КОНФЛИКТ НА ШАХТЕ "СУДЖЕНСКАЯ"

КОНФЛИКТ НА ШАХТЕ "СУДЖЕНСКАЯ"

Хроника и анализ

Вадим Борисов

Вероника Бизюкова

Константин Бурнышев

Забастовки шахтеров стали весьма привычными для Кузбасса. В 1994 г. практически в каждом угольном городе, на каждом предприятии происходили остановки работы. Иногда они сопровождались выдвижением требований - политический или экономических. Иногда остановки работы носили чисто стихийный характер. Различались они и по степени институциализации. Часть забастовок носила организованный характер, во главе стояли профсоюзы, либо другие организации, представлявшие работников. Другие, как и прежде, проходили на стихийном уровне.

Но конфликт на шахте "Судженской" в Анжеро-Судженске имеет особое значение, так как впервые за несколько лет существования рабочего движения произошла сильнейшая политизация локального конфликта. Помимо этого конфликт приобрел взрывной характер, что привело к выходу горняков на рельсы и остановке движения на Транссибирской магистрали. Почему обычно начавшаяся забастовка с традиционными экономическими требованиями привела к противоправным действиям экстремистского характера с выдвижением политических требований? - этот вопрос стал основным при проведении специального исследования. В ходе исследования проведено свыше 50 интервью с рабочими, специалистами, руководителями предприятий, профсоюзов и городской администрации. Кроме "Судженской" исследовательская группа изучала ситуацию на других угледобывающих предприятиях города. Кроме опросов проводился сбор и анализ документальной информации о производственной и кадровой ситуации сложившейся на этих предприятиях. Форма исследования (case-study) обусловливает необходимость уделения большего внимания описанию социального контекста, определяющего протекание интересующих нас процессов, и детальному описанию самих этих процессов.

Общая характеристика города Анжеро-Судженска

Анжеро-Судженск расположен на севере Кемеровской области, в Яйском административном районе и является одним их старейших городов Кузбасса. В 1994 г. в городе проживает - 107 тыс. чел.

Как и все города Кузбасса - Анжеро-Судженск промышленный город. В городе доминирует угольная промышленность (4 шахты, 2 обогатительные фабрики), хотя наряду с ней есть и другие крупные предприятия - например АО "Пурин", бывший химфармзавод, крупный стекольный комбинат. Анжеро-Судженск является крупным железнодорожным узлом, находящимся на Транссибирской магистрали. Однако промышленное ядро города составляют предприятия угольной индустрии, как угледобывающие, так и вспомогательные.

Шахта "Судженская" как источник конфликта

Шахта "Судженская" существует с 1897 года. Залегание пластов крутое, добыча угля немеханизированная. В соответствии с этим шахта, по критериям государственной компании "Росуголь" (преемник Минуглепрома) относится к категории неперспективных и по сложившимся представлениям является в городе кандидатом N2 на закрытие, после шахты "Анжерская".

В настоящее время шахта является наиболее "беспокойной" в Анжеро-Судженске. В связи с этим можно назвать некоторые показатели, отличающие "Судженскую" от других угледобывающих предприятий города. Если на других шахтах в основном работают люди, проживающие в городе, то большинство работников "Судженской" - жители шахтового поселка. Это район, сохранивший черты патриархальности. Шахтеры "Судженской" в больше степени, чем работники других шахт живут в частных домах. Следствием этого является то, что отношения на производстве дополняются тесными соседскими отношениями. Можно говорить об определенной степени общинной поддержки друг друга. Кроме того, проживание на протяжении нескольких поколений в относительно небольшом поселении привело к установлению родственных отношений между жителями поселка. Не удивительно, что этот дух "коммунального общежития" со сплетнями, знанием подноготной друг друга и чисто житейскими проблемами переносится и на предприятие. Родственники работников подземной группы зачастую работают в администрации. Соответственно, все, что происходит в "конторе", сразу же становится известным во всем коллективе и не может не отражаться на производственных отношениях. С другой стороны, в прежние времена шахта часто была победительницей устраиваемых смотров, социалистических соревнований и т.д.

То есть можно сказать, что шахта "очень живая", у нее есть свои плюсы и свои минусы. Как в любом коллективе здесь существуют свои конфликты и проблемы, но раньше все они оставались за кадром, поскольку коллектив был объединен общей целью выполнения плана, участия в соцсоревновании и т.п. Когда смотры, соцсоревнования и всевозможные почины исчезли, большая социальная напряженность на данном предприятии по сравнению с другими стала более наглядной.

Общепризнанным является и тот факт, что "Судженская" рассматривалась как "кузница кадров". Очень многие руководители концерна "Северокузбассуголь" - выходцы с этой шахты, то же самое можно сказать и о главных специалистах других шахт города, многие прошли школу "Судженской".

В 1994 г. шахта переживала трудные времена. Несмотря на хорошие перспективы - запасов угля шахте хватит более чем на сто лет - шахта снизила добычу и тенденция к снижению нарастала.

Таблица 1 Показатели себестоимости и добычи угля за 10 месяцев 1994 г.

+-------------------------------------------+

¦ Месяц ¦ Добыча ¦ Себестоимость ¦

¦ ¦ (тыс.тонн)¦(в руб.на одну тонну) ¦

+--------+-----------+----------------------¦

¦ ¦ факт ¦ факт ¦

+--------+-----------+----------------------¦

¦январь ¦ 24 ¦ 61,823 ¦

¦февраль ¦ 13,5 ¦ 76,763 ¦

¦март ¦ 24,5 ¦ 72,965 ¦

¦апрель ¦ 26 ¦ 54,208 ¦

¦май ¦ 21 ¦ 71,905 ¦

¦июнь ¦ 12 ¦ 132,871 ¦

¦июль ¦ 12,764 ¦ 105,971 ¦

¦август ¦ 16,5 ¦ 99,741 ¦

¦сентябрь¦ 4,825 ¦ 238,404 ¦

¦октябрь ¦около 1,00 ¦ около 1 млн.руб. ¦

+-------------------------------------------+

Данные таблицы показывают, что при снижении объема добычи произошло увеличение себестоимости тонны угля. Причем и падение добычи и увеличение себестоимости свидетельствует о катастрофической ситуации.

При этом, на шахте сохранялась довольно высокая зарплата, которая, по мнению многих специалистов (особенно с других шахт города), не подкреплялась реальной добычей.

Таблица 2 Среднемесячная зарплата по профессиям за 8 мес. 1994 г. ( в тыс. руб.)

+--------------------------------------------------------------------+

¦ I II III IV V VI VII VIII ¦

+--------------------------------------------------------------------¦

¦. Гроз 338,8 276,6 470,5 343,2 392,2 346,2 389,7 413,9 ¦

¦. Проходчик 384,6 139,7 462,8 468,4 385,4 447,2 437,9 496,0 ¦

¦. Машинист 173,0 123,6 214,8 207,7 235,2 230,0 ¦

¦ шахтовых ¦

¦ машин ¦

¦. Эл.слесари 211,9 126,9 254,5 249,3 309,0 259,6 ¦

¦. ГР 3 разр. 190,2 135,9 236,2 207,7 276,1 253,8 ¦

¦. Машинист 195,9 139,9 210,8 365,2 350,4 286,3 276,3 279,1 ¦

¦ эл.воза ¦

¦. ИТР 302,7 233,9 562,2 520,9 567,7 566,4 489,5 430,5 ¦

¦. Специалисты298,1 216,9 383,2 438,9 439,2 452,9 321,5 323,5 ¦

¦. Служащие 277,4 179,6 233,2 215,9 227,6 137,4 259,0 184,6 ¦

¦. Рабочие 256,6 158,6 307,1 280,5 333,9 326,8 278,6 352,1 ¦

+--------------------------------------------------------------------+

Данные этой таблицы показывают, что при катастрофическом падении объема добычи у большинства категорий зарплата стабильно продолжала расти. Хотя по некоторым профессиям наблюдаются снижения заработка в отдельные месяцы, это не нарушает общей тенденции роста заработка по всем профессиям.

Закономерным следствием подобной ситуации стало резкое снижение производственной дисциплины на шахте. Несмотря на многомесячные задержки заработной платы в качестве главной причины указываются даже не отсутствие зарплаты, а отсутствие работы, и неясность, будет ли работа в будущем. Последние полтора года в городе и на предприятии упорно циркулируют слухи о скором закрытии шахты. Это подталкивает рабочих и ИТР шахты к поиску рабочих мест на других предприятиях. Молодые специалисты отказываются от работы на неперспективном предприятии. Падение дисциплины коснулось не только рабочих, но и руководство шахты. По многочисленным свидетельствам работников шахты, директор шахты и старший надзор с весны 1994 года практически перестали спускаться под землю и перестали контролировать ситуацию. Учитывая перебои с поставкой леса, других материалов ранние выходы со смены на поверхность стали нормальным явлением на шахте. Задержки выплаты заработной платы, достигшие на "Судженской" 5 месяцев, полностью подорвали материальные стимулы к труду. Выплата премий за хорошую работу и наложение штрафов также обесценились, так как и то и другое будет съедено инфляцией к тому времени, когда зарплата будет получена. По мнению нормировщиков предприятия, единственным стимулом к труду в нынешней ситуации остался страх перед закрытием шахты.

Именно длительные задержки зарплаты привели к тому, что в середине сентября рабочие шахты объявили забастовку. При этом ни руководство концерна "Северокузбассуголь", в который входит шахта, ни более высокая отраслевая структура, "Росуголь", не уделили этому должного внимания. В результате конфликт принял крайне острые формы и приобрел ярко выраженную политическую окраску.

Добыча на шахте прекратилась полностью. Ситуацию осложнило еще и то, что "Судженская" не имеет угольного склада. Будучи выданным на поверхность, уголь поступает на обогатительную фабрику, откуда сразу же идет на погрузку. Остановка добычи привела к тому, что возникла угроза остановки котельной, которая отапливала поселок и давала тепло шахте. В результате руководители среднего и высшего звена шахты под руководством директора были вынуждены в течении нескольких смен добывать уголь без рабочих! Неслыханный факт в Кузбассе.

Кадровая ситуация тоже складывалась очень неблагополучно. В течение 1994 г. с шахты уволилось 928 работников (почти треть общей численности на начало года), из них 855 (92.1 %) - промышленно-производственный персонал. Причем большая часть уволившихся приходится на август, сентябрь и октябрь. В эти три месяца уволилось 468 чел., т.е. половина всех уволившихся с начала года.

Среди причин увольнения безусловно доминировали переводы на другие предприятия - 15.1 % и увольнения по собственному желанию - 46.1%. Это самые большие показатели выбытия работников среди шахт города. Даже на закрываемой шахте "Анжерской" за этот период уволилось меньше людей.

Справедливости ради следует отметить, что на шахте шел прием работников, но за 10 месяцев было принято всего 186 чел.

В результате, сложилась такая ситуация, что практически все подразделения имеют недокомплект кадров. Особенно остро эта ситуация сказалась на добычных участках. Так как лучшие рабочие с этих участков ушли, то в ситуации когда потребовалось восстановить добычу - оказалось, что работать некому. и это происходит на фоне обострения проблемы занятости шахтеров в городе. С одной стороны - шахтеры не могут найти работу, с другой - на шахте есть вакансии на добычных участках, куда никто не идет, так как не верят, что "Судженская" сможет вернуться в разряд перспективных предприятий. Лучше никуда, чем на "Судженскую".

Именно такая обстановка предшествовала возникновению наиболее острого конфликта в Кузбассе.

Конфликт на "Судженской": Хронология событий

19-го июля 3-я смена не спустилась в шахту. Бастующими были сформулированы требования, обращенные к директору шахты.

Утром 20.07.94 г. рабочие собрались в "зеркальном зале" (так шахтеры в насмешку называют совершенно запущенный зал без единого кресла, где проводят сменные собрания). 3 смены и заявили о прекращении работы. Был избран совет трудового коллектива (он же стачком).

20.07.94 г. - принято решение директора о создании согласительной комиссии.

21.07.94 г. шахта вновь приступила к работе. Собрание трудового коллектива приняло решение следовать требованию закона объявлять о дате забастовки не позднее чем за 42 дня. Была определена дата забастовки, 1 сентября, и объявлено, что до этого времени шахта находится в предзабастовочном состоянии.

22.07.94 г. на шахте работала согласительная комиссия, однако практических результатов не последовало.

Почти каждый день на шахте проходили сменные собрания, на которых выступали рабочие. Директор с начальником ОТиЗ ездили в Москву, но безрезультатно. Тем не менее директор постоянно заверял шахтеров: "Деньги будут".

В течение почти двух месяцев представители трудового коллектива использовали всевозможные каналы для встреч с руководителями разного уровня и решения проблем предприятия. Однако безрезультатно. Объявленная на 1 сентября забастовка вновь была отложена до 15 сентября, было решено продлить предзабастовочное состояние до 15 сентября, чтобы дать возможность руководству найти способы решить вопросы выплаты зарплаты шахтерам.

15 сентября шахта забастовала. С этого момента каждый день проводились собрания. Шахтеры приезжали к началу смены, отмечались, выслушивали "последние известия" и разъезжались по домам. Работу продолжали службы, обеспечивающие жизнеспособность шахты. Администрация шахты стараясь найти кредиты, каждый день ездила в областной центр.

19 сентября горняки "Судженской" в первый раз организованно вышли на городскую площадь к Дому Советов. Состоялась встреча с местными властями, представителем "Северокузбассуголь". Диалога не состоялось.

После первого митинга и высказывания требований вновь начались дни бесплодного ожидания.

4 октября состоялось общешахтовое рабочее собрание. На нем присутствовало 1500 человек из 1640 работающих. Люди были возмущены тем, что несмотря на 21 день забастовки, никого не волнует судьба шахтеров.

Поскольку перед этим шахтеры обращались к администрации города с одной просьбой - помочь встретиться с главой администрации области, представителями высших эшелонов власти отрасли и правительства, решили вновь пойти на площадь к Дому Советов.

4-го октября ситуация вышла из-под контроля, СТК стали обвинять в продажности. Стачком направил телеграмму генеральному директору "Росугля" с требованием срочно рассмотреть требования шахтеров для избежания социального взрыва. Главе городской администрации, которого посетили члены СТК шахты, были выдвинуты требования: приезд главы областной администрации или кого-либо из его заместителей, представителей "Северокузбассугля" и Минтопэнерго. В ответ он заявил, что не в его компетенции приглашать руководство. Кроме того, он отказался взять список требований шахтеров и вернул его обратно представителям СТК шахты.

5 октября снова митинг у Дома Советов. Вышедший к людям зам. главы адмнинистрации города сообщил, что "отбили во все инстанции телеграммы, связались с концерном "Северокузбассуголь", позвонили в Москву" и предложил двум делегатам от бастующих поехать в Кемерово. "Их там задавят", - был ответ забастовщиков. Людей это уже не устраивало. Раздались возгласы: "Сколько можно кормить обещаниями", "Это все слова", "Когда будет заработная плата?"... Кроме того, перед самым приходом шахтеров на площадь, глава горадминистрации, с которым бастующие собрались встретиться, сел в машину и уехал. Многие восприняли это как оскорбление и нежелание властей вести разговор. В этой тупиковой ситуации восклицание :"Да что тут стоять! Надо магистраль перекрывать! Может, хоть тогда на нас обратят внимание", было принято как вполне обоснованное.

Около 500 человек поднялись по улице и перекрыли Транссибирскую магистраль на 4 с половиной часа. Колонну бастующих сопровождали несколько легковых автомобилей отдела внутренних дел города, не мешая и не препятствуя им. К месту перекрытия были подтянуты группы омона. Сюда приехал директор шахты, который в очередной раз в поисках денег находился в Кемерове, представители концерна "Северокузбассуголь", представитель "Росугля" по Кузбассу. Собравшимся сообщили "схему", которую представил забастовщикам в своей телеграмме генеральный директор "Росугля":200 миллионов рублей шахте отправляется сегодня же. Люди выходят на работу. Через неделю они получают еще 1 млрд. рублей, Еще через неделю - еще один миллиард. Остальные - в ноябре. Всего 4,2 млрд. После того, как это было заявлено, рабочие разблокировали дорогу.

Однако забастовка продолжается. Люди не верят обещаниям и намерены приступить к работе лишь после получения полагающихся им денег.

10 октября, в понедельник, во дворце культуры шахты состоялась встреча коллектива шахты с председателем областного Законодательного Собрания, А.Г.Тулеевым, который заявил о полной поддержке требований горняков "Судженской" и встречном судебном иске против администрации в случае давления на забастовщиков. Бастующие попросили Тулеева с пригласить В.Жириновского в Анжеро-Судженск.

18 октября В.Жириновский прибыл в Анжеро-Судженск. В городском доме культуры состоялась встреча с жителями города, были представители шахты "Судженской". Встреча явно удалась. По многочисленным отзывам, "Он покорил Анжерку!" СТК отдал Жириновскому письмо с просьбой о выделении 3 миллиардов рублей для шахты. Письмо было на имена депутатов Госдумы В.Жириновского и Г.Зюганова. По словам одного из членов СТК, через день после приезда Жириновского в Москву О.Сосковец выступал по радио о необходимости финансовой поддержки "Судженской".

Координатор ЛДПР из Анжеро-Судженска впервые "появляется на сцене" во время встречи с Жириновским. Через три-четыре дня он уже вошел в тесный контакт с членами СТК шахты, помогал им формулировать требования для участия в общероссийской акции ФНПР в Кемерове. Во время поездки в Кемерово был признан членами СТК как негласный лидер.

27 октября 55 рабочих шахты "Судженская" приняли участие в акции, организованной ФНПР Кемеровской области. Требования трудового коллектива шахты "Судженской" зачитывал не работающий на шахте член ЛДПР. К требованиям, выдвинутым бастующими в начале забастовки, добавились политические, касающиеся отставки правительства, президента и т.п. В выступлении и формулировках чувствовался "стиль Жириновского".

3-4 ноября в Кемерове состоялась сессия Законодательного собрания, 38 человек от шахты ездили на пикетирование здания обладминистрации в поддержку Тулеева.

4 ноября, с утра, состоялось собрание трудового коллектива (присутствовало около 300 человек, т.е. это фактически сменное собрание). Решался вопрос о выходе из забастовки. У большинства рабочих был настрой начать работу, "ждать больше нечего, работать надо". Однако выступивший в роли ведущего собрания представитель ЛДПР, хоть и не являющийся работником предприятия, но активно поддержанный членами СТК, очень эмоционально рассказал о том, что журналисты местной телепрограммы "Пульс" уже сообщили о том, что шахта "Судженская" начала работу. Он призвал шахтеров делом опровергнуть лживую информацию и продолжить забастовку до 11 ноября. Его предложение было принято участниками собрания.

8 ноября приказом по концерну "Северокузбассуголь" назначен временно исполняющим обязанности директора шахты вместо предшествующего, получившего недоверие трудового коллектива. Эта должность была предложена нескольким кандидатурам, но все отказались.

11 ноября, 8.00 - собрание трудового коллектива (присутствовало около 600 человек. Выступают новый директор и представитель ЛДПР. Директор говорит о том, что деньги за июль и август уже пришли на шахту и будут выплачены на следующий день, передает гарантии "Росугля" и обещает сделать все, от него зависящее, чтобы люди смогли начать зарабатывать деньги, а не просить, как нищие, подачки. Он поддержал требования шахтеров и сказал: "Я с вами! Но для того, чтобы что-то требовать, мы должны давать уголь". Он установил контакт с залом и рабочие подтвердили свое согласие начать работу. Директор объявил, что поскольку решение начать работу принято, с сегодняшнего дня будет установлен жесткий контроль за прогульщиками, которые не нужны коллективу. После этого слово взял преподаватель местного института, координатор ЛДПР, заявивший: "Мужики, все увольнения - только через СТК! Никого не бойтесь!" Он зачитал список требований бастующих, включающий требования отставки правительства, местного руководства и начальника аэропорта, не давшего возможности посадить в Кемеровском аэропорту самолет с депутатами Госдумы (фракции Жириновского). Последний пункт требований гласил: "В случае невыполнения одного из требований, возобновление политической забастовки с оккупацией предприятия, жесткий пропускной режим от СТК, от трудового коллектива и от забастовочного комитета", то есть выставлялись заведомо невыполнимые требования. Несмотря на настойчивость партийного активиста, директор убедил всех пойти на работу. После этого представитель ЛДПР от лица СТК и трудового коллектива объявил о приостановке забастовки до 20 ноября.

21 ноября. 8.00 - рабочие первой смены после наряда вышли в общий зал. Представитель ЛДПР вновь призвал к возобновлению забастовки. Однако хотя за начало работы проголосовало всего два человека, после голосования все разошлись по участкам и шахта в полном составе (возможно, за исключением нескольких человек, входящих в СТК) приступила к работе.

Можно сказать, что забастовка завершена. Или приостановлена? Однако "залповая" выплата зарплаты, задерживаемой в течение пяти месяцев - лишь временное решение проблемы.

Роль управленцев в конфликте на "Судженской"

По мнению большинства работников шахты, главным виновником доведения предприятия до такого бедственного состояния является директор шахты. Особенностью положения, в котором оказалась шахта, является то, что в действительности с ней рассчитались полностью потребители, и были выплачены все средства, полагающиеся по отраслевому соглашению. Роль директора сказалась в том, что по его приказам нормировщики вынуждены были начислять больше средств на оплату труда, чем это полагалось. Директор исходил из необходимости "вывести зарплату на достойный шахтера уровень" независимо от объема добычи. Поскольку выплаты по тарифному соглашению идут на тонну добытой продукции, под "нарисованные квитки" не было реальных денег. Рабочие считают, что вина за это полностью лежит на администрации шахты, поскольку они сделали то, что от них требовалось и получили квитки на оплату. Поскольку шахта является государственным предприятием, они обращались в официальные структуры с требованием выплатить начисленное и разобраться с некомпетентным руководителем.

Ситуация, сложившаяся на шахте "Судженская" может служить хорошим индикатором изменений (или их отсутствия) в сфере управления угольными предприятиями. Конечно, она представляет собой крайний и выходящий за привычные рамки случай, но именно такие "прецеденты" выявляют предельные возможности системы управления. Социальный взрыв 1989 года также начинался с локальных и, на первый взгляд, не связанных между собой "отказов от работы", сначала отдельных бригад и участков, а затем и целых шахтерских коллективов.

Какие же черты будущих трудовых (социальных) конфликтов проявились на шахте? Не будет ли система управления отраслью их детонатором в дальнейшем? Какую тактику выбирать профсоюзным организациям при взаимодействии с администрацией?

Традиционная проблема "первого и второго этажа" (отношений подчиненных и начальства) приобретает новое значение в свете того факта, что само "строение" может рухнуть, т.к. существование шахты всерьез поставлено под сомнение. О какой эффективности управления может идти речь, когда рабочий считает, что "все руководство спилось, переплелось в семейственности и коррупции, ворует и наживает капитал, обманывает трудящихся и государство"? Наиболее одиозными фигурами при этом являются бывший директор ("и требовать - не требовал, а просто воровал"), начальник гаража и главный бухгалтер.

ИТР шахты формально дистанцируются от способов действий рабочих. Те из них, кто был выбран в первоначальный состав СТК (забастовочного комитета), впоследствии покинули его. Со стороны ИТР была попытка остановить движущуюся к железной дороге толпу. Однако, рядовые ИТР и часть руководителей присоединяются к требованиям рабочих. Здесь срабатывает коллективный инстинкт самосохранения: если не привлечем внимания к своим проблемам, то не будет ни шахты, ни проблемы подчиненных и начальников.

Таким образом, если ведущей идеей забастовок 89 года была идея улучшения жизни шахтеров через преобразование системы управления, получения шахтами самостоятельности, затем она трансформировалась в протест против ухудшения жизни, медленного проведения реформ. И, наконец, на "Судженской" основным лейтмотивом стало просто выживание коллектива (почти на грани физического существования его членов).

Позиция руководства шахты, в отличие от четкой и определенной позиции рабочих, отличается некоторой двоякостью. С одной стороны, они также наемные работники, которые могут потерять место работы в связи с закрытием предприятия. С другой стороны, они, как исполнители, находятся под давлением "сверху" и должны проводить парадоксальную политику: управлять так, чтобы подчиненные разбежались. И это им частично удается: рабочих основных специальностей осталось менее трети от того количества, которое было на начало года.

На своем уровне у руководства шахты есть рычаги управления, которые позволяют сдерживать недовольство рабочих. Один из таких рычагов - заработная плата, точнее, то, что называют "нарисовать квиток". Начисление заработной платы происходит по прямому приказу директора и в его власти дифференцировать ее в зависимости от лояльности того или иного "первичного коллектива". Больших фактических расходов эта система не требует, так как некоторое повышение некоторым категориям работников нивелируется длительной невыплатой в сочетании с инфляцией.

Свой труд руководители оплачивают себе несколько выше, чем труд рабочих:

Среднемесячная заработная плата в 1994 г. (тыс. рублей)

янв. фев. март апр. май июнь июль авг.

Рабочие 257 159 307 281 334 327 279 352

ИТР 303 234 562 521 568 566 490 431

Максимальный разрыв в заработках рабочих и ИТР был в конце весны - начале лета 1994 г., когда добыча угля была минимальна, а затем остановлена вообще.

Стоит остановиться подробнее на той тактике, которой придерживается отраслевое руководство. Общая установка: по возможности ничего не платить и не давать. Шахта "Судженская" - наглядный пример, с мая по октябрь рабочие не получали заработной платы. Конечно, в результате можно получить социальный взрыв, однако, хитрость состоит в том, чтобы не получить его одновременно на всех шахтах, в масштабах всей отрасли (сказываются уроки 89 года). А такие "микровзрывы", как на "Судженской", гасятся в "рабочем" порядке. При этом оперативные полумеры "Росугля" и "Северокузбассугля" не решают проблем шахты, а лишь оттягивают время.

Логическим следствием действий угольных "генералов" является их нежелание встречаться "с народом". Газета "В бой за уголь" от 12 октября 1994 года: "...Люди были возмущены тем, что несмотря на 21 день забастовки, никого не волнует судьба шахтеров. За это время никто ни из области, ни из компании "Росуголь", ни из министерства топливной промышленности, ни из правительства не побывал на шахте..."

Еще одной особенностью развития ситуации на шахте "Судженская" является то, что для привлечения внимания к проблемам горняков забастовки оказалось мало - возрос порог реагирования "властей". Потребовалось остановить движение на Транссибе - т.е. на другом производстве, не относящемся непосредственно к угольной промышленности. Круг "обратной связи" между управляемыми и управляющими замкнулся только на уровне государственной Думы через В.Жириновского и А.Тулеева.

Симптоматично появление на сцене двух действующих лиц, которые, на первый взгляд, исключают друг друга. Это лидер городской организации ЛДПР, фактически возглавивший забастовку и дальнейшие акции протеста, а также новый исполняющий обязанности директора шахты.

Канувший в Лету классический советский треугольник "администрация - партком - профком" унес за собой и видимость социальной гармонии интересов на производстве. Отсутствие механизмов разрешения конфликтов на уровне отдельных предприятий и даже участков, приводит к тому, что "народом" находятся новые, нетрадиционные каналы воздействия на управляющих (например, перекрытие Транссиба). Этому способствует как слабость и неавторитетность профсоюзной организации на "Судженской", так и коллективная безответственность администрации.

Вакуум заполняется, с одной стороны, радикальным политиканом, со стоящей за его спиной "партией" (ЛДПР), с другой стороны, консервативным руководителем из "старой гвардии", со всеми приметами "жесткой руки". Плюс СТК (забастовочный комитет) как подобие организации, выполняющей некоторые функции профсоюза.

Роль профсоюзов в конфликтных ситуациях

Влияние профсоюзов на предприятиях практически равняется нулю, особенно на уровне решения конфликтов рабочих с надзором. Фактически профсоюз сейчас занимается решением ограниченного круга традиционных вопросов социального вспомоществования (обеспечение детей новогодними подарками, оказание матпомощи и т.п.), выполняя при этом роль социального отдела при администрации, и выполнением определенных законом функций социальной защиты - согласование формальных процедур сокращений, например. При этом средств профсоюза не хватает даже на новогодние подарки, и на предприятиях помощь в этом оказывает администрация.

Значение профсоюза в заключении тарифного соглашения и колдоговора рабочими не воспринимается, главный критерий оценки - "что я с этого имею", при этом имеется в виду возможность получения бесплатных путевок и других благ. Поскольку всего этого давно нет ни на одном предприятии, для рабочих не существует и профсоюза.

При почти полном бездействии профкомов как таковых статус профсоюза на шахте практически полностью определяется ролью и "силой" председателя профкома.

Профсоюзные деятели на шахтах занимают собственно "профсоюзную" позицию только в массовых спланированных акциях, или если дирекция предприятий сама заинтересована в забастовке. Рабочие не верят в бескорыстное участие профсоюза в забастовках. На всех шахтах есть случаи выхода из профсоюза, не носящие, однако, массового характера.

На шахте "Судженской" положение профсоюзных дел еще более драматично. Последний председатель профкома ушел со своего поста задолго до забастовки, после этого сменилось два исполняющих обязанности, причем уход одного из них совпал с объявлением трудовым коллективом предзабастовочного состояния. Таким образом, объявление предзабастовочного положения на шахте, вхождение трудового коллектива в забастовку и все перипетии забастовочной борьбы проходили без какого-либо влияния со стороны профсоюза. Руководство забастовкой взял на себя избранный совет трудового коллектива (он же стачком). По мере обострения и политизации конфликта состав СТК неоднократно менялся и в последнем, наиболее решительно настроенном составе, лидером стал рабочий, год назад вышедший из профсоюза и не видящий какой-либо пользы от этой организации.

В отношении "Судженской" можно сказать, что беда этой шахты в том, что на ней вообще действующего профсоюза. Во время своего последнего посещения шахты "Судженская" представитель "Росугля" указывал на необходимость как можно скорее провести выборы профкома, поскольку не с кем работать, не с кем вести переговоры. Сейчас, со своей стороны, администрация заинтересована в создании органа, который бы выражал интересы рабочих и пользовался у них авторитетом. Опыт шахты "Судженской" показывает: там, где таких организаций нет, образуется вакуум, в который устремляются стремящиеся к власти партии.

События на "Судженской" глазами шахтеров других шахт города.

Положение на шахте "Судженской", возникшее осенью 1994 года и события этого времени активно обсуждались на шахтах города. Отношение к забастовке судженцев в ходе исследования высказали простые шахтеры, начальники участков и профсоюзные лидеры шахтоуправлений "Сибирское" и "Физкультурник". Можно сказать, что отношение к этим событиям у людей разного положения и работающих на разных шахтах сводится к одному: все понимают, что жить без зарплаты 5 месяцев нельзя, поэтому и поддерживают действия шахтеров, доведенных до бедственного положения. Поддержка рабочих шахты "Судженская " была высказана с различной силой: от полного безоговорочного одобрения до констатации факта забастовки с последующим анализом обстоятельств. Полностью поддерживают судженцев опрошенные рабочие и чаще всего сожалеют о том, что не поддержали забастовку. Такое сожаление связано с грозящей длительной невыплатой зарплаты рабочим, слухи об этом постоянно распространяются по городу. Реально, что рабочие совершенно нормально(!) переносят невыплату зарплаты в течении 3 месяцев, на четвертый месяц растет напряженность ( и многие сейчас переживают именно это время), на пятый месяц возникают стихийные действия как на "Судженской". Длительность покорного ожидания объяснялась рабочими тем, что летние три месяца шахтеры прожили за счет своего подсобного хозяйства, особенно тяжелым был для всех сентябрь - для многих это время, когда надо собирать детей в школу и многие рассказывали о материальных затруднениях с связи с этим. Выступления в октябре были объяснены отчаянием людей потерявших терпение, а, может быть, просто невозможностью содержать свои семьи.

Начальники участков с пониманием относятся к происходящему на шахте "Судженской" и рассматривают этот факт с точки зрения производства и простого шахтера. Материальное положение руководителя участка мало чем отличается от положения рабочего его участка, зарплата задерживается, как правило, и им. Они переживают те же трудности, что и их подчиненные. Они поддерживали рабочих-судженцев, совершенно точно представляя те трудности, которые переживали шахтеры с "Судженской".

Председатели профсоюза бывали на собраниях рабочих "Судженской", и их оценки сначала касались ведения и происходящего собраний, а потом уже и самой забастовки. Они говорили, что поддержка забастовщикам могла быть в любой форме, но остановка шахт - недопустима. Формы поддержки предлагались традиционные для профсоюза. Например, организация делегаций в различные инстанции (в т.ч. и в Москву) для принятия мер по шахте. Судженцы не приняли такую форму поддержки, на чем диалог между шахтами и был закончен.

Причины происходящего на "Судженской" по-разному видели наши респонденты. Профсоюзные лидеры, и их повторили начальники участков, назвали главной причиной развала шахты бывшего директора шахты, а демонстративные акции бастующих наличием "чужого" человека в стачкоме. О бывшем директоре "Судженской" было мнение, как о некомпетентном и плохом руководителе. При хороших запасах угля он довел шахту до развала. Появившийся на арене представитель партии ЛДПР своими выступлениями оттолкнул от забастовщиков сочувствующих шахтеров других шахт. Кадровый состав бастующей шахты изменился за последние полгода так, что остались на шахте работники с низкой квалификацией и плохой репутацией, что рассматривалось как причина такой забастовки.

Осведомленность о ходе как забастовки, так и самого процесса развала шахты вызвала у людей разных положений одинаковые ассоциации. На других шахтах опрашиваемые неоднократно заявляли, что процессы на" Судженской" сходны с тем, что происходит на их предприятии. Респонденты уловили этапы в том, как действующая шахта становится на грань закрытия, и они увидели явные признаки этих этапов на своей шахте. Такие грустные аналогии ставят вопрос перед работниками шахт: а что будем делать мы в таком случае? Практически все задают себе такой вопрос, и ответ на него таков - или забастовка, или терпение. Забастовка как организованное и законное действие никому из респондентов не представляется. Скорее всего, это будет стихийная забастовка, итоги которой оцениваются по-разному: имея опыт выступления в феврале, люди уже понимают, что незаконная забастовка может поставить их под удар увольнения, и многие рассматривают это как сильный сдерживающий фактор, но ждать и терпеть можно до определенного предела, и говорилось о возможности более серьезных стихийных действий во время забастовок.

Выявление отношения к остановке на "Судженской" показало еще и то, что на шахтах нет реальной объединяющей силы и нет мирного механизма разрешения конфликтов. Эмоционально - есть настрой на забастовку, если случится то же, что и на "Судженской", и нет реальной организации, которая бы возглавила этот процесс. Положение, в котором находится город, где ряд предприятий остановлен, а шахты признаны неэффективными, благоприятствует складыванию общественного мнения о затухающем (а чаще умирающем) Анжеро-Судженска. В таком положении начавшаяся горняцкая забастовка грозит перерасти в городскую. Шахтеры могут превратить забастовку в массовые беспорядки или создать условия, при должной организации, для территориального развития.

Политизация конфликта

В ходе однодневной остановки 19-20 июля 1994 г. трудовой коллектив сформулировал ряд требований, обращенных к администрации шахты, концерну "Северокузбассуголь" и "Росуглю". За исключением требования отставки главного бухгалтера шахты и выражения недоверия директора шахты, все остальные - касались чисто экономических вопросов. Последующий период, когда шахта находилась в предзабастовочном состоянии до 15 сентября и в дальнейшем вышла на забастовку, привел к тому, что в поисках "защиты и справедливости" представители горняков ходили по кабинетам, накапливая злость на власть имущих, которые не обращали должного внимания на шахтерские проблемы.

На протяжении двух месяцев до начала забастовки и трех недель с момента остановки работы представители трудового коллектива обращались в разные инстанции, используя законные методы и официальные каналы для выражения своего недовольства. Отсутствие реакции со стороны властей и отраслевого руководства привело трудовой коллектив в подавленное состояние и подтолкнуло к экстраординарному шагу с единственной целью - привлечь к своим проблемам внимание тех руководителей, в компетенции которых решать проблемы предприятия.

Характерно, что администрация использует процедуру выборов и беседы с делегируемыми трудовыми коллективами активистами не для решения проблем, а для давления на избранных, их запугивание, обещания благ или угроз конкретным личностям и их обработку. Поэтому люди отказываются от этих, в принципе работоспособных органов, в пользу давления на администрацию толпой как более результативный и безопасный для рабочих метод взаимодействия с официальными органами (такой была реакция на предложение зам. главы горадминистрации избрать двух делегатов и отправить их в Кемерово. "Их там задавят!" почти хором ответили рабочие). Таким образом, представители власти сами сделали все для разрушения даже немногочисленных органов для разрешения конфликтов и подтолкнули рабочих к выступлениям толпой, которая не в состоянии выдвинуть конструктива, не способна на ведение переговоров и достижение компромисса, соглашается лишь на стопроцентные уступки, либо может быть подавлена силой войск и омона.

Перекрытие Транссибирской магистрали горняками "Судженской", хоть и привлекло внимание всей страны и способствовало хотя бы временному решению выплаты пятимесячной задолженности по зарплате, тем не менее лишний раз показало шахтерам, что они вынуждены противостоять огромной государственной машине. Первыми отреагировали на действия шахтеров городская прокуратура и ГУВД. Вечером после перекрытия пятерых наиболее активных участников (одного из них в наручниках) милиция привезла в горотдел "для свидетельских показаний". Хотя через несколько часов они были отпущены, этот факт взбудоражил весь трудовой коллектив. По факту перекрытия магистрали было возбуждено уголовное дело. Утром следующего дня на собрании трудового коллектива шахты выступали прокурор города и начальник ГУВД. Государственная карательная машина вновь старалась выявить "инициаторов и зачинщиков" и, не стараясь вникнуть в обстановку, подтолкнувшую людей на акт отчаяния, опять решать вопрос на уровне персональных наказаний.

Единственной поддержкой горняков оказались оппозиционеры в лице А.Тулеева и В.Жириновского. Первый пообещал выступить со встречным заявлением о возбуждении уголовного дела против тех, кто спровоцировал людей переступить закон, в том случае, если городские правоохранительные органы не закроют дело в отношении судженцев. Второй обещал решить вопрос о выплате денег шахтерам через Госдуму. Как следствие этого, политические требования стали неотъемлемой частью требований горняков с момента избрания нового СТК. На встрече с Тулеевым они заявили: "Аман Гумирович, для нас зарплата уже не основное. Мы пойдем за вами до конца и готовы на самопожертвование". Стачком и трудовой коллектив стали орудием в политической борьбе.

При этом все опрошенные с шахты "Судженской" признали положительный эффект перекрытия магистрали: "Транссибирская магистраль привлекла внимание всей страны". И рабочие, и ИТР полностью поддерживают решение перекрыть магистраль как единственное, способное обратить внимание на нужды коллектива. В то же время представители старшего надзора шахты понимают, что на какое-то время шахта оказалась в центре политической борьбы и поэтому нужно использовать момент, чтобы выдавить из правительства и "Росугля" всё, что можно, так как долго это продолжаться не может.

Степень политизации производственного конфликта достаточно убедительно показывает сравнение требований, с которыми горняки шахты "Судженская" вошли в предзабастовочное положение, с требованиями, которые они выдвигают при выходе из забастовки. Если список требований (от 20.07.94 г.), которые были выдвинуты директору шахту касался вопросов своевременной выплаты зарплаты и отпускных, получения спецодежды, требования отстранения главного бухгалтера и выражения недоверия директору шахты, то в совместных требованиях трудового коллектива "Судженской" и ЛДПР упор сделан на вопросы отставки президента, правительства РФ в полном составе, отставки главы областной администрации, то есть на чисто политических вопросах.

Недовольство рабочих политические партии уже стараются использовать в борьбе за власть, и, в частности ЛДПР, готовится к выдвижению своих кандидатов по 8 округам для довыборов в областное Законодательное собрание. Оппозиционные партии ищут поддержку среди рабочих бастующих коллективов и коллективов, где зреет недовольство проводимой политикой правительства.

Институциализация производственных конфликтов.

Поскольку до сих пор, несмотря на смену формы собственности, судьба предприятия зависит от государства, практически любой производственный конфликт обретает политическую окраску. Происходит политизация конфликта, разрешение производственных, хозяйственных и экономических проблем упирается в существующие политические структуры.

Так как экономическое положение предприятий ухудшается, забастовки будут случаться гораздо чаще. При этом политические партии будут использовать их для достижения своих политических целей. В этом случае мы будем иметь дело с одной из форм институциализации производственного конфликта. Что представляется интересным?

- Трудовой коллектив долгое время старается разрешить вставшие перед ним проблемы, "варится в собственном соку", использует известные каналы выражения недовольства. - Они не действуют.

- Использует забастовку как крайнюю меру. - Она не действует.

- Готовы пойти на акты отчаяния.

И тут появляется "человек со стороны", представитель партии. Он предлагает новый канал выражения и направления накипевшего недовольства рабочих - партийный канал, который берет делегированные трудовым коллективом полномочия и использует их: тактически для давления на властные структуры в интересах рабочих, стратегически - для отстранения от власти правящей группировки.

На примере шахты "Судженской" мы видим использование этого канала при передаче писем с требованиями трудового коллектива Жириновскому и Зюганову. Этот канал сработал, поскольку выступивший вскоре по российскому радио зам. Председателя правительства РФ призвал к финансовой поддержке шахты.

То есть происходит достижение на какой-то период консенсуса между рабочими и партией. С одной стороны, используя политические рычаги, лидеры партий выбивают средства для шахты и помогают трудовому коллективу (на время) решить финансовые проблемы. С другой стороны, партии обретают авторитет и влияние на политическом Олимпе.

Таким образом, можно говорить о том, что в условиях несоблюдения законных процедур прохождения жалоб и разрешения производственных конфликтов, партии становятся новыми каналами направления народного недовольства, и институциализация производственных конфликтов начинает принимать партийные формы.

Официальные каналы эти функции не выполняют. Приведем два контрпримера.

Первый. Члены СТК шахты "Судженская" вручают список требований главе городской администрации и требуют, чтобы он организовал встречи с главой областной администрацией и руководством "Росугля", - вполне законные требования (нет нарушения правовых норм). Глава города отвечает, что, во-первых, не в его компетенции приглашать руководителей высших эшелонов (выставляет первый барьер для забастовщиков) и, во-вторых, отказывается принять от членов СТК список требований бастующих. Таким образом, он блокирует законный канал выражения недовольства, и рабочие начинают искать обходные, в т.ч. и незаконные, пути быть выслушанными. В принципе они требовали от руководителей, компетентных принимать необходимые решения, сесть за стол переговоров как равноправные партнеры. В других случаях выборные органы (например, рабочая, или инициативная, группа от бастующих для ведения переговоров с руководителями) использовалась руководством не для разрешения конфликта, а для "индивидуальных разборок" с "зачинщиками".

Второй пример. Так и не сумев пробиться к начальству, рабочие решили передать письмо с просьбой о помощи Жириновскому. То есть был использован партийный политический обходной канал для давления на "Росуголь" уже не "снизу", а "сверху", через Госдуму, правительство и прочие структуры. Необходимо добавить, что, при существовании организованной оппозиции, этот канал может стать достаточно популярным (и даже основным, что опасно для официальных каналов, которые, в результате своей невостребованности, теряют влияние и реальную власть).

В то же время в этом нет ничего принципиально нового: мы вновь имеем дело с влиянием на производственные процессы "по партийной линии", только уже в условиях существования многопартийности.

То, что произошло, с точки зрения трудового коллектива, есть лоббирование своих интересов через партийные каналы. Осуществление подобного давления через профсоюзы в нынешних условиях представляется невозможным, так как выдвижение кандидатов в депутаты возможно от партий, но не от профсоюзов.

Сейчас в рабочей и профсоюзной среде ведутся разговоры о необходимости лоббирования своих интересов в структурах власти и о поддержке какой-либо из существующих партий на предстоящих выборах. Проблема в том, что, если поддержанный профсоюзом партийный кандидат не выполняет возложенных на него обязательств, профсоюз не имеет права на отзыв такого депутата. Необходимо осуществлять это через партию, которая его выдвигала. Однако партия, как и всякая организация, имеет свои собственные интересы, которые могут не совпадать с интересами профсоюза. В таком случае механизм отзыва депутата блокируется партийными интересами, и вновь появляется зависимость профсоюза от поддержанной им политической партии. Поэтому более целесообразно для профсоюза икать возможности для самостоятельного выдвижения своих кандидатов в депутаты и непосредственно осуществлять их отзыв в том случае, если они не выполняют своих обязательств.

Перспективы конфликта

1. Перспективы конфликта напрямую связаны с перспективами самой шахты. По мнению работников предприятия, шахта будет закрыта. Такой взгляд основывается на выступлениях как руководителей городского и областного уровня и отраслевых боссов, так и лидера профсоюза.

Кроме того, характерной чертой производства на шахте являются:

- дефицит спецодежды и материалов, устаревшее оборудование, делающие очень трудной добычу даже 1 тыс. тонн угля в сутки ( минимум, при выполнении которого "Росуголь" обещал сохранение господдержки), и

- немеханизированная добыча угля, относящая шахты такого рода к категории нерентабельных, в соответствии с программами "Росугля".

Все это приводит к выводу, что при учете только экономических факторов, шахта будет закрыта, как только она станет разыгранной картой в политической борьбе.

Кроме того, исходя из того, КТО говорил о закрытии шахты, между отраслевым руководством и местными властями, с одной стороны, и профсоюзом угольщиков, с другой, нет разногласий по этому вопросу. То есть нет реальной организованной силы, которая могла бы противодействовать принятию решения о закрытии шахты.

Участие представителей политической оппозиции в данном конфликте приводит к тому, что экономические соображения отодвигаются на второй план, и конкретная шахта используется как мощный фактор в политической борьбе. В данном отношении можно сказать, что оппозиции нужны такие "умирающие" шахты, так как их работники составят активный электорат, который поддержит оппозиционеров на будущих выборах. После прихода оппозиции к власти, она будет вынуждена считаться с экономическими законами, которые поставят перед ней вопрос, что делать с нерентабельными предприятиями? В случае, если новая политическая партия будет проводить жесткую линию на "наведение порядка", оппозиционные силы будут подавлены и некому будет на общегосударственном уровне выступить в защиту шахтеров. То есть новая власть столкнется с теми же проблемами и, возможно, решится на закрытие шахт.

Если же отвлечься от использования в очередной раз шахтерской карты в политической игре, а к экономическим соображениям добавить социальные последствия закрытия предприятий, являющихся градообразующими или поселкообразующими, то складывается совершенно другая картина. Районы Севера и Сибири обладают рядом особенностей, который не позволяют проецировать на них процессы, протекающие в регионах Центральной России. Отсутствие социальных взрывов и сильных забастовок в Ивановской области, достигшей наивысших показателей безработицы, не является доказательством того, что в Кузбассе реакция населения будет такой же . Органам, принимающим решения о закрытии предприятий без предоставления других рабочих мест увольняемым, не следует забывать о том, что Сибирь - это регион, куда столетиями ссылались уголовные и государственные преступники. До сих пор именно здесь располагается наибольшее число исправительно-трудовых колоний, колоний-поселений и спецкомендатур. Многие из отбывших сроки наказания не уезжают, а остаются жить в этих местах. В течение очень долгого времени здесь происходила искусственная концентрация криминогенного элемента. Люди, отбывшие наказание, как правило, это люди с надломленной психикой, слабее контролирующие свое поведение и, при создании дестабилизирующих ситуаций, подверженные вспышкам агрессии. До самого последнего времени трудоустройство освободившихся из мест лишения свободы, а также ранее судимых и находящихся под административным надзором было обязанностью правоохранительных органов. Несмотря на отсутствие безработицы уровень преступности в этих регионах высочайший по стране.

Для города Анжеро-Судженска характерна атмосфера ожидания катастрофы. Соответственно, независимо от статуса людей, их квалификации, все говорят об "умирании" города, о предстоящем окончании всего, что оно вот-вот наступит. В таких условиях у людей формируется "катастрофическое", "кризисное" сознание, когда от безысходности они пытаются все решить грубой физической силой. Причем, еще в 30-е годы нынешнего века предсказывалась недолговечность существования Анжерских рудников, так что "кризисное" сознание населения города в целом имеет достаточно глубокие исторические корни. Поскольку все находятся в "ожидании", чисто психологически они не могут заставить себя предпринять что-то конструктивное, переломить ситуацию и начать действовать в поисках позитива.

Как среди рабочих, так и среди младшего шахтового надзора распространены высказывания о необходимости наведения порядка, расстрелов мафии и государственных чиновников. Для себя лично и для своего окружения многие допускают возможность грабежей (в том числе своего шахтового руководства, поездов на Транссибе - !) и воровства. Вот короткие выдержки только из двух интервью с работниками шахт города:

1) "-...Но, насчет психологии - продавать не могу, воровать смогу. Но воровать не у частников, а у государства - то, что осталось".

2) "... УВОЛЕННОМУ - КУДА ПОЙТИ В ГОРОДЕ? - Куда... Воровать, грабить...

- КОГО - ТАКОГО ЖЕ НИЩЕГО, ТОЛЬКО С ДРУГОЙ ШАХТЫ? - Почему, поезда можно грабить, у нас же Транссиб..."

Стоит отметить, что приведенные высказывания принадлежат представителям младшего надзора, нижнему звену руководителей.

Основываясь на сказанном, можно прогнозировать высокую вероятность вынужденных активных противозаконных действий людей, столкнувшихся с реальной безработицей без возможности найти равноценное альтернативное рабочее место. Рост преступности, которая грозит из отдельных мафиозно-групповой перерасти в массовую, приведет к необходимости огромных затрат на содержание правоохраниетельных органов, несравнимых с нынешними дотациями угольной промышленности. Массовая безработица в нынешних условиях - это массовая преступность и превращение малых шахтерских городов в максимально криминогенные районы. Поскольку государство не оставляет для рабочих никаких возможностей определить свои судьбы, доведенные до отчаяния шахтеры, стремясь к элементарному физическому выживанию, будут вынуждены идти на неправомерные действия.

2. Отсутствие конструктивных решений со стороны отраслевого и местного руководства приводят к деструктивным действиям со стороны работников предприятий, одним из которых явилось перекрытие Транссибирской магистрали.

В этом отношении интересен еще один факт. Во время митинга у городского Дома советов толпа была готова откликнуться на свежую идею. На эту мысль натолкнуло также то, что это предположение было высказано ведущими телепрограммы "Пульс" еще во время предшествующей, февральской забастовки, как возможные действия шахтеров в ответ на полное бездействие властей. То есть идея уже витала в воздухе, но благодаря телевидению она "овладела массами". В этом смысле роль средств массовой информации явно недооценивается. Сейчас люди говорят о возможности в случае осложнений перекрыть или даже взорвать нефтепровод, который поблизости проходит. Характерно, что в городе взрывы социального возмущения сопровождаются взрывами аммонита. По сообщению редактора шахтовой газеты "В бой за уголь", недавно два молодых человека взорвались, пытаясь взорвать шикарный особняк, построенный в поселке обогатительной фабрики Анжерки. Заряд сработал не в ту сторону, и оба погибли. При наличии на шахтах участков буро-взрывных работ доступ к взрывчатке не является особой проблемой, если шахтеров в очередной раз "припрут к стене".

Политический прогноз

Накопившееся раздражение шахтеров, невозможность вести конструктивный диалог с властями и руководством отрасли, ведут к тому, что от забастовочной борьбы, которая протекает в рамках закона и ни к чему уже не приводит, начинают обращаться к незаконным и откровенно экстремистским мерам. Таковыми являются и перекрытие Транссибирской магистрали, и предложение о перекрытии проходящего неподалеку от Анжеро-Судженска нефтепровода. В нынешней ситуации, когда работников практически загнали в угол и не дают возможности выбора, многих это толкает к незаконным действиям как актам отчаяния. Именно это объясняет тот факт, что наиболее революционные и экстремистские выступления Жириновского приобретают самую горячую поддержку среди рабочих, так как эти выступления соответствуют внутренним побуждениям рабочих и выражают их настроение. Дальнейшее ухудшение положения рабочих промышленных предприятий ведет к тому, что будет расти социальная база, поддерживающая ЛДПР, и усиливаться влияние этой партии, либо той партии, которая призовет к наиболее решительным действиям против существующего положения дел и сумеет организовать эти действия под лозунгом наведения порядка в стране.

Замечание стратегического характера

В нынешней ситуации очень сильна тяга людей к "наведению порядка". Единственным конструктивным механизмом наведения порядка является восстановление силы закона. Наибольшую поддержку населения (включая поддержку на предстоящих выборах) получит та политическая сила (организация), которая сумеет воспользоваться этим механизмом. Все остальные пути ведут к нарушению закона, силовому противостоянию, что в условиях экономического развала приведет к полному краху государства и правовому беспределу отчаявшихся масс людей.

25.11.94 г.

-------------------------------------------------------------

* Авторы - сотрудники Института сравнительных исследований трудовых отношений (ИСИТО): Борисов Вадим Анатольевич, канд.социологических наук, исполнительный директор ИСИТО, научный сотрудник Уорвикского университета (Великобритания), Бизюкова Вероника Анатольевна, ассистент кафедры менеджмента Кемеровского госуниверситета, Бурнышев Константин Владимирович.