациональные корпорации, 35 из которых постоянно присутствуют на венгерском рынке. С их помощью  началась динамичная смена структуры венгерского производства,  создан ряд принципиально новых отраслей.

Признавая в целом позитивную роль иностранного капитала в формировании современной отраслевой структуры экономики стран ЦВЕ, следует отметить стремление западных инвесторов к захвату целых отраслей и наиболее прибыльных  производств, ликвидации потенциальных  конкурентов. Под контроль иностранного капитала, причем на льготных условиях, в Венгрии, например, попали такие отрасли как цементная, бумажная, полиграфическая, сахарная, табачная, маслобойно-жировая, ликеро-водочная, строительство автомобильных дорог, сеть станций по заправке баллонов пропан-бутаном, производство электроламп и трубок дневного света, бытовых холодильников, серной кислоты. На место бывшей государственной монополии исподволь пришли монополии иностранного капитала. В результате сегодня на иностранных молочных  предприятиях в Венгрии разводится водой  голландское сухое молоко, при этом  продукция   отечественных сельхозхпроизводителей не находит сбыта. В 1994-1995 гг. существенно возрос вывоз капитала из страны по каналам транснациональных монополий.  Названные  факты вызывают беспокойство у ряда венгерских экономистов, которые считают, что в ходе приватизации в Венгрии явно расширены возможные границы участия иностранного капитала в ряде отраслей экономики. Прочие страны ЦВЕ были либо менее привлекательными для иностранного капитала, либо более осмотрительными в его привлечении.

Объективная невозможность проведения  приватизации на исключительно платной основе  предопределила необходимость раздачи значительной части государственной  собственности гражданам стран ЦВЕ  бесплатно. Однако сделано это было  принципиально иначе, чем в России. "Ваучерная" приватизация в Чехии, Румынии, с конца 1995 г. в Польше и Болгарии с точки зрения населения имеет огромные преимущества перед российским аналогом. Так,  практически повсеместно, приватизационные купоны (ваучеры) являются именными, что значительно снижает возможности проведения финансовых махинаций с ними. Как правило, они делимы. Значительно более понятной, обозримой для участников является техника обмена  ваучеров (купонов) на акции предприятий.

Государство держит под строгим контролем процесс создания  и функционирования инвестиционных (приватизационных) фондов, препятствует  попаданию на руководящие посты людей случайных.  Так, в Румынии, создана стройная система институтов, являющихся распорядителями акций, приватизируемых объектов. К ним относятся пять Фондов частной собственности (ФЧС), действующих в режиме коммерческих акционерных обществ и являющихся  держателями акций на бесплатно передаваемую населению часть государственного имущества, а также Фонд государственного имущества (ФГИ)  - держатель акций на госимущество, подлежащее открытой продаже. Несмотря на то, что ФЧС и ФГИ являются  юридически самостоятельными лицами, государство на основе закона жестко контролирует их деятельность. Члены руководства ФЧС утверждаются обеими палатами парламента страны сроком на пять лет, в течение которых намечено завершить бесплатную передачу госимущества населению, после чего ФЧС будут преобразованы в паевые инвестиционные фонды. Из 17 членов руководства ФГИ, выбираемых на семь лет, 5 (в т.ч. председатель Фонда) назначаются президентом страны, 3 - постоянным бюро верхней палаты парламента, 3 - постоянным бюро палаты депутатов, 5 - правительством. 

Как показывает практика, внешне привлекательный метод массовой приватизации, эффективно решающий проблему ее "запуска", не обеспечивает привлечения в производство реальных инвестиций, необходимых для реализации насущных задач структурной перестройки, и более того, может стать источником новых финансовых проблем. Опыт  свидетельствует, что волна банкротств предприятий начинается примерно через год после ваучерной приватизации, а еще через год следует ожидать банкротства части инвестиционных фондов. Многие банкротства оказываются чисто спекулятивными, позволяющими дешево скупить значительные массивы имущества и ценных бумаг.

От реализации в чистом виде лозунга "Фабрики тем, кто на них работает" отказались во всех странах ЦВЕ,  мотивируя такую позицию тем, что самоуправление как система хозяйствования неэффективно. Ввиду этого в странах ЦВЕ существенно урезаны, по сравнению с первоначальными проектами ,  предоставляемые трудовым коллективам льготы. Так, например, в Чехии провозглашен принцип исключения в ходе приватизации привилегий и льгот, пареимуществ одних групп населения перед другими; лишь в ходе малой приватизации "право первой руки" на аукционе предоставлялось трудовым коллективам. В Венгрии льготы трудовым коллективам, участвующим в программе "Акции предприятий - трудящимся" сведены к получению ими  льготных кредитов на приобретение акций. Лишь в случае если трудовые коллективы предлагают  равные  с прочими покупателями  условия (перспективная концепция развития, соотвествующее предложение по цене, гарантирование определенного уровня занятости и т.д.), им отдается  предпочтение при приватизации предприятия  в Восточных Землях Германии.

Вместе с тем целый ряд вопросов в ходе приватизации в странах ЦВЕ решается значительно более "социально", чем в России.  Основной мерой противодействия сокращению числа рабочих мест стало выдвижение в ходе  приватизации предприятий требований по сохранению или созданию новыми собственниками  определенного числа рабочих мест. Так, например, в Восточных Землях Германии продажная цена предприятия  была привязана к гарантиям покупателей по сохранению рабочих мест на определенное в договоре  время. Если эти условия не выполнялись, собственник должен был уплатить определенную сумму за каждый месяц и каждое ликвидируемое рабочее место (3 000 ДМ);  цена предприятия за каждого уволенного работника также могла возрасти (на сумму до 30 000 ДМ). Всего при продаже предприятий были получены гарантии  по сохранению более чем 1,5 млн. рабочих мест.

Принципы, на которых строится приватизация, методы ее осуществления, бесспорно, оказывают влияние на степень ее эффективности, определяя прежде всего масштабы привлечения на приватизированные предприятия дополнительных источников финансирования, а также формы организации и управления предприятием. Как следует из анализа, проведенного известной консалтинговой фирмой "Прайс Уотерхаус", опросившей 100 руководителей предприятий и учредителей фирм в Восточных землях Германии, существуют значительные различия в эффективности работы предприятий, приватизированных разными способами. В наилучшем положении оказались предприятия, в отношении которых западный инвестор с самого начала четко увязывал ясные стратегические направления со своей активностью в приватизационном  процессе. Прочие предприятия оказались в значительно более сложном положении. Причину этого исследователи видят прежде всего в недостатке у новых собственников контактов и знаний рыночной экономики.  На различный экономический эффект от приватизации в зависимости от ее способа указывают и польские авторы, отмечая, что предприятия, приватизированные методом ликвидации, оказались значительно более жизнеспособными, чем приватизированные через акционирование.

Первые результаты приватизации в странах ЦВЕ заставляют по-новому посмотреть на давнюю дискуссию относительно того, какие факторы являются важнейшими для достижения субъектами хозяйствования наивысшей эффективности. Анализ  свидетельствует, что положение субъектов хозяйствования сегодня, независимо от формы собственности, на  которой они базируются, в значительной степени зависит от факторов, находящихся вне сферы их влияния. По оценкам венгерских экономистов, это (в соответствии с убывающим значением) - общий экономический кризис, высокий уровень налогообложения, неплатежи, банкротство отечественных партнеров, внутренняя конкуренция, низкие цены на конечную продукцию, конкуренция со стороны иностранных фирм, потеря рынков вследствие неопределенности будущего фирмы, отсутствие государственных субсидий, дефицитность и высокая цена кредитов. В ряде других стран среди факторов, определяющих эффективность деятельности предприятия, отмечают также барьеры потребительского спроса (Болгария, Румыния, Польша).

Реальная хозяйственная практика приватизированных предприятий показывает, что сама по себе приватизация, даже в случае наиболее успешного ее проведения в отношении конкретизации собственников и юридической процедуры, может служить лишь предпосылкой изменения процессов в сфере производства и должна быть подчинена целям более широкой программы рыночной реструктуризации или структурной перестройки. Позитивный эффект приватизации во многом определяется тем, удалось ли до или в ходе ее провести финансовую реструктуризацию и организационную перестройку предприятий, а также обеспечить предпосылки для технической модернизации. В  Венгрии, где был принят именно такой порядок приватизации государственных предприятий, рентабельность приватизированных предприятий  на 25 % выше, чем в в среднем по промышленности.  В странах же, где таких задач не ставилось, эффект от приватизации минимален, более того, возможно возникновение целого ряда сложных проблемы, таких как развал на предприятиях, вышедших из-под государственного контроля, системы НИОКР, слабое информационное обеспечение, отсутствие отлаженной системы менеджмента, нередко обвальное сокращение занятости, рост кредитной задолженности и т.д.

Таким образом, приватизация - это не панацея от всех бед, а лекарство, которым нужно уметь пользоваться, если хочешь избежать побочных или обратных ожидаемым эффектов. В этом нас убеждает и опыт стран Центральной и Восточной Европы, и наша собственная практика.

 Трансформационные реформы выдвигают ряд вопросов и проблем, напрямую связанных с сохранением страной своей национальной безопасности. Эффективность решения этой задачи - еще один из критериев успеха или неуспеха трансформационных реформ. Она  требует  от реформаторов  гибкого подхода к  "абсолютно рыночным" истинам, необходимости, в частности,  усиления государственного вмешательства в экономические процессы, как  в новых, так иногда и в традиционных формах. Наиболее показательным в этом смысле является регулирование внешнеэкономической деятельности стран, оказывающее огромное влияние на развитие экономики в целом,  обеспечение национальных интересов и сохранение национальной экономической безопасности.

Создание отрытой экономики является важным элементом системных преобразований в странах Центральной и Восточной Европы. Однако открытость здесь сочетается с разумным протекционизмом и достаточно строгим контролем за разворачивающимися  процессами и действиями субъектов хозяйствования, что позволяет избежать многих известных российской практике негативных явлений и процессов.

Страны провели  либерализацию цен и приступили к поэтапной и взвешенной отмене валютных ограничений. Анализ показывает, что те из них, что применили режимы централизованно регулируемого валютного курса, будь то  жесткая фиксация (Чехия) или "ползучая привязка" (Венгрия, Польша),  смогли предотвратить раскручивание инфляционной спирали,  обесчили большую устойчивость сделок и стабильность партнерских связей.

Подтвердив стремление достичь обратимости  национальных валют, страны подошли к реализации этой цели чрезвычайно осмотрительно. Так, с самого начала реформ подавляющее большинство из них ввело правило обязательной  продажи  субъектами хозяйствания государству 100%  валютной выручки, полученной за экспорт товаров и услуг,  с зачислением на их счета эквивалента в  национальной валюте. Только по мере укрепления валютного положения в Чехии и   Словакии предприятия получили право открывать валютные счета в национальных коммерческих банках, в Польше и Венгрии такого права они не имеют до настоящего времени.  Такой подход к отмене валютных ограничений сыграл среди прочего важную роль в недопущении в большинстве стран ЦВЕ  "валютизации" платежного оборота.

   Еще более осторожна политика стран ЦВЕ в сфере отмены ограничений по  экспорту капитала.  По существу, в каждой из  них сохраняется весьма жесткое регулирование операций по покупке недвижимости за границей,  а также портфельных инвестиций. В  ряде  стран  наблюдается  определенная либерализация в сфере прямых инвестиций за границу, однако  прибыль от них должна быть обязательно репатриирована в отечественные коммерческие банки.

Важнейшим инструментом   государственного регулирования внешнеэкономической деятельности являются  таможенные правила. Анализ существующих в странах ЦВЕ таможенных режимов свидетельствует о том, что их внешнеэкономическая политика эволюционирут в сторону усиления протекционизма, защиты внутреннего рынка.  Для всех стран  характерна антиимпортная направленность таможенного режима с целью защиты производителей от иностранных конкурентов. Имеют место и экспортные ограничения (как правило, временные), исключающие вымывание товаров с отечественного рынка. Дополнением к тарифным ограничениям в этих странах служит применение системы разрешений. Так, в Венгрии лицензируется 7-8% импорта и до 30% экспорта.

Страны ЦВЕ активно осваивают практику применения таких мер, как нормативы качества, импорт при обязательном наличии сервиса, соглашения о добровольном самоограничении и другие.

Страны ЦВЕ на практике поняли, что чрезмерная либерализация импорта оборачивается жесткой конкуренцией, непосильной для национального производителя. В Венгрии ее на себе испытало 45 из 50 отраслей, 80% продукции. Аналогичные проблемы возникли и в Польше. Не случайно, именно в этих странах развернулась дискуссия о необходимости ограничения иностранного присутствия в экономике. Усилилось давление производителей, в т.ч. отраслевое лоббирование с целью ужесточения правил импортного режима и привлечения  иностранного капитала. Своевременные меры (повышение тарифов на импорт в Венгрии, разработка селективной таможенной системы в Польше) позволяют уберечь внутренний рынок от разрушения, а национального производителя - от полного уничтожения.

 Однако возможности разумного протекционизма сужаются по мере продвижения стран ЦВЕ к полной интеграции с ЕС. Жесткие условия вхождения в западные экономические структуры вызывают у восточноевропейских стран нарастание пессимизма  по поводу их будущего положения в европейском сообществе.  Не случайно в Венгрии высказываются предположения, что ЕС имеет большие преимущества от соглашения об ассоциировании, нежели страны ЦВЕ, а принцип асимметрии в пользу ВР на деле не реализуется.  Подписание соглашений об ассоциированном членстве, определяя политическую решимость постсоциалистических стран ЦВЕ "вернуться в Европу" и торгово-политические рамки их экономических связей с западноевропейскими странами, не обеспечивают им автоматически достойного "места" в европейском доме и гарантий экономического успеха. На пути решения этих задач стоит много  сложных проблем, поэтому крайне трудно  дать однозначный прогноз картины европейской интеграции образца 2001 года и ее воздействия  на экономическое развитие восточноевропейского региона.

Подводя итог сказанному, следует констатировать, что в силу целого ряда объективных и субъективных причин выход стран ЦВЕ из кризиса происходит в целом более успешно, чем в России. При этом однако источники экономического роста в регионе остаются крайне ограниченными, нестабильными ,  а их задействование нередко  дает противоречивые результаты.

Нельзя не согласиться с точкой зрения, высказанной заместителем директора секции экономического анализа и прогнозов Европейской Экономической Комиссии (ЕЭК) П.Райментом, согласно которой "те, кто чрезмерно упрощал стоящие задачи и давал сверхоптимистические прогнозы относительно сроков и издержек системной трансформации, несут значительную долю ответственности за разочарование в реформах, распространившееся сейчас в рассматриваемых странах и усугубляющее и без того непростые проблемы, с которыми сталкиваются правительства этих государств".