ЗАБАСТОВКИ И ДРУГИЕ ФОРМЫ

КОЛЛЕКТИВНОГО ПРОТЕСТА ТРУДЯЩИХСЯ РОССИИ

В 1997 ГОДУ

Александр Кацва

В 1997 году процесс реформирования российской экономики дал первые, хотя пока и скромные, но все же реальные результаты. Было приостановлено характерное для последних лет падение промышленного производства, а валовой внутренний продукт даже вырос на 0,4% (1).

Устойчивое развитие наметилось в медицинской, полиграфической, микробиологической, химической и нефтехимической промышленности, в цветной металлургии, в общем машиностроении (прежде всего в автомобилестроении), в ряде центров ВПК. Расширился выпуск продукции на малых и совместных предприятиях. Преимущественный рост наблюдался в отраслях, ориентированных на экспорт продукции. Это в основном отрасли, производящие сырье и полуфабрикаты. Вместе с тем следует отметить и увеличение выпуска потребительских товаров, которые постепенно начали конкурировать с импортной продукцией. Так, если в 1995 г. доля импорта в розничной торговле составляла 53%, то в конце 1997 г. она снизилась до 49% (2). Хотя это и не дает еще серьезных оснований для заявлений о восстановлении отечественной индустрии, однако определенная тенденция здесь уже просматривается.

Сдвиги в экономическом развитии произошли и в отдельных российских регионах, но подъем был далеко не повсеместным. Наряду с благополучными регионами, были и территории, которые сильно отставали по своим экономическим показателям. Так, в каждом четвертом регионе РФ весной 1997 г. производство по сравнению с соответствующим периодом 1996 г. сократилось на 10-20%, а в ряде краев и областей России снижение было еще более значительным (3).

Таким образом, очевидно, что страна в 1997 г. постепенно начала выбираться из тисков экономического кризиса, но это была лишь только попытка удержаться на краю пропасти, а еще не движение в противоположном направлении - от стагнации к подъему. Исполнительная власть пыталась, но так и не смогла найти прочную финансовую основу для преодоления хозяйственных трудностей и обеспечения экономического роста.

В 1997 г. продолжался резкий рост кредиторской задолженности. Если в начале года она составляла около 540 трлн. руб., то к концу его долги возросли на 30% и составили 760 трлн. руб.(4).

Из-за постоянной ограниченности финансовых средств и в том числе бюджетного дефицита,  значительная часть пред-

____________________

Кацва Александр - к.э.н., старший научный сотрудник Института сравнительной политологии  РАН.

приятий продолжала периодически сталкиваться с перебоями в денежных поступлениях, что в свою очередь вело к росту неплатежей по заработной плате.

Так, в декабре 1997 г. задолженность по зарплате имели 97,5 тыс. предприятий и организаций, в том числе в промышленности более 51 тыс., а в отраслях социальной сферы свыше 46 тыс. Каждое четвертое предприятие по состоянию на конец минувшего года было признано неплатежеспособным. Общая сумма задолженности к 1 декабря 1997 г., по данным Госкомстата РФ, составляла 55,6 трлн. рублей. Положение в этом отношении не только не улучшилось, но даже по сравнению с соответствующим периодом 1996 г., в ряде регионов стало более напряженным. Из-за отсутствия бюджетного финансирования в 25 субъектах РФ имело место увеличение задолженности, причем в ряде регионов оно было весьма значительным (5).

К началу 1998 г., по информации ФНПР, около 100 тысяч предприятий, на которых было сконцентрировано подавляющее число работающих по найму, не выполняли своих обязанностей по расчетам с работниками (6).

Продолжалась порочная практика замены денежных выплат промышленными и продовольственными товарами. Получавшая все большее распространение бартерная система не давала возможности наемным работникам получать достойное вознаграждение за свой труд.

Были и такие предприятия, которые, имея возможность своевременно и полностью выплачивать заработную плату, тем не менее, использовали полученные денежные средства не по их прямому назначению. При этом администрация (и территориальная, в том числе), как правило, исходила из личных корыстных интересов. Так, например, в Кировском муниципальном автопредприятии, несмотря на задолженность по оплате труда, около 1,5 млрд. бюджетных средств было израсходовано на приобретение квартир, автомобилей, гаражей, на поездки руководителей в зарубежные страны. А руководство АО “Ростсельмаш” деньги, предназначенные на зарплату, израсходовало на загранкомандировки и закупку 12 автомобилей. Такое же произвольное использование денег имело место в АО “Меланж” (Ивановская обл.), в ОАО “Хакасуголь”, в ОАО “Текстильмаш” (Чувашия), на многих других предприятиях. Систематически, в течение длительного времени задерживая зарплату работникам, себе администрация назначала, между тем, многомиллионные оклады и регулярно получала их, а также выписывала для собственных нужд дополнительные ссуды (7). Эти и другие подобные нарушения были вскрыты в ходе проверок, проведенных Рострудинспекцией Министерства труда и социального развития РФ. Только за 1997 г. ею было проверено около 45 тыс. предприятий и организаций и выявлено 27,5 тыс. нарушений. Общая сумма выплаченных долгов по заработной плате по требованию госинспекторов труда составила 5,7 трлн. рублей (8).

Долговременные задержки зарплаты существенно ухудшали и без того тяжелое материальное положение значительной части населения страны, являясь важным (если не определяющим), но далеко не единственным источником постоянно снижавшегося уровня их жизни. В этой связи следует сказать о том, что за последние годы значительно усилилось несоответствие динамики номинальной и реальной оплаты труда работников. И хотя по сравнению с предшествующими годами в 1997 г. этот разрыв заметно сократился, он все же был еще достаточно велик. Так, начисленная номинальная среднемесячная заработная плата возросла по сравнению с 1996 г. почти в 1,2 раза, а размер реальной зарплаты увеличился всего на 4,3% (9).

Незначительно по сравнению с 1996 г. снизилась численность населения, имевшая денежные доходы ниже величины прожиточного минимума. В 1997 г. такие доходы были еще у 30 млн. человек или примерно у пятой части населения страны (10).

В таком бедственном положении находилась значительная часть работников целого ряда отраслей народного хозяйства РФ. Так, в сельском хозяйстве 70% работников получали зарплату ниже прожиточного минимума, а на предприятиях текстильной, швейной и обувной промышленности она была таковой у 55% всех работников. Ненамного лучше было положение и у тех, кто занят в науке, культуре и образовании. Здесь такой низкий уровень зарплаты имела половина всех занятых. А в промышленности зарплату “на уровне выживания” получал каждый четвертый. В то же время заработки работников газовой промышленности были примерно вчетверо выше среднероссийских, в нефтедобыче - втрое, а в электроэнергетике, нефтепереработке, угольной промышленности, цветной металлургии - вдвое выше. Неоправданная и резкая дифференциация заработной платы не только не снижалась, а, наоборот, даже усилилась. В 1997 г. межотраслевые различия в оплате труда доходили до 6-7 раз, тогда как в других странах этот разрыв не превышает и двух раз. Весьма значительной была разница в оплате труда и внутри предприятий, где оклады руководителей в 20-30 (а иногда и в 100) раз превышали зарплату работников (11). Вполне уместно в этой связи отметить, что и в целом по стране соотношение в уровнях оплаты труда работников с самой низкой и наиболее высокой заработной платой в 1997 г. различалось между собой более чем в 13 раз. В 1997 г. на долю 10% наиболее обеспеченной части населения приходилось 31,7% денежных доходов (в 1996 г. - около 34%), а на долю 10% наименее обеспеченной части населения всего лишь 2,4% (в 1996 г. - 2,6%) (12). Вопрос о расслоении населения по уровню доходов сохранял, таким образом, свою остроту и актуальность.

Вызванное финансовым кризисом падение реальных денежных доходов населения, естественно, влияло на настроения россиян, усиливало их недовольство положением дел в обществе, обостряло и без того напряженные социально-трудовые отношения.

В ходе социологического опроса, проведенного в сентябре 1997г. Российским независимым институтом социальных и национальных проблем, выяснилось, что около 36% респондентов ожидают ухудшения экономической ситуации в стране, треть опрашиваемых считает, что экономическое положение останется прежним и только 7% - надеются на положительные изменения (13).

Подобные пессимистические настроения были вызваны прежде всего, конечно, финансовыми неурядицами, но было бы неверно только в этом усматривать причины усилившегося недовольства масс. Оно явилось также реакцией на положение рабочей силы на рынке труда, на высокий уровень безработицы.

На протяжении 90-х годов, в связи с падением производства, ежегодно происходило уменьшение количества рабочих мест и в результате этого в 1997 г. общая численность занятых по сравнению с 1991 г. сократилась на 8,4 млн. человек. И хотя в 1997 г. этот процесс несколько замедлился, а в процентном отношении регистрируемая безработица по сравнению с 1996 г. даже снизилась с 3,4% до 2,7%, ситуацию в сфере занятости существенно изменить так и не удалось. Официально в качестве безработных было зарегистрировано 2 млн. человек (14). Однако эти данные учитывают далеко не всех лиц, потерявших работу, но активно ищущих ее. Более точными являются сведения об их количестве, рассчитанные по методике Международной Организации Труда. В соответствии с ней общая численность безработных к концу 1997 г. составляла 6,4 млн. человек, а уровень безработицы был равен 9% от экономически активной части населения страны (15).

Заметно уменьшилось в течение года число занятых в угольной промышленности, в черной и цветной металлургии, химической и нефтехимической промышленности, в машиностроении и металлообработке, легкой и пищевой промышленности, в ряде других отраслей индустрии.

Но приведенные данные позволяют судить только о регистрируемой безработице, которая лишь частично отражает положение на рынке труда. Для определения же реальных масштабов безработицы надо учитывать также получившие распространение в последние годы неполную занятость населения и скрытую безработицу. Картина тогда получается совершенно иная. Так, в 1997 г. ежемесячно более 4 млн. трудящихся крупных и средних предприятий и организаций по инициативе администрации работали в режиме неполного рабочего дня или неполной рабочей недели и находились в вынужденных отпусках, причем свыше 40% лиц, отправленных в эти отпуска, не получали никакой денежной компенсации (16). В наибольших размерах неполная занятость охватила промышленные и транспортные предприятия, а также научные учреждения.

Если же рассматривать данную проблему в территориальном разрезе, то нужно отметить, что, как и в предшествующие годы, регионы резко различались между собой по уровню регистрируемой безработицы. В ряде регионов положение было относительно благополучным, а в других - ситуациях на рынке труда была крайне напряженной. В Архангельской, Кировской, Самарской областях, Красноярском крае, республиках Калмыкия, Дагестан, Коми и в некоторых других регионах уровень безработицы в 2 и более раз превышал среднероссийские показатели (17).

Не произошло в Российской Федерации за прошлый год и коренных изменений в области условий и охраны труда на производстве. На предприятиях даже участились случаи нарушения трудового законодательства об охране труда и соответствующих нормативно-правовых актов, по-прежнему не обновлялось физически и морально устаревшее оборудование, продолжала использоваться отсталая технология, низким оставался уровень культуры производства и профессиональной подготовки работников. Недостаточное финансирование предприятий привело к ослаблению контроля за промышленной безопасностью. Так, в Москве многие работодатели в погоне за прибылью стали экономить именно на охране труда. Всего на эти цели в 1997 г. здесь было израсходовано в 5-6 раз меньше средств, чем в 1989-1990 годах (18). Совокупность же всех этих факторов не давала возможности добиться существенного снижения травматизма и профессиональных заболеваний.

Из-за нарушения норм и правил охраны труда в РФ за 1995-1997 гг. пострадало свыше 970 тыс. чел., а более 18 тыс. работников в результате аварий на производстве погибли (19). Примерно пятая часть всех пострадавших попала в аварийную ситуацию в 1997 г. и треть от общего числа погибших за это время также приходится на 1997 г. (20).

Наиболее незащищенными оказались работники частных предприятиях, где условиям труда на рабочих местах вообще не уделяли никакого внимания. Травматизм здесь был в 2,5 раза выше чем на государственных предприятиях, а коллективные и индивидуальные средства защиты практически не применялись (21).

Итак, острота социально-трудовых проблем в 1997 г. не снижалась, а попытки профсоюзов и работодателей найти выход из создавшегося положения оказывались в большинстве случаев недостаточно эффективными. Система социального партнерства только начинала действовать и окончательно еще не сложилась.

Недовольство масс, между тем, усиливалось, росла социальная напряженность, особенно в депрессивных регионах. Люди, несмотря на заверения руководства страны о выходе из кризиса, не почувствовали перемен в своем положении и естественно, что власть постепенно теряла их доверие. Опросы общественного мнения в течение года стабильно показывали, что до 40% россиян считали невозможным терпеть бедственное положение (22).

Выражением этих настроений явились острые социальные конфликты, получившие распространение в ряде отраслей экономики и некоторых российских регионах.

Постараемся выяснить, какой же была в 1997 г. степень забастовочной активности трудящихся, отметить особенности трудовых конфликтов в этот период.

* * *

По данным Госкомстата РФ, в 1997 г., несмотря на определенную стабилизацию социально-экономического положения в стране, забастовки продолжительностью более одной смены состоялись на 17007 предприятиях, в то время как в 1996 г. они были зарегистрированы на 8278 предприятиях, т.е. количество производственных объединений, включившихся в забастовочное движение за это время, выросло более чем вдвое (23). Годом раньше была иная ситуация: не рост по сравнению с 1995 г., а, наоборот, снижение (хотя и незначительное) количества бастующих предприятий.

Одновременно увеличилась численность участников стачек. Если в 1996 г. бастовало почти 664 тыс. человек, то в 1997 г. их было более 887 тыс. человек, что примерно на 223,5 тыс. человек, или в 1,3 раза превысило количество стачечников 1996 г.

Однако забастовочная активность трудящихся России не была постоянной в течение всего года, а отличалась заметными колебаниями по месяцам. Если в первом квартале забастовочное движение характеризуется “наступательным порывом” и массовостью (в основном, за счет профсоюзной акции протеста 27 марта), то в весенние и особенно в летние месяцы отмечается его сезонный спад, который осенью, хотя и сменился новой волной протеста, но несоизмеримой с той, что развертывалась в начале 1997 г.

Существенно возросла и доля участников забастовок по отношению к общему числу работников предприятий, включившихся в движение протеста. В 1996 г. их удельный вес составлял там 45%, а в 1997 г. он уже поднялся до 51,5% (24). Длительное отсутствие средств существования, связанное с многомесячными невыплатами зарплаты, и невозможность властных структур найти выход из этой тупиковой ситуации, полная неясность дальнейших перспектив - все это усиливало стремление трудящихся к консолидации и наращиванию давления на федеральные и региональные органы управления. В то же время более организованно (конечно, не везде) стали действовать стачкомы, а в результате повысилась солидарность и согласованность действий работников предприятий и организаций, выступающих с едиными экономическими, а иногда и политическими требованиями. Прошло то время, когда в акции протеста включались лишь отдельные наиболее решительные и политически ангажированные работники, теперь в забастовках, как правило, стала принимать участие значительная часть трудовых коллективов: рабочих, служащих и даже управленцев.

При этом надо отметить, что в забастовочных акциях 1997 г. приняли участие коллективы таких крупнейших российских производственных объединений как: “Ростсельмаш”, Кировский, Балтийский заводы и завод “Русский дизель” в Петербурге, Норильский горно-металлургический комбинат, Липецкий тракторный завод, судостроительный завод “Янтарь” (г. Калининград) и многие другие предприятия.

Забастовки стали значительно более длительными и напряженными. Так в 1997 г. средняя продолжительность одной стачки составила 6,8 дня, увеличившись по сравнению с 1995 г. почти в 2,5 раза (25). Резкий рост продолжительности стачек за сравнительно короткое время, позволяет обратить внимание на такую особенность современного забастовочного движения, как его интенсивность. И хотя по напряженности забастовки сильно различались между собой в различные месяцы, тем не менее столь продолжительных стачек, как в 1997 г. не было уже достаточно давно. Длительные стачки провели, например, шахтеры крупнейшего на Южном Урале угольного разреза “Коркинский”, горняки кузбасской шахты “Киселевская”, рабочие Юргинского машиностроительного завода (Кемеровская область), АО “Сибэлектротерм” (Новосибирская область), завода по ремонту атомных подводных лодок (г. Большой Камень Приморского края), работники медицинских учреждений г. Улан-Удэ (республика Бурятия) и г. Юрги (Кемеровская область) (26), коллективы некоторых других предприятий и организаций.

В 1,5 раза по сравнению с 1996 г. возросли и потери рабочего времени из-за забастовок, которые составили в 1997 г. 6000,5 тыс. человеко-дней (27).

Еще одним важным показателем роста забастовочного движения в стране стало его территориальное распространение. В 90-е годы последовательно происходило увеличение субъектов РФ, охваченных стачками. Не явился исключением в этом отношении и 1997 г. На протяжении его забастовки состоялись в 67 республиках, краях и областях Российской Федерации, в то время как годом раньше они прошли в 62 регионах (28). При этом надо подчеркнуть, что всего лишь за три года (с 1994 по 1997) доля бастующих регионов увеличилась в 1,8 раза (с 42 до 75%). Забастовочное движение не ограничившись, таким образом, лишь депрессивными регионами, получило распространение на большей части территории страны, но при этом нельзя не отметить тот факт, что в 90-е годы забастовки регулярно проходили только в десяти краях и областях России. С большей или меньшей интенсивностью, но постоянно бастовали лишь угледобывающие районы на востоке страны.

В 1997 г. вперед по количеству забастовок выдвинулись Омская, Читинская, Кировская, Смоленская, Иркутская, Курганская, Свердловская и Брянская области, Краснодарский и Алтайский края, а также республика Хакассия. Более половины (57%) всех предприятий и организаций, принявших участие в забастовках 1997 г., были расположены именно в этих одиннадцати регионах (29).

В каждой из них бастовало более пятисот предприятий, а в Омской, Читинской, Кировской областях и Красноярском крае число таких предприятий и организаций было даже более тысячи. В каждом же из 27 других регионов число “непокорных” предприятий превышало “сотенную” отметку (30). Эти данные дают достаточно полное представление о масштабах и напряженности забастовочного движения в России в 1997 г.

Наиболее частыми, как и в предшествующие годы, были забастовки в непроизводственной сфере, где особенно высокой активностью отличались коллективы учреждений народного образования. В самом начале года состоялась Всероссийская акция в защиту образования, в которой приняли участие коллективы около 11,7 тыс. учебных заведений, расположенных в 68 регионах страны. В ходе забастовки требования о ликвидации задолженности по зарплате предъявили властям 511 тыс. человек. Наряду с социально-экономическими требованиями, прозвучали и политические лозунги, призывы к акциям гражданского неповиновения, а 66 тыс. учителей объявили бессрочную забастовку (31). В феврале снова состоялись массовые выступления работников образования и в том числе многодневные забастовки учителей.

Напряженная ситуация в учебных заведениях страны сохранялась также и в последующие месяцы 1997 г. Так, из-за огромной задолженности по заработной плате (около 10 трлн. руб.) учебный год вовремя не начался в 1140 школах, расположенных в 18 регионах. В забастовке приняли участие 50 тыс. человек.

Особенно сложная обстановка сложилась к началу занятий в восточных и северных районах страны, где в сентябре не работали педагогические коллективы 250 школ, расположенных в 10 краях и областях. Кроме того, были и менее продолжительные забастовки. Всего же за сентябрь 1997 г. учительские забастовки состоялись в 26 регионах РФ. Занятия прекращались в 1368 школах, и в забастовках приняли участие 61560 человек (32).

В результате этих акций протеста правительство и органы местной администрации предприняли некоторые меры для погашения задолженности по зарплате работникам образования (некоторым были выделены ссуды, нашлись средства на эти цели и в ряде местных бюджетов). Это дало возможность несколько снизить здесь напряженность и приостановить в последние месяцы 1997 г. забастовки учителей. Однако обстановка в сфере образования продолжала оставаться еще достаточно сложной и взрывоопасной. Прекращение забастовки еще не означало, что наступило согласие, это был лишь переход педагогических коллективов в предзабастовочное состояние, которое в любой момент могло перерасти в новый конфликт. Фактически в течение всего года здесь сохранялось противостояние сторон. За 1997 г. стачки состоялись в 15610 школах и других образовательных учреждениях (по сравнению с 1997 г. число бастующих школ увеличилось более чем вдвое), что составило 92% от общего числа предприятий, учреждений и организаций, вовлеченных в забастовочные действия.

Что же касается доли работников образовательных учреждений среди всех участников стачек, то по сравнению с 1996 г. она возросла в 1,5 раза и составила в 1997 г. 60% (33).

Продолжались также и забастовки работников здравоохранения, решительно выступавших против несвоевременной и низкой оплаты своего труда и одновременно настаивавших на преодолении сложившейся в отрасли критической ситуации, вызванной недостаточным объемом ее финансирования. Причем, масштабы забастовочного движения в медицинских учреждениях по сравнению с 1996 г. значительно расширились. Так, если в 1996 г. забастовки состоялись в 229 больницах и поликлиниках 19-ти регионов, то спустя год количество их возросло более чем в 3 раза и в 1997 г., бастовали коллективы 712 лечебных учреждений, расположенных на территории 37 республик, краев и областей РФ. Количество же медиков-участников забастовок за это время увеличилось в 3,8 раза (с 24,9 до 95,1 тыс. человек), и их доля среди всех участников стачек соответственно поднялась с 3,8% до 10,7% (34).

Забастовки медиков были, как правило, продолжительными и носили бескомпромиссный характер. В отдельных случаях работники учреждений здравоохранения прибегали даже к крайней мере протеста в защиту своих прав - голодовкам. Так, в июне 1997 г. в г. Иванове более 25 дней продолжалась голодовка работников станции скорой помощи, длительную голодовку провели в октябре работники одной из районных больниц в Читинской области, голодовки медиков прошли также на Сахалине, в Приморском, Красноярском и Хабаровском краях, в Астраханской, Свердловской, Томской областях и в ряде других регионов России (35).

В результате забастовочных акций медицинским работникам удалось привлечь внимание общественности к проблемам здравоохранения и заставить органы исполнительной власти принять необходимые меры к частичному и поэтапному погашению задолженности по заработной плате.

Совершенно иная ситуация сложилась в промышленности, где, несмотря на постоянно возникавшие на протяжении всего года трудовые конфликты, напряженность по сравнению с 1996 г. все же заметно снизилась.

Забастовочное движение вообще не является равномерно поступательным движением. Это сложное и во многом противоречивое явление, где приливы сменяются отливами. После решительной конфронтации сторон на промышленных предприятиях наступил относительно спокойный период. Не достигнув быстрого осуществления желаемых результатов, одни участники движения прекратили конфронтацию, устав от перенапряжения и постоянных стрессов, другие решили переменить тактику, сделав упор на переговорный процесс, а некоторые из стачечников пошли на применение еще более радикальных мер: захват заложников из состава администрации, перекрытие авто- и железнодорожных магистралей и т.п.

Забастовки продолжались, но почти вдвое (с 527 до 272) уменьшилось количество промышленных предприятий, на которых они состоялись. Соответственно, почти на 5 процентных пунктов сократилась их доля в общей массе бастующих предприятий, теперь она составила здесь всего лишь 1,6%. В два раза понизилась и численность участников этих акций среди промышленного персонала, а их удельный         вес по отношению ко всем стачечникам был равен примерно пятой части, в то время как годом раньше он составлял более половины (55%).

Естественно, что и потери, понесенные отечественной индустрией, в отличие от 1996 г., были не столь ощутимыми. Так, например, потери рабочего времени в 1997 г. составили 1735,4 тыс. человеко-дней, в то время как в 1996 г. - 2230,8 тыс. человеко-дней, то есть они уменьшились в 1,3 раза (36).

При этом важно подчеркнуть, что в 1997 г. по сравнению с предшествующим и более ранними годами значительные изменения произошли и в составе участников забастовочных акций, занятых на промышленных предприятиях.

И в этой связи следует прежде всего сказать о шахтерах. Именно они на рубеже 80-90-х гг. выступили зачинателями нового рабочего движения в СССР, а в 90-е годы продолжали развивать его на территории России. Активные протесты шахтеров, направленные против длительных неплатежей, тяжелых материально-бытовых условий, высокой аварийности на шахтах и массовой безработицы, обусловленной реструктуризацией угольных предприятий, продолжались вплоть до 1997 г. И хотя положение их в дальнейшем практически не изменилось, они резко снизили забастовочную активность, настойчивость в отстаивании своих экономических требований, полностью уступив свое лидерство в рабочем движении.

Из общего числа стачечников, занятых в промышленности, доля шахтеров в 1997 г. составила только 22,6%, в то время как за год до того она равнялась там 81,6% (37). Таким образом, всего за год удельный вес шахтеров среди бастующих работников промышленности снизился на 59 процентных пунктов. Такое снижение активности горняков следует, видимо, объяснять целым рядом причин и далеко не последнюю роль среди них играет усталость людей, разочарование их в силовых методах борьбы, сказалась и политика сдерживания по отношению к шахтерам со стороны работодателей, меры предпринятые органами исполнительной власти по первоочередному удовлетворению их требований.

Одновременно возросло и участие в забастовочных действиях других профессиональных групп рабочих. Наибольшую активность в этом отношении проявили машиностроители, которые с 1996 г. резко усилили свои “протестные” действия и продолжали наращивать их в 1997 г. Так, если в 1995 г. бастовало 10,6 тыс. работников этой отрасли, то два года спустя уже 107,7 тыс. чел., то есть рост был более чем в 10 раз. От общего числа принявших участие в забастовках работников промышленности, машиностроители составили в 1997 г. свыше 58%.

Сравнительно частыми (особенно по сравнению с предшествующими годами) стали трудовые конфликты в металлургии. Если раньше в связи с непрерывным характером металлургического производства, здесь не решались приостанавливать работу, то кризисное состояние отрасли все-таки вынудило металлургов пойти на этот шаг. В 1997 г. бастовало уже почти 11,5 тыс. работников металлургических предприятий, что втрое превысило их количество в 1996 г. (38).

Постепенно ряды стачечников пополнились также за счет химиков и работников промышленности стройматериалов, работников легкой и пищевой промышленности, транспортных и строительных рабочих.

Забастовки 1997 года были, как правило, широкомасштабными и тщательно подготовленными акциями протеста, принимавшими, как уже отмечалось выше, затяжной характер.

В то же время надо подчеркнуть и такую особенность современного забастовочного движения, наиболее ярко проявившуюся в 1997 г., как его напряженность и даже, можно сказать, ожесточенность. Все чаще стали звучать угрозы и применяться формы и методы протестов, не предусмотренные законом. Забастовки в ряде случаев стали сопровождаться такими крайними мерами воздействия их участников на органы исполнительной власти как голодовки, перекрытие транспортных магистралей, блокирование взлетных полос аэродромов и захват заложников из представителей местной администрации и директорского корпуса. Так, в ноябре истекшего года авиаторы аэроклуба “РОСТО” (Ставропольский край) угнали вертолет МИ-8, заявив, что вернут машину лишь после того, как им будет погашена задолженность по зарплате с 1996 г. А горнякам Анжеро-Судженска (Кемеровская область) в декабре на 10 часов перекрыли движение по Транссибирской железнодорожной магистрали, потребовав погашения задолженности по заработной плате за прошедшие полгода. Были блокированы 9 пассажирских и 14 грузовых поездов (39).

Следует сказать и еще об одной особенности забастовочного движения последних лет, которая проявилась и в прошедшем году - речь идет об общерегиональных и общегородских акциях протеста. В них солидарно действуют, одновременно проводят стачки работники различных отраслей народного хозяйства. Так, однодневную всекузбасскую забастовку (март 1997 г.) совместно провели подавляющее большинство (до 80%) предприятий автотранспорта общего пользования, 15 тысяч работников здравоохранения области, более 10 тысяч работников предприятий энергетики, работники коммунальной сферы и одного из городских управлений социальной защиты (40).

В бастующий город превратился Северодвинск - российский центр атомного судостроения, где люди находятся буквально на грани выживания. Забастовку, которую начали здесь работники одного из крупнейших судостроительных заводов России “Севмашпредприятие” поддержали трудовые коллективы других предприятий и служб города (41).

Такие же совместные действия прошли и в других российских регионах.

Забастовки в России имеют свои отраслевые, региональные и временные отличия и все же есть одна общая причина, которая объединяла и объединяет почти всех кто вступил на путь стачечного противостояния с работодателями. Причина эта - проблемы заработной платы: ее несвоевременная выплата, размеры и индексирование. Эта проблема волнует сегодня все общество и, конечно, прежде всего тех, кто длительное   время лишен был оплаты за свой труд. Поэтому вполне закономерно, что эта причина трудовых конфликтов была названа в 16639 случаях и лишь 368 раз (или 2,2%) были названы иные причины (условия труда, проблемы занятости, забастовки сочувствия и солидарности) забастовок (42).

* * *

Кроме забастовочных действий, в России в течение всего года происходили также массовые выступления трудящихся, протест которых был направлен против непопулярной социально-экономической политики федеральной власти и местной администрации. Участвуя в пикетах перед зданиями органов государственного управления, в многочисленных митингах, шествиях и демонстрациях, многодневных маршах протеста, работники различных производственных отраслей и бюджетных организаций отстаивали свои конституционные права и социально-экономические интересы.

Применялись ими и такие методы силового давления как блокирование дорог, перекрытие автомагистралей и железнодорожных путей.

В многократных обращениях к руководству страны и парламентариям, к органам исполнительной власти субъектов Российской Федерации, трудящиеся требовали возвращения долгов по заработной плате и социальным выплатам, принятия и последующей реализации комплекса мер, предусматривающих развитие производства и сохранение рабочих мест, применения мер юридической ответственности к нарушителям трудовых прав работников.

Очаги напряженности периодически возникали в разных местах. Так, московские метростроевцы неоднократно проводили пикетирование Дома правительства РФ и правительственных учреждений, Государственной думы и столичной мэрии. В пикетах у Дома правительства несколько дней в октябре провели представители профсоюзов оборонных отраслей. Сюда же пришли со своими требованиями также судостроители, автотранспортники, работники, объединенные профсоюзом автомобильного и сельскохозяйственного машиностроения, электропрофсоюза, представители профсоюза Российской Академии наук.

Ученые же Сибирского отделения РАН провели митинг в Новосибирске. Политические требования были выдвинуты в Екатеринбурге на митинге, в котором приняли участие около 2 тыс. преподавателей школ и вузов города, а их московские коллеги, собравшись на митинге у Дома правительства, направили письмо президенту РФ, где заявили о том, что если не будут решены вопросы о выплате им заработной платы, то они откажутся принимать экзамены в выпускных классах. Особо следует сказать о митингах солидарности. Такой общегородской митинг, в частности, состоялся в Комсомольске-на-Амуре, и созван он был в поддержку бастующих работников АО “Амурский судостроительный завод” (43).

Протестные действия трудящихся приобретают постепенно все более жесткий характер и уже не ограничиваются заводскими территориями. Они все более громко заявляют о себе и своих требованиях. В Красноярске, например, “во время волнений на военном машиностроительном заводе сотни рабочих-ракетостроителей на несколько часов перекрыли главную автомагистраль города. Точно такая же акция произошла и в Волгограде, где рабочие-металлурги завода “Красный Октябрь”, в течение 7 месяцев не получавшие зарплаты, перекрыли главную магистраль и другие улицы города, практически полностью парализовав здесь движение транспорта. К металлургам присоединились рабочие тракторного завода и завода “Баррикады”. А в Карелии в течение 7 часов блокировали движение на автомагистрали Санкт-Петербург - Мурманск  месяцами не получающие зарплату врачи и учителя.

В средствах массовой информации широко освещался двухнедельный марш протеста, который предприняли около 80-ти работников Смоленской атомной электростанции. Затем к ним присоединились их коллеги с Питерской и Калининской АЭС. Основное их требование состояло даже не в погашении долгов по зарплате, а в выделении средств для ремонта АЭС (44).

Протестные выступления состоялись также в федеральном ядерном центре в г. Снежинске Челябинской области, на ряде авиационных заводов, на предприятиях военно-промышленного комплекса в городах Златоусте, Муроме и Большом Камне (Приморский край).

Однако наибольший резонанс среди коллективных протестных действий, состоявшихся в 1997 г., получила Общероссийская акция протеста профсоюзов “За труд, зарплату, социальные гарантии!”, состоявшаяся 27 марта 1997 г. По данным субъектов Российской Федерации, всего в ней приняли участие более 1,5 млн. человек. Высокую активность и организованность в ходе проведения этой акции продемонстрировали профсоюзы работников народного образования и науки, здравоохранения, предприятий лесных отраслей, оборонной промышленности, машиностроения, электропрофсоюза и ряда других отраслей. Наиболее же массовые выступления трудящихся прошли в регионах Дальнего Востока и Сибири. Основной формой проведения акций стали митинги, уличные демонстрации и пикетирования. По данным, поступившим с мест, в них приняло участие около 1 млн. 100 тыс. человек, и они состоялись практически во всех республиканских, краевых и областных центрах Российской Федерации, охватив также свыше семисот городов и районных центров местного подчинения (45).

Кроме основных требований, прозвучавших в ходе проведения профсоюзной акции протеста, в резолюциях, принятых участниками митингов, были записаны и другие, но достаточно важные экономические требования. Так, были выдвинуты требования: принять федеральный закон “Об обеспечении согласованного уровня жизни граждан Российской Федерации”; принять закон о персональной ответственности должностных лиц за кризис в экономике России и невыплату заработной платы, пенсий и пособий; сменить курс реформ в сторону защиты отечественного производства, социальных гарантий, ликвидации теневой экономики, нищеты и т.д.

Данная профсоюзная акция была с одобрением встречена и полностью поддержана международным профсоюзным движением, профсоюзами стран СНГ. Она явилась крупнейшим выступлением организованного рабочего движения, всех трудящихся России в защиту своих прав за последние десятилетия.

В этом выступлении соединились воедино массовость движения, его организованность и четкость требований. Противостоять такой силе, проигнорировать брошенный ею вызов, исполнительная власть, естественно, не смогла. Была проведена реорганизация правительства, приняты определенные меры по предотвращению социального взрыва. Именно в этом плане следует рассматривать правительственное заявление о погашении задолженности по стипендиям и заработной плате работникам учреждений народного образования, определение конкретных сроков погашения задолженности другим категориям работников и пенсионерам.

Однако, несмотря на осуществление некоторых антикризисных мероприятий, кардинально преодолеть напряженность в социально-трудовых отношениях и ликвидировать постоянно возникавшие противоречия между наемными работниками и работодателями в 1997 г. так и не удалось.

Нарушение системы оплаты труда, отсутствие гарантий занятости, несоблюдение элементарных правил техники безопасности, отказ работодателей от заключения коллективных договоров и ряд других столь же негативных факторов постоянно дестабилизировали социально-трудовые отношения в стране, вели к возникновению новых конфликтов.

В этих условиях даже отдельные удачи еще не придавали людям уверенности и не настраивали их на активные действия в защиту своих прав. Люди устали наступать и одновременно обороняться. Этим и объясняется некоторый спад забастовочных выступлений и коллективных действий в середине и даже в конце года по сравнению с подъемом массового движения трудящихся в начале года и особенно в конце первого квартала, в момент проведения Всероссийской профсоюзной акции. Между тем, анализ событий прошлых лет и 1997 г., в частности, убеждает в том, что изменить положение удавалось и в результате успешного разрешения менее крупных и даже локальных конфликтов. Так, в результате Всероссийской акции учителей, бастовавших  в январе и феврале 1997 г., уже в марте начались выплаты бюджетной задолженности по зарплате работникам образовательной сферы 15-ти российских регионов, а в июне был оперативно решен вопрос о погашении долгов по зарплате пяти тысячам бастовавших медиков в республике Бурятия. С этой точки, зрения вряд ли было бы правильно недооценивать значение забастовок и коллективных акций протеста при защите трудящимися своих экономических интересов и права на достойное существование. В то же время чрезмерное использование силовых методов при разрешении конфликтов мешает развитию переговорного процесса, становлению в стране системы социального партнерства, а в конечном счете и преодолению имеющихся противоречий.

События нынешнего, 1998 года, еще раз подтвердили правильность тезиса о том, что полностью избежать социальных катаклизмов в сфере труда в ближайшей, да и более отдаленной перспективе - задача нереальная. Вполне же реальной представляется возможность снизить накал страстей и остроту противостояния, научиться регулировать трудовые споры и предупреждать назревающие конфликты.

Примечания

1. Гос. комитет РФ по статистике. Информация о социально-экономическом положении России. 1997 год. - М., 1998, с. 5; “Новые Известия”, 1997, 27 янв.

2. Финансовые известия, 1998. 5 февр.

3. Россия: новый этап неолиберальных реформ. - М., 1997, с.38.

4. Независимая газета, 1998, 26 февр.

5. Текущий архив Министерства труда и социального развития РФ. Информация о коллективных трудовых спорах и забастовках в 1997 году и принимаемых мерах по их урегулированию (в дальнейшем “Информация”); Известия, 1998, 24 февр.

6. Независимая газета, 1998, 24 янв.

7. Аргументы и факты, 1997, № 25, НГ-регионы, 1998, февраль.

8. Текущий архив Министерства труда и социального развития РФ. Информация о коллективных трудовых спорах и забастовках в 1997 году и принимаемых мерах по их урегулированию.

9. ГК РФ по статистике. Информация о социально-экономическом положении России. 1997 год, с.5.

10. Там же.

11. Известия, 1998, 7 марта; Белая книга “Экономика и политика России в 1997 году”. М.,1998, с.73.

12. ГК РФ по статистике. Информация о социально-экономическом положении России. Январь-декабрь 1997 г. М., 1998, с.271-272.

13. Независимая газета, 1997, 12 окт.

14. Известия, 1998, 13 марта.

15. Стат. бюллетень “Основные показатели деятельности органов государственной службы занятости в январе-декабре 1997 года”. М., 1998, с. 4.

16. Там же, с. 4-5.

17. Там же, с.6; Известия, 1998, 13 марта.

18. Солидарность, 1998, № 6.

19. Человек и труд, 1997, № 2, с. 103; 1998, № 1, с.93. Подсчет автора.

20. Там же.

21. Там же, с.92.

22. Россия: десять вопросов о самом важном. - М., 1997, с.46.

23. Текущий архив Госкомстата РФ. Сводная таблица для всех типов забастовок за январь-декабрь 1997 г., Российская Федерация (в дальнейшем - Сводная таблица за 1997 г.). Расчет автора.

24. Там же. Расчет автора.

25. Там же. Расчет автора.

26. Хроника рабочего движения. Еженедельный информационный бюллетень Агентства социально-трудовой информации (АСТИ).

27. Текущий архив Госкомстата РФ. Сводные таблицы за 1996 и 1997 гг.

28. Там же.

29. Там же. Сводная таблица за 1997 г. Расчет автора.

30. Там же.

31. Солидарность, 1997, № 3.

32. Текущий архив ЦК профсоюза работников образования и науки РФ. Информация о ситуации в отдельных территориях РФ на 13.10.97 г.

33. Текущий архив Госкомстата РФ. Сводные таблицы за 1996 и 1997 гг. Расчет автора.

34. Там же.

35. Профсоюзная тема (ежеквартальный журнал ЦК профсоюза работников здравоохранения РФ), 1997, № 2, с.69; 1998, № 1, с.28.

36. Текущий архив Госкомстата РФ. Сводные таблицы за 1996 и 1997 гг.

37. Там же. Расчет автора.

38. Там же.

39. Текущий архив Министерства труда и социального развития РФ. Информация за 1997 г.

40. Хроника рабочего движения, 1997, № 13-14.

41. Солидарность, 1997, № 4.

42. Текущий архив Госкомстата РФ. Справка о причинах забастовок за январь-декабрь1997 г. Расчет автора.

43. Сигнал (газета Российского профсоюза железнодорожников и транспортных рабочих), 1997, № 12; Солидарность, 1997, № 18; Независимая газета, 1997, 14 марта.

44. Известия, 1997, 10 июня, 29 авг.; Общая газета, 1997, 17--23 июля.

45. Текущий архив Министерства труда и социального развития РФ. Информация за 1997 гг.; Вести ФНПР, 1997, № 3-4, с.29.