“РЕАЛЬНЫЙ СОЦИАЛИЗМ”: НЕ ЧРЕЗМЕРНА ЛИ КРИТИКА?

(О некоторых "забытых" особенностях современного общественного развития)

Нектариос Лимнатис

Cтало традицией в последние годы, что почти все ученые из так называемого неофициального коммунистического движения, рассматривая проблематику социализма, либо сразу вычеркивают достижения первой попытки его построения (то есть, послеоктябрьского периода), либо, даже если осознанно и отдают себе отчет, что они были, то во время выступлений, дискуссий, обсуждений и т.д. предпочитают об этом не говорить (1). Они предпочитают рассуждать от противного, не с того, что социализм достиг, а скорее с того, чего не достиг.

Совсем наоборот обстоят дела с капитализмом! Предпочитают рассуждать о том, чего он достиг, о научно-технической революции, об уровне жизни в империалистических центрах, и все более формальным становится упоминание о капиталистических бедах... В то время как мыслитель стратегически и тактически твердо нацеленный на отрицание капитализма, должен рассуждать совсем наоборот: он должен посмотреть, чего достиг социализм, а чего не достиг и принципиально не может достигнуть капитализм.

Стоить, например, принять участие в любой конференции (например, из тех, которые часто организует ассоциация "Ученые за демократию и социализм" и т.д.), как тут же один за другим почти все выступающие начнут каяться и ругать социалистическое прошлое, неосознанно, вероятно, полагая, что чем сильнее будут его критиковать, тем больше "очистятся". В то время как наука не только оценивает прошлое, но прежде всего его объясняет.

Например, известный польский философ - позитивист, бывший член ЦК ПОРП Адам Шафф, выступая на страницах "Альтернатив" говорит о "коммунистически-фашистской деформации социализма"(2) ... А он вовсе не один это утверждает. Еще более заметна такая позиция у западных марксистов, никогда не отличавшихся особым принятием реального социализма. Социализм рассматривается ими как нечто непротиворечивое, идеальное, фиксируется как существенно тождественный с собой (по нашему мнению это последствие "академизма", свойственного оторвавшемуся от рабочего движения западному марксизму). Естественно, такой социализм может существовать только в головах этих мыслителей, а реальный, противоречивый, отчасти трагичный путь человечества к коммунизму, социализм носящий на себе "все родимые пятна старого общества" (Маркс) - неприемлем. Как сказал бы Гегель, у таких мыслителей рассудок берет вверх над разумом.

Что показывает такая бесплодная позиция? Ничто иное как невольное влияние буржуазной постановки вопроса, рассмотрения социализма как зла, как ошибки истории. Ход рассуждений, к сожалению, пока еще диктуется господствующим периодом контрреволюции, воскресения "всей старой мерзости"(Маркс).

Здесь имеет место абсолютизация верного наблюдения, состоящего в том, что социализм победил в отсталой стране и, раз мировая революция не произошла, остался вне становящихся "мировых производительных сил" и вне международного разделения труда, последствия чего сказались в последующем. Об этом мы скажем подробно ниже. Начнем тем не менее, с первого отрицания, с империализма.

1. ЕДИНСТВО МИРА ВО ВРЕМЕНА К.МАРКСА И СЕГОДНЯ

Итак, вопрос первый: на чем основывается внешнее "благополучие" развитых стран? Вроде бы, проблема банальная и всем известная. Но принимается она разве в расчет, когда речь идет о социализме, его прошлом, настоящем и будущем, о пресловутом "историческом соревновании" с капитализмом?

Полтора века назад К. Маркс писал о том, что крупная промышленность впервые создала всемирную историю, "поскольку уничтожила прежнюю, естественно сложившуюся обособленность отдельных стран и поставила развитие каждой страны (...) в зависимость от всего мира..."(3) Однако тогда капитализм находился еще на стадии преимущественно экстенсивного развития. Тогда сложился мировой рынок но еще не сложилась система мирового капиталистического хозяйства, которая "возникла потом, к концу XIX - началу XX века", потому и К.Маркс говорит как раз о мировом рынке а не о мировой системе (4).

Во времена К.Маркса было установлено преимущественно внешнее единство стран из-за неразвитости международного разделения труда, разделения труда в международном масштабе. Последнее осуществлялось в основном через вывоз сырья из колоний в метрополии, в которых существовала более или менее автономная экономика. Характерное подтверждение тому - маленький коэффициент внешней торговли стран, в противоположность сегодняшнему. "Если до второй мировой войны расширение экспорта капиталистических стран существенно отставало от темпов роста производства, то в послевоенный период вывоз товаров и капитала уже значительно их опережает" (5). Сегодня это единство преодолевает внешние пределы, а международная капиталистическая интеграция охватывает уже непосредственно всю планету, создавая при этом необходимые технические средства (точно так же как эти технические средства создают ее саму). Кроме европейской интеграции, есть еще Североамериканская ( № A.F.T.A.), которую планируется расширить, чтобы она охватила весь американский континент. Существует еще и тихоокеанская интеграция, составляющая самую большую зону свободной торговли планеты. Внешняя торговля расширяется и составляет большой процент (во многих, особенно маленьких среднеразвитых и развитых странах, она составляет уже больше половины) производства, а затем и вывоз товаров заменяется вывозом капитала. "В результате, капитал как отношение эксплуатации наемных рабочих, производства и присвоения прибавочной стоимости перестает выступать чисто национальной категорией. Национальные капиталы эксплуатируют рабочую силу в международном масштабе, а рабочему классу внутри отдельных стран противостоит не только национальный, но и интернациональный капитал. Производство прибавочной стоимости в таких условиях все в большей мере интернационализируется, а сам процесс воспроизводства в капиталистических странах приобретает международный характер"(6).

Следовательно, вышеуказанная взаимозависимость стран мира выходит на качественно новый, более значимый уровень. Вчерашние колонии сегодня играют куда более широкую и многоплановую роль в международной капиталистической системе. В результате этой интернационализации прибавочная стоимость "перекачивается (...) из зон развивающихся стран в капиталистические центры"(7) и используется для смягчения классовых конфликтов, что особо необходимо ввиду высокой степени организованности рабочего класса.

Так называемые "третье-мировые теории", акцентирующие внимание именно на мировом характер современной экономики, были "ходячими" в основном в 60-е годы. Тогда они были похоронены общими усилиями как буржуазной реакции, видевшей в них серьезную опасность, так и мирового социализма, считавшего тогда, что именно он составляет основную силу отрицания капитализма. Это для того времени, по нашему мнению, было справедливо, однако сегодня обвернулось для теории ударом. Сегодня, среди многих, в том числе и многих философов и экономистов, бытует мнение о том, что страны развитого капитализма уже не нуждаются в третьем мире, что у них из-за бурного развертывания НТР появляется уже определенная экономическая автаркия, самодостаточность, которая все возрастает по мере того как растут научно-технические достижения.

На наш взгляд, дело обстоит совершенно наоборот. Процесс совокупного общественного производства может быть понят лишь как единство всех его стадий и сторон, единство производства, распределения, обмена и потребления, как единство производства и обращения, иначе неизбежно видимость и сущность смешиваются. А страны третьего мира сегодня принимают участие во всех этих аспектах.

Третий мир по прежнему остается источником сырья. Показательна важности этой функции третьего мира - реакция на любую угрозу сырьевому обеспечению. В последний раз она очень хорошо была продемонстрирована во время кризиса в Персидском заливе несколько лет назад. Тогда имела место самая большая концентрация военных сил со времен второй мировой войны. Затраты на операцию "Буря в пустыне", по различным оценкам, колебались от половины до полутора миллиардов долларов в день! Это не случайно. Еще в 70-е годы каждый доллар, который был вложен лишь в Ближний Восток принес в конечном счете 7 долларов прибыли (8). Но вопрос сырьевого обеспечения не только нефти, а всей совокупности сырьевых материалов. "Даже США, обладающие значительными возможностями по добыче сырья, находятся в очень большой зависимости от импорта. По хромовой руде эта зависимость составляет 91% , по кобальту - 96, марганцу - 98, никелю - 72, олову - 87, по бокситам - 86 % "(9).

Третий мир представляет собой огромный рынок дешевой рабочей силы. Международным корпорациям более выгодно производить многие виды товаров в неразвитых странах и оттуда распространять их по всему свету, нежели производить их у себя. Таковы последствия общего падения нормы прибыли, особенностей классовой борьбы и разницы в заработной плате между центром и периферией империалистического хозяйства, развития в центрах экологического движения и пробуждения общественного мнения по этим вопросам (что отражается в законодательстве многих стран и вынуждает корпорации переносить экологически вредные производства в страны третьего мира), и т.д. В третьем мире же, далеко не строгие законодательства, слабая организованность эксплуатируемых, разница в органическом строении капитала, обеспечивают значительное повышение прибылей. Тем самым третий мир превращается в огромный котел непосредственного извлечения прибавочной стоимости, которая оседает в развитых странах.

Третий мир представляет собой огромный рынок сбыта продукции которая осталась бы невостребованной в центрах и потому, что рынок давно переполнен, и потому, что она неконкурентоспособная, низкокачественная. В третьем ж мире стандарты несравненно ниже. Это помогает экономике развитых стран преодолевать свои собственные циклические кризисы перепроизводства, перебрасывая в третий мир то, что составляло бы чистые убытки.

Товарообмен между развитыми и развивающимися странами изначально неэквивалентный. Разница в производительности труда приводит к тому, что большая стоимость обменяется на меньшую. "Капиталы, вложенные на внешнюю торговлю могут давать более высокую норму прибыли, так как (...) здесь имеет место конкуренция с товарами, которые производятся другими странами при менее благоприятных условиях производства, так что страна более развитая продает свои товары выше их стоимости, хотя и дешевле конкурирующих стран", в данном случае, национальной экономики. В процессе обмена получается, что страна третьего мира "отдает овеществленного труда in natura больше чем получает, и что все-таки получает при этом товары дешевле, чем могла бы сама их производить" (10).

К тому еще устанавливаются завышенные цены на готовые изделия и заниженные цены на сырье, а также происходят манипуляции с пошлинами: только "от снижения импортных цен в развивающихся странах экономически развитые капиталистические страны в 1988 г. получили дополнительно 46 млрд.долл., а рост экспортных цен этих стран дал им еще 34 млрд. долл."(11).

Третий мир представляет собой огромный запасник интеллектуальных ресурсов, а это имеет место в эпоху когда наука становится непосредственной производительной силой. Укажем здесь лишь на некоторые факты. 30% членов Академии Наук США - это люди неамериканского происхождения. Более 10% инженеров и более 20% врачей в США - тоже иностранцы (12). Из России, начиная с 92 -ого года и вплоть до начала 95-ого,уехало на Запад свыше трехсот тысяч кандидатов и докторов наук. Столь высокая цифра объясняется тем, что интеллектуальный потенциал СССР десятилетиями защищался (защищался никем иным а лишь этим "мерзким" железным занавесом...), в то время как из остальных стран третьего мира поток шел непрерывно и поэтому разница не осознается так непосредственно. К тому еще, у СССР научный потенциал был попросту огромным. По коэффициенту, например, кандидатов и докторов наук СССР давно занимал первое место в мире.

Тем не менее, ограбление третьего мира по этому показателю - не ниже: "из Мексики лишь за 1982 - 1985 гг. в США эмигрировало 100 тысяч высококвалифицированных специалистов, из Индии в США, Англию и Канаду - 60 тысяч ученых и инженеров" (13). Эти люди с одной стороны вносят серьезнейший вклад в научно-техническом развитии империалистических центров, с другой же стороны, их родная страна лишается возможности этого, т.е., эффект этот имеет двойное действие.

Огромный внешний долг стран третьего мира, результат неравноправного обмена, бесстыдного ограбления, составляет еще одно существенное окно для облегчения последствий от кризисов. Ограбление в этом случае идет по второму кругу...

Даже в том случае, когда вроде бы в непосредственно никакой пользы не должно быть, а наоборот, должен быть ущерб, положение вещей таково, что все равно империализм выигрывает. Так, например, огромные средства нефтедобывающих лилипутских государств Персидского залива, оседают на счетах не где-либо, а на Западе. Даже во время нефтяного кризиса начала 70-х, цепные повышения цен на другие продукты ударили прежде всего по тем государствам третьего мира, которые не добывают нефть... Возьмем еще один пример с современной Россией, неизбежно и закономерно превращающейся также в страну третьего мира. Пресловутое "сотрудничество" между Россией и США в области космоса, дает первой несколько десятков миллионов долларов (что смехотворно для таких дел). США же берегут десятки миллиардов долларов и десятки лет, которые понадобились для проведения подобных исследований. Почти бесплатно пользуются тем, что на своих лишениях, потратив десятилетия и миллиардные суммы, строили советские люди.

По нашему мнению, третий мир по мере своей индустриализации (которая является отрывочной, фрагментарной и искревленной из-за того, что происходит под давлением его незавидной роли в международном разделении труда) становится составной, внутренней частью современного капиталистического хозяйства, а не просто внешним сырьевым придатком.

Одновременно с этим единством, мир сегодня более разделен чем когда-либо прежде. Никогда раньше цивилизация не была столь богатой и в то же время никогда раньше нищета и голод не были столь распространенными и не уносили столько жизней. Каждый год от голода в по данным ООН умирает 40,000,000 человек, в том числе 18,000,000 детей в возрасте до пяти лет (14). А в то же самое время, США используют 40% мирового сырья при менее чем 4% мирового населения. Выделяют 70% мировых отходов. Представьте себе лишь еще одну нацию в таком состоянии и посчитайте, что остается всем остальным. А ведь такая маленькая группа наций действительно существует сегодня на планете: на долю развитых стран приходится примерно 80% мирового производства. В результате, получается, что валовый национальный продукт на душу населения в 1990 в 50 странах с наименьшими доходами составлял менее 5% от США, в 35 нижних из группы со средними доходами - менее 20% (15).

Вот что говорят факты. Соотношение уровня развития развитых и развивающихся стран составляет для Африки 13:1, для Латинской Америки 11:1, для Азии 15:1. В то время как тот же разрыв по некоторым оценкам составлял в 1770 - 1,2:1, в 1850 - 1,7:1 или даже 1,5:1, а в начале ХХ в. - 8:1 (16). По другим данным, по национальному богатству в расчете на душу населения Западная Европа превзошла развивающиеся страны в 20- 30 раз, тогда как в конце 18-ого - начале 19-ого века эта разница была лишь 2:1 (17).

Мы здесь подошли к одному чрезвычайно важному моменту: мы наглядно видим, что с началом империалистической стадии развития капитализма, т.е. с началом внешней экспансии капитала, сразу резко увеличивается и разрыв. К тому еще, надо учитывать и очень серьезную внутреннюю дифференциацию стран третьего мира: первая десятка из них дает более 70% промышленного производства и экспорта (18).

Запад не развивается только из-за эксплуатации третьего мира, но неопровержим тот факт, что Запад усиливает этот научно-технический и экономический прогресс за счет третьего мира, укрепляет внутреннюю политическую, экономическую, вообще социальную стабильность (она относительна, не будем забывать о моральном упадке, культурном застое, безработице, преступности и т.д.), преодолевает за счет внешнего, те внутрение противоречия, которые могли угрожать существованию капиталистической системе как таковой. С другой же стороны, каждый шаг вперед, который делается за счет третьего мира, означает одновременно и отсутствие такого шага вперед для самого третьего мира, т.е. эффект получается двойной. Запад наступает на третий мир и задерживает его развитие ускоряя тем самым свое собственное развитие. Учитывая еще динамичность современного общественного развития легко понять, почему создается на поверхности впечатление о быстро прогрессирующих странах Северной Америки и Западной Европы, и о находящихся в стагнации странах третьего мира.

На страны третьего мира обрушивается эффект "абсолютного обнищания". Они на своих плечах знают, что такое неравномерность развития в эпоху транснациональных корпораций. Тем не менее, в третьем мире ситуация складывается исключительно искривленно.

Сегодня капитализм как мировая система развивается интенсивно, предел экстенсивного развития пройден с установлением монополий и разделом мира. Внешний предел интенсивного развития капитализма - это охват всех возможных территорий земного шара и включение их в капиталистическое хозяйство. А внутренний предел интенсивного развития - монополия (19). Здесь мы сталкиваемся с противоречием. В то время как ведущая сторона капиталистической системы - империалистические центры - находятся на стадии монополизма (а между ним и социализмом "промежуточной стадии нет" - Ленин), на другом полюсе капитализма еще не исчерпан даже внешний предел развития. Пока еще огромные территории земного шара в третьем мире охвачены, но не преобразованы капитализмом и вообще говоря, не известно как и в какой степени капитализм в состоянии эти территории преобразовать.

С одной стороны, "лицо" планеты определяет господствующая на ней система - капитализм находящийся на империалистической стадии, на стадии мировой экспансии. С другой же стороны, на огромных территориях земного шара взятых условно самих по себе пока еще, как ни странно, нет даже капиталистической стадии как таковой, несмотря на то, что эти территории включены в систему мирового империализма. Эти территории включены в мировое капиталистическое хозяйство достаточно, чтобы создавать для империализма в целом (как системы) соответствующие дополнительные источники более или менее стабильного функционирования в своих центрах, но недостаточно для того, чтобы третий мир, о котором идет речь, был полностью преобразован на капиталистической основе (хотя, повторим, он в целом подчинен капиталистическим отношениям). Это объясняется громадной разницей в территории и численности населения между "полностью капитализированной" (если ее условно назвать так) развитой частью планеты и третьим миром (примерно 15-20 % и 80-85%, соответственно).

Третий мир вступил в этап "завершения формирования человеческого общества" искревленно и во многом под диктовкой внешних факторов, он сохраняет еще огромную долю докапиталистических форм труда и общественных отношений, и взятый отдельно в общем и целом весьма далек даже от "производства машин машинами", то есть от зрелого капитализма (20).

Он в этом плане служит лишь придатком развитым странам. На огромных его территориях пока еще господствует раздробленное производство с применением ручных или иных примитивных форм и орудий труда. А это порой происходит в буквальном смысле по соседству с громадными отделениями международных корпораций, производящих даже компьютеры .

Кроме того и в следствии этого, из-за неграмотности, неразвитости общественного сознания, низкого - если не вообще отсутствующего - уровня влияния общественного мнения на события, отсутствия демократических традиций и т.д. у власти в странах третьего мира находятся как правило антидемократические, коррумпированные режимы. Зависимость породила неразвитость во всех сферах, неразвитость в свою очередь становится условием воспроизводства зависимости.

Для нас здесь важно, что отмеченные выше обстоятельства означают и отсутствие соответствующих классических социально - классовых структур и форм сознания, и соответствующих носителей исторического прогресса (широкую пролетаризацию населения и т.д.).

2. РАННИЕ СОЦИАЛИСТИЧЕСКИЕ РЕВОЛЮЦИИ

Лишь после того, как отдаем себе отчет, что такое капиталистическое "изобилие", и преодолеваем первое ослепительное впечатление от капиталистической "витрины", становится возможным иной взгляд на реальный социализм.

Я не буду здесь заниматься критикой социалистического прошлого, но должен уточнить, что я не апологет, ни сталинизма, ни "застоя", я не считаю, как очень распространено в рядах коммунистического движения, что реальный социализм распался в силу субъективных причин (из-за предательства руководства партии, деятельности иностранных спецслужб и т.д.). Тем не менее, я ставлю задачу защитить завоевания социалистического прошлого, напомнить о них, ибо о них забывают даже наши товарищи, когда пишут о социализме. О недостатках реального социализма сказано в последнее время очень и очень много, и о них уже знают все. С горькой иронией, правда, приходится вспоминать слова Гегеля: то, что известно еще не познано...

Ситуацию не спасает, несмотря на благие намерения, и отбрасывание социализма ради "чистоты марксизма", с последующим утверждением, что крах потерпела лишь "догматическая интерпретация марксизма".

Во-первых, даже в целях пропаганды наших идей, всем должно быть понятным, что такой подход равносилен самоубийству. Никогда и никого мы не сможем привлечь если на каждом шагу будем кричать, что 70 лет бог знает, что творили, но это было лишь... "деформацией" или "догматической интерпретацией"...! В масштабах истории 70 лет - срок маленький, но вместе с тем, и показательный. Нельзя эффективно защищать социализм без указания на специфические его достижения, то есть на то, что было достигнуто именно социализмом и не достижимо капитализмом.

Во-вторых, отбрасывание реального социализма означает разделение марксизма и реальной общественной практики, что является для марксизма губительным (чем страдает, как мы уже отмечали, западный марксизм). Наконец, в-третьих, даже если за реальным социализмом при таком подходе сохранится некоторое положительное пространство, то неявно подразумевается позитивистски - обособленное рассмотрение "хороших" и "плохих" сторон социалистического прошлого, отделение истины от заблуждения, что для познания просто бесплодно. Нет, социализм был таков потому, что он был таков, и он был таким не случайно, а необходимо, неизбежно. Только в целостности, в единстве (но не рядоположенности) его достижений и ошибок, истины и заблуждения, триумфов и трагедий мы сможем найти суть проблемы и учиться у истории. Иначе придется опять ссылаться на Гегеля: история нас учит лишь тому, что она ничему не учит.

В то время как при критических подходах внимание сосредоточивается на внутренних противоречиях и недостатках социализма, целесообразно обратить внимание на внешний фактор, повлиявший на социализм: на интернационализацию общественной жизни, частью которой стал социализм, и которая (учитывая то, что мировая революция так и не произошла) делала жизнь социализма все труднее и труднее. Уточню: я отнюдь не недооцениваю внутренние факторы, явившиеся, по моему мнению, в конечном счете определяющими для распада социализма. Однако не они сейчас станут объектом исследования.

Дело в том, что молодой социализм был всегда слабее империализма и ему всегда приходилось догонять и обороняться. Микрографию этого процесса дает нам сегодня Куба. Есть ли на Кубе ограничения демократии? Безусловно и к сожалению есть. Но представьте себе, например, что сегодня маленькая и слабая Куба открывает границы, допускает свободное передвижение, свободный приток капиталов и информации. Представляете такое в эпоху гигантских корпораций и в эпоху Си-Эн-Эн? Разве ее не разгромят моментально идеологически и поработят экономически? О какой же свободе может идти речь? Таким образом, вопрос о свободе стоит уже по другому: кто более свободен: Куба или третий мир? Нечто подобное происходило в течение ХХ в. и с Советским Союзом. Урок истории здесь таков: пока социализм слабее, железный занавес неизбежен, это необходимое зло.

Ничто иное как железный занавес защищало научный потенциал СССР, ничто иное как социалистическая организация производства в состоянии выделять такие огромные ассигнования на развитие науки. А ведь научные достижения СССР, которые так важны в сегодняшнем производстве, и которыми бесплатно пользуется сейчас империализм, появились не на пустом месте и не из-за природного таланта русского народа, при всем к нему уважении и любви. Разве возможны такие масштабы фундаментальных исследований при капитализме? Разве не при капитализме сегодня теряется фундаментальное образование?

А кто вызвал в жизнь холодную войну? За счет чего советская экономика выдерживала огромные затраты гонки вооружений? Вроде бы все знают эти вещи. Но почему тогда имеет место такой бесплодный подход? Почему все это забывается когда говорят о реальном социализме?

Обычно когда критикуют так страстно СССР за экономическое отставание от империалистических центров, "забывают", что почти все время это отставание сокращалось. "Забывают" рост был достигнут не за счет эксплуатации третьего мира, а наоборот, при реальной помощи последнему.

Еще одна уловка, к которой прибегают критики реального социализма, состоит в том, что СССР сравнивают... со странами Западной Европы, Северной Америкой и Японией, т.е. с империалистическими центрами. Но ведь, такого уровня ни у СССР ни у царской России никогда не было! Тот факт, что СССР выдавался официальной пропагандой за государство без проблем, должен был обманывать обыденное сознание, к которому, кстати, оно непосредственно и направленно, ибо обыденное сознание держится на уровне непосредственности, и не может понять трудности исторического масштаба. Но подобная пропаганда никак не должна обманывать ученых мужей... Таким образом, встает вопрос: почему же не сравнивают СССР и Индию, СССР и Латинскую Америку?

Кроме упреков в экономическом отставании, огонь критики сосредоточивается на политической сфере, на том, что то или иное политическое руководство защищало свою власть через всякого рода манипулирования. Тем самым, умалчиваются другие стороны жизни, в которых превосходство и результаты, уже полученные этим альтернативным способом организации общественной жизни, более чем очевидны, несмотря на то, что революция победила в отсталой стране, которая к тому еще осталась в империалистическом окружении, что предельно затрудняло проведение намеченных преобразований. Умалчивается то, что не допускалось засилие "массовой культуры", что ни через средства массовой информации, ни через другие способы не проповедовалось насилие, что воспитание было построено на принципах гуманизма и мира, что детей с самого детства не приучали к погони за прибылью и деньгами, что их психика не извращалась разного рода телебоевиками, порнографией и т.д. Вот что такое действительное манипулирование, которого раньше не было, а сегодня мы видим его засилие и по российским каналам массовой информации.

Все это было отнюдь не случайно: несмотря на все противоречия, социалистическое общество начало вырываться из оков товарного производства, меновая стоимость перестала быть целью общественного производства, опредмечивание перестало превалировать над распредмечиванием и открылась принципиальная возможность того, чтобы производство представляло собой "развитие богатства человеческой природы как самоцель " (21), открылась принципиальная возможность снятия отчуждения. Эта возможность перерастает в действительность по мере того как первоначальное формальное, государственное обобществление (22) переходит в реальное обобществление. Преодоление "родимых пятен" и снятие отчуждения есть тоже процесс, зависящий от целого ряда не только субъективных, но и объективных условий, и одним взятием власти отчуждение не отменишь (23).

По моему глубокому убеждению, без объективной всесторонней оценки ранних социалистических революций, без всестороннего изучения их достижений и ошибок, революционная теория не может идти вперед. К сожалению, очень часто сегодня получается то же, что раньше, но только с обратными знаками: идеализация и нежелание говорить о явных промахах в социалистическом строительстве заменяется полным отвержением и нежеланием говорить о достижениях. Как не вспомнить еще раз Гегеля: "чисто рассудочное сознание не поднимается еще до того, чтобы понять имеющееся в законе единство различенных определений" (24).

3. НЕКОТОРЫЕ ВЫВОДЫ. СОЦИАЛИЗМ СЕГОДНЯ И ЗАВТРА

Может ли отрицание капитализма сегодня произойти в отдельно взятой стране? Мы говорим о действительном революционном отрицании капитализма, о цели преодоления рынка, которая будет четко и ясно поставлена как конечная цель, независимо от осознанной необходимости допущения меры (соединяющей качественные и количественные параметры) товарно-денежных отношений как "необходимого зла" на определенный исторический период (25).

Думаю, любая возможная революция в любой отдельно взятой стране будет немедленно и без сомнения поддавлена. Вспомним, что еще Ленин ожидал мировую революцию (26) как обязательное условие окончательной победы социализма в России, а затем, когда говорил о длительном сосуществовании, ставил опять в качестве обязательного условия решение задачи перегнать капитализм по уровню производительности труда и т.д., что означает практически стать сильнее его. В таком случае, условия переворачиваются. И только в таком случае теоретически становится возможным выживание революции в отдельной стране, особенно сегодня. В роли слабого в этом случае выступал бы уже империализм (или то, что от него остается) и следовательно социализму нечего было бы опасаться.

Надо учесть, что мы живем в не только экономически, но и информационно едином мире. А это единство уже не терпит длительного сосуществования двух противоположных, но по сути дела рядоположенных идеологий, как это было на протяжении всего ХХ века. В такой ситуации, существенно сужаются исторические сроки ответа на вопрос "кто - кого". Иными словами, железный занавес, с одной стороны, пока социализм слабее - неизбежен, но, с другой стороны, в эпоху электронных СМИ, спутникового телевидения и т.д., на достаточно длительный срок невозможен.

Мировой характер противоречия между трудом и капиталом принимает форму противоречия между мировым характером производительных сил и региональным способом присвоения результатов производства. Региональным но не национальным. Разумеется, противоречие проникает в каждую из сторон этого единства. "Сведение источника развития к внутреннему характерно для идеалистической философии Гегеля. Напротив, сведение источника движения лишь к взаимоотношению внешних друг к другу процессов, предметов, характерно для метафизического понимания движения, развития. Реально, источник движения, развития существует как противоречивое единство внешнего и внутреннего, причем противоречие проникает в каждую из сторон единства"(27).

Таким образом, и на Западе буржуазии противостоит рабочий класс (подкупленный в результате эксплуатации третьего мира), и наоборот, в третьем мире эксплуатируемым нациям противостоит местная элита (местная буржуазия - в той степени в которой местная экономика преобразована на собственно капиталистической основе).

Было бы одинаковой односторонностью считать как ситуацию на Западе непротиворечивой, без социальных конфликтов и классовых сражений, так и третий мир чуть ли не системой, находящейся на пороге революционной ситуации. И наоборот: с одной стороны, формы социального и политического протеста на Западе, от движения хиппи до экологического движения и т.д., несмотря на различия между собой сходятся в том, что представляют собой "манифестацию кризиса капитализма, но еще не сознание этого кризиса" (28). С другой стороны, общественно-политическая ситуация в третьем мире, как уже было указано, весьма далека от идеальной с точки зрения преодоления капитализма.

Сказанное проясняет и историческое противоречие восхождения коммунизма: это противоречие между его принципиально интернациональным, общечеловеческим, мировым характером и его региональным первоначальным возникновением. Сегодня Запад, взят условно в отдельности, готов к началу перехода в новый тип развития. Отсюда и "ранние" социалистические революции. Это конечно могло бы стать понятным только сегодня, когда интернационализация общественной жизни стала непосредственной и ощутимой невооруженным глазом, и когда реальный социализм, не выдержав экономического, культурного и идеологического натиска со стороны "старой мерзости", рухнул.

Мы подошли к существеннейшему условию, к conditio sine qua non дальнейшего развития и революционной теории и революционной практики: мы обязательно "должны понять международную природу классовой борьбы как характеристику нашей эры"(29). Капитализм в пределах одной страны может отрицаться пролетариатом этой страны. Капитализм в пределах нескольких стран, может отрицаться пролетариатом этих стран (ситуация прошлого века и первой половины нашего века в Европе). Но капитализм как сложившаяся мировая система, может отрицаться только в своих слабых звеньях, в роли которых выступает сегодня неразвитые и зависимые страны. В этом плане, нельзя не отметить гениальность В.И.Ленина, отмечавшего эту особенность еще тогда, когда непосредственно мировой характер производительных сил только утверждал себя (теория "слабого звена").

Что отсюда следует для коммунистического движения? Обратим внимание на две вещи.

Во-первых, необходимо отрицание-снятие марксистской теории. Об этом далеко не все сегодня отдают себе отчет, тем более если сказать о закономерностях и многоэтапности этого процесса. То, что чаще всего подается под видом "приспособления марксизма к современным условиям") - это как правило обыкновенный ревизионизм, подчинение марксизма буржуазной идеологии.

Во-вторых, что касается непосредственной политической и практической стороны дела, необходим "ответ" на вызов, "бросаемый" нам процессом интернационализации капитала. Мы видим сегодня, что буржуазные правительства соединяются, например, в Европейское сообщество. А коммунисты? Если есть что-то, что нужно как воздух сегодня коммунистическому движению - это интернационализм. Интернационализм настоящий, действительный, на деле, превосходящий сращивание правящего класса империалистических центров, распространяющийся и на третий мир. Международная координация коммунистического движения, сегодня не менее важна чем национальная. Маркс, Энгельс и Ленин вели борьбу за интернационал в условиях когда капитализм только входил в международную стадию, в стадию непосредственного охвата всего мира. А что же говорить сегодня?

Но это никак не означает отрицания национального уровня организации. Было бы столь же односторонно думать, что национальный уровень организованности изжил себя. Степень действенности национально-этнического самосознания сегодня все еще чрезвычайно высока.

К сожалению, коммунистическое движение сегодня (по крайней мере официальная его часть) больше чем когда бы то ни было замкнуто в национальных рамках, обратно пропорционально тому, как капитализм эти же рамки больше чем никогда смывает!

Один лишь беглый просмотр окончательной редакции программы КПРФ, практически отождествляющей интернационализм с троцкизмом (причем понятым по сталински), и объявляющей "русскую идею"... "глубоко социалистической", достаточен, чтобы понять в каких водах беспомощно дрейфует коммунистическое движение. Вопрос этот касается, к сожалению, далеко не только КПРФ. В той или иной степени, эта болезнь свойственна всем национальным организациям международного коммунистического движения.

При таком раскладе, естественно, и речи не может быть об отрицании капитализма. Тем более, что глубина и масштабы коммунистических преобразований - огромны, ибо объединенное человечество, коммунизм не есть просто смена одной общественно-экономической формации другой, а есть еще переход общества к новому типу развития (30).

В заключение подчеркну: в лозунге "пролетарии всех стран соединяйтесь" слово "всех" сегодня должно быть выделено особо.

 

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Ссылка, к примеру, проф. Бузгалина на "ростки" нового, представляется нам очень положительным методологическим основанием, однако место, уделяемое этим "росткам" в его статье, по нашему мнению весьма недостаточно (Бузгалин А.В.: Социализм: уроки кризиса / Альтернативы, 1994, вып.2(5), с.12).

2. Адам Шафф: Срочно требуются новые левые / Альтернативы, 1995,  № 2, с.48.

3. К.Маркс и Ф.Энгельс, Соч., изд.2-ое,т.3, с.60.

4. Лозюк Н.И.,Колыбанов В.А.,Степаненко В.А.: Современные тенденции в международном капиталистическом разделении труда, К., 1980, с.51. 

5.Там же, с.3.

6.Международные Экономические Отношения, М., 1991, т.1, с.129

7.Там же, с.52.

8.Кастро Ф.:Экономический и социальный кризис мира,М.,1983,с.156.

9.Лозюк Н.И., и др., указ.соч., с.197.

10.К.Маркс и Ф.Энгельс, там же, т.25, ч.I, с.260.

11.Международные Экономические Отношения, т.1, с.296.

12.Вачнадзе Г.: Всемирное телевидение, Тбилиси, 1989, с.339; Международные Экономические Отношения, т.1, с.265.

13.Международные Экономические отношения, т.1, с.406.

14.Цит.по:Третий мир и судьбы человечества, М., 1990, с.85.

15.Подсч. по:World Development Report 1992, № Y.,1992,p.276-277.

16.Международные Экономические Отношения, т.1, с.285.

17.Фаминский И.П., Влияние научно-технической революции на мировое капиталистическое хозяйство, М., 1976, с.96.

18.Международные Экономические Отношения,т.1, с.281,321, и др.

19.Вазюлин В.А.: Логика истории. Вопросы теории и методологии, М., 1988, с.280, 287-288.

20.Об этих этапах см. Вазюлин В.А., там же , с.272-290.

21.Маркс К., Энгельс Ф., Соч., т.26, ч.II, с.123.

22.См.:Вазюлин В.А. Там же, с.296 и далее.

23.По этой "запрещенной" раньше теме мало литературы. См.напр. работу Э.В.Ильенкова "Гегель и отчуждение" в Э.В.Ильенков: Философия и культура, М., 1991, с.141 -152.

24.Гегель, Энциклопедия философских наук, т.3, М.1977, с.232.

25.См.:Вазюлин В.А., указ.соч., с.296-301.

26.Это продолжалось почти до середины 30-х годов. Лишь после этого пришла "realpolitik" Сталина. Внешний фактор в утверждении феномена сталинизма, то есть необходимость во что бы то ни стало сохранить социализм в условиях враждебного окружения, вообще не рассматривается критиками социализма.

27.Вазюлин В. А.: Вопросы теории общественно-экономических формации в трудах К.Маркса (исторический аспект) / Вестник МГУ, сер.7 (Философия), 1983,  № 2, с.19.

28.Holz H.H.: The Downfall and the Future of Socialism /Nature,Society and Thought, 1992, Vol.5, No.3 Special Issue, p.45.

29.Ibidem, p.48.

30.Развернутое логическое обоснование этого тезиса имеется в работах В.А.Вазюлина: "Логика Истории. Вопросы теории и методологии", М.1988; "Неизбежность коммунизма" / Экономические науки, 1990,  № 9; "О социальной философии истории / Социологические исследования, 1992,  № 12.