СОЦИАЛИЗМ КАК ИДЕОЛОГИЯ МОДЕРНИЗАЦИИ

к.п.н. Борис Кагарлицкий (ИСП РАН)

Трудности, переживаемые сегодня Россией, публицисты и  политики  из "партии власти" склонны объяснять издержками переходного периода.  На самом деле речь  идет  о  фундаментальных проблемах развития страны.  

Либеральные реформы были ответом советской и позднее российской элиты на кризис системы,  которая той же элитой воспринималась (несмотря на все ее издержки) как вполне работоспособная до  конца 70-х годов.  Резкое  изменение  отношения  к собственному прежнему опыту было результатом лидерства Запада в технологической  революции. Вторым  фактором кризиса - на уровне массового сознания -было развитие в СССР потребительского общества при хронической нехватке потребительских товаров.  Поскольку Запад достиг того, к чему СССР стремился, модернизаторский проект в России основывался на предположении, что повторяя западные подходы можно повторить и успех Запада.

Любая экономическая  трансформация  сопровождается различными издержками. Даже нынешнее сокращение промышленного производства на сорок с лишним процентов не является доказательством того, что реформы провалились.  Проблема, однако, в том, что за период 1991-96 гг. произошла примитивизация экономики, усиление удельного веса в ней сырьевых отраслей,  сокращение технологического потенциала,  в тяжелом положении оказались наука и образование,  упала производительность труда. В целом разрыв между Россией из Западом на технологическом уровне углубился. Нет и никаких причин говорить о переходе от советского "бюрократизма" к  "рациональной  бюрократии"  в европейском смысле. Наконец, стремительно набирает силу феодализация власти в центре и на местах.  Это выражается в  персонализации власти. Речь идет не только о личной власти президента, но и о сугубо неформальном характере власти его окружения,  а также о  возникновении  системы  личной власти на местах.

Можно констатировать,  что  российские  реформы не состоялись как модернизационный проект. Преобразования были начаты и проведены традиционными советскими элитами при полном отсутствии "органической" буржуазии и соответствующих социальных структур,  а потому развитие общества по соответствующим западным стандартам было  невозможно в  принципе.  Западные  подходы  ("рынок",  "демократия", "приватизация",  "законодательное регулирование",  "выборы" и др.) могли только симулироваться.  Никакой контр-элиты и буржуазной оппозиции,  способной заменить традиционную элиту в качестве  агента развития  в рамках либерального проекта  в России также нет.

Чем более очевидна неудача модернизации,  тем больше общество испытывает в ней потребность.  Но становится необходимым не только резкое ускорение темпов  модернизации,  но и качественное изменение применяемых средств.

Срыв либеральной модернизации Россия переживает уже во второй раз. Показательно  сравнение  России и Германии во второй половине прошлого века.  Капиталистическая модернизация в обеих странах началась примерно одновременно и развивалась по схожему сценарию. Не случайно Ленин говорил,  о "прусском пути" развития капитализма  в России. И  в том и в другом случае модернизация проводилась традиционными элитами "сверху". И в том и в другом случае она была связана с  высокой степенью милитаризации.  И в том и в другом случае она сопровождалась сохранением авторитарного режима при  постепенном его смягчении. Однако к 1914 году можно было говорить об успехе модернизации в Германии и провале ее в России.

Успех Германии был предопределен более высоким исходным уровнем развития,  причем не только  и  не  столько  технологического, сколько социального.  Срыв  либеральной модернизации в России стал интеллектуально очевидным фактом не в 1917 и даже не в 1905  году, а уже в 1880-е годы.  Именно тогда происходит первый перелом в общественном сознании,  когда западничество в качество  доминирующей модернистской идеологии все более оттесняется социализмом.  Социализм воспринимается как альтернативная концепция,  дающая теоретическую и моральную опору для социального экспериментирования.

Трагедия русского социализма в том,  что он уже не может сейчас, после всего, что произошло, выступать только как новаторская, демократическая и  модернистская  идеология.  За социалистическими идеями тянется груз прошлого.  Так или иначе, даже демократическим социалистам приходится платить по счетам советского режима. К тому же полная  неудача либеральной модернизации затрудняет и становление модернистского социализма.  Русская модернизация 1861-1914 годов, несмотря на неудачу в целом, имела и свои успехи. Это предопределило возникновение в стране  современного  сектора экономики,  появление индустриального  пролетариата и массовой интеллигенции,  которые и стали носителями модернистского социалистического проекта. В условиях  провала  экономической  политики российской власти в 1991-96 годах формирование нового современного сектора  экономики  практически  не идет,  доля работников,  связанных с новыми технологиями растет крайне медленно,  а в некоторых случаях и снижается.  В результате  и левые силы оказываются прежде всего традиционалистскими, консервативными, отстаивающими ценности прошлого, ибо это ценности их социальной базы.

Не удивительно,  что  главной  партией  на левом фланге стала традиционалистская КПРФ.  Не удивительно, что по ходу "реформ" соотношение сил между КПРФ и другими левыми менялось именно в пользу компартии.

Слабость левых  -  проявление  кризиса российского общества и тупиковости всей нынешней ситуации. Модернизация в стране без развитой буржуазии и среднего класса возможна лишь  на  основе  государственной инициативы. Либерал хочет, чтобы было меньше государства,  а для модернизации нужно, не ослаблять, а переделывать государство. Эту работу либералы не смогут сделать, это работа требующая иной идеологии.  Социализм оказался способом соединения западных идей с традиционным русским коллективизмом. Именно социалистическая идея в свое время превратила общинный коллективизм из  консервативной силы, в фактор индустриализации. Именно социалистическая идеология выступила специфически русским заменителем  "протестантской  этики" и "конфуцианской трудовой морали".  Однако старый социализм уже не может выполнить этой роли в конце ХХ века.

Несмотря на технологическую и социальную отсталость, в обществе так или иначе будет оформляться слой модернизированных  наемных работников. Сегодня этот слой не имеет своего представителя просто потому,  что сам еще не вполне сложился и не осознал своих интересов,  не обрел способности к действиям.  Но страна не может совсем обойтись без него даже в условиях нынешнего кризиса.  Неголосующие сегодня  представители  молодежи в крупных городах,  растерянная и недовольная  научно-техническая  интеллигенция,  квалифицированные рабочие  наиболее  передовых производств,  все они рано или поздно скажут свое слово.  А, следовательно,  у  модернистского  социализма есть будущее.