CОВРЕМЕННЫЙ КРИЗИС КАПИТАЛИЗМА: ПРОБЛЕМА ОСВОБОЖДЕНИЯ ЧЕЛОВЕКА

(взгляд Ж.-П. Сартра)

Элизабет А.Боуман

Я принадлежу к кругу независимых, западных, феминистских и антирасистских марксистов, т.е. представителей прежде всего интеллигенции, преподавателей вуза и колледжа, являющихся: 1/ "независимыми" - мы не входим ни в коммунистическую партию, ни в какую-либо другую сектантскую политическую организацию; 2/ "западными" - мы воспитаны и обучены в иудейско-христианской западноевропейской традиции; 3/ "феминистскими и антирасистскими" - мы понимаем сексизм и расизм как идеологические орудия господствующих классов, используемые для подчинения широких народных масс; 4/ "марксистами" - мы считаем, что капитализм в его нынешних формах и при его нынешних производственных отношениях представляет собой главное препятствие для удовлетворения потребностей и освобождения народов в широком масштабе, и мы рассматриваем понятие "класс" как одно из важнейших теоретических орудий для понимания хода истории и исторических изменений. Сказанное представляет собой минимальную характеристику независимых, западных, феминистских и антирасистских теоретиков. Оно далеко не исчерпывает все богатство значений и смыслов, связанных с этими словами, понимаемыми многими шире или по-другому. Но это во всяком случае самое узкое определение, по которому можно прийти к согласию.

Как представитель этого направления, я считаю, мыслителем, наиболее полезным с точки зрения понимания того, как складывается история и как индивидуум, с одной стороны, формируется историей, а с другой - может сам ее формировать, является французский экзистенциалист Жан-Поль Сартр (1905-1980). В 1993 г. мне довелось посетить библиотеку Института научной информации по общественным наукам в Москве и я там обнаружила, что большинство произведений Сартра выдавались в прежние времена лишь при наличии специального разрешения. Действительно, Сартр долгое время выступал с критикой бывшего Советского Союза и "официального" марксизма различных коммунистических партий. Его замысел как философа на протяжении почти всей его жизни может быть определен как попытка вдохнуть в официальный марксизм сознание индивидуальной субъективности. Необходимо учесть возможности индивидуума и его субъективное сознание, объяснить, как индивид создается историей и как история создается индивидами - а не только классами или великими (белыми) людьми. Поскольку индивиды объединяются в группы, оказывающие влияние на историю, нам необходимо понять, как данный индивид обусловлен обществом, в котором он (или она) живет, его нравами, обычаями, традициями, его экономической организацией. Кроме того, это обуславливание является границей свободы человека и его сознанием своей свободы и в то же время оно есть нечто такое, что как бы взывает к свободе человека,пробуждает человеческую свободу и человеческое сознание собственной свободы. Иначе говоря, не существует механического отношения базиса и надстройки, между которыми как бы зажаты роботообразные индивиды, как пытаются нам внушить многие представители официального марксизма и структурализма.

__________________________________________________

Элизабет Боуман является вместе с Р.В.Стоуном соавтором работы: "The modified Model: Trap or Opportunity for Socialists?" - in: J.Schwarttz (ed.) Beyond Capitalism and Communism. Guilford Press (в печати). Эта работа вышла на русском языке: Э.Боуман, Р.Стоун. Рабочая собственность (Мондрагонская модель): ловушка или путь в будущее? М., ТОО "Экономическая демократия", 1994. Вместе с Р.В.Стоуном она также подготовила к публикации работу: "Sartre's Morability of Praxis: A Commentary on Sartre's Unpublished Manuscripts on Etics of the Mid 1960's". Э.Боуман занимается общественной деятельностью, являясь, в частности, одним из координаторов американского Комитета за демократию и права человека в России и членом Совета Международной ассоциации “Ученые за демократию и социализм”.

Я считаю Сартра одним из самых эвристических критиков марксизма. Однако он больше известен как философ свободы. Им написаны тысячи страниц, посвященных описанию свободы и того, что ограничивает, препятствует, покушается на нашу свободу. В 1943г. он опубликовал фундаментальный труд "Бытие и ничто", в котором человеческая свобода предстает как онтологическая структура сознания. Это означает, что свобода составляет саму структуру нашего сознания. Поскольку мы можем утверждать, что мы не являемся этим стулом, на котором мы сидим, поскольку существует отрицающая способность сознания, мы свободны в онтологическом смысле. Это не значит, что мы свободны делать, что пожелаем. Онтологически мы свободны и в тюрьме, но практически мы не свободны ее покинуть. Однако мы обладаем свободой по-разному реагировать на наше положение как заключенных: мы можем попытаться бежать или можем смириться с заключением. Мы не детерминированы чем-либо вне нас - нашей культурой, обществом, историей и экономикой, - чем-либо, что заставляло бы нас мыслить определенным образом. Мы обусловлены и сформированы, но мы не детерминированы.

В первые годы после второй мировой войны Сартр подвергся яростным атакам со стороны французской коммунистической партии (ФКП). Дело в том, что его только что появившаяся философия свободы - экзистенциализм - была подхвачена молодежью Франции и Европы, и он оказался в роли соперника марксизма, отбивающего у него возможных приверженцев. Начиная со статьи 1946 года "Материализм и революция" Сартр стал открыто критиковать официальный марксизм за его механистический и редукционный материализм, не затрагивая однако диалектику Энгельса. В 1947-48 годах Сартр подчеркивал опасности складывающегося разделения мира на два лагеря - Соединенных Штатов со своими союзниками и Советского Союза с союзниками. Он боролся за "третий путь", который не был бы ни “коммунизмом”, ни капитализмом. Он рассчитывал, что Европа останется нейтральной, однако холодная война развертывалась все шире. В период освобождения Франции Сартр наивно надеялся, что Франция и Европа перейдут "от сопротивления к революции". К 1948 году эта надежда угасла.

Сартр был настроен столь же антиамерикански, как и антисоветски. Однако коммунистические интеллектуалы, и прежде всего Дьердь Лукач, продолжали на него нападать. Как ни странно, но именно эти нападки на Сартра, а также тот реальный факт, что массы французских трудящихся боролись в рядах ФКП против капитализма, побудили его к переоценке марксизма. Когда мир оказался бесповоротно разделен между коммунистами и капиталистами, Сартр стал выступать в роли "попутчика" ФКП. В ряде статей, опубликованных под заглавием "Коммунисты и мир" в его журнале "Тан модерн" в 1952г., он доказывал, что ФКП действительно воплощает движение французского рабочего класса. Это был стратегический, политический союз; Сартр так и не вступил в ФКП и не отказался от своей роли внешнего, независимого, но благожелательного критика.

В 50-е годы один польский журнал пригласил Сартра для чтения лекций по проблемам экзистенциализма. Результатом этого стала публикация в 1957г. небольшой работы "Проблемы метода", ставшей Введением к его фундаментальному труду "Критика диалектического разума". Первый том этого труда - "Теория ансамблей" - был издан в 1960г., а второй - "Понятность истории" (где речь, в частности, идет о сталинизме и Советском Союзе) - был завершен к 1962г., но опубликован лишь посмертно. В "Проблемах метода" Сартр заявляет, что марксизм - это непреодолимая философия нашего времени, а экзистенциализм - идеология, живущая внутри него. Фундаментальный труд Сартра посвящен исследованию специфической логики, делающей историю понятной, - диалектического разума как противостоящего аналитическому разуму. В его первом томе говорится о том, что индивидуум в той же мере опосредуется материей, как и материя опосредуется людьми. Другими словами, Сартр показывает, как "человек оказывается продуктом своего продукта" (перефразируя Маркса). Целью же для индивида, для человека является, разумеется, быть непосредственно своим собственным продуктом, В этом труде, "Критике диалектического разума", дается теория того, как индивиды действуют и реагируют на историю, как они образуют группы для действия в истории и как история воздействует на индивидов и группы. В нем содержится также острая критика капитализма и, в частности, показ того, капиталистическая организация ресурсов обрекает большинство людей на неудовлетворение их потребностей. “Нехватка”, т.е. тот простой факт, что людям недостает еды, одежды, жилья и других жизненно важных вещей, - это понятие, лежащее в основе сартровской теории.

В тот период, когда Сартр работал над двумя томами своего исследования логики истории, он в 1961г. съездил в Италию и выступил в Институте Грамши в Риме с лекцией на тему "Субъективизм и марксизм" (Институт Грамши был тогда интеллектуальным центром Итальянской коммунистической партии, с которой у Сартра были весьма дружеские отношения). В этой лекции 1961 года Сартр заявил, что марксизм нуждается в аксиологии моральных норм. В другой лекции, прочитанной в том же институте Грамши в 1964г. (она известна как "Римская лекция 1964 года"), он предложил такую аксиологию. Включение в марксизм субъективности, как живого человеческого опыта, было давним замыслом Сартра-философа.

Для Сартра нехватка - это то, что искажает все наши действия и человеческие взаимоотношения. Но является ли нехватка "естественной" или это продукт человеческой деятельности? Ни в 60-е годы, ни позже Сартр не занимался специально этим вопросом. Лишь теперь мы можем выдвинуть гипотезу, что нехватка является фактически человеческим продуктом, результатом организации экономики и неравного распределения богатств. Возможно, что уже сегодня мы живем в мире изобилия, т.е. в мире, где производство могло бы удовлетворить потребности каждого человека, однако из-за неравной благосостояния и ресурсов, все еще имеется нехватка. Бесспорным является тот факт, что за последние пятьдесят лет бедные - огромные массы населения в так называемом третьем мире и все возрастающее число людей в так называемом первом мире - стали еще беднее, и это несмотря на миллиарды долларов в виде займов и "помощи", а также фонды развития международного сообщества, т.е. Международного валютного фонда (МВФ), Всемирного банка и частных международных банков. Это так называемое "развитие" привело к дальнейшему обнищанию большей части населения планеты, к колоссальной задолженности по отношению к МВФ, Всемирному банку, частным международным банкам и возросшим прибылям многих транснациональных корпораций и банков.

При капитализме человеческая самореализация (то, что Сартр называет "интегральной человечностью") представляет собой побочный продукт капиталистической системы производства ради прибыли. "Человек оказывается продуктом своего продукта", а его продукт - это капитализм. Человеческая самореализация не является непосредственной целью, хотя она могла бы стать таковой. При том мутантном социализме, который существовал в Советском Союзе, человеческая самореализация также была побочным продуктом. Однако при наличии материального изобилия проблема человеческой самореализации может быть решена путем реорганизации нынешнего распределения ресурсов. Нищета и голод могут быть ликвидированы немедленно. Человеческая самореализация, - когда человек является своим непосредственным продуктом, - это цель человеческой практики. Правда, это трудно достижимая и отдаленная цель, но все же далекая цель именно такова.

*          *          *

Посмотрим, каково нынешнее состояние и распределение ресурсов, то есть нынешняя фаза развития капитализма. Вначале я хотела бы привести некоторые факты, касающиеся состояния экономики США, а затем - опровергнуть некоторые представления о капитализме и жизни при капитализме.

Четвертая часть всех детей в Соединенных Штатах живет в бедности. Официальное же определение бедности фактически означает уровень выживания, близкий к голоданию. К тому же за последние двадцать лет уровень зарплаты в США снизился на 20 процентов. Если двадцать лет назад семья могла жить на зарплату одного работающего, сегодня для поддержания того же уровня жизни нужна зарплата двоих. По официальным данным газеты "Нью-Йорк Таймс" от 6 мая 1995 г., безработица достигает 5,8%. По другим оценкам, реальный уровень безработицы вдвое выше. Примерно треть населения страдает от недостаточной занятости - это люди, работающие неполную неделю или занятые на низкооплачиваемых работах, где многие их способности остаются без применения. Эти факты свидетельствуют по крайней мере о трех вещах: 1/ капитализм не создает достаточно рабочих мест; 2/ он не создает таких рабочих мест, которые востребовали бы имеющие у трудящегося способности; 3/ капитализм не обеспечивает зарплату, достаточную для поддержания прежнего уровня жизни. Другими словами, все меньше людей имеют достаточно денег для обеспечения себя жизненно необходимыми благами. В то же время в годы правления Рейгана и Буша, с 1980 по 1992 г., мы были свидетелями огромной концентрации богатств у богатых людей, то есть происходило крупное перемещение средств от трудящихся и средних классов к наиболее состоятельному классу (классу капиталистов). Сегодня в США один процент самых богатых людей владеет 40% богатств. Нижние 20% получают 6% общего дохода. Верхние же 20%, владеющие более, чем 80% национального богатства, получают 55% этого дохода. Такие цифры приводятся в "Нью-Йорк Таймс" от 17 апреля 1995 г.

И все же для того, кто живет в так называемом третьем мире или в бывшем Советском Союзе, положение в США представляется совсем неплохим. Несмотря на снижение жизненного уровня, в среднем человек в США живет все еще лучше, чем в третьем мире или бывшем СССР. Но для того, чтобы понять, почему этот так, мы должны взглянуть на глобальную ситуацию. Невозможно и неверно, чтобы США сами произвели такое огромное богатство, что их жители могут жить значительно лучше, чем большая часть остального мира. Тогда как же это получается?

Несколько лет назад самый известный и самый влиятельный левый американский мыслитель Наум Хомский пришел к выводу, что за последние 25-30 лет США извлекли из Центральной и Южной Америки богатств примерно на 800 миллиардов долларов (За этот же период СССР отдал странам советского блока богатств на те же 80 миллиардов долларов). 800 миллиардов долларов - это поистине потрясающая сумма денег. Откуда же она берется?

Человеческий труд создает стоимость. Капиталистические производственные отношения - тот факт, что рабочий не владеет предприятием, на котором он (или она) работает, - превращает созданную трудом стоимость в прибавочную стоимость, присваиваемую частным владельцем предприятия. И вот результат. Североамериканский гражданин или корпорация покупает ферму или фабрику в Центральной или Южной Америке, а прибыли от фермы или фабрики отправляет обратно в США. Таким образом, налицо чистая потеря богатства для центрально- или южноамериканской страны. Вмешательство межправительственных учреждений (МВФ и Всемирного банка) также способствует перекачке средств от стран так называемого третьего мира к транснациональным корпорациям и к состоятельному классу здесь в США, в других странах большой семерки или к местной элите. Например, бывший президент Филиппин Фердинанд Маркос, когда он был свергнут и был вынужден бежать, обладал богатством, оценивавшимся в 5 миллиардов долларов. Филиппины же получили в виде займов около 10 миллиардов. И подавляющее большинство жителей этой страны живут сейчас хуже, чем до получения этих займов. Сейчас вся их экономика привязана к структурно-корректировочным программам шоковой терапии, цель которых - обеспечить возвращение долгов. А Маркос давно сбежал со всеми своими деньгами.

В течение столетий развития капитализма им двигало одно основное правило - погоня за прибылью, а прибыльность обеспечивалась одним основным средством - ростом. Чтобы поддержать поток прибылей капитализм должен все время расти и расширяться. Характерные для капитализма циклы подъемов и спадов могут быть описаны как циклы, состоящие из двух разных периодов, следующих друг за другом в диалектическом процессе. Сначала идет период бурного развития техники, когда рабочие и машины как бы сотрудничают в максимальном развитии потенциала человеко-машинного дуэта. Это период высокой занятости и высокого уровня заработной платы. В этот период производственные отношения способствуют развитию производительных сил. При этом люди являются более умелыми, чем машины, но также и более дорогостоящими. Вслед за таким периодом быстрого развития техники и производственных навыков рабочих, наступает период, когда развитая техника распространяется во всей экономике, а рабочие или повышают свою квалификацию, чтобы быть в состоянии работать на новых машинах, или они заменяются машинами. В течение этого периода, когда машины заменяют людей, занятость снижается, зарплата падает, а производственные отношения становятся оковами для развития производительных сил. При этом машины оказываются более умелыми и более дорогостоящими, чем человеческий труд.

В Соединенных Штатах период, охватывающий вторую половину 50-х, 60-е и начало 70-х годов, был периодом роста заработной платы, высокой занятости, развития производительных сил и техники. Вполне логично, что в такой период росли и прибыли. Но за ним, от середины 70-х до начала 90-х годов, последовал период распространения компьютерной и другой техники в мировой экономике и замены рабочей силы. Органический состав капитала менялся от преобладания живого труда к мертвому труду. Начиная с нефтяного кризиса 1974 года в экономике развернулись и другие процессы: 1/ поражающее возрастание чудовищных непроизводительных расходов (на армию, вооружение, наркобизнес); 2/ возросшая монополизация экономики. Сегодня столь рекламируемое "оживление" американской экономики после последнего спада характеризуется ростом прибылей корпораций, но снижением занятости и заработной платы. Так мы оказываемся в парадоксальном положении, когда экономика в порядке, а люди страдают.

Что же, собственно, происходит во второй период, когда снижаются зарплата и занятость? Усиливается степень эксплуатации (снижение зарплаты) с тем, чтобы увеличить прибыли. Несколько упрощая довольно сложную картину, мы можем констатировать: сочетание трех факторов - возрастание доли мертвого по отношению к живому труду, роста непроизводительных расходов и монополизации экономики - привело к падению нормы прибыли(1). Производительные силы вступили в конфликт с производственными отношениями. Тенденция нормы прибыли к понижению губительна для капитализма. В силу этой тенденции общество спокойно могло бы перейти от производства ради прибыли (капитализма) к производству ради удовлетворения потребностей (социализм, или можно было бы употребить какое-либо другое название). Однако государство, т.е. правительства стран большой семерки, международное финансовое сообщество (МВФ, Всемирный банк и международные банки), международные торговые соглашения (Североамериканское соглашение о свободе торговли и Всеобщее соглашение о тарифах и торговле), в общем государство в его различных формах, вмешивается с тем, чтобы поддержать частные прибыли. Почему же государство помогает обеспечить поток прибылей, текущих в частные руки? Просто потому, что имущий класс и прежде всего владельцы транснациональных корпораций контролируют государство.

Политики делают то, чего хотят люди, финансирующие избирательные кампании, а вовсе не то, чего хотят избиратели. Оплачиваемая этими людьми агитация может убедить народ голосовать против своих собственных интересов и в поддержку интересов имущего класса. Если бы государство не действовало как подручный транснациональных корпораций, капитализм уже сейчас мог бы превратиться в систему производства ради удовлетворения потребностей, а не был бы системой гегемонии транснациональных корпораций. И все же падение нормы прибыли вызвало кризис в капиталистической системе.

Сегодня капитализм не создает ни достаточного количества рабочих мест, ни достаточно продуктов питания и предметов первой необходимости по ценам, доступным для народа. Другими словами, капитализм перестал выполнять свою историческую роль организатора производства, создававшего рабочие места и дававшего средства для приобретения жизненно необходимых благ. Капитализм уже не столько производит, сколько спекулирует. Мир финансового капитала вытеснил старомодный мир производственного, промышленного капитала. Система же государственной собственности на средства производства, существовавшая в СССР и Восточной Европе, также оказалась неспособной производить ради удовлетворения потребностей (2). Крах государственной собственности означал в то же время тот факт, значительная часть мирового населения более не защищена от эксплуатации и обнищания, связанных с капиталистическими производственными отношениями. В своем нынешнем состоянии капитализм, ставший транснациональным, монополистическим и корпоративистским, уже не заинтересован в удовлетворении минимальных потребностей тружеников, занятых в производстве. Если мы обратимся к дальней перспективе, то тут, возможно, был прав Маркс, сказавший, что ни один способ производства не уступает места своему приемнику до тех пор, пока не реализован полностью весь его потенциал. Транснациональные компании (ТНК) распространяются по всему свету, залезая в каждую щель, каждый уголок. Может быть, капитализм действительно должен стать глобальным, прежде чем он исчерпает себя и уступит дорогу социализму (3).

Как было отмечено, ряд факторов вызывают падение норм прибыли. С другой стороны, правительства, МВФ и Всемирный банк вмешиваются, чтобы помочь капиталу в обеспечении прибылей. Так, в Соединенных Штатах правительство предоставило крупные займы и прямые субсидии корпорации Крайслер, чтобы спасти ее от надвигающегося банкротства. Американское правительство затратило свыше 200 миллиардов долларов на спасение сети сберегательных банков, доведенных их руководством до банкротства в результате главным образом спекуляций недвижимостью. В конечном итоге эта операция обойдется американским налогоплательщикам в сумму около 500 миллиардов долларов. Другие меры, предпринимаемые крупными собственниками для увеличения прибылей, помимо перекладывания своих счетов на правительство, - это перебрасывание производства в районы более низкой зарплаты и перевода капиталов из производства в другие сферы - финансы, страхование, недвижимость (4). Недвижимость - это продажа и перепродажа одного и того же участка земли или здания; финансы это продажа и перепродажа бумажек, т.е. акций и облигаций; продажа и перепродажа частей корпораций. Это не что иное, как спекуляция (5), а отнюдь не экономическая деятельность, направленная на создание подлинных благ. Все это наводит меня на мысль, что в данный период происходило снижение нормы прибыли в промышленном производстве и особенно в обрабатывающей промышленности. Основным источником прибылей стала финансово-спекулятивная сфера.

И вот некоторые результаты глобализации и тех глубинных изменений, которые происходили в течение последних двадцати лет: 1/ деиндустриализация индустриального мира; 2/ высокий уровень безработицы в так называемом развитом мире; 3/ снижение уровня жизни в развитом мире; 4/ индустриализация так называемого развивающегося мира, причем получается нечто вроде "империализма наоборот": продукция обрабатывающей промышленности производится в "бывших колониях" и экпортируется в "метрополии". Национальные государства уже не являются преградами для движения капиталов. В то время, как ТНК распространяются по всему миру, многосторонние, межправительственные финансовые институты (МВФ и Всемирный банк) и международные торговые соглашения (Северо-американское соглашение о свободе торговли и Всеобщее соглашение о тарифах и торговле) заменяют национальные государства и правительства как факторы, наилучшим образом отвечающие потребностям капитала и регулирующие человеческие ресурсы с целью удовлетворения его жажды прибылей, о чем уже писали Н.Хомский и другие авторы.

После того, как восстановление Европы было завершено, МВФ и Всемирный банк начали предоставлять займы для развития так называемому третьему миру. Эти займы резко возросли после 1973 года. В результате нефтяного эмбарго и связанного с ним повышения цен на нефть, нефтепроизводящие страны Ближнего Востока, накопив огромные суммы денег, поместили их в международные частные банки. Имея деньги в избытке, последние должны были кому-то их одалживать, и они развернули активную политику одалживания денег странам третьего мира. А чем больше они одалживали, тем больше зарабатывали прибылей. Так, прибыли от иностранных операций семи крупнейших банков США возросли с 22% в 1970г. до 60% в 1982г. Займы, предоставляемые бедным странам третьего мира, оказались чрезвычайно выгодными для международного банковского и финансового сообщества.

В течение 70-х годов страны третьего мира брали деньги в долг. В первой же половине 80-х годов выяснилось, что многие из них не могут выплатить проценты по этим долгам, не говоря уже о возврате основной суммы. Когда они обратились за помощью к Всемирному банку и МВФ, те предъявили им жесткие условия предоставления новых займов или переструктурирования старых. Главными условиями были два: сокращение правительственных расходов и экспорт. Сократить свои расходы правительство может разными путями. Всемирный банк и МВФ рекомендовали такие пути: 1/ приватизировать государственные промышленные предприятия; 2/ осуществить увольнение рабочих этих предприятий; 3/ сократить такие общественные службы, как здравоохранение; 4/ урезать расходы на государственные предприятия и учреждения. Ныне все эти меры хорошо знакомы и русским. Это именно те меры жесткой экономии, называемые "шоковой терапией", которые правительство Ельцина навязало России. Что же касается экспорта, то для его увеличения начинают вывозить все, что производится в данной стране. Чаще же организуется массовое производство экспортного продукта - кофе, чая и т.п.

Эти меры называют также "программами структурной корректировки". Для бедных они звучат как смертный приговор и нередко они наталкиваются на сопротивление местного населения. Однако, если правительство не выполнит эти требования, оно не получит больше займов от Всемирного банка и МВФ. Более того, и частные международные банки перестанут кредитовать. Как показывают исследования, долги стран третьего мира достигли 1,3 триллиона долларов, но в среднем жители этих стран живут теперь хуже, чем раньше. Внешний долг России равен уже 80 миллиардам долларов. Русским следовало бы быть осторожнее в отношении таких займов и "помощи".

Самообеспечение не поощряется международными органами, занимающимися проблемами развития. Наоборот, займы предоставляются с таким расчетом, чтобы страны могли покупать продовольствие и другие предметы первой необходимости у транснациональных корпораций, хозяевами которых являются местные элиты и граждане, живущие в так называемом первом мире, в странах большой семерки. Более того, поскольку стран должников подталкивают к развитию производства на экспорт для получения твердой валюты и выплаты долгов с процентами, то местное население оказывается вынужденным без устали работать не для утоления голода с помощью собственного продовольствия, а ради прибылей иностранного капитала.

Некоторые считают, что внешние долги - это уже третья мировая война: их результатом является обогащение местных правительственных чиновников, держателей акций ТНК и истребление бедных людей планеты (6). В "развивающемся мире" долговой цикл доводит людей не только до бедности, но и до самой настоящей жалкой нищеты, до голодания и бунта. Пытки и убийства мексиканских крестьян в Чиапас прошлой зимой по требованию Чейз банка (7) показывают, что капиталисты и их подручные - местные правительства не колеблются, когда надо "усмирить" народ.

*         *          *

Таков краткий обзор состояния мировой экономики. Что же нам делать? Как нам реагировать на то, что происходит? Вернемся к Сартру. На протяжении всей своей жизни он прямо и неоднократно обращался к исследованию современной исторической ситуации. Его работа "Что такое литература?" -  это анализ положения писателя в 1947г. "Истина и существование" - анализ ситуации морального субъекта в 1948г. В 60-е годы в "Римской лекции 1964 года" и в "Морали истории" он снова ставит проблему понимания современной ситуации морально-исторического субъекта.

Это фундаментальную проблему мы должны снова поставить для себя вместе с Сартром, спросив: Какова ситуация морального субъекта сегодня? Сегодня, в конце ХХ столетия, в конце второго тысячелетия, стоны боли, страдания и морального негодования - стоны сапатистов и крестьян Мексики, хуту и тутси Руанды, палестинцев Ближнего Востока, жителей Боснии и Герцеговины, народа Восточного Тимора, чеченцев Грозного, гаитянцев, сомалийцев, а также бездомных, бедняков и страдальцев здесь в Соединенных Штатах и в других богатых странах (а к ним еще надо добавить жертвы целого ряда войн, ведущихся в 1995 году, и всех недоедающих, больных и не имеющих нормального жилища) - все эти стоны остаются неуслышанными, а тех, кто пытается заставить их услышать, самих объявляют виновными.

Именно глобальный контроль над населением планеты и мировой экономикой со стороны транснациональных корпораций делает нашу борьбу за справедливость крайне необходимой.

В чем же тут дело? Как это все произошло? В США и Западной Европе Французская революция 1789 года и Американская революция 1776 года знаменовали собой конец феодализма, конец мира, в центре которого бог, и приход капиталистического мира, в центре которого человек. Идея западноевропейского Просвещения о создании "человеческого" человека заменила идею Средневековья об утверждении благости и милосердия Господа. Конечно, как всем известно, Французская революция была буржуазной, а не народной революцией. Обещанные Французской революцией свобода, равенство и братство для всех, то есть возвышение индивида до уровня "универсального человека", так и не осуществились. Капитализм не мог, выполняя свою задачу организации производства в интересах прибыли для капиталистического класса, одновременно включать каждого в цикл производства и потребления. Здесь проявилось противоречие, присущее либерализму и просветительству: ведь идеология свободы, равенства и братства не может исключать людей из "клуба человека", как удачно выразился Сартр в "Римской лекции 1964 года".

В середине XIX столетия и социализм, и капитализм выступали как возможные способы производства, могущие обеспечить дальнейшее развитие "универсального человека" и привести к человеческой самореализации благодаря человеческим усилиям. Однако нам должно быть ясно, что нынешняя стадия развития капитализма, то, что мы называем транснациональным монополистическим корпоративизмом, - это вариант отклонения от попытки осуществления человека через капитализм, так же как и сталинизированная советская система была вариантом отклонения от попытки осуществления человека через социализм. С точки же зрения 1789 года, полученный нами капитализм совсем не обязательно должен был превратиться в транснациональный монополистический корпоративизм. Но мы видим, что капиталистический класс (в качестве надзирателя на финансовых рынках) организует убийство крестьян в Мексике с тем, чтобы обеспечить финансовую стабильность и тем самым стабильность рынка ценных бумаг. Мы видим, что капиталистический класс (заинтересованный в нефтяных ресурсах) и его российские прислужники организуют убийство российских граждан в Грозном и Чечне в соответствии с требованием МВФ открыть дорогу освобождению цен на нефть. Транснациональные нефтяные компании уже получение в России 120 миллиардов долларов прибыли в течение ближайших двадцати лет. Таким образом, нет никакого универсального класса. И просветительская идея для того, чтобы реализоваться, должна отказаться от капитализма.

Таким образом, остается вопрос: как может быть осуществлен экономический поворот? Как можно преобразовать капиталистические производственные отношения, чтобы создать человеческую жизнь для всех обитателей планеты Земля и чтобы наладить устойчивое развитие вместо быстрого разбазаривания ее ресурсов? Вместо того, чтобы рассчитывать на крах капитализма и политическое свержение капиталистического класса пролетариатом9 или надеяться на реформы, осуществляемые существующими политическими партиями, мы должны представить себе, какие шаги могли бы привести к: 1/ ликвидации частной, внешней, инвесторской собственности на средства производства; 2/ ликвидации рынка наемного труда; 3/ демократическому контролю за инвестируемым капиталом и целями инвестиций. Реформистская или революционная парадигма больше не годится. Политическое изменение само по себе не произведет экономического изменения. Экономическое изменение осуществляется лишь усилиями рабочих, требующих большого контроля над их трудовой жизнью и справедливости в отношении собственности.

Рабочая собственность на средства производства, - когда рабочий коллектив предприятия совместно неразделимо владеет предприятием, на котором он работает, - таков один из путей передачи собственности на средства производства от капиталистического к рабочему классу. Если такая собственность, хотя бы частично, глобализируется, будет ликвидирован рынок труда. Демократический рабочий контроль за рабочими местами, расширившись, превратится в демократический контроль за инвестируемым капиталом и целями инвестиций. Останется рынок потребительских товаров, ограниченный рынок средств производства и очень ограниченный рынок капиталов. За этим последует установление демократического контроля над рынком потребительских товаров, средствами производства и капиталов, устраняя рынок вообще (9).

Всеобщее кооперирование будет означать, что рабочий класс, как владелец и управляющий средствами производства, станет действительно единственным классом. Оно даст возможность рабочему классу взять в свои руки экономическую власть. Следствием этого будет и политическая власть.

Когда норма прибыли приближается к нулю, производство, ориентированное на прибыль, можно переориентировать на удовлетворение потребностей. Производство ради удовлетворения потребностей может называться социализмом или как-нибудь иначе. А когда производительные силы вырастут настолько, что потребности смогут удовлетворяться с меньшими усилиями, мы сможем мирно перейти к обществу меньшего труда (Sosiety of less work). Фактически мы уже имеем изобилие. И можно было бы сделать так, чтобы все нужды удовлетворялись. Меньше труда могло бы означать больше свободного времени для каждого - вместо безработицы для многих и слишком большого труда для тех, кому повезло и кто все еще имеет работу. В принципе мы должны суметь плавно перейти от системы производства ради прибыли к системе производства ради потребностей. Капиталистический класс, исчерпав свою историческую миссию организатора производства, может уйти со сцены. Переход к производству ради потребностей, или социализму, может произойти гладко и мирно.

Итак, мы можем следовать по пути транснационального монополистического корпоративизма с сопутствующим ему обнищанием народов мира, либо по пути производства ради потребностей, то есть социализма. Вопрос заключается в следующем: будет ли мирным переход от производства ради прибыли к производству ради потребностей? Такова наша ситуация - и задача для нас сегодня - для нас как историко-моральных субъектов.

 

Примечания

1) Cf. Stephen Cullerbery. The Falling Rate of Prefit: Recasting the Marxian Debate. London. Pluto Press, 1994, p. 9.

2) Cf. Hillel Ticktin. Origins of the Crisis in the USSR: Essays on the Political Economy of a Disintigrating System. M.E.Sharpe, 1992.

3) Cf. The Marx Engels Reader. Ed. Robert C.Tucker, 2nd ed., W.W.Norton & Co., 1978, p. 5.

4) Cf. Robert Fitch. "Explaining New York City's Aberrant Economy". - New Left Review, N 207, Sept./Oct. 1994, pp. 17-47.

5) Cf. Paul Sweezy. "The Triumph of Finance Capital". - Monthly Review, Vol. 46, N 2, June 1994, pp. 1-11.

6) Cf. "the Money Lenders: The World Bank and the International Monetary Fund". Richter Productions.

7)f. Alexander Cockburn. Counter Punch. Reprinted in: The Nation, March 6, 1995, pp. 306-311.

8)f. Midnight Notes for a definition of the working class that includes nonwage labor as well as wage labor. Midnight Oil: Work, Energy, War, 1973-1992. Midnight Notes Collective, Autonomedia, 1992, pp. VII-XV.

9) См.: Э.Боуман, Р.Стоун. Рабочая собственность /Мондрагонская модель/: ловушка или путь в будущее? М. 1994.

Перевод М.Н.Грецкого.