Кесслер Марио - научный сотрудник Центра современных исторических исследований в Потсдаме.

В июне 1918 г. выборы в организации еврейских общин Kehiloth, подтвердили относительное преобладание различных сионистских партий и Бунда, который на своей 8-й национальной конференции в декабре 1917 г. выразил оппозиционность Октябрьской революции. Разгон Учредительного собрания Исполнительным комитетом Съезда Советов (т.е. большевистской властью) 5 января 1918 г. создал непреодолимую трещину в отношениях между большевиками и другими социалистическими партиями, которые поддерживались большинством евреев. Преобладание евреев в раннем большевистском руководстве - Троцкий, Иоффе, Зиновьев, Каменев, Свердлов, Урицкий и другие - не должно заслонять факт незначительной роли коммунистов внутри еврейского рабочего движения того времени. На еврейской политической арене в 1917-1918 доминировали три главные тенденции: 1) различные сионистские партии, чьи "буржуазные" устремления были более или менее близко связаны с кадетами; 2) социал-демократическая, преимущественно меньшевистская, тенденция (левое крыло сионистских партий, как например, ПоалейЦион, и бундовцы, несмотря на их резкую оппозицию всем формам политического сионизма); 3) несионистские группы ортодоксальной или "территориальной" ориентации, т.е. те, кто видел будущее евреев в составе России на условиях национально-культурной автономии без жесткой социалистической ориентации. "Большевистская партия как таковая не фигурировала на еврейской сцене; и среди ее лидеров не было людей, близко связанных с еврейской жизнью" (2).

Хорошо известно, что вновь учрежденный Наркомат по делам национальностей, возглавляемый Сталиным, имел еврейскую секцию во главе с Симоном Диманштейном. Восполнить отсутствие коммунистов, связанных изнутри с еврейским рабочим движением, был призван Самуил Агурский - большевик, вернувшийся в Россию из США. Газета на идиш Emes ("Правда") указывала на многочисленные проблемы, возникавшие вследствие отсутствия среди большевиков людей, для которых идиш был бы родным языком. Тем не менее ЕВСЕКЦИЯ (еврейская секция в Коммунистической партии) была обязана взять на себя руководство советской политикой в отношении евреев.

Реально Октябрьская революция изначально благоприятствовала евреям. Новое правительство не только гарантировало им, как и всем другим национальным меньшинствам, установленное Февральской революцией равенство перед законом. Оно также требовало от всех органов власти противостоять антисемитизму со всей строгостью. В заявлении, опубликованном в "Известиях" 27 июля (9 августа) 1918 г. Совет народных комиссаров объявлял антисемитское движение и погромы евреев "гибелью для дела рабочей и крестьянской революции" и призывал трудовой народ Социалистической России "всеми силами бороться с этим злом". "Национальная вражда ослабляет наши революционные ряды, разъединяет единый, без различия национальностей трудовой фронт и на руку лишь нашим врагам. Совнарком предписывает всем Совдепам принять решительные меры к пресечению в корне антисемитского движения. Погромщиков и ведущих погромную агитацию предписывается ставить вне закона" (3).

Ленин столь серьезно относился к угрозе антисемитизма, что для усиления этой декларации он выступил в марте 1919 г. по радио с речью, записанной на граммофон. Он подчеркнул, что "когда проклятая царская монархия доживала свои последние времена, она старалась натравить темных рабочих и крестьян на евреев... Вражда к евреям держится прочно только там, где кабала помещиков и капиталистов создала беспросветную темноту рабочих и крестьян. Только совсем темные, совсем забитые люди могли верить лжи и клевете, распространяемой против евреев. Это - остатки старого крепостного времени, когда попы заставляли сжигать евреев на кострах, когда существовало рабство крестьян, когда народ был задавлен и безгласен. Эта старая крепостническая темнота проходит. Народ становится зрячим. Не евреи враги трудящихся. Враги рабочих - капиталисты всех стран. Среди евреев есть рабочие, труженики, - их большинство. Они наши братья по угнетению капиталом, наши товарищи по борьбе за социализм" (4).

В течение гражданской войны армии Деникина и Врангеля пытались использовать антисемитизм как орудие против советского режима. Установлено, что на Украине было около 2 тысяч погромов *. Прямые потери еврейского населения были огромны - свыше 50 тысяч убитых. Вместе с теми, кто позже умер от ран, число жертв достигало 150 тысяч, т.е. 10 процентов еврейского населения в целом **. В этой безнадежной ситуации евреи видели в Красной Армии свою единственную надежду на спасение, хотя красноармейцы также были ответственным за часть (около 7,4%) погромов. В течение гражданской войны, таким образом, значительная часть евреев России и Украины постепенно переходила от открытой враждебности Октябрьской революции к лояльности и даже поддержке большевистского режима. Этот сдвиг вызвал преобразование еврейского социализма, пришедшего к выводу о бесперспективности еврейского рабочего движения, обособленного от большевистской партии.

* См. Гусев-Оренбургский С.И. Книга о погромах на Украине в 1919 г. Послесловие М.Горького. М.: Гиз, 1923. Еврейский поэт киевлянин Арон Кушниров (1890-1949) под жутким впечатлением деникинских погромов создал "поэму национального отчаяния и скорби" - "Ascora" ("Поминальная", 1923). - Ред.

** С.Диманштейн определял общее число погибших евреев в 180-200 тысяч человек; детей евреев, оставшихся сиротами - в 300 тысяч (БСЭ, 1-е изд., т. 24, стб. 148). - Ред.

Первоочередным для большевиков был поэтапный роспуск Бунда. С момента раскола между большевиками и меньшевиками в 1903 г. Бунд и его требования культурно-национальной автономии считались националистическими и контрреволюционными, на что часто (и ошибочно) указывал Ленин. Гражданская война решающим образом содействовала расщеплению Бунда, изолировав украинскую часть Бунда от всей остальной организации. В начале 1919 г. большинство Бунда Украины реорганизовалось в Коммунистический Бунд (Комбунд) во главе с Моисеем Рафесом и Александром Чемеринским. Одновременно большинство другой еврейской социалистической группы, Объединенной социалистической еврейской рабочей партии, преобразовалось в Объединенную еврейскую Коммунистическую партию. В мае 1919 эти две организации соединились в Коммунистический союз, который был принят в РКП в августе того же года.

Весьма схожие события произошли в Белоруссии. Здесь еврейская коммунистическая партия была основана еще в январе 1919 г., обратив внимание на особые формы деятельности в еврейской среде, которые наилучшим образом могут быть выполнены если организоваться внутри Коммунистической партии; эта партия должна была быть близко связанной с РКП, но не идентичной с ней. Однако, эта группа, руководимая, вероятно, бывшими бундовцами, просуществовала только два месяца. Как коммунистический союз евреев Белоруссии и Литвы она послужила промежуточной стадией к интеграции в ряды РКП. Все эти добровольные инициативы вдохновлялись бескомпромиссной борьбой большевиков с антисемитизмом, в особенности на Украине.

Напротив, переговоры в России были менее дружелюбны. Первоначально, после внутреннего сдвига влево, Бунд хотел присоединиться к РКП при относительной автономии, во многом тем же самым путем, каким присоединились к РКП коммунистические организации Украины, Белоруссии и Грузии. В Минске в 1920 г. Бунд принял резолюцию в этом направлении.

Жесткое меньшинство, однако, противостояло какому-либо слиянию с РКП и Коминтерном; выразитель мнения этого меньшинства, Рафаил Абрамович предостерегал, что такое движение будет похоронным звоном по Бунду, поскольку Коммунистическая партия не готова допускать какую-либо самостоятельность еврейской пролетарской организации. Позиция Бунда в национальном вопросе, которой он придерживался более чем 20 лет, была диаметрально противоположна большевистской: "Ваши дни как носителей знамени Бунда сочтены; в будущем вы будете призваны под знамя Российской Коммунистической партии; вы скоро растворитесь в Российской Коммунистической партии и потеряете все, что дорого каждому бундовцу" (5).

Предостережение имело некоторый эффект, однако большинство пренебрегло им. Бунд настоял, чтобы перед тем, как начать переговоры о присоединении к РКП, была учреждена комиссия для охранения интересов его членов. Она состояла из 3 бундовцев, одного представителя Коминтерна и 3 уполномоченных от Евсекции. Комиссия большинством приняла решение, что Бунд должен быть распущен в пределах 3 месяцев. Для роспуска, однако, требовалось согласие Бунда, которое должно было быть получено на конференции в феврале 1921 г. Российская часть Бунда проголосовала (47 против 29) за самороспуск.

Меньшая группа бундовцев не удовлетворилась отстаиванием культурно-национальной автономии в условиях социализма, и продолжала сопротивляться победившему режиму. В результате в феврале 1921 г. помещение Московского клуба Бунда было дважды обыскано, его ведущие члены арестованы, а материальные средства конфискованы. В том же месяце были произведены массовые аресты бундовцев в Киеве, Харькове, Ростове-на-Дону, Витебске и Одессе.

К концу марта все организации и группы Бунда в России были запрещены или распущены. История еврейского рабочего союза в России закончилась. Бунд продолжал существовать как независимая организация в новой Республике Польша, где он имел значительное влияние на левое крыло социалистического движения. Его критика советской политики становилась все более жесткой, хотя польские бундовцы хорошо осознавали тот факт, что Октябрьская революция - говоря словами Исаака Дойчера - "создала наиболее развитые формы социальной организации для наиболее отсталой экономики; установила рамки общественной собственности и планирования вокруг неразвитых и архаичных производительных сил и отчасти вокруг вакуума. Марксистская концепция революция была таким образом поставлена вверх дном. Новые "производственные отношения", будучи выше существующих производительных сил, были также выше понимания большинства народа, и таким образом революционное правительство защищало и развивало их вопреки воле этого большинства. Бюрократический деспотизм произошел из советской демократии. Государство приобрело беспрецедентную, свирепую власть" (6).

Но в течение 10-11 лет советского режима большевики использовали в значительной степени проекты национальной автономии, разработанные австро-марксистами и Бундом в начале столетия и фактически поддержанные Лениным после 1917 г. "Ранние большевистские лидеры демонстрировали толерантность (или, возможно, индиферрентность) к сионистским организациям до 1924 г. ... В определенном смысле большевики в 20-е гг. восприняли бундовскую политику культурно-национальной автономии, одновременно объявив вне закона Бунд и другие еврейские социалистические (также как и буржуазные) партии как пережитки прошлого" (7).

Временным следствием этой политики был расцвет социалистической еврейской культуры. Это означало подъем статуса идиш, родного языка 70 процентов советских евреев, установление сети европейских школ, научных институтов, газет, народных домов и театров. Идиш получил статус официального языка для евреев Украины и Белоруссии. В начале 30-х гг. было 339 школ на идиш в Белоруссии и 831 на Украине. В Киеве был открыт Еврейский университет. Литературная продукция на идиш быстро росла: с 238 заглавий книг в 1928 до 668 в 1933, с общим тиражом в 2,5 миллиона экземпляров при численности еврейского населения в СССР около 3 миллионов.

Важно отметить, что советская оппозиция сионизму в 20-е гг. не имела следов антисемитизма. Пропаганда против еврейского государства велась преимущественно слева, со стороны функционеров Евсекции. Благоприятствуя идиш, Евсекция часто была ответственна за закрытие школ и печатных органов на иврите. При подавлении религии и строительстве "социалистической еврейской нации", еврейская традиция и история вытеснялись из публичной сферы. Планы создать территориальный базис для еврейской национальности на локализованной области в Крыму или на Дальнем Востоке (Биробиджан) игнорировали общественные стремления и исконные чувства евреев. Культурная жизнь советских евреев спрямлялась методами, "похожими скорее на просвещенный деспотизм, чем на советскую демократию" (8).

Детальный обзор еврейской политики сталинизированной КПСС не входит в задачу этого краткого очерка. Важно отметить, однако, что сталинская политика официально не разрывала с ранней советской враждебностью антисемитизму. Фракционная борьба внутри КПСС с 1926-1927 гг., когда Сталин использовал антисемитские подтексты против Троцкого, Каменева и Зиновьева, обозначила начало процесса, в котором евреи, подобно другим национальным меньшинствам Советского Союза, стали жертвами политики, приведшей в итоге к великорусскому шовинизму с псевдосоциалистическим лицом.

Возобновление антисемитских настроений уже в рамках советского общества имело различные и сложные причины. С началом НЭПа евреи смогли распространить свои способности на все области советской жизни, и многие из них преуспели в экономической, политической и культурной деятельности. Но они столкнулись с антисемитскими предубеждениями, созданными десятилетиями пропаганды царского чиновничества и ортодоксальной церкви, влияние которой было еще сильно распространено среди населения. Русские и украинские крестьяне смотрели с явным недоверием на мелких еврейских торговцев, хорошо использовавших шансы, предоставленные НЭПом. Как открытые, так и тайные противники Октябрьской революции распространяли мысль, что она мало что дала, опрокинув все ради евреев. Символической фигурой был Лев Троцкий".

В то же время многие большевики реагировали скептически на предпочтение, отдаваемое евреями левых настроений до и после 1917 г. партиям меньшевиков, эсеров, Бунду и Поалей-Цион **. С 1917 г. евреи-большевики, организованные в Евсекцию, развернули активную и нетолерантную кампанию против сионизма, религии и древнееврейской культуры и вскоре приобрели репутацию бесцеремонных карьеристов. В то же время евреи-интеллектуалы, включаясь в такие авангардистские течения, как футуризм, вызывали болезненную реакцию у тех русских коллег, кто видел в этом загрязнение русских культурных традиций. Разногласия между коммунистами-евреями и коммунистами-неевреями перемешивались с общими проблемами. Недоверие к любому "инородцу" было, в конце концов, только отражением русоцентризма, вдохновлявшего сталинским лозунгом "Социализм в одной стране". Как выразился Дойчер, "большевики еврейского происхождения были менее всех склонны идеализировать деревенскую Россию с ее примитивностью и грубостью и тащиться черепашьим шагом на родной крестьянской телеге" (9).

* Известный мемуарист приводит мнение подмосковного крестьянина (еще при жизни Ленина): "Ленин русский человек, крестьянин он уважает и не позволяет их грабить, загонять в колхоз, а вот другой правитель - Троцкий - тот еврей, тому на крестьян наплевать, труд и жизнь их он не знает, не ценит и знать не желает" (Валентинов Н. Новая экономическая политика и кризис партии после смерти Ленина. М.: 1991. С. 144). В литературе современного русского национализма принята версия об "антисионистской борьбе" группы "крестьянских поэтов есенинского круга"; самому Есенину, приписывается фраза: "не хочу, чтоб Россией правил Лейба Бронштейн". Имеются, однако свидетельства, что Есенин заявлял о своей симпатии к Троцкому и даже считал его идеальным типом человека (см. "Минувшее. Исторический альманах. 11. М.-Спб., 1992. С. 372, 177). - Ред.

** Символическая троица эпохи от Февраля к Октябрю. - Гоц, Либер, Дан (эсер, бундовец, меньшевик). - Ред.

Сталинская смутная апелляция к националистическим чувствам упала на плодородную почву, особенно среди молодых рабочих. Они стали считать, что для евреев временное устройство на фабрики - рассчитанный шаг для поступления в высшие учебные заведения. Этот аргумент среди других был упомянут Ю.Лариным в книге "Евреи и антисемитизм в СССР", наиболее полном исследовании на эту тему в 20-е гг. (10). В сводке Московского городского совета профсоюзов "Об антисемитизме среди молодежи" (февраль 1929) отмечалось: "Антисемитские настроения среди рабочих распространяются главным образом среди отсталой части рабочего класса, связанной с крестьянством, и среди женщин. Однако, "имеется много фактов, когда в числе антисемитов встречаются комсомольцы и члены партии". Антисемитизм выливается подчас в выкрики, угрозы и призывы, близкие к погромным, также в виде анонимных надписей, записок. Имеются случаи, когда евреи, подвергавшиеся травле, молчат об этом, не апеллируя к общественным организациям – по-видимому, боясь преследований или не надеясь найти достаточную поддержку" (11).

Книга Ларина вышла только на русском языке, и, следовательно, была труднодоступна огромному большинству западных читателей. Значительно большее влияние на западное общественное мнение оказала написанная несколько лет спустя австрийским коммунистом Отто Геллером и переведенная на французский и польский языки книга "Der Untergang des Judentums", в которой автор выказывал безусловную преданность сталинизму. Еврейский вопрос, уверял Геллер, полностью разрешен в Советском Союзе: "Следующий год в Иерусалиме? Этот вопрос был задан историей очень давно. Еврейские пролетарии и истощенные голодом ремесленники Восточной Европы ставят совсем иной вопрос: следующий год в социалистическом обществе! Что значит Иерусалим для еврейского пролетария? Следующий год в Иерусалиме? Следующий год в Крыму! Следующий год в Биробиджане!" (12).

Но в 1930 Евсекция была распущена и ее относительно автономная деятельность прекращена Идеологией "социализма в одной стране" не требовалось поддержки революционных евреев, отстаивавших культурную независимость. Однако только чуть более 8 тысяч евреев решили постоянно жить в Биробиджане. Ответственность за этот неуспех строительства еврейского национального дома была возложена на местную администрацию и бывших функционеров Евсекции и других еврейских организаций. Многие из них исчезли во время "чисток" 1937-1938 гг.

Левое крыло сионизма и коммунизм после Октябрьской революции

Октябрьская революция обусловила заметный сдвиг влево среди секций сионистов-социалистов, организованный во Всемирный союз рабочих Сиона (Велфарбанд Поалей Цион). До того времени Союз, основанный в 1907 г., следуя предписаниям теоретика Бера Борохова (1881-1917), поддерживал идею содействия революциям в странах, где проживали еврейские рабочие, но одновременно поощрял их эмигрировать Палестину и основать еврейское социалистическое государство.

Отношение Поалей-Цион (ПЦ) к событиям в Советской России сперва отражало негативную позицию меньшевизма, составной частью которого был ПЦ. Вскоре совершавшиеся белыми избиения евреев на Украине и в Белоруссии основательно изменили ситуацию. Когда контрреволюционеры начали еврейские погромы, на большевиков стали смотреть как на спасителей евреев. Ведущий сионист социалист Н.Сыркин отозвался на этот сдвиг к революции: "Кто поможет нам? Евреи всего мира начинают с большим усилием понимать, что разрушение капиталистической системы несет с собою их гражданское и национальное избавление... Даже еврейские капиталисты предпочитают Ленина Колчаку. Ленин может лишить их собственности, но Колчак снимет голову с их плеч (13)".

Октябрьская революция и гражданская война в России привели к расхождению политической ориентации между буржуазными сионистами и партиями социал-сионистов, среди которых Поалей-Цион был наиболее влиятельной силой. Единственной целью Бальфурской декларации от 2 ноября 1917 г. было ослабление марксистских элементов среди российских евреев за счет усиления сионистских тенденций. К.Сайкс доказывает, что "в последнее время перед ноябрем 1917 г. возобладало мнение, что открытая британская поддержка сионизма может отмежевать российских евреев от большевистской партии и таким образом обеспечить, чтобы революция осталась не только умеренной, но и верной союзническим отношениям с Францией и Британией" (14).

Д.Ллойд-Джордж, премьер-министр Великобритании, засвидетельствовал в своих мемуарах, что, помимо британских устремлений на Ближнем Востоке, другой причиной принятия Бальфурской декларации была вера в то, что если Великобритания провозгласит, что ручается за осуществление сионистских устремлений в Палестине, станет возможным увести российских (прогерманских) евреев в сторону поддержки Антанты" (15).

Коммунистический Интернационал с момента своего основания в марте 1919 г. рассматривал сионистское движение как порождение еврейской мелкой буржуазии и неуправляемых интеллектуалов. Коминтерн критиковал иллюзию, что Палестина - незаселенная территория, которая только и ждет еврейской иммиграции, - и предрекал кровавые конфликты с арабами. Он характеризовал сионизм как оружие британского колониализма и рассматривал социал-сионизм как мелкобуржуазное политическое движение под социалистической маской.

В результате перекрестного давления Партия Поалей-Цион в России, самая важная часть Всемирного союза, начала в 1919 г. раскалываться. "Правое" крыло во главе с Зивом Абрамовичем, включавшее двух бывших членов антибольшевистского правительства на Украине А.Ревуцкого и С.Гольдермана, продолжало защищать идею еврейского поселения в Палестине как единственной территории, где возможно установление социалистического еврейского государства. "Левое" крыло во главе с Александром Хашиным подчеркивало необходимость участия в строительстве социалистического общества в Советской России как первоочередной задачей Поалей-Цион, хотя и признавало право еврейских рабочих на организованную миграцию в Палестину.

В свете новых событий эта дихотомия привела к глубокому разделению внутри ПЦ на международном уровне. На первом послевоенном конгрессе в августе 1920 г. в Вене организация, которая до этого входила во Второй Интернационал раскололась в связи с возможностью присоединения к Третьему Интернационалу. Те, кто на конференции выступил против движения влево, не присоединился снова ко Второму Интернационалу, который оставила партия Поалей-Цион. Вместо этого они присоединились к Венскому Интернационалу и в 1923 г. вместе с его нереволюционным крылом - к Социалистическому рабочему интернационалу. Оставшееся большинство - левое крыло - преобразовало Всемирный союз рабочих Сиона в Еврейский коммунистический всемирный союз и уполномочило Михаила Кон-Эбера приступить к переговорам с Коминтерном относительно присоединения.

Однако Коминтерн отказался признать Кон-Эбера как делегата от всемирного союза, допуская принятие Кон-Эбера только как представителя присоединенной организации, конституированной по территориальному признаку, - Палестинской региональной секции. Он был делегатом с совещательным голосом на Втором Конгрессе Коминтерна, проходившем в Москве летом 1920 г. Воодушевленная речь Кон-Эбера на конгрессе, в которой он призывал Коминтерн поддержать "возможность свободной эмиграции в Палестину", вызвала громкие протесты. Некоторые делегаты еврейского происхождения также критиковали скептицизм Кон-Эбера относительно арабо-палестинского национального движения и его нежелание согласиться с тем, что еврейский вопрос может быть решен только в Советской России.

Коминтерн не только не согласился, но также декларировал в тезисах по национальному и колониальному вопросу: "Ярким примером практикуемого обмана трудящихся классов угнетенных наций соединенными усилиями империализма Антанты и буржуазии этих наций является предлагаемая сионистами палестинская авантюра (и сионизм в целом, который, претендуя на создание еврейского государства в Палестине, фактически отводя арабское рабочее население в Палестине, где еврейские рабочие составляют лишь небольшое меньшинство, роль эксплуатируемых Англией)" (16).

Израильский марксист Йоэль Бейнин правильно подчеркивает, что "эта основа для осуждения сионизма оставляет открытым вопрос о правильном отношении коммунистов к еврейскому пролетариату в Палестине, который был в подавляющей части лоялен сионизму" (17).

Левое крыло Поалей-Цион, таким образом, надеялось склонить Коминтерн к изменению его позиции. Непосредственно перед Третьим конгрессом Коминтерна в меморандуме, врученном Исполкому Коминтерна (ИККИ), подчеркивалась позиция левого крыла Поалей-Цион. К.Радек, председатель комиссии по утверждению мандатов конгресса, объяснил представителям Поалей-Цион, что Коминтерн не может удовлетворить запрос о принятии их в организацию как еврейской экстерриториальной партии. Через после окончания конгресса, 13 июля 1921 г. Коминтерн объявил, что Поалей-Цион не может быть принят в Интернационал как особая часть.

Индивидуальным членам ПЦ давалось 6 месяцев для вступления в секции Коминтерна в странах их проживания. Они должны были отказаться от сионизма и от идеи социалистической колонизации Палестины и принять знаменитое 21 условие приема в Коминтерн. Ссылаясь на особенные исторические условия жизни евреев в Восточной Европе, ИККИ требовал, чтобы каждое региональное ответвление ПЦ присоединилось к Коммунистической партии, не посягая на партийную однородность. В циркулярном письме руководство ПЦ неверно истолковало это как признание своей собственной позиции. Однако, меньшинство внутри левого крыла ПЦ желало принять требования ИККИ безусловно. Председатель ИККИ Зиновьев приветствовал это движение в адресе, направленном оратору меньшинства Гиршу Нэглеру. Поскольку представитель ПЦ в ИККИ Исидор Саар использовал свой пост для поддержки позиции большинства ПЦ, а не Коминтерна, ему пришлось оставить свой пост.

Этот инцидент показал, как не согласуемы были позиции Коминтерна и левого крыла союза Поалей-Цион. Контакты были прерваны, когда на Гданьской конференции в июне 1922 г. большинство союза отвергло условия приема в Коминтерн. После этого решения Коминтерн выпустил постановление, обязывающее все Коммунистические партии поддерживать меньшинство ПЦ, принявшее требования Коминтерна безусловно. В будущем партия сионистов социалистов должна была рассматриваться как часть классового врага. Только в Палестине - особый случай, который мы не можем обсуждать здесь, - существенная часть левого крыла ПЦ приняла, после года внутренних конфликтов, сторону коммунистов. Большинство этих коммунистов осталось в Палестине и образовало Коммунистическую партию Палестины. Другая часть решила поехать в Советский Союз и участвовать в том, что называлось "строительством социализма". Только небольшая часть этих мигрантов пережила сталинский террор 1930-х.

Главной причиной того, почему оказалось невозможным согласовать коммунизм с левым крылом сионизма, был фундаментальный конфликт ценностей. В то время как коммунисты были озабочены международными делами, левые сионисты отдавали приоритет национальным устремлениям. Однако в 20-е гг. для коммунистов было аксиомой то, что приближение социалистической революции должно решить еврейский вопрос, также как устранение эксплуатации должно устранить причины антисемитизма. Но только десятилетие спустя рост сталинизма привел к политическому разоружению и физическому уничтожению тех коммунистов, кто оказался восприимчив к новой политике, которая должна была помочь евреям Европы перед лицом растущей угрозы нацизма.

Примечания

1. Deutcher I. The Russian Revolution and the Jewish Problem. 1964.

2. Schwarz S. The Jews in the Soviet Union. 2 ed. N.Y., 1972. P. 92.

3. Декреты Советской власти. Том 3. М., 1964. С. 93-94.

 4.Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 38. С. 242-243.

5. Цит. по: Johnpoll B.K. The Politics of Futility: the General Jewish Workers^ Bund of Poland, 1917-1943. Ithaca - N.Y., 1976. P. 102.

6. Deutcher I. The Prophet Outcast: Trotsky, 1929-1940. Oxford, 1980. P. 514.

7. Wistrich R.S. Anti-Zionism in the USSR: from Lenin to the Soviet Black Hundreds // The Left against Zion: Communism, Israel and the Middle East. L. and N.Y., 1979. P. 273-274.

8. Traverso E. The Marxsists and the Jewish Question N.Y., 1994. P. 155.

 9. Deutcher I. The Prophet Oytcast. P. 259.

10. Ларин Ю. Евреи и антисемитизм в СССР. М.-Л., 1928. С. 133.

11. Там же. С. 238-239.

12. Heller O. Der Untergang des Judentums. Die Judenfrage (Ihre Kritik) Ihre Lősung durch den Sozialismus. Berlin and Vienna. 1931. Pp. 173-174.

13. Цит. по: Shapira A. Black Night-White Snow: Attitides of the Palestinian Labor Movement to the Russian Revolution, 1917-29 // Studies in Contemporary Jewry. Vol. IV. N.Y. fnd Oxford, 1988. P. 146.

14. Sykes C. Crossroads to Israel. L., 1965. P. 22.

15. Lloyd George D. Memoirs of the Peace Conference. Vol. 2. New Haven, Conn., 1939. P. 726.

16. The Communist International, 1919-1943. Vol. 1 L., 1960. P. 144.

17. Beinin J. Nyt Palestine Communist Party, 1919-1948. // MERIP Reports. No 55. March 1977. P. 5.