ПИСЬМА С КИРОВСКОГО ЗАВОДА

Письмо второе:"ГОТОВЫ ЛИ РАБОЧИЕ К ДЕЙСТВИЯМ?"

(Продолжение. Начало в № 4 за 1995 г.)

Борис Максимов

В предыдущей статье говорилось, что обрисованное тяжелое положение рабочих является, в принципе, предпосылкой активности по поиску выхода из кризисной ситуации, и в то же время нет прямой связи между потенциалом недовольства и коллективными действиями по разрешению проблемы. Каковы же реальные установки работников на действия и как можно объяснить упомянутый парадокс, что чем хуже положение, тем ниже активность?

"Пролетарии" не объединяются?

Среди возможных видов активности наиболее близким для рабочих должно бы быть рабочее движение. В 1992 г. мы проводили на заводе опрос, в котором стояли вопросы и о рабочем движении /один из них: "Одобряете ли /признаете ли/ деятельность рабочих по защите своих /групповых/ интересов, в т.ч. создание своих, рабочих, организаций?"/. Тогда подавляющая часть работников отметила, что признает и одобряет отдельные действия рабочих, притом не только сами рабочие /около 80%/,но и другие социальные слои, например ИТР /70%/, хотя подчеркивался групповой характер рабочих интересов и действий. В настоящее время число признающих рабочее движение уменьшилось /и среди самих рабочих/, все же большинство "лидеров мнений" имеет положительную установку на существование рабочих организаций, правда, с различными оговорками / например: "Нужны, когда во главе их - умные люди. А покричать, повякать - зачем это?"/.

В то же время проявляется сильная струя критического и скептического отношения к рабочему движению, вопросы об интересах рабочего класса, его субъектности в настоящее время оказываются трудными, вызывают нередко замешательство. Можно видеть, что пре жнее представление о рабочем классе в целом разрушено /дискредитировано/, рабочие осознают, что оно было идеологизированным, официозным; новый образ не сформирован. "Какой там рабочий класс! Раньше было на словах и теперь на словах!" "Гордости за рабочий класс нет... Чем гордиться-то?!" "Рабочего движения нет у нас в цеху и вообще на заводе". Некоторые даже говорят, что не понимают, что такое рабочий класс, не знают его границ, по поводу слова "пролетариат" просто хихикают, остротой стало выражение: "Ты что - за диктатуру пролетариата?" Лишь один /!/ рабочий определенно высказался, что "рабочий класс - пока еще самая организованная сила, которая еще может на что-то повлиять. Не политические блоки, а рабочие. Рабочий класс просто еще не выражает свое мнение открыто, еще не пришло время, не подхлестнуло, не подтолкнуло что-то. Другое дело, что нас усиленно пытаются развалить, "они" предпринимают все усилия, чтобы сделать нас разрозненными. Но пока не развалили".

Во всяком случае реальное существование рабочих организаций и действий, которые можно отнести к специфически рабочему движению - в прошлом. Сегодня ни тех ни других нет ни в одном подразделении, в т.ч. и в тракторном производстве, где их проявление было наиболее выраженным. История рабочих действий богатая.* И все же это история. Что же произошло? Разобраться в этом совсем не просто, очевидно здесь действует целый ряд факторов.

Работники называют прежде всего изменение состава коллектива, уход лидеров. Наиболее активная, молодая часть рабочих уволилась, остались те, кому "поближе к пенсии, люди с альтернативой, те, кто держатся за свое место по разным причинам /некуда уйти, проживающие в общежитиях, пьющие и т.п./. Молодежи не осталось не только в неперспективном тракторном производстве, но и других, вроде бы благополучных подразделениях. "Средний возраст по заводу за 45 лет. При сокращениях вышибались в первую очередь молодые". Именно они в основном образовывали рабочие организации, с их уходом организации распадались. Уменьшился удельный вес активистов.**

Называют также отсутствие солидарности, этой традиционной черты рабочего движения. Солидарности мало между рабочими одного подразделения, разных подразделений и с коллективами других предприятий. Бригадир на главном конвейере жалуется, что когда их бригада выступила с протестом /в связи с задержкой зарплаты/, остановила работу, никто их не поддержал. С большими усилиями они собрали собрание, но "люди послушали и разошлись", не поддержал, в т.ч. и профсоюз. В результате бригада оказалась один на один c администрацией, которая потребовала писать объяснительную, почему не приступили к работе, не выполнили задание, "конвейер двинули, а вы не сделали свои операции". "Угрожали поставить простой и даже довести дело до увольнения." Вместо предъявления претензий рабочим пришлось давать объяснения. "Раньше, когда организовывали забастовку, все стояли /не работали/, кричали. А сейчас подошли, послушали и разошлись". На главном конвейере предцехкома, активный лидер, организатор прошлых выступлений рабочих, жалуется, что сегодня чувствует себя одиноким. Его одиночество подтверждают и другие работники. "Он стал как белая ворона, бельмо на глазу начальства. Один он ничего не может сделать. Директор распространяет представление, что только он один

-----------------------------

* Организованы были различные акции протеста: остановки производства /конвейера/ в подразделениях, митинг у проходной, организованный профсоюзом на стыке двух смен, когда выходящие и идущие на работу вливались в ряды митингующих, пикетирование у Мэрии, шествия и митинги на Дворцовой площади. На базе Кировского завода было проведено совещание представителей коллективов крупных заводов, создан всероссийский стачечный комитет, затем комитет объединенных действий. В первую очередь выступления состоялись в тракторном производстве. Здесь они происходили начиная с 1988 года, вызывали возбуждение среди рабочих, острую реакцию со стороны администрации, резонанс в городе и во всей стране. Существовали тогда и рабочие организации. Основной формой протеста была остановка конвейера. Обычно на переговоры прибывал генеральный директор.

** В тракторном заводе осталось вообще мало народа, исчезла, так сказать, "критическая масса". "Когда народу было много, жизнь кипела. В это бурное время, я видел, что даже не очень молодые поддерживали новую, яростную волну". "Конечно, огромную роль играли люди. С уходом активных, идейных людей затухла и даже погибала идея, которую они поддерживали".

против. Чего он добьется один? В итоге его не воспринимают и сами рабочие". Рабочий отмечает: "Сейчас пойди по заводу, спроси в поддержку акции протеста хотя бы по 5 тысяч - никто не даст. Спросят: а куда пойдут деньги?"

Недостаток "внешней" солидарности проявляется, например, в отношении к выступлениям шахтеров, происходившим во время интервью /и о чем были специальные вопросы/. Практически никто из "лидеров мнений" не сказал, что горняков надо бы поддержать, хотя бы послать какое-то письмо, телеграмму; реальные действия в поддержку отсутствовали начисто. Одни говорили, что у шахтеров особые условия, "они чувствуют, что без них электростанции остановятся, тепла не будет, а трактор возьмут и купят у канадцев", другие - о неэффективности их выступлений: "И чего они добились? Два месяца сидели - и ничего", третьи вообще осуждают действия шахтеров как узкие, эгоистические, преследующие только свои интересы.*

Но чем можно объяснить дефицит солидарности? Есть ли это наследственная черта от предыдущего времени? Многие говорят о старом /и новом/ страхе, сидящем в людях. Металлурги мартеновского цеха: "Поддержать шахтеров? Будешь много говорить - выгонят. Говорливых не любят. Мы же говорили, что у нас действует принцип: "Не нравится - уходи!" В этой связи вспоминают давние события в Новочеркасске. "Там рабочий класс восстал - получил пулю в лоб." Дело также в сильной дифференциации, в т.ч. и среди рабочих. Так, размер заработной платы у рабочих разных производств различается в 2-4 раза/, мелькали высказывания, что "металлурги не всегда понимают трактористов и наоборот".

Появился скепсис по отношению к забастовкам, методам давления, вообще совместным, коллективным действиям.** "Способствует" такому отношению "понимающая позиция" - "понимание" положения, ситуации, трудностей, сложностей,

---------------------------

* Вот как обосновывает такую позицию один из "лидеров мнений": "Я считаю, что они делаются политическими проститутками, отдавшись в руки политиков, которые играют ими, в нужный момент то обостряя требования, то приглушая выступления. В этом смысле они разменная монета в чужих руках. Тем более профсоюз горняков, который поддерживается американскими профорганизациями. Они политические марионетки, причем в руках не столько наших политиков, сколько заокеанских. Это раз. Конечно, они должны требовать. Но если они играют только на себя, плюнув на других, на всю страну, где идут реформы, направленные против населения - "дай мне деньги, дай мне жизнь..."

** "Коллективные действия - это вообще бесполезно. По крайней мере меня это не привлекает". "Жизнь вообще изменилась, люди стали бояться выступать вместе. Каждый думает сам за себя". "Они /забастовки/ не нужны, т.к. увеличения зарплаты уже никто не требует. Все понимают, что нет денег. Нам говорят: "Не хотите - не работайте. И вообще вы свободны. Вас здесь никто не держит. В цехе 13 человек лишних..." "Если нет денег, так хоть обосрись - все равно не заплатят". "Уже убедились, что давлением нельзя всего добиться. А иногда оно оборачивается против нас самих. Живой пример с выдачей зарплаты. Протестующим выдали ее в последнюю очередь". "Раньше было достаточно остановить конвейер, начальство прибегало. А теперь не обращают внимания".

"вхождение в положение руководства". "Предъявлять требования директору можно было тогда, когда был заказ. А в условиях, когда нет заказов, когда трактора не покупают, сложно. Мы будем требовать зарплату, цена на трактор поднимется, станет выгоднее покупать его за рубежом".*

Имеет место влияние такой, вероятно наследственной, черты, как отсутствие навыков, традиций самоорганизации, субъектности. Будучи длительное время "ведомым авангардом" , рабочие и сегодня ожидают, что кто-то их поднимет, организует, а еще лучше защитит их без их собственного участия, "пробьет" где-то их вопросы. Такие ожидания высказываются в основном в адрес профсоюзов как некоей особой силы, как бы и не состоящей из самих рабочих. К наследственным чертам, видимо, можно отнести и идентификацию рабочих со всем трудовым коллективом и вообще трудящимися. Хотя рабочие и понимают, что социальное расслоение становится все более сильным /четким/ и ситуация ставит их в положение действительно особой социальной группы - все более сугубо наемных работников, /характерно упомянутое деление на "мы" и "они"/, рабочие склонны, однако, идентифицировать себя скорее с "трудовым коллективом". Отмечается "солидарность интересов с ИТР", нахождение всех "в едином производственном организме", то, что "на демонстрации все вместе шли". Можно отметить, что и на практике рабочее движение фактически не существует в чистом виде, имеют место выступления скорее всего трудового коллектива /иногда и во главе с руководством/, даже в случае шахтерских забастовок. Когда рабочие стоят во главе акций, они тоже, как правило, выступают с более широких позиций. Такова сегодняшняя российская специфика. Это можно было видеть на примере профсоюзных акций протеста: в рядах демонстрантов наряду с рабочими шли инженеры, служащие и... представители дирекции.

Бедственное положение рабочих, состояние "выживания", при этом с неопределенным будущим, порождает у них, в частности, ощущение "задвинутости", рабочие занимают позицию "обиженных" и высказывают многочисленные жалобы, обиды, возмущения несправедливостью, например, в распределении собственности, власти, доходов, в использовании льгот и т.п. Можно даже сказать, что основное классовое чувство сегодняшнего дня - это обида и соответственно - возмущение несправедливостью. При этом обида и возмущение - пассивные. Общее подавленное настроение в соединении с упомянутым "специфическим составом вызывают впечатление "опущенности" рабочих. А от "опущенных" /хотя бы только субъективно/ ожидать активности, понятно, не приходится.

Однако делать заключение, что "вулкан потух", было бы по

 --------------------------

* "Понимающую позицию" излагает и обосновывает предцехкома тракторосборочного завода: "Основная масса людей осознает, почему, например, зарплата не выдается вовремя /нет реализации, сбыта/. Дело, в частности, в том, что на 85% в этом виновато правительство, тот ход реформ, который нам преподносят. Поэтому направлять свой гнев только против администрации - безумие. Мы понимаем это. Знаем ситуацию в сельском хозяйстве, которому не отдают триллионы рублей. Если бы они у них были, они покупали бы нашу продукцию. Мы это понимаем прекрасно. Поэтому говорить, что администрация, как это некоторые пытаются сказать, "работать не хочет", "деньги крутит", неправильно".

крайней мере преждевременно. Остались "следы" от прошлых выступлений, воспоминания о них живы, рабочие прошли этим путем, накопили опыт.*

Таким образом, прозвучит ли "могучее имя путиловского рабочего" в форме рабочего движения и как прозвучит - это остается открытым вопросом.

Профсоюзные акции протеста - "до фени"?

Так, как в названии /только не с вопросительным, а восклицательным знаком/, звучал ответ одного из рабочих прокатного цеха, когда речь зашла о профсоюзах и был задан вопрос об отношении к организованным ими акциям протеста. "До фени нам эти акции! До фени!" - выпалил он с большой экспрессией, и все присутствовавшие при коллективном интервью поддержали такую реакцию.

Такая позиция была достаточно типичной. Громких обвинений, претензий, упреков, выражений скепсиса приходилось слышать немало почти всякий раз при переходе к вопросам о профсоюзах и о действиях в их составе. Первое впечатление складывалось такое, что отношение рабочих к профсоюзам сплошь негативное. Так, например, разговор начинался со спокойных вопросов о членстве: состоят ли в профсоюзе, не собираются ли выходить... Неожиданно они вызывали бурную реакцию, сыпались многочисленные экспрессивные выражения типа: "Толку от него никакого!" "Членские взносы платим, а отдачи нет!" "Никакой роли они не играют!" "Сейчас профсоюза как будто и нет!" "Нет путевок, материальной помощи! Одному дали пособие на похороны в 20 тысяч , а ему на Украину надо ехать!"...

И только после выражения эмоций шли ответы на собственно заданные вопросы. При этом нередко звучало: "Собираюсь покинуть", "многие хотят выйти", "почти все хотят выходить" и т.п.

Однако реально, на деле, вышедших - единицы. В тракторном производстве на 2000 членов за два года - 9 человек /на главном конвейере - ни одного/, в ремонтно-механическом. 

--------------------------------

* Слова одного из "лидеров мнений": "Положение угнетающее. Страшно угнетающее.

Гнев копится внутри, в душе. И это страшнее, чем открытый выплеск. При выплеске видно, какие требования, кому они предъявляются. Выходят эмоции, спускаются пары. Открытые выступления облегчали душу. Я по себе сужу и по тем товарищам, с которыми общаюсь. У одного спрашиваю: "Ты почему молчишь?" Отвечает: "Я уже говорить больше не хочу и не буду, но придет время - я знаю, кого мочить буду". Да, рабочих организаций сейчас нет. Но нет - видимых. При известных обстоятельствах, при обострении ситуации они мгновенно могут возродиться, и может произойти взрыв. Да и без организации, например, две недели назад бригада встала... без всякой организации. Профсоюз даже не знал. Сказали: "Работать не будем, пока зарплату не дадут". Или другой случай. Перед Новым годом зарплату не давали. Рабочие дошли до того, что говорят: "Давайте возьмем трубы и пойдем сейчас к директору!" Я кричу: "Вы что - с ума сошли?!" Еле удалось уговорить.

На профсоюзной конференции посреди выступления председателя профкома вдруг раздается с места: "Вы скажите, кого стрелять будем?"

комплексе на 170 - 3 человека, в металлургических, наиболее громко выражающихся по адресу профсоюзов, тоже отдельные люди, по АО в целом - 0,3%. При всех упреках в адрес профсоюзов многие рабочие сами говорят, что профсоюз остался единственной организацией, куда можно придти "с вопросами". Особенно это подчеркивают профсоюзные функционеры. Предцехкома: "Мне постоянно говорят: "Зачем профсоюз нужен, от него никакого толку, надо выходить из него" Я отвечаю: "Выйдите! Возьмите демонстративно выйдите! Проявите хоть здесь смелость, а то вы болтать языком горазды, а вот возьмите и выйдите! Я через час оформлю!" Они на словах говорят, что профсоюз - это плохо, а на деле прекрасно понимают, что случись что - бегут в профсоюз: материальная помощь - куда? В профсоюз; на директора писать - все равно без профсоюза не обходится; жилье получать - опять же под контролем профсоюза. Я им объясняю: "Идиоты, это сейчас единственная рабочая организация, в которой еще как-то можно защищать интересы работающих".

Казалось бы, профсоюзы - вот действительно форма для совместных действий, защиты, форма, проверенная временем и используемая в других странах, и не только для получения пособия на похороны, а именно коллективных действий по защите своих интересов, полностью легитимная, признаваемая /вольно или невольно/ и новыми правящими слоями. На Кировском заводе профсоюз - традиционный, входящий в ФНПР. Но и он, как считают профлидеры, существенно изменил свои функции, положение, в развитии приблизился к истинному своему назначению и предоставляет возможности для совместных действий /о чем более подробно -далее/.

Но неоднозначность отношения к профсоюзам проявляется и в том, что наряду с внутренним признанием роли этой организации работники весьма мало используют ее для активных совместных действий, слабо поддерживают организуемые ею действия типа упомянутых акций протеста /с одной стороны профсоюзы - "единственная организация", с другой - их акции - "до фени"!/.

Своеобразие /неоднозначность/ позиции проявляется и в характере ожиданий по отношению к профсоюзам.

В основном сохранились традиционные ожидания /запросы/,т.е. относительно соцкультбыта: путевки, детские учреждения, жилье, материальная помощь, "проездные", пособие на похороны и при рождении ребенка и т.п. - той сферы, которой профсоюз занимался раньше и которая у Кировского завода была весьма богатой. Отличие состоит в том, что теперь эти блага стали труднодоступными и вся надежда на профсоюз. Ввиду подорожания социальных благ ожидается, что именно профсоюз обеспечит их доступность, особенно в вопросе приобретения жилья /будет доплачивать, хлопотать о льготах, добиваться бесплатного предоставления ввиду трудовых заслуг и т.п./.

Что касается функций защиты, то эти ожидания в основном звучат в форме... упреков по поводу ее отсутствия /что, можно сказать, означает, что ее ожидают/. Упреков много и они разнообразны, прежде всего касаются вопросов обеспечения работой, загрузки, сохранения рабочих мест, уровня заработной платы и ее своевременной выдачи /значит в этой области находятся и ожидания защиты/.

Главная черта ожиданий - как по части социальных благ, так и защиты - пассивность, потребительский характер. Люди не настроены на использование профсоюзной формы для собственных инициативных действий, напротив, ожидают, что организация "обеспечит, добьется, пробьет" для них, за собой же они оставляют право ворчать и ругаться. Эту черту отмечает предцехкома тракторного завода: "Дело в том, что, несмотря на годы перестройки, осталось мышление, что если я состою в этой организации, то сам в принципе делать ничего не должен, организация должна делать все, за это я плачу членские взносы. Я на это отвечаю: "Посмотрись в зеркало и ты увидишь, что такое профсоюз; каков ты, таков и профсоюз. Нечего на зеркало пенять, коли рожа крива. Ты только требуешь от меня и больше ничего не делаешь в профсоюзе. Говоришь: "обеспечь это, это, это, дай то, то, дай все". Но где твоя собственная активность? Вот в апреле профсоюз призывал на демонстрацию - где ты был? Ты пошел "по стакану". Чего же ты ждешь?" Я как-то на собрании сказал: "Честно говоря, я бы вас наполовину, а то и 99% выгнал из профсоюза потому, что вы не члены профсоюза, вы - трутни!" Вот такая моя, видимо крутоватая точка зрения".

Отсюда и слабая, мягко говоря, поддержка упомянутых акций протеста* и пассивная позиция по отношению к подготавливаемому в момент проведения интервью важнейшему средству защиты - "единому соглашению" /колдоговору/. Часть рабочих понимает значение колдоговора. Рабочий-металлург: "Я провожу среди рабочих разъяснительную работу: "Единственная сила наша, которая уже мировой практикой проверена - зто коллективный договор. Если мы что-то в договор внесем, если заставим по нему работать и жить, тогда мы можем чего-то добиться. А остальное все - чушь собачья!" Соответственно эти люди участвуют в подготовке "соглашения".

Но у большей части работников позиция отстраненности /отрешенности/, неинформированности и незаинтересованности. "Мы не в курсе. Газету не получаем, не читали". "Никакого участия не принимаю. Нас не спрашивают. Делается все это без нас". "Его напечатают или как? Был напечатан? В "Кировце"? Мы его теперь не получаем, профсоюз не выписывает, даже на газету денег не находит. Да если бы мы и были в курсе, что мы изменим?! Ну поговорим мы на собрании, решим: да, хорошо все. Но когда это коснется жизни, администрация договорится с высоким профсоюзом что нужно и что не нужно. Они все эти пункты поставят как сделанные. Для себя они все сделают. Все это лирика!" Выясняется, таким образом, что нет и желания получать информацию, участвовать в подготовке колдоговора: "Не думали даже, что через "соглашение" можно решать вопросы". Нас, во-первых, не спрашивают, а, во-вторых, желание у всего

 -------------------------------

* Можно добавить отрывок из беседы. "Кто из вас участвовал в последней акции?" - "Никто". - "А от завода кто-то участвовал?" - "Да". - "А как было организовано?" - "Шел, кто хотел". - "Тем, кто шел, давали какие-то напутствия, допустим, лозунг выкинуть?" - "Нет". - "Похоже вы считаете эту акцию не имеющей смысла?" - "Идиотизм полный! Походили, поплевали, "хабариков" набросали и ушли! Что изменилось конкретно?!" "Никто не ходил, работали. Да если бы и не работал, не пошел. От того, что я схожу, ни убудет, ни прибудет. Даже если я выйду на трибуну, что-то скажу". Те, кто не ходят, даже не расспрашивают у ходивших. Складывается впечатление, что люди ждут от акции каких-то мгновенных результатов. Объективный показатель отношения - все же незначительное число участвующих от такого завода, хотя препятствий к участию нет.

коллектива пропало. Уже ничему не верим". "Года три-четыре назад принимали "соглашение". Ну и что от этого изменилось? Ничего! Поговорили на собрании, погудели: "Согласны?" "Согласны!" Некоторые отмолчались. Галочку поставили".

Даже у активных рабочих их активность простирается только до выдвижения предложений. "Прошло два месяца, как принимали проект - и ни слуху, ни духу. Каков результат - нам никто ничего не сказал". - А сами-то вы не спросили, как обстоят дела с вашими предложениями?" - Молчание. А уж о контролировании выполнения никто и не помышляет.*

"Вообще считаете ли вы профсоюз своим, представителем в т.ч. и рабочих?" - вопрошали мы. Вопрос оказывался трудным,

во всяком случае положительно отвечающих почти не было. И в этом, видимо, один из главных ключей к пониманию позиции рабочих относительно профсоюзов. По инерции, несмотря на то, что профсоюзы стали "независимыми", у рядовых работников сохранилось отношение к ним как к части административной системы, противостоящей им. Этим вероятно можно объяснить и отстраненность и прорывающуюся иногда даже негативность.

Но тогда возникает вопрос: в чем тут дело - восприятие работников отстает от жизни, профсоюзный актив оторвался от массы, или профсоюзы на самом деле остались такими, какими их видят работники?

Профсоюзные лидеры, функционеры имеют существенно иную, в отличие от рядовых работников, позицию по отношению к профсоюзу в целом, акциям протеста, колдоговору и т.д. Они принимали участие в акциях, с гордостью рассказывают, что к ним подходили учителя, благодарили - им выдали зарплату. "На Невском нам кричали: "Молодцы, кировцы! Кировцы, держитесь!" О колдоговоре функционеры: "Хороший инструмент и мы им много занимаемся. Наша организация и в прошлом году и в течение этого выставляла ряд требований. Будем принимать их на профсоюзной конференции". Лидеры одобряют и поддерживают переход к политическим требованиям и включение профсоюзов в сферу политики. "Люди уже понимают, что без выдвижения политических требований невозможно изменить положение. По ходу таких акций и профсоюз будет политизироваться. В политику так или иначе придется шагнуть, и мы уже шагнули". Таким образом у руководства профсоюзной организации есть опора в лице довольно широкого слоя профсоюзного актива. Правда, и активисты проникаются скепсисом.** Бригадир:

---------------------------------

* При интервьировании говорим, что существуют же механизмы, с помощью которых можно добиваться решения вопросов. Например, послать на профсоюзную конференцию своего представителя... "А кто будет контролировать решение?!" - "Это уже следующий вопрос. А первый - включить свои требования в "соглашение". Были ли попытки или, по крайней мере, желание протолкнуть свои требования? У вас есть жизненные вопросы. Пытались ли вы решить их с помощью профсоюза, колдоговора?" - "Они ничего не могут". - "Это вам так говорят. А сами-то вы пытались разобраться, предпринять какие-то действия, в т.ч. коллективные?" - "Мы считаем, что это бесполезно".

** Предцехкома: "В 94-м я ходил, агитировал, убеждал, листовки раздавал.

В 95-м не агитировал, никого не убеждал. Люди должны уже сами решать, принимать какую-то ответственность на себя. Мне надоело быть пастухом баранов. Бараны должны перестать быть баранами. Кроме того я немного знаю подоплеку этой демонстрации, но не хочу о ней говорить".

"Акции протеста - дело стоящее. Но об этом очень мало дают информации. Я центральное телевидение посмотрел - там вообще не показали, что было в Петербурге. Те кто ходил, поговорили в цехе. Но никто уже не верит, что что-нибудь будет лучше. Плюс, в цеху составляли списки тех, кто ходил, якобы для табельной, на самом деле хотели определить, кто тут беспокойный".

Из общего контекста выпадает профорганизация ремонтно-механического комплекса. На примере ее видно, что весьма значимым фактором отношения к профсоюзам, их роли является постановка /проведение/ самой профсоюзной работы. Здесь профсоюз и председатель комитета в первую очередь занимаются всеми вопросами - и соцкультбытом /материальная помощь, путевки, детские учреждения, общественное питание, "кормовые", один из главных вопросов - отопление и т.д./, и новыми функциями социальной защиты /заработная плата, загрузка, сохранение рабочих мест/, при этом занимается в полную силу, не поддаваясь пессимизму и скептицизму.* Профком здесь /в этом заводе/ защищает всех - и рабочих, и служащих. "Мы ИТРовцев от рабочих не отделяем. У меня был случай, когда женщину в бухгалтерии сокращали - мы и ее защищали. Для меня профсоюз - коллектив в целом".

В итоге "все бегут в в профком со своими вопросами" и со своей стороны поддерживают профсоюзного лидера.

Здесь профсоюз завоевал авторитет у администрации /когда единственный раз задержали зарплату на 4 дня, это делалось по согласованию с профсоюзом/, у него сложились нормальные отношения с директором /"У нас нормальные отношения, мы друг друга понимаем, есть традиция - директор общается с профсоюзом на равных, ущемления не чувствуем"/ и хотя профсоюз реально противостоит администрации, дело не доходит до конфронтации.

Профсоюзу удается неформально организовать и те действия, которые у других вызывают отчужденность. Тут нет скепсиса по отношению к "единому соглашению".**

----------------------------------

* Предцехкома: "Основное, конечно, - вопросы загрузки, заработной платы. Я должна работать обязательно по повышению зарплаты, по загрузке цеха. Сейчас мы присоединены к сталепрокатному цеху, эти вопросы не стоят очень остро. А было время, когда я каждый день ходила и опрашивала мастеров: "Есть ли у людей работа? Люди пришли на работу, пожалуйста, загрузите их! Они должны заработать деньги!" Загрузка, загрузка и зарплата. По зарплате работаем постоянно, ежедневно. На собраниях. С начальством. У нас в колдоговоре записана минимальная потребительская корзина, и по ней мы работаем".

** Лидер: "Люди не верят? Ну нет, я бы так не сказала. Мы работаем над подготовкой соглашения с самого начала года. На каждом участке собирали собрание, и далее - мне протокол и все замечания. Люди выдвигали предложения. Включали в колдоговор самые больные вопросы. Для сварщиков это вентиляция. Токарям нужны точильные установки. По охране труда, спецодежде, зубы лечить бесплатно... Ну и конечно самое главное - зарплата в сответствии с потребительской корзиной. Собрала людей, доложила проект. Задавали вопросы: а почему такое-то предложение не приняли? Не все, конечно, удается включить. Приняли свой колдолговор, передали предложения в общезаводской. Потом, я знаю, люди спросят".

Здесь даже к акции протеста было иное, чем у других, отношение. Ходили организованной группой во главе с профсоюзным лидером. Не ходившие работники интересовались, как было дело.*

Не на этом ли пути - модернизированной и активной профсоюзной работы - лежат возможности и улучшения положения рабочих, и выражения их голоса? Или это просто фактор личности профлидера?

"Избавление" от акций?

Если не рабочее движение и не профсоюз, то, в принципе, рабочие могли бы использовать новейшую /для России/ форму - акционерную, чтобы оказывать влияние на происходящие преобразования, здесь подать свой "могучий голос", защитить по крайней мере свое положение. Распрощаться с немодной субъектностью в классовой форме и взяться за действия в качестве субъекта собственности. Здесь вроде бы открылись широкие возможности. Отстоять коллективную собственность, раскрыть и реализовать ее преимущества, двинуть вперед экономические реформы и достичь улучшения условий жизни, при этом не через противостояние другим социальным группам, а в союзе с ними,по принципам рекламируемого социального партнерства... По сути дела история еще раз вроде бы дала шанс рабочим, вручив им ключи от новой жизни, то бишь акции /именно рабочим, ибо они были в большинстве среди новых собственников. Как же рабочие использовали этот шанс?**

На Кировском заводе индифферентное вначале отношение к акциям однако постепенно сменилось интересом и к их приобретению и к участию в управлении АО. Практически все работники подписались на "максимум", главной заботой было сохранение наибольшего пакета за трудовым коллективом; первое акционерное собрание планировали провести в СКК /спортивно-концертном комплексе/, ожидалось присутствие не менее 50 тысяч человек. На первых порах были замыслы, возникшие в нескольких подразделениях, взять дело в свои руки, действуя через профсоюз или создав отдельную /специальную/ организацию. "Собрать в кулак" акции трудового коллектива и прежде всего рабочих, образовать какую-то организацию и через нее влиять на дела в АО. "В 93-м году в нашем цехе было выдвинуто предложение: создать в рамках профсоюзов совет рабочих-акционеров. Наша идея вроде бы была поддержана, и сделаны шаги к тому, чтобы объединить голоса работников, аккумулировать, ввести в совет директоров представителя от профсоюзов /совета акционеров/ и через эту структуру влиять на зарплату, загрузку и все остальное, что является жизненно необходимым для членов профсоюза, для рабочих. Это очень важно было бы".

-----------------------------

* "Я на собрании доложила. Попрекнула тех, кто не хотел идти: "Вам ничего не надо, а вы бы сходили послушали, как люди живут, месяцами не получая зарплату. Вообще представление имели бы о том, что творится. А то вы живете одним днем..."

** Нам уже приходилось писать об особенностях процесса приватизации именно на Кировском заводе (см. Н.С.Мирошниченко, Б.И.Максимов. Приватизация Кировского завода как процесс.// Социологические исследования,1994, 11). Здесь посмотрим на приватизацию с точки зрения рабочих и перехода "от проблемы к действию".

Но названную идею "к сожалению, осуществить не удалось, она угасла". Администрация передумала проводить собрание в СКК - понятно, из лучших побуждений "повысить организованность и деловитость, не допустить превращения серьезного дела в митинг". Основной массе работников было предложено передать свои голоса доверенным лицам. Во избежание возможных эксцессов, для поддержания порядка в помещении, пригласили ОМОН. Само собрание /опять же во имя порядка и быстроты!/ велось достаточно жестко и в хорошем темпе /поддерживаемом делегатами/.

Несмотря на эти меры значительная часть рабочих сохраняла интерес к участию, некоторые собирались выступать, имея в руках доверенности, иногда от 100 человек и более /и вообщем-то традиционное представление о характере собраний/. Но одним ради экономии времени не дали выступить, другие и сами не рвались к микрофонам.*

В последующем отношение к акционерной форме менялось, участие работников в управлении АО падало. В настоящее время и отношение и реальное участие находятся, можно сказать, в нижней точке.

Разговор об акционерной форме мы начинали с акций, ибо, понятно, владение ими создает основу, отправную точку для каких-то действий. Основная часть "лидеров мнений" сохраняет акции. И в целом Кировский завод, в отличие от многих других предприятий, уже "избавившихся от иллюзий коллективной собственности", благих намерений "создать миллионы собственников", еще сохраняет основной по относительной величине пакет акций за работниками, в первую очередь - работающими в настоящее время - членами трудового коллектива /в частности, благодаря несколько особым условиям приватизации/. Здесь соблюдаются все правила управления коллективной собственностью, прошли три акционерных собрания, на которых по принципам "демократии собственников" решаются основные вопросы жизнедеятельности в новейшей форме организации. Таким образом, условия для участия сохраняются, шанс, упомянутый ранее, вроде бы не упущен.

И все же и здесь процесс "избавления от акций" * "пошел". За год, между вторым и третьим акционерным собраниями, "избавились" от акций многие, при этом в основном рабочие, в незначительной степени служащие и практически никто из руководства. Скупку акций ведут несколько организаций, при этом за бесценок /по цене только лишь в 10-30 раз выше номинала при общем повышении цен за данный

 ---------------------------------

* Из интервью: "На первом собрании Дмитриев, из рабочих, пытался выступать. Долго стоял у микрофона, но ему слово так и не дали. Из девятки один рабочий выступил. Так его просто не стали слушать, начали шуметь, греметь, хлопать. А ведь он предъявил директору прекрасные требования. Просто посмеялись. Потому, что в зале сидел контингент определенных людей. Рабочих всего процентов 8-10..." "Мы Овчинникову передавали голоса. Были ему даны и наказы - относительно мастеров. Его ребята подняли и крикнули: "Этот товарищ хочет говорить!" А ему: а кто вы такой? Не дали говорить потому, что он простой рабочий".

** Достойно удивления повсеместное употребление в данном случае именно этого слова - "избавление", означающего на русском освобождение от ноши, какой-то зависимости, обязанности. Просто вольное использование слов или народное выражение какого-то сокровенного смысла?

период в 5-10 тысяч раз/. Мотивация "избавления" на словах выглядит весомой /например: "За прошлый год значительная часть рабочих освободилась от акций. Нужда заставила их освободиться. Был трудный период - три месяца не работали, в этом году тоже были огромные перебои. Люди продавали акции чтобы продержаться, прокормиться"/. Но на самом деле ощущается легкое отношение к данной ценности, ибо, как отмечают сами рабочие, "100 тысяч рублей погоду не делают", "дают за акции нищенскую сумму".

В одном подразделении прозвучал мотив даже сопротивления получению акций - когда велась последняя подписка на акции из ФАРП /наполовину бесплатные/.* Важно отметить, что ни у "избавляющихся", ни у сохраняющих не прозвучали мотивы участия в управлении АО, вершения дел с акциями в кармане /мол, "сохраняю, чтобы присутствовать на собраниях", или "продаю потому, что разочаровался в возможностях участия"/.

Реальное участие рядовых работников и в случае сохранения акций сходит на нет. Пессимизмом, скептицизмом по отношению к нему охвачены даже и активисты, профсоюзные лидеры. Иногда отношение к участию даже отрицательное. Во время проведения интервью впереди /в этом же месяце/ предстояло общезаводское акционерное собрание, естественно, мы спрашивали о намерениях относительно участия в нем. Ответы почти сплошь были отрицательные. И на практике зал в ДК был полузаполненным, хотя препятствий нет никаких, передачу голосов давно отменили, и присутствовать может каждый акционер. Добились таки, чтобы люди не ходили на собрания!**

Мотивация отказа от участия выглядит убедительной, связана с "невозможностью повлиять на принятие решений". "Никто меня слушать не будет". "Что изменит, если, допустим, я выступлю?! Все решено и без нас!" И все

-----------------------------

* Повесили объявление, неделя проходит, видимо подписка не идет.

Приходит распоряжение: пропуска не выдавать, подняться в табельную, заполнить заявления /на акции/. Зачем с меня брать деньги за акции, чтобы потом выплачивать их через дивиденды?"

** Вот высказывания наиболее активных предцехкомов двух комплексов /заводов/. "На первых собраниях мы участвовали с интересом. У меня были доверенности от 40 человек, можно было что-то сделать, как-то влиять. Сейчас присутствие лишено всякого смысла. Я знаю, что за прошлый год многие работающие освободились от акций. Уже на первом собрании присутствовало всего 8% работающих. Сейчас их будет еще меньше. Да и те, кто придут, лишь заполнят зал. Они никакой роли не будут играть в принятии решений. Все решает количество голосов. Генеральный директор заявил: "А чего вы здесь митингуете, выступаете, агитируете?! У вас есть голоса, вот и голосуйте "за" или "против". Зачем разводить агитацию?!" То есть дано было понять, что времена, когда на конференциях что-то обсуждалось, были споры - ушли. Если и пойду на собрание, то для спортивного интереса, не больше". "Мои люди не пойдут, и я не пойду. Сейчас, я думаю, трудовой коллектив не сыграет никакой роли, даже если очень захочет. Я интересовалась, сколько же работающих зарегистрировалось на собрании? 4-5 процентов. Управление акционерным обществом - этот вопрос людей совершенно не интересует потому, что они считают, что сделать ничего не могут".

таки не покидает ощущение, что налицо очень большая доза самоотчуждения рабочих. Администрация, весь ход приватизации немало сделали для выхолащивания, а то и прямого устранения участия рядовых работников-мелких акционеров. Но не проглядывает ли одновременно сильное встречное движение? Вот, например, характерный отрывок из беседы. Интервьюер: "А не кажется ли вам, что вы сами себя агитируете, убеждаете и уговариваете? Вот вы были доверенным лицом, имели голоса около ста человек, их напутствия. Не был ли ваш долг - выступить, независимо от того, слушают вас , не слушают, будет эффект или нет?" - Рабочий: "За нас все давно решили". Интервьюер: "Вот вы говорили, что Дмитриева не стали слушать. Но рабочие могли бы поддержать его. Допустим, выйти группой, встать у микрофона и сказать: "Требуем голоса Дмитриеву!" - "Не было этого, не было." Интервьюер: "Вы продали акции. И что же приобрели на вырученные деньги?" Рабочий: "Собаку".

Существует, как известно, институт представительства от трудового коллектива в акционерных органах управления. Но для рабочих он оказывается формальным - никто из них не упомянул представителя коллектива, не собирается через него действовать и не ждет от него отчета / за исключением ремонтно-механического комплекса, куда его приглашали для выступления/. Представитель оказывается как бы "повисшим" ввиду практического отсутствия органов трудового коллектива.*

Итак, и в этой форме "могучий голос кировского рабочего" не прозвучал. Возможность повлиять на ход "революционных" преобразований в качестве владельца, субъекта, хозяина коллективной собственности он не использовал. Пожалуй в этом отношении в наибольшей степени он оказался отчужденным, "опущенным на дно". И что же - по иронии жизни в значительной степени он сделал это сам в силу самоотчуждения? Как это объяснить? И еще один вопрос возникает - выходит, мы уже проскочили этап коллективной собственности на средства производства? И если "да", то чем это обусловлено?

Правда, председатель профсоюза снимает все глубокомысленные риторические вопросы, говоря, что шанса у рабочих и не было. В принципе. Ибо с самого начала ориентировались на /западную/ модель, где собственник - один. Трудовой коллектив и не предусматривался в качестве субъекта собственности. А то, что работника сделали акционером, это была форма обмана - как увести наемного

----------------------------------

* Можно,кстати, привести высказывание на тему о том, чего достигают новые фактические владельцы, выключая "мешающее" участие. "Отношение к работе меняется. Только наоборот. Раньше, когда я был просто членом трудового коллектива, у меня было больше озабоченности тем, что происходит на производстве. Сейчас мне наплевать. Поэтому я, зная некоторые вещи, видя, как воруют, и что качество упало, чувствую себя чужим человеком. Раньше было больше оснований высказываться. И на конференции ходили как-то по-другому. Сейчас мне нет смысла хлопотать о том, чтобы что-то улучшалось, совершенствовалось. Получается, что эта задача теперь полностью легла на администрацию, а ее стремления тоже не видно. Вообщем, со-хозяина из меня не получилось. Я бесправный наемный работник, причем теперь явный такой, которого в любой момент можно выкинуть. Вот так".

рабочего от участия, показав, что оно неэффективно.

Голос /и действия/ независимого профсоюза

И все же есть на заводе субъект, голос которого слышен, в т.ч. и за пределами предприятия, а в его составе - и голос рабочих. Имеются и практические действия. Этот субъект - профсоюзная организация АО. Об этом имеет смысл послушать лидеров, смотрящих на дело несколько шире и с определенного уровня /повыше, чем "дно"/. Здесь - изложение интервью с председателем независимого профсоюза АО и двумя другими профсоюзными функционерами /к сожалению лишь фрагментарное/.

Профсоюз в настоящее время на самом деле сильно изменился. Из формального ранее, как всем известно, довеска к административной системе, он стал организацией, отвечающей своему назначению, с адекватными функциями и методами работы.

Профсоюз объявил себя независимым, и не просто объявил - добился независимости на деле. С администрацией имеется четкая договоренность о предоставлении необходимых материальных условий /помещение, связь, электричество и др., "все до копейки обсчитано"/, есть свои специалисты - консультанты. От городской федерации заводской профсоюз практически не зависит, только координирует с ней свои действия. По своему фактическому положению он приближается к статусу "свободных" профсоюзов. Председатель считает даже, что разницы нет или она в пользу Кировского завода. От свободных профсоюзов, считают лидеры, он выгодно отличается отсутствием изоляции, радикализма, более спокойной, выдержанной позицией.

Председатель отмечает, что "независимость оправдывает себя", является важным фактором деятельности. Правда, на уровне подразделений с независимостью сложнее. Председатель цехкома работает у начальника цеха. "Бывают ситуации. Стараемся проводить независимые решения через профсоюзное представительство в подразделениях".

Главными в новых условиях однозначно стали функции защиты, а среди них на первом месте - защита рабочих мест "всеми возможными средствами и силами", обеспечение соответствующего уровня оплаты труда, "выживаемости людей". Обеспечение загрузки, заработной платы, уверенности людей в завтрашнем дне - вот первоочередные задачи независимого профсоюза.

Наряду с защитными функциями невозможно не заниматься социально-бытовыми, "например, не заниматься жилищным вопросом своих работников просто не получится". "Некоторые социальные функции у профсоюза отобрали /например, социальное страхование/, разрушили прежнюю систему в целом или отдельные элементы / например, плановость улучшения жилищных условий/, никто построением новой не занимается. Считали что человек на свою зарплату пойдет и купит любую путевку, но так не получается". Люди по-прежнему /а возможно сегодня и в большей степени/ ждут помощи от профсоюза в получении ставших труднодоступными социальных благ.

Но выполнение функций связано с проблемами, как правило, выходящими на уровень государственного управления.

В проблеме обеспечения работой есть внутренние аспекты, связанные со структурной перестройкой производства. "Мы понимаем - неэффективные рабочие места /и производства/ бессмысленно и защищать, с другой стороны, процесс воспроизводства новых рабочих мест еще не начался. Не поняв, что эти два процесса должны быть как-то взаимоувязаны, не выйти из состояния агрессивности рабочего, ИТР, служащего." Есть трудности перераспределения рабочей силы, переподготовки кадров. Но есть и внешний аспект. Предприятие прилагает все усилия, чтобы выйти из кризиса. "Что бы ни говорили, наши люди умеют работать. При уменьшении численности в несколько раз, при потере оборонных заказов, завод продолжает выпускать и самый мощный трактор, и отрабатывает новые образцы продукции - и уже имеет выход на западный рынок. Но обновленные модели /трактора, оборудования для нефтегазового комплекса/ не может продать. И дело не в спросе. Спрос остановлен искусственно. Трактор нужен во многих регионах, наша техника на порядок превосходит существующую сегодня в Газпроме и Роснефти. Но "бедненькие" Газпром и Роснефть не могут расплатиться с кировцами или останавливают скважины. Ну какой профсоюз может выдержать такую политику государства?!"

По оплате труда профсоюз взял ориентацию на соответствие заработной платы минимальной потребительской корзине. Только на Кировском заводе введен такой показатель. "Он долго не воспринимался. Лишь в этом году руководители перестали спрашивать, что это такое. Об этом понятии не очень-то печатают потому, что наша потребкорзина /профсоюз единственный в городе сам заказывает расчет/ в 3-4 раза больше официально объявленной". Достигнуть уровня корзины чрезвычайно трудно /сегодня это около миллиона руб./. Однако профсоюз намерен всеми силами добиваться его выполнения.*

Но и здесь предприятие натыкается на препятствия сверху - законодательное ограничение - обложение налогом уровня зарплаты, превышающего шесть МРОТ. А это ниже уровня потребительской корзины, на которую сориентировался профсоюз. "Эта смешная ситуация не позволяет нам резво работать с администрацией. Почему государство диктует нам свои проблемы?! Пишут, что этот налог уже отменен. Но до нас Указ еще не дошел".

Завод сохранил весь социально-бытовой комплекс /поликлиника, больница, пансионаты "Белые ночи", "Красные зори", "Кировец", пионерский лагерь, ДК им. Газа, ДК "Кировец", стадион/. Но проблема в том, что послать отдыхать никого не может. Потому что цена путевки сегодня - три-четыре месячные зарплаты. Даже больница "на минимуме". Все это упирается в разницы в ценах, в несоответствие цен уровню заработной платы и в конечном итоге в эффективность производства. "А это опять же проблемы государственного управления. И ничего один Кировский завод в этом омуте не сделает.

--------------------------

* "Я всю свою жизнь буду повторять одно: минимальной зарплатой должен быть минимальный прожиточный уровень, то есть минимальная потребительская корзина. АО должно предоставлять условия для воспроизводства рабочей силы. И эти условия мы будем, извините, выколачивать от каждого руководителя, АО в целом. Если бы мы не выставили требование по потребительской корзине и не привязались к ним, то имели бы зарплату процентов на 30 ниже". "Администрацией воспринята такая политика". Профсоюз настоял, чтобы показатель был введен в "Единое соглашение" /колдоговор/. "Это большая победа. Реализовать требование в условиях падения производства трудно, мы пытаемся найти разумный компромисс, когда нужно".

Выход проблем на государственный уровень фактически вынуждает профсоюз прибегать к широким акциям протеста, включаться в сферу политики. "Хотим или не хотим, в апреле и ноябре мы вышли на улицы. И выразили недоверие правительству. Мы - за реформы! Профсоюз за реформы! Но должны прийти специалисты, которые способны управлять экономикой. Не командовать, а грамотно управлять экономическими рычагами и процессами. Мы уверены: пока в государстве не начнется щадящая политика по отношению к остаткам промышленного потенциала России и к людскому фактору - не избежать потрясений".

При реализации своих функций заводской профсоюз проявляет, можно сказать, высокую активность /пожалуй, это главный фактор результативности/ и применяет различные методы действий.

В качестве основной формы работы рассматривается заключение и реализация коллективного договора /"Единого соглашения"/. Из формального ранее сегодня колдоговор стал главным инструментом решения задач. "Коллективный договор - это наша конституция". "Мы все консолидируем через коллективный договор. Есть система работы с коллективным договором". "Когда возникает вопрос, первым делом спрашивают: "А это записано в колдоговоре?" Взаимодействовать через колдоговор легче и профсоюзнику, и администратору". Наряду с общезаводским, каждое подразделение составляет свой колдоговор. Имеются сквозные показатели. Так, ориентация заработной платы на потребительскую корзину записывается в колдоговоре каждого подразделения, и в обеспечение этого показателя - программа подъема уровня зарплаты до потребкорзины в течение 1995 года.

Кроме колдоговора, комитет активно взаимодействует с администрацией в процессе повседневного решения текущих вопросов.* Для выполнения показателя по зарплате прибегали к жестким методам - несколько директоров комплексов, не обеспечивших уровень, записанный в колдоговоре, по требованию профсоюза были сняты с работы.

Таким образом, профсоюз реально - не формально, как прежде - противостоит администрации и тем самым действует в соответствии со своим истинным назначением. Важно отметить, что при этом противостояние не доходит до конфронтации, носит хотя и острый временами, но деловой характер.

Важнейшую роль в такой позиции - так же как и в других вопросах - играют качества профсоюзного лидера, его настрой, доброкачественная активность. Вообще говоря, председатель является "не очень удобной фигурой" для администрации, иногда его винят в радикализме. Но дело не доходит до смертной борьбы. И в этом проявляется выдержанность позиции профсоюзного лидера, с одной стороны, и администрации, с другой, которая очевидно тоже исходит "из разумного".

Деловые отношения удается поддерживать в ситуации, когда, по словам лидеров, с законодательной точки зрения

-----------------------------

* "Встречаемся с руководством, обсуждаем программы загрузки конкретных рабочих мест, заводов, комплексов, проводим встречи профсоюзного актива, постоянно держим руку на пульсе генерального руководства...С каждым из руководителей беседуем. Обращаемся к другим структурам, которые участвуют в формировании объемов работ и их оплаты, посещаем рабочие места..." Председатель присутствует на всех заседаниях совета директоров АО и, если нужно, "формирует мнение".

сферы деятельности между администрацией и профсоюзом не расставлены или расставлены весьма нечетко".*

Принципиальный момент состоит в том, что новый профсоюз, по словам лидеров, способен интегрировать рабочее движение - оно может влиться в общую профсоюзную деятельность или существовать в рамках единой организации в виде отдельного профсоюза рабочих. Вначале создавали отдельные рабочие организации - в то время была такая потребность - и профсоюз принимал в этом участие. Профсоюзный лидер: "Я сказал, что если вы меня не включите в стачком, то я как профсоюзный лидер никуда не гожусь". "Нас даже разбирали товарищи из Москвы: зачем вы создаете?! Затем рабочие организации были интегрированы в профсоюз - теперь все требования можно предъявлять в рамках профсоюзов, в том числе организовывать забастовки. Если на Кировском заводе не развилось параллельное /рабочее/ движение, то это потому, что основная масса все же замкнулась на профсоюз, что бы о нем ни говорили - и в этом его заслуга. Для работы это удобнее. Руководитель требует: "Вы объединитесь. Я с одной организацией буду разговаривать." "И сегодня, если рабочие хотят объединиться /по специальностям/ - ради Бога! Но инициатива должна быть снизу. И в структуре нашего профсоюза". Профсоюз, считают лидеры, представляет трудовой коллектив / по вопросам колдоговора/. Он является представителем и рабочих, рассматривает их в качестве главной опоры и именно их в первую очередь мобилизует на активные коллективные действия.

Независимый профсоюз завода, как уже отмечалось, проявляет и внешнюю активность. Он был одним из основных участников профсоюзных акций протеста, принимал участие в предвыборной кампании при выборах в Гос. Думу. И хотя "профсоюзам не дано быть партией," но "сегодня они перешагнули барьер и шагнули в сферу политики. К этому вынудила жизнь. Терпеть больше не можем! И я уверяю вас - мы победим!"

На этой бодрой ноте в высказываниях профлидеров можно и закончить, повторив, что если какой-то голос Кировского завода и прозвучит /прозвучал/, так это голос независимого профсоюза, а в его мощном хоре и "могучее имя путиловского

------------------------------

* "Если говорить о взаимоотношениях, то они нас - и со структурной, и с человеческой точки зрения - устраивают. Они определяются заключением "Единого соглашения". Администрация всегда хочет, чтобы требования профсоюза были лояльными. Мы со своей стороны также стремимся больше привлечь в карман профсоюзов. Это нормальный процесс. У нас нет острых взаимонеприемлемых вопросов. Раньше администрация и трудовой коллектив пытались решить вопрос: кто управляет предприятием, кто хозяин? Сегодня этот вопрос ушел с повестки дня. Мы понимаем, что заниматься реализацией своих интересов надо аккуратно. Не дай Бог, чтобы пересекались насмерть позиции председателя профсоюза и генерального директора! Известны примеры, когда откровенно используют структуру профсоюзов, чтобы завалить кого-то, положить руководителя на лопатки. Могут быть такие амбиции? Могут! Есть такие силы? Есть! И были! На момент акционирования предприятия было предостаточно возможностей. Но мы считаем - надо исходить из разумного. Если руководитель способен управлять предприятием, то пусть он делает это профессионально".

рабочего". И это видимо все же та форма, в которой "имя" может зазвучать в сегодняшних условиях.

Подтвердит ли только это жизнь? Остается, в частности, надеяться, что актив профсоюзной организации - фактическая сегодняшняя "передовая сила" - найдет опору и внизу и поможет всплытию "опущенного" /опустившегося?/ на дно "гегемона".