I. ТЕОРИЯ СОЦИАЛИЗМА

МАРКСИЗМ СЕГОДНЯ *

(интервью с Иштваном Мессарошем)

Это несколько сокращенная версия интервью, опубликованного в английском журнале "Радикальная философия" ("Radical Philosophy", N 62). Интервью было взято Крисом Артуром и Жозефом Мак'Карней в апреле 1992 г. и публикуется здесь с их разрешения. В предисловии к интервью редакция написала: "Иштван Мессарош покинул Венгрию после советского вторжения в 1956 г. Недавно он оставил кафедру философии в Университете в Суссексе. Его известность в англоязычном мире была связана с переведенной на многие языки "Марксистской теорией отчуждения" ("Marx's Theory of Alienation", 1970), за которую он был награжден премией памяти Исаака Дойчера. Особенно тепло эта его работа была встречена в Латинской Америке. Вышедшая в 1989 г. книга под названием "Власть идеологии" ("The Power of Ideology") была высоко оценена как в Великобритании, так и за ее пределами. Мировоззрение И.Мессароша характеризуется неистово воинствующим марксизмом и приверженностью социалистической идее, которая не уменьшилась под влиянием последних событий. Он занимается разработкой оригинальных идей, связанных с теорией и практикой перехода к социализму. Его следующая книга - "По ту сторону капитала: К теории перехода" ("Beyond Capital: Towards a Theory of Transition") - будет опубликована Merlin Press следующей весной".

Альтернатива Сартра "Радикальная философия"

"РФ": Вы встретили Сартра в 1957г. Почему Вы решили написать о нем книгу ["The Work of Sartre: Search for Freedom", 1979]?

Мессарош: Я всегда ощущал, что марксисты находятся в большом долгу перед Сартром. Мы живем в век господствующей власти капитала, когда в значительной степени привычная банальность политиков заключается в убеждении, что "альтернативы нет", - будь то по отношению к М.Тэтчер "нет альтернативы" или к М.Горбачеву, который без конца повторял это, пока не вынужден был обнаружить, как и М.Тэтчер, что альтернатива все же должна быть им обоим. Если вы оглянетесь вокруг и задумаетесь над тем, о чем говорят консерваторы или лейбористы, то окажется, что они всегда говорят о том, что "альтернативы нет",  и  давление  в  этом  плане ощущается повсюду. Сартр был человеком, всегда утверждавшим совершенно обратное альтернатива существует, альтернатива должна быть, ты, как

______________________

Мессарош Иштван – профессор философии (Венгрия-Великобритания).

* Перевод материала, опубликованного журналом “Monthly Review”. Книга “По ту сторону капитала” опубликована в 1996 году.

индивидуум, должен восстать против этой власти, этой чудовищной власти капитала. Марксистам в целом не удалось встать на эту позицию. Я не утверждаю, что вы должны стать экзистенциалистом или сторонником экзистенциализма в политическом смысле. Однако за последние пятьдесят лет развития философии и литературы никто так целеустремленно и решительно, как это делал Сартр, не пытался внушить людям мысль о необходимости восстания против этого "нет альтернативы" и личного участия в нем. Я не принимаю его идеи, но принимаю саму цель. Вы можете осознавать или нет, что данная цель соответствует вашему собственному подходу, но цель - это то, без чего мы никуда не придем. Сегодня во Франции даже простое упоминание имени Сартра смущает людей. Почему? Потому что во имя личных интересов они целиком продались силам подавления. Произошла их капитуляция перед силами, утверждающими, что "альтернативы нет". Вот почему Сартр служит для них ужасным напоминанием. Если взглянуть на происхождение этих людей, о которых мы говорим, на разнообразных постмодернистов, то они очень часто были политически ангажированными людьми. Однако их включенность была поверхностной. Примерно в 1968 г. некоторые из них были большими маоистами, чем крайние маоисты Китая, а теперь они с большим энтузиазмом стали правыми. Некоторые были членами группы "Социализм или варварство", а сегодня превратились в распространителей самых глупых банальностей постмодернизма. Что эти люди потеряли, так это свою точку зрения.

Во Франции в интеллектуальной жизни обычно так или иначе доминировала Коммунистическая партия. К числу заслуг Сартра можно отнести и то, что он пытался критиковать ее со стороны и двигать в том направлении, которое сам принимал до тех пор, пока не был вынужден прийти к выводу о необходимости и в то же время невозможности совместной работы с Коммунистической партией. Это была для него ужасная, горькая дилемма. Он заявил об этом в период алжирской войны, когда роль Компартии была абсолютно постыдной. Необходимость такой совместной работы обусловливалась потребностью в движении, которое противостояло бы репрессивной силе государства. А невозможность была связана с природой этого движения. Конечно, то, что случилось, было распадом Коммунистической партии, подобно распадам нескольких других партий III Интернационала, произошедшим за последние два десятилетия. С погружением этого большого корабля все эти ученые, так или иначе связывавшие себя с ним, отстали: корабль исчез, а они оказались в надувных резиновых лодках, метая стрелы друг в друга. Не очень обнадеживающее зрелище. И они не собираются выбираться оттуда путем простого фантазирования о некой индивидуальности, которая не существует. Потому что невозможно представить себе настоящую индивидуальность вне сообщества, с которым вы себя связываете и идентифицируете.

Марксизм сегодня

"РФ": Вы жили в разных странах. Почему Вы осели в Англии? Несомненно, английская культура не очень соответствует Вашему образу мыслей.

Мессарош: Позволю себе не согласиться с этим утверждением потому, что в действительности я долгое время имел прямое отношение к англоязычной культуре, еще до того, как покинул Венгрию. Я был поклонником определенного идейного течения, начиная с Гоббса и кончая другими выдающимися мыслителями английского и шотландского Просвещения. И это действительно значило для меня очень много, поскольку они несли в себе великое послание будущим поколениям и должны были стать неотъемлемой частью моей собственной работы. Другая причина заключалась в том, что я всегда был большим поклонником английской и шотландской поэзии - от Шекспира до поэтов настоящих времен. А третья, в равной степени важная причина - это то, что я всегда считал Англию страной индустриальной революции, которая очень глубокими корнями связана с рабочим классом. И это остается и сегодня, несмотря ни на что. На мой взгляд, нужно себя с чем-то идентифицировать: политические и социальные предпочтения невозможны в разреженной среде или в вакууме. Я глубоко привязан к рабочему классу, и вот как мне, как ученому, представляется будущее. Теоретически должны быть ориентиры: не может быть социальной трансформации без субъекта (движущей силы), а единственной движущей силой, способной в нынешних условиях вытащить нас из грязи, является труд - труд в марксистском его понимании, которое мы должны вновь открыть для себя в нынешних условиях.

"РФ": Ваша самая недавняя книга называется "Власть идеологии". В последней ее части содержится интересная критика К.Маркса. Что мы должны пересмотреть в его наследии?

Мессарош: Ну, мы должны соотносить Маркса с его временем, что, однако, не означает, что мы должны так или иначе выйти за рамки его теории. Рамки марксистской теории оставляют полный простор для нашей деятельности, наших взглядов, потому что она отражает целую эпоху, эпоху кризиса капитала и необходимости поиска пути выхода из него. Однако исторические обстоятельства меняются, и некоторые вещи, о которых я писал в книге "Власть идеологии", показывают, что он был вынужден идти кратчайшим путем. В течение более 10 лет я пытался привлечь внимание к разделу, в котором Маркс писал об этом маленьком уголке земного шара. Европа, в конечном счете, лишь небольшой уголок земного шара. Что это значит для нас, социалистов, что это означает, что капитал господствует на значительно большей территории, остальной части мира, а не на этом небольшом клочке земли? Он решил проигнорировать это и исходить из масштабов и перспектив небольшого уголка мира, которым была Европа. Это был его сознательный выбор.

"РФ": В своих недавних работах, посвященных социалистической трансформации, Вы утверждали, что существует различие между капиталом и капитализмом. Можете ли Вы объяснить, в чем заключается это различие и в чем его значение для социалистической борьбы?

Мессарош: В действительности это различие было показано еще самим Марксом. Я неоднократно подчеркивал, что Маркс неслучайно назвал свой главный труд "Капиталом", а не "Капитализмом". Я отмечал также, что подзаголовок первого тома "Капитала" был неправильно переведен под руководством Энгельса как "процесс капиталистического производства", хотя на самом деле речь шла о "процессе производства капитала". Главная мысль здесь заключается в том, что целью социалистической трансформации является преодоление власти капитала. Капитализм - относительно легкая цель в этом предприятии, поскольку можно в известном смысле уничтожить капитализм путем революционного восстания, интервенции на уровне политики и экспроприации всего капиталистического. Вы положили конец капитализму, но при этом даже не затронули власть капитала. Капитал не зависит от власти капитализма, и это важно также в том смысле, что появление капитала предшествовало появлению капитализма на тысячи лет. Капитал может пережить капитализм, надеюсь, не на тысячу лет, но когда капитализм уничтожен в ограниченной области, власть капитала сохраняется, даже если он принимает гибридную форму.

Советский Союз не был ни капиталистическим, ни даже госкапиталистическим. Но советская система в значительной степени управлялась властью капитала: разделение труда оставалось нетронутым, сохранилась и иерархическая командная структура капитала. Капитал - это командная система, способ функционирования которой ориентирован на накопление. А накопление может быть получено несколькими различными путями. В Советском Союзе прибавочный труд извлекался политическими средствами, и именно этот механизм оказался в кризисе в последние годы. Политически регулируемое извлечение прибавочного труда стало непригодным по целому ряду причин. Политический контроль над властью труда нельзя считать идеалом или оптимальным путем контроля над трудовым процессом. То, что мы имеем при капитализме на Западе, - это экономически регулируемое извлечение прибавочного труда и прибавочной стоимости. В советской системе это осуществлялось совершенно неподходящим образом, с точки зрения производительности, поскольку труд сохранял за собой значительную часть власти в форме негативных акций, неповиновения, саботажа, работы по совместительству и т.д. Таким образом, нельзя было даже мечтать достичь уровня производительности, характерного для высокоразвитых стран. Тем самым была подорвана raison d'etre системы при Сталине и его преемниках, которые политическими методами форсировали накопление. Накопление застопорилось, что и привело всю систему к краху.

Весной 1982 г. я опубликовал в Италии большое эссе, в котором утверждал, что, несмотря на очевидный неуспех старой политики США, направленной на достижение военно-политического отката социализма советского типа, события в Восточной Европе, скорее всего, ведут к реставрации капитализма. Я также обнаружил, что по той же причине идея рыночного социализма противоречива в своих формах, поскольку она, в идеале, должна была бы соединить две модальности: экономическое извлечение прибавочного труда с политически регулируемым извлечением. Вот почему она всегда была, в действительности, неконкурентоспособной.

Особенно важно осознать, что капитал - это метаболическая система, социально-экономическая метаболическая система контроля. Можно свергнуть капиталистов, но заводская система и разделение труда сохранятся. Ничто не изменится в метаболических функциях общества. В действительности, рано или поздно вы ощутите потребность перепоручить эти формы контроля отдельным личностям. Так появляется бюрократия. Бюрократия - это функция данной командной структуры в изменившихся условиях, когда в отсутствие частного капиталиста вы вынуждены искать эквивалент этому контролю. Я считаю этот вывод очень важным, поскольку зачастую понятие бюрократии трактуется как нечто мифическое и облекается в такие рамки, которые ничего не объясняют. Бюрократия сама нуждается в разъяснении. Как возникает эта бюрократия? Когда вы используете ее как своего рода deus ex machina, это все объясняет в терминах бюрократии. Если вы освободитесь от бюрократии, тогда все будет хорошо. Но вы не освободитесь от нее, пока не атакуете ее социально-экономическую основу и не изобретете альтернативный путь регулирования метаболического общественного процесса, который приведет сначала к урезанию, а затем, в конце концов, и к полному уничтожению власти капитала. Капитал - это контролирующая сила. Вы не можете контролировать капитал, вы можете покончить с ним только путем трансформации всего комплекса метаболических взаимосвязей общества. Вы не можете просто играть с ним. Либо он контролирует вас, либо вы покончите с ним. Полумер быть не может. Вот почему идея рыночного социализма была несостоятельной с самого начала. Реальная потребность заключается не в реставрации капиталистического рынка под именем во многом фиктивного социального рынка, а в принятии соответствующей системы стимулов. Нет ни одной общественной системы производства, которая могла бы функционировать без стимулов. К кому же эти стимулы должны быть привязаны? Не к абстрактным коллективным организациям, а к индивидуумам. Таким образом, если люди как личности не заинтересованы, не вовлечены в производственный процесс, в регулирование общественного метаболического процесса, тогда рано или поздно они займут по отношению к нему негативную или даже активно враждебную позицию.

"РФ": Мы говорим о материальных стимулах?

Мессарош: Могут быть и те, и другие. Противоречие между моральными и материальными стимулами зачастую очень абстрактное и чисто риторическое. Если в результате этого вмешательства и участия в общественных процессах растет производительность, улучшается качество продукции, активизируется потенциал конкретных работников, тогда можно говорить о материальных стимулах. Но та степень, в какой они контролируют свою собственную жизнь, - это уже моральный стимул. Таким образом, и материальные, и моральные стимулы взаимосвязаны. Они должны быть взаимосвязаны. Это вопрос контроля над процессами данной социально-экономической системы, в которой активизация подавленного потенциала людей выступает в качестве стимула. Материальные стимулы, в том виде, в каком они нам преподносятся в нашем обществе, разделяют людей и настраивают их друг против друга. Вы можете видеть это везде, в любой профессии, школе, университете, в любой сфере жизни: в основе стимулирования лежит убеждение в том, что нужно разделять людей, чтобы лучше их контролировать. В этом весь процесс. Но если вы измените эти взаимоотношения, и люди будут осуществлять контроль над тем, во что они вовлечены, тогда разделение больше не будет работать, поскольку они уже не будут страдающими жертвами системы этого типа. Таким образом, материальные и моральные стимулы также могут быть уравнительными по своему характеру. В этом заключается трагедия советского типа развития. Когда в связи с этим говорят о крахе социализма, имеет место преувеличенное искажение фактов, поскольку не было сделано даже первых шагов на пути к социалистической трансформации. Ее целью может быть только преодоление власти капитала, общественного разделения труда и власти государства, которое также представляет собой командную структуру, регулирующую жизнь людей "сверху".

Социализм Микки Мауса

 "РФ": Вы говорите о вызове власти капитала, и в этой связи меня интересует практическое применение в социалистической борьбе Вашего разделения между капиталом и капитализмом.

Мессарош: Прежде всего, стратегия, которую Вы должны представлять себе, должна быть сформулирована в этих терминах. Социалисты не могут сохранять иллюзию, что все, что им нужно, - это уничтожить частный капитализм, - поскольку реальная проблема останется. Мы действительно находимся в глубоком историческом кризисе. Процесс экспансии капитала по всему миру более или менее завершен. В последнюю пару десятилетий мы были свидетелями структурного кризиса капитала. Я всегда утверждал, что время, в которое мы живем, сильно отличается от времени, когда К.Маркс говорил о кризисе в терминах кризиса, который разряжается в форме "большой грозы". Теперь ему уже не нужно разряжаться "грозой". Характерными чертами кризиса нашего времени являются "осадки" различной интенсивности, направленные в сторону депрессивного континиума. Недавно мы заговорили о спаде двойной глубины, скоро мы будем говорить о спаде тройной глубины. Я имею в виду, что эта тенденция к депрессивному континиуму, в котором один спад следует за другим, не является условием, которое может быть сохранено, поскольку, в конце концов, она во всю реактивирует взрывоопасные внутренние противоречия капитала. В этом отношении следует учитывать и существование некоторых абсолютных пределов.

Напомню, что речь идет о структурном кризисе капитала, который значительно серьезнее кризиса капитализма, потому что выбраться из кризиса капитализма в принципе возможно за счет государственного регулирования экономики. В некотором смысле на внешнем горизонте западной капиталистической системы можно позволить себе такую возможность. Государственный капитализм может взрасти в условиях глобального кризиса капиталистической системы. Но это нельзя считать надежным решением на длительную перспективу, поскольку реактивируются те же виды противоречий, а именно - противоречие между политическим и экономическим извлечением прибавочного труда. Я здесь не имею в виду воображаемые будущие события. Вспомните о фашизме, о нацистской системе, которая опробовала этот вид корпоративного государственного регулирования во имя выхода немецкого капитализма из кризиса в тот конкретный исторический период. Следовательно, мы утверждаем, что все подобные пути временного вытеснения внутренних противоречий капитала исчерпаны. Мир в целом очень ненадежен. Подавляющее большинство людей живет в самых неподходящих для жизни условиях. Что случилось с модернизацией этих стран? Она приняла формы грабежа, извлечения прибыли и бессмысленного отказа учитывать даже вовлеченность для выживания человечества. В результате такого обращения с этими территориями и населяющими их народами мы оказались в ситуации, при которой никто уже больше не верит в модернизацию так называемого "третьего мира". Вот почему этот депрессивный континиум является в долговременной перспективе ненадежным, и именно по этой причине должна быть осуществлена общественная трансформация. Но она невозможна через возрождение капитала. Она может быть осуществлена только на основе радикального отказа от логики этого ориентированного на накопление бессмысленного деструктивного контроля.

Громадный кризис, о котором я говорю, сопровождался не только фактическим угасанием коммунистических партий, партий III Интернационала, но также и угасанием партий II Интернационала. В течение около 100 лет те, кто верил в добродетели эволюционного социализма и реформирования, говорили о трансформации общества, ведущей к общечеловеческим социалистическим отношениям. Позднее это было полностью исключено даже из их собственных программ и перспектив. Недавно мы были свидетелями крайне разрушительных неудач и поражений социалистических партий II Интернационала и их союзников в каждой отдельно взятой стране: во Франции, Италии, Германии, Бельгии, Скандинавских странах, а теперь и в Англии (я имею в виду четвертое последовательное поражение Лейбористской партии). Неслучайно, что серия этих поражений в разных странах совпала с торжественным открытием Европейского Диснейлэнда, поскольку ответом этих партий на кризис в данный исторический период стал своего рода социализм Микки Мауса. Этот социализм совершенно не способен вмешаться в социальный прогресс. Вот почему неслучайно, что эти партии приняли господство капитала как неизменную систему. Однажды лидер Лейбористской партии заявил, что задача социалистов заключается в лучшей организации капитализма. Теперь нелепость подобного рода противоречива сама по себе. Противоречие состоит в том, что чрезвычайно самонадеянно считать, что капиталистическая система будет работать лучше при правительстве лейбористов. Проблемы усугубляются, а политическая система не способна решить их, поскольку она функционирует под беспрестанно уменьшающимся давлением капитала. Капитал, как таковой, не дает больше пространства для маневра. В XIX в. или в первой трети XX в. возможность для маневра политических движений и парламентских сил была несоизмеримо выше. Великобритания уже стала частью Европы, и нет возможности раскрутить этот процесс так, чтобы маленькая Англия оказалась способной решить эти проблемы.

В этой связи сразу же встает вопрос о наших взаимоотношениях с остальным миром, в частности, с тем, что произошло на Востоке Европы, в Советском Союзе. На горизонте возникла новая фундаментальная проблема. В отношении России я недавно прочитал, что в дополнение к обещанным Западом 25 биллионам долларов России в этом году понадобиться еще 20 биллионов долларов. Где мы собираемся найти эти биллионы для России, если американский долг уже сейчас достигает астрономических цифр? Мировые проблемы становятся настолько взаимосвязанными и запутанными, что нельзя даже думать об их частичном решении. Необходимы коренные изменения.

Два с половиной десятилетия экспансии после Второй мировой войны сопровождались углубляющимся кризисом, крушением ранее взлелеянных стратегий, концом кейнсианства, появлением монетаризма и т.д. Все это ведет в никуда. Когда самодовольные люди типа Джона Мейджера утверждают, что социализм умер, а капитализм работает, мы должны спросить: в чьих интересах он работает, и как долго это будет продолжаться? Недавно я прочитал, что директора Меррилл Линч получили в качестве ежегодного вознаграждения - один 16,5 млн. долларов, другой - 14 млн. долларов, а остальные 10 или 15 из них - по 5,5 млн. долларов каждый. Для них капитализм очень хорошо работает, но как он работает для населения Африки, которое вы видите на своих телевизионных экранах? Или на огромных территориях Латинской Америки, или Индии, или Пакистана, или Бангладеш? Этот список можно продолжать и назвать страны, где тысячи миллионов людей с трудом выживают.

"РФ": По Вашему мнению, в этой ситуации действующей силой перемен, революционным субъектом все еще является рабочий класс?

Мессарош: Несомненно, не может быть никого другого. Я вспоминаю время, когда Герберт Маркус мечтал о новых социальных субъектах - интеллигенции и париях. Но никто из них не обладал силой для осуществления перемен. Интеллигенция может сыграть важную роль в выработке стратегии, но парии не могут быть силой, которая осуществит эти перемены. Единственной силой, способной ввести эти изменения и заставить их работать, является производительная сила общества, которая имеет подавленную энергию и потенциал. Именно с их помощью могут быть решены все эти проблемы и противоречия. Единственная движущая сила, которая может исправить эту ситуацию, отстоять свои права и наиболее полно выразить себя в этом процессе, - это рабочий класс.

Проблема организации

"РФ": А что Вы можете сказать о форме его организации? Считаете ли Вы, что нужны новые формы организации рабочего класса? Некоторые утверждают, что политические партии старого типа уже не отвечают требованиям времени.

Мессарош: Да, я полностью согласен с этим утверждением. Политические партии старого типа интегрированы в парламентскую систему, которая исторически уже изжила себя. Это было задолго до того, как на историческом горизонте появился рабочий класс в качестве движущей силы общества. Он должен был приспособить и ограничить себя в соответствии с теми возможностями, которые предоставляла эта система, и, следовательно, он мог создавать только оборонительные организации. Все учрежденные рабочим классом организации - самыми значительными из них были политические партии и профсоюзы - носили оборонительный характер. Теперь они достигли своей цели. Реформистская перспектива эволюционного социализма пользовалась успехом в течение многих лет потому, что можно было добиться частичных улучшений. В тот период уровень жизни рабочего класса в странах "большой семерки" сильно возрос. Слова К.Маркса из "Манифеста Коммунистической партии" о том, что пролетариату нечего терять, кроме своих цепей, сегодня (или даже вчера) явно не имеют отношения к рабочему классу стран "большой семерки". В этот исторический период ему удалось существенно улучшить свои жизненные стандарты. В последнее десятилетие или около того этот процесс подошел к концу, так как капитал уже больше не мог позволить себе предоставлять трудящимся прибыль и значительные завоевания. Капитал никогда ничего не отдает просто так. Когда это совпадало с его собственной внутренней логикой экспансии, самоэкспансии, тогда эти завоевания могли быть предоставлены. В действительности они становились динамическими факторами в этом саморасширяющемся процессе. Сейчас не тот случай. Вот почему мы находимся в ситуации, когда в кризисе оказались здравоохранение, система образования и в целом все "государство всеобщего благосостояния". Таким образом, в связи с историческим завершением этого процесса вновь встает вопрос: если рабочий класс более не может добиваться "оборонительных" целей, какие стратегии он может взять на вооружение, чтобы трансформировать общество?

"РФ": Я имел в виду внепарламентские партии типа ленинской партии большевиков или Коммунистической партии Китая, которые преуспели в разрушении капитализма. Считаете ли Вы, что они исторически устарели?

Мессарош: Да, полностью. Даже те партии, которые остались ограниченными рамками парламентаризма. Ленин сам приветствовал партии, функционировавшие в рамках парламентской системы. Конечно, огромной проблемой для исторической движущей силы трансформации является то, что капитал, по своему определению и способу функционирования, представляет собой внепарламентскую силу. Внепарламентской силой могли бы стать профсоюзы, но они идентифицировали себя с реформистскими партиями и это ограничило их возможности. Не будет никакого продвижения вперед до тех пор, пока рабочее и социалистическое движения вновь не соединятся в форме, способной на наступательные действия через соответствующие институты и внепарламентские силы. Парламент, если он хочет в будущем приобрести большое значение, должен быть обновлен. Это возможно только, если он приобретет внепарламентскую силу в соединении с радикальным политическим движением, которое также может проявлять свою активность через парламент.

"РФ": Что Вы думаете о современном состоянии марксистской философии?

Мессарош: Я думаю, что марксистская философия в целом оказалась в очень сложной ситуации по тем причинам, о которых мы говорили выше. Мы переживаем глобальный исторический кризис и поэтому дезориентация - норма сегодняшнего дня. То, что произошло на Востоке Европы, оказало сильное влияние на социалистов и марксистов Запада. И это понятно. Философия должна пройти через процесс переоценки, анализа и переосмысления вещей и явлений. К примеру, я нахожу ситуацию в Латинской Америке, происходящее там интеллектуальное брожение гораздо более интересным для сегодняшнего дня, чем я мог себе представить. Но я не считаю это неизменным условием и не склонен предполагать, что радикальная социалистическая трансформация возьмет свое начало только в этих регионах. На самом деле я убежден, что будущее социализма будет решаться в Соединенных Штатах, как бы пессимистично сегодня это не звучало. Я пытался намекнуть на это в последнем разделе "Власти идеологии", посвященном проблеме универсализма. Социализм либо утвердит себя во всем мире и таким образом, что охватит все регионы, включая наиболее развитые капиталистические страны мира, либо потерпит поражение.

Мир един. Я всегда отвергал понятие "третьего мира": мир только один. Я убежден, что возрождение марксистской мысли в будущем также придет сюда в ответ на проблемы и требования времени, особенно когда будут отброшены мистификации прошлого. Как долго люди могут позволять дурачить себя идеей о том, что стоит подождать и в один прекрасный день все их проблемы будут решены с помощью социал-демократических процессов реформирования и эволюционного социализма? Я не думаю, что сегодня многие еще верят в это. Выборные кампании по всей Европе свидетельствуют, что эта идея глубоко дискредитирована. Когда люди сильно разочарованы в парламентских ожиданиях, они обращаются к политическим действиям. Драматическими примерами подобного развития событий в недавнем прошлом служат оппозиция избирательному налогу (Poll Tax) и поражение М.Тэтчер, которая считалась незаменимой и непобедимой. Сегодня после всеобщих выборов в Великобритании шотландцы говорят о прямых действиях, даже о гражданском неповиновении с целью утвердить то, что они считают своим законным интересом по обеспечению своего парламента и даже собственной независимости. Таким образом, существуют такие социальные события, социальные движения, в отношении которых возможно переосмысление марксистской философии, марксистской мысли.

"РФ": По-видимому, нужно, чтобы рабочие США установили связи и объединились ради общего дела с рабочими стран "третьего мира". Но как это сделать? Эти рабочие в некоторой степени живут за счет перемещения капитала из этих стран.

Мессарош: Это одна из проблем, и в этом отношении Маркс также должен быть подвергнут критике, поскольку сам рабочий класс раздроблен, разделен. Существует так много противоречий. На протяжении последних 10 лет уровень жизни американского рабочего класса стал снижаться. Таким образом, мы говорим о процессе, не о воображаемых явлениях, а о реальностях, которые происходят в наши дни. В январе 1971 г. я читал лекцию на тему "Необходимость общественного контроля", посвященную памяти Исаака Дойчера. В ней я указал на признаки начавшейся структурной безработицы. В то время безработица в Великобритании не достигала 1 млн. человек. Сегодня, даже при двадцатитрехкратной фальсификации реальных цифр, безработица официально составляет примерно 2,7 млн. человек. И никаких обязательств даже со стороны Лейбористской партии обеспечить полную занятость! Вот цена происходящих изменений. Огромное противоречие возникает тогда, когда вы объявляете лишней большую часть населения. Эта часть населения не собирается всегда оставаться смиренной, уступчивой, примирившейся с условиями жизни, на которые она обречена. Так происходят события и наступают перемены. Но изменения должны пойти вглубь, и я убежден, что так и будет.