I. СОЦИАЛИЗМ: ВОПРОСЫ ТЕОРИИ

Статья, публикуемая ниже, открывает дискуссию по проблемам рыночного социализма. Значимость этой проблемы для социалистической теории подтверждают многочисленные обращения в редакцию как авторов, так и читателей (статьи некоторых из них уже были опубликованы).

ЛЕНИН И ТЕОРИЯ

РЫНОЧНОГО СОЦИАЛИЗМА В РОССИИ

Джеймс Лоулер

Окидывая взглядом уходящий XX век, обращаешь внимание на удивительную логичность его общих очертаний. Он начинался с возникновения мирового капитализма в странах Запада, с эпохи империализма. Уже в 1848 г. в "Манифесте Коммунистической партии" К.Маркс утверждал, что возникновение империи капиталистических стран Запада было обусловлено не применением военной силы, а чисто экономическими причинами: "Дешевые цены ее товаров - вот та тяжелая артиллерия, с помощью которой она [буржуазия] разрушает все китайские стены и принуждает к капитуляции самую упорную ненависть варваров к иностранцам" [1]. Эта центральная идея Маркса раскрывает саму суть явления, сущностную природу капитализма. Но Маркс не имел возможности описать конкретные формы, в которых будет реализовываться это основное направление развития. Поэтому складывается впечатление, что то, о чем он писал, относится в большей степени к концу XX века, нежели к середине XIX века, времени написания "Манифеста". На первый взгляд, именно английские канонерки, а не дешевые текстильные товары покорили и пробудили Китай во время опиумных войн. Несколько лет спустя после появления "Манифеста" военное поражение в Крымской войне потрясло также патриархальную Россию, этот так называемый "Третий Рим". Конечно, утверждение

_____________________

Джеймс Лоулер - профессор Ун-та штата Нью-Йорк (Буффало)

Маркса заключалось не в том, что военная сила вообще перестала играть какую-либо роль в истории, а в том, что основная причина успеха западного империализма коренилась в его промышленной мощи, в его дешевых товарах.

На заре своего существования в XIX веке мировой капитализм в своей империалистической экспансии опирался в основном на военную мощь национального государства. Мир был поделен европейскими государствами на сферы влияния, которые охранялись с помощью орудий. Вследствие этого, XX век был отмечен двумя мировыми войнами за передел мира, уже поделенного в ходе других войн. И только в конце XX века мы имеем мир, в котором экономическая война освобождается от своих защитных военных доспехов и вооружений и начинает опираться преимущественно на экономические арсеналы. Только в конце XX века мировой капитализм начинает отказываться от использования мощи национального государства. В действительности, способность этого государства ограничивать перемещение капитала стала препятствием для транснациональных корпораций в их стремлении свободно получать прибыль в мировом масштабе. Следовательно, в конце XX века мы оказываемся лицом к лицу с этим мировым рынком в его совершенно открытых формах, скрытое присутствие которого Маркс увидел еще в XIX веке. XX век поэтому можно считать веком созревания мирового рынка, его перехода от скрытых к открытым формам, от использования, главным образом, политических методов - к экономическим методам.

Исходя из понимания законов общественного развития, Маркс точно предсказал окончательное торжество капитализма в мировом масштабе. Но он не мог предвидеть то громадное сопротивление, которое будет оказано этому процессу со стороны старого, докапиталистического мира. XX век - это не только век развития мирового рынка, но это также и век сопротивления этому процессу - сопротивления как внутри самих капиталистических государств, так и со стороны докапиталистического мира. Утверждение капитализма во всем мире сопровождалось ожесточенной борьбой, мощным противодействием, а также приспособлением к этому капитализма путем уступок его противникам. Маркс хорошо понимал ненависть восточных "варваров" к западной "цивилизации". Но он не предвидел силы, которые смогут мобилизовать против экономических и военных арсеналов мирового капитализма такие древние, величественные и могущественные государства как Россия и Китай.

Социализм XX века стал, по большому счету, ответом двух крупнейших из сохранившихся государств докапиталистической эпохи на те сдвиги, которые повлек за собой процесс торжества мирового империализма. И сталинская Россия, и маоистский Китай мобилизовали ресурсы своих традиционных азиатских государств для создания технологической инфраструктуры современного государства. Россия в особенности имела длительный опыт реагирования на угрожающие и соблазнительные вызовы Западной Европы. Еще со времен Петра Великого Российское государство было приспособлено к заимствованию технологий и даже элементов социальной системы у развивающегося капиталистического Запада. Но, несмотря ни на что, оно сохраняло свою антизападную сущность - доминирование государства в экономической сфере. Утверждение сталинского "государственного социализма" заключалось в использовании проверенных временем методов деспотического государства: отвечать на "вызовы" торжествующего во всем мире капитализма, избегая в то же время травматических последствий капиталистического развития в эпоху империализма.

С позиции сегодняшнего дня эта защитная реакция великого древнего государства в отношении мировой капиталистической экспансии представляется весьма логичной. В результате этого вероятность экономического и культурного разорения зависимой капиталистической России была отсрочена на 70 лет. Но этот последний оплот старого мира не смог устоять перед напором капиталистической стихии, и это тоже представляется логичным. Также как в прошлом реформы в России лишь временно сокращали ее разрыв с Западом, так и поддержанная государством российская индустриализация отстала от новой "третьей волны" и "постиндустриального" развития окружающего капиталистического мира.

В 1985 г. в Советском Союзе была предпринята попытка осуществить гораздо более радикальные перемены, о которых когда-либо мечтали Петр Великий, Александр Второй или Иосиф Сталин. Основной замысел реформирования общества ("перестройки") заключался в либерализации экономической жизни, ее освобождении от прямого контроля со стороны государства. Осуществление этих преобразований могло бы положить конец "азиатскому" типу государства, который со времен монгольского нашествия доминировал в России на всем протяжении ее исторического развития (за исключением короткого периода НЭПа, инициированного В.И.Лениным и продолжавшегося с 1921 по 1929 гг. В 1929 г. Сталин грубо оборвал этот начальный период существования советского социализма).

Социализм двадцатых годов не был квази-деспотическим государственным социализмом. На самом деле он был ответом на очевидный крах государственного социализма периода "военного коммунизма", когда торговля была объявлена вне закона и Советское государство пыталось "идти к коммунизму прямым курсом". В результате, по словам Ленина, к весне 1921 г. оно потерпело экономическое поражение, более ощутимое, нежели любое иное поражение в гражданской войне [2]. В чем же была суть этой политики государственного социализма? Она заключалась в чисто негативистском или нигилистическом отношении к капитализму, противоречившем диалектической концепции социализма К.Маркса.

В социалистическом левом движении России начала века различались две позиции. Одна из них - "левацкая" традиция, происходившая от народников и нигилистов, - заключалась в принципиально негативном отношении к новому капиталистическому мировому порядку. Исходя из представлений о коммунистических инстинктах российского крестьянства, сторонники этой традиции утверждали, что Россия могла бы избежать травматических последствий капиталистического развития и перейти непосредственно к коллективистскому обществу. Во времена Маркса наиболее выдающимся представителем нигилистического социализма был русский анархист Михаил Бакунин.

Бакунин отделял свою методологию от диалектики Гегеля и Маркса. Диалектическое противоречие, по Гегелю и Марксу, ведет к синтезу, который сохраняет в видоизмененном виде то, что оно отрицает. Тогда как так называемая диалектика Бакунина представляла собой чистую "диалектику негативизма (отрицания)". Бакунин не принимал позитивную природу диалектики Гегеля и Маркса, а именно - понятие "отрицания отрицания", которое ведет к сохранению позитивных черт старого мира. Отвергая позитивизм марксизма, Бакунин утверждал, что истинной побудительной силой диалектики является "отрицание, которое включает в себя всю сумму противоречия и, таким образом, только оно имеет абсолютное оправдание" [3]. Напротив, по Гегелю и Марксу, отрицание не включает в себя противоречие в целом. Обе стороны противоборствующих сил, как позитивная, так и негативная, являются частью целого. В рамках большевистской партии разновидность социалистического нигилизма также имела место. Для большевиков-нигилистов капитализм был "абсолютным злом". Полемизируя с представителями этого течения, Ленин доказывал, что капитализм был "благом" по отношению к средневековью, к условиям экономической отсталости, которую Советская Россия унаследовала от царизма. Как это ни парадоксально, но именно Ленин предложил идею "строительства социализма буржуазными руками" [4]. Вместо того, чтобы пытаться построить социалистическое общество "прямым наступлением", то есть кратчайшим, скорейшим и наиболее прямым путем [5], Ленин предложил "окольный путь" - через развитие относительно независимого рыночного производства. Отказавшись от злополучной госсоциалистической "лобовой атаки" на развивающийся капитализм времен "военного коммунизма", Ленин вновь обратился к идее рассматривать капиталистический рынок как "промежуточное звено" между российским отсталым, мелкокрестьянским хозяйством и социализмом.

В противовес "левацкому" уклону социалистов-нигилистов, в меньшевистской фракции российской социал-демократии, теоретическим вождем которой был Плеханов, существовал "правый" уклон "марксистов-ортодоксов". Меньшевики соглашались с классической марксовой идеей о том, что капитализм является исторически прогрессивным способом производства, и делали вывод, что в отсталой России экономические условия для социалистической революции еще не созрели. Поэтому задача марксистов заключалась, с их точки зрения, в содействии утверждению в России капиталистического, а не социалистического общества.

В своих "Философских тетрадях", написанных в 1914 г., Ленин подчеркивал важность диалектического мышления для русских революционеров. Широко известно ленинское высказывание: "Нельзя вполне понять "Капитала" Маркса и особенно его I главы, не проштудировав и не поняв всей Логики Гегеля. Следовательно, никто из марксистов не понял Маркса 1/2 века спустя!!"

Политическая подоплека этих слов раскрывается Лениным на предыдущей странице его конспекта книги Гегеля "Наука логики". Здесь он критикует Плеханова за его недиалектическое противопоставление понятий и неспособность постичь идею перехода от одного понятия к другому: "Плеханов критикует кантианство (и агностицизм вообще), более с вульгарно-материалистической, чем с диалектически-материалистической точки зрения, поскольку он лишь a limine* [с ходу. - Пер.] отвергает их рассуждения, а не исправляет (как Гегель исправлял Канта) эти рассуждения, углубляя, обобщая, расширяя их, показывая связь и переходы всех и всяких понятий" [6]. Плеханов не смог увидеть конкретные возможности перехода между противоположностями капитализма и коммунизма, или даже более царистского деспотизма и коммунистической свободы.

В противовес двум, на первый взгляд, исключающим друг друга альтернативам - либо капитализм, либо социализм (социализм понимался с нигилистической точки зрения как антитеза капитализму), - в основу новой экономической политики была положена диалектическая идея социалистического перехода, использования капитализма как "посредствующего звена между мелким производством и социализмом, как средства, пути, приема, способа повышения производительных сил" [7]. Взамен "государственного социализма", Ленин впервые выдвинул парадоксальную идею использования "государственного капитализма" в качестве "окольного пути" социалистического развития. И именно этот "окольный путь", а не негативистскую концепцию "прямого наступления" социалистов-нигилистов, Ленин в конце концов считал единственно верным путем социалистического развития.

В 1921 г. Ленин был вынужден внести коррективы в свои планы, намеченные в 1918 г., так как гражданская война и проведение большевистским руководством политики "нигилистического госсоциализма" привели к существенному снижению возможностей госкапитализма. С ликвидацией русской буржуазии как класса в ходе гражданской войны, Ленин начал искать новые пути "использования капитализма" как промежуточного звена между отсталостью и социализмом, как силы, способной сыграть позитивную роль в процессе его становления. В качестве одного из способов ускорения возникновения зачаточного социалистического общества использовались концессии с иностранными капиталистами, однако результаты предпринимавшихся в этом направлении усилий оказались неутешительными. НЭП, тем не менее, базировался, главным образом, на мелкотоварном хозяйстве российского крестьянства, чей "анархизм" еще недавно был предметом осуждения. При этом НЭП казался рискованным предприятием, "шагом назад" не только по отношению к заявленным успехам "военного коммунизма", но даже к проекту государственного капитализма.

Однако российское крестьянство оказалось не настолько анархическим и мелкобуржуазным, как некоторым представлялось. Коммунистические настроения российской крестьянской общины, привлекшие внимание Маркса, проявились в новой форме. И Ленин, надо отдать ему должное, со временем начал по-другому смотреть на природу российского общества. К чему приведет НЭП, было не совсем ясно. В то же время наблюдалась тенденция к объединению крестьянских производителей в торговые кооперативы. "Эврика!" - подумал Ленин. Так был найден путь вперед, путь уже не госкапиталистического, а подлинно социалистического развития страны. Стало возможным, писал Ленин, "из кооперации, из одной только кооперации, которую мы прежде третировали, как торгашескую" построить полное социалистическое общество [8]. Заложенный в новой экономической политике путь социалистического перехода включал в себя только элементы капитализма (производство для сознательно регулируемого рынка), а не сами крупные капиталистические компании. Предполагалось, что при их отсутствии и, благодаря стойким революционным возможностям крестьянского коллективизма, Россия могла бы перешагнуть промежуточный госкапиталистический этап, при котором крупные капиталистические предприятия были бы поставлены на службу социалистическому государству. В полученной таким образом "смеси" социально-экономических укладов преобладали бы социалистические элементы. "Капиталистические элементы" в виде индивидуальных товаропроизводителей, мелких капиталистических фермеров и торговцев представлялись второстепенными по сравнению с такими "социалистическими элементами", как крупномасштабные государственные предприятия и крестьянские торговые кооперативы.

Сделав кооперацию основой программы социалистического развития России, Ленин, тем самым, вернулся к идее Маркса, изложенной в третьем томе "Капитала", где он писал, что в рамках старых форм кооперативные предприятия представляют собой первые ростки нового общества [9]. Этими ростками нового общества, развивавшимися в рамках старого, капиталистического строя, были рыночно-ориентированные кооперативы. И Маркс, и Ленин поэтому могут считаться сторонниками кооперативного, рыночного социализма как переходной формы от капитализма к развитому (нерыночному) коммунизму. Оба классика признавали, что полное развитие такого кооперативного социализма в значительной степени зависит от политических условий. При капитализме кооперативы с собственностью работников никогда не смогут победить в конкурентной борьбе с капиталистическими компаниями. Поэтому решающим условием для успешного развития социалистических кооперативов является сосредоточение государственной власти в руках пролетариата. Однако, государственная власть отнюдь не означает тотального государственного управления экономикой.

Стэнли Мур убедительно доказывал, что в "Манифесте Коммунистической партии" Маркс и Энгельс предусматривали развитие именно рыночно-социалистической экономики. Вспомним известное положение коммунистической программы, изложенной Ф.Энгельсом в его работе "Принципы коммунизма": "Организация труда или предоставление занятий пролетариям в национальных имениях, фабриках и мастерских, благодаря чему будет устранена конкуренция рабочих между собой, и фабриканты, поскольку они еще останутся, будут вынуждены платить такую же высокую плату, как и государство" (10).

Это, по сути, проект использования рынка против капитализма. Предприятия, созданные государством трудящихся, платят рабочим на основе стоимости, созданной их производительным трудом, а не на основе стоимости рабочей силы. Положив конец безработице и конкуренции между рабочими, организованное государством трудящихся производство вынуждает тем самым капиталистов платить их работникам более высокую заработную плату.

Сеймур Мелман недавно заметил, что в нынешнем процессе глобализации рабочие будут вынуждены все больше и больше становиться собственниками, так как для них это будет единственной альтернативой безработице и стремлению капиталистических компаний использовать более дешевую рабочую силу где-нибудь в другом месте. Некоторые подобные предприятия, с собственностью работников, будут иметь успех, другие же, без сомнения, обанкротятся. Очевидно, что поддержка рабочих кооперативов не может быть конечной стратегией социалистов. Политические условия, как внутри страны, так и вне ее, имеют существенное значение для того, чтобы покончить с широко распространенной во всем мире конкуренцией между рабочими. Но при этом социалистическое государство должно проводить жизнеспособную экономическую политику, направленную на оказание помощи рыночно-ориентированным предприятиям, находящимся под контролем рабочих, - в духе ленинской новой экономической политики.

В 1921 г. российское социалистическое государство возвело бастион на пути сил мирового рынка, что позволило ему восстановить разрушенную в ходе I мировой войны экономику. Маловероятно, чтобы капиталистическая Россия, разоренная войной и накопившая громадные внешние долги,  преуспела бы больше, чем при нынешнем российском прокапиталистическом правительстве, которое было в гораздо лучшем положении, когда пришло к власти в 1991 г.

При Сталине в Советском Союзе была продолжена политика протекционизма, защиты отечественной экономики от капиталистической интервенции, и проведена ускоренная индустриализация в отдельных ее отраслях. Но в условиях долгосрочного соревнования с мировым капитализмом этот подход был недальновидным. В период ленинской новой экономической политики создавалась западная модель отношений между государством и экономикой. Впервые со времен монгольского нашествия Россия встала на путь развития относительно независимой социо-экономической и культурной жизни, в которой государству отводилась лишь второстепенная роль. Капиталистическая экономика была обязана темпами своего развития освобождению экономического соревнования от оков государственного контроля, который господствовал при рабовладельческом, феодальном и азиатском способах производства. Несомненно, кооперативная социалистическая экономика не смогла бы заплатить такой ценой, такими человеческими жертвами за свое развитие, как капиталистическое общество в процессе своей эволюции. Но в результате темпы ее развития должны быть выше, чем у капиталистической экономики, так как при социализме требуется гораздо меньше затрат на удовлетворение краткосрочного частного интереса.

Сталинская контрреволюция 1929 г. не считаясь со сложностями экономической жизни, привела к быстрому росту некоторых отраслей экономики за счет фокусирования экономических усилий через "увеличительное стекло" государственной власти. Но вследствие этого было задушено развитие более сложных, многопрофильных инициатив всего населения. В результате, несмотря на огромные затраты человеческих и природных ресурсов, капитализму удалось достичь решающего экономического преимущества. Советская перестройка, несомненно, потерпела поражение (по крайней мере временно), потому что привлекательность этой конкретной капиталистической альтернативы оказалась сильнее, чем реанимированное видение аутентичного ленинского пути развития России. Будем надеяться, что это видение станет для нас яснее и прольет необходимый свет на актуальные задачи социалистов сегодняшнего дня.

Примечания

1. Mаркс K. и Энгельс Ф. Соч. Т.4. С.428.

2. Цит. по: Ball, Alan M. Russia's Last Capitalists: The Nepmen, 1921-29. - Berkeley., The University of California Press, 1987, p. 10.

3. The Basic Bakunin. - Buffalo, New York., Prometheus Books, 1992, p. 17.

4. "Построить коммунистическое общество руками коммунистов, это - ребячья, совершенно ребячья идея. Коммунисты - это капля в море, капля в народном море...Управлять хозяйством мы сможем тогда, если коммунисты сумеют построить это хозяйство чужими руками, а сами будут учиться у этой буржуазии и направлять ее по тому пути, по которому они хотят" [Ленин]. (См.: Протоколы одиннадцатого съезда РКП(б). Март - апрель 1922 г. - М.: Партиздат ЦК ВКП(б), 1936. С. 33; Ball, op. cit., p. 19).

5. Ball, op. cit., p. 11.

6. Lenin, V.I. Conspectus of Hegel's Book, The Science of Logic. Moscow: Forein Languages Publishing House, 1963, p. 179.

7. Lenin, V.I. 1971. Selected Works. Vol. 3. Moscow: Progress Publishers, p. 607.

8. Op. cit., p. 761.

9. Маркс К. и Энгельс Ф.Соч. Т.25, ч.1. С.483-484.

10. Там же. Т.4. С.332.