“В РАКУРСЕ ТЕОРИИ ЦИВИЛИЗАЦИЙ”

(по поводу статьи В. Волконского)

Михаил Воейков *

Статья известного отечественного экономиста В. А. Волконского “Социализм в ракурсе теории цивилизаций” (Альтернативы, 2001, № 1) представляет собой характерное и своевременное явление. Она выполнена высоко квалифицированно и достаточно корректно с научной точки зрения. Подкопаться к ней трудно, здесь нет чрезмерной заостренности вопроса, автор всегда сохраняет за собой пути отхода. Но все-таки материал для критики имеется.

Статья Волконского отражает определенную позицию в современном отечественном обществознание. Сегодня наша, отечественная мысль оказалась в растерянности: как и чем, объяснить ход истории? Концепция старого “марксизма-ленинизма”, которая господствовала в СССР долгие годы, сегодня многих не удовлетворяет. Ибо с ее точки зрения крах СССР и нынешний идеологический тупик можно объяснять только предательством конкретных людей и недостаточностью репрессий по отношению к предателям, а также и к инакомыслящим. Концепция либерального (буржуазного) демократизма также не удовлетворяет многих других, ибо она оправдывает многосторонний кризис общества и тот же идеологический тупик “неевропеизированным” массовым сознанием российских граждан, которые никак не могут понять прелестей либеральной рыночной экономики. Здесь, как и в первой концепции виноват субъективный фактор – люди, народ, который опять чего-то не понимает и ведет себя не так как хочется правителям или их идеологам.

В этих условиях усилился поиск более удовлетворительных концепций исторического развития. Приобрел моду и набирает все больше популярности так называемый цивилизационный подход, который во главу угла кладет исторические, географические (даже психологические и биологические) особенности каждой страны, каждого народа. В этом ключе и выполнена статья Волконского, хотя она не так откровенна и примитивна. Но чтобы понять и обнажить суть этого подхода приходиться сделать ее более открытой и примитивной. Да простит меня автор за этот грех!

В чем суть подхода Волконского? Кратко это можно сформулировать как понимание социализма сугубо националистически или периферийно. Автор пишет: “В определенном смысле можно сказать, что социализм – это способ существования незападных стран” (с. 47-48). То есть, социализм, согласно Волконскому не социальное понятие, а географическое. Это просто, если проблема не решается в рамках традиционной и естественной для нее науки, давайте эту проблему перенесем в другую науку. Но так проблему можно «смазать», «закрыть», но не решать. Здесь мы видим беспомощность отечественного обществознания в его лучших представителях справиться с запутанностью идеологий ХХ века.

Какова логика рассуждений такого типа? Эта логика примерно такова. Капитализм, который навязывается сегодня России прозападными либералами ужасен. Поэтому все или почти все западные учения не годятся. Советский социализм, хоть и имел некоторые недостатки и не по всем пунктам совпадал с классическим учением К. Маркса, был все же много лучше нынешнего криминального капитализма. Отсюда вывод: значит, для России нужен особый социализм, который детерминируется не столько развитием производительных сил общества, но главным образом национальными, культурными и духовными особенностями народа. Автор в одном месте пишет, что “социализм и коммунизм имманентны человеческой истории, это неотъемлемая ее компонента” (с. 46). Т. е. по автору социализм не есть определенная стадия развития общества, а некоторая вечная составляющая определенных обществ, преимущественно восточного типа.

Прежде чем вскрыть ошибочность такой позиции, рассмотрим методологию, которой вооружился автор.

Эту методологию можно обозначить, как попытку сайентизировать (от английского слова scientism – точная наука) социальную науку, вывести какие-то общепризнанные категории и характеристики. Автор в принципе это понимает, когда пишет, что естественные науки допускают возможность однозначной и общезначимой верификации. А в общественных науках, по мнению, автора сложность объекта превосходить сложность познающего человеческого разума и важнейшую роль приобретает система исходных установок и аксиом. “Теории приобретают вид идеологий” (с. 24-25). Сразу заметим, что нельзя, неправомерно сложность природы или общества ставить выше “сложности человеческого разума”. В противном случае, нельзя было бы говорить вообще о существовании социальной науки. Однако же она есть. Неверно также теорию путать с идеологией. Как правило, идеология формируется на основе научной теории. Идеология без теории есть религиозная вера и ничего больше.

Тем самым автор социальную науку заменяет идеологией или, точнее, разводит из по разным углам. Он стремится к сугубо научному подходу в анализе общественных явлений, но обнаруживает, что такой подход здесь не срабатывает. Так, автор пишет, что невозможно дать “общепризнанное объяснение таких глобальных исторических процессов” как возникновение СССР и его развал (с. 24), что для политической идеологии “необходимы как картина мира, по возможности научная, т. е. адекватная известным фактам, так и ценностная система, указывающая идеал общества"”(с. 26).

Но вся штука в том, что в социальной науке нет и не может быть “известных фактов”, “общепризнанных объяснений”. В классовом обществе все факты и явления социальной жизни приобретают различную социальную оценку. Так, с точки зрения Б. Ельцина и его приспешников развал СССР был хорошим делом, ибо это позволило им добраться до власти. С точки зрения многих русских людей, живущих в других республиках, это было плохим делом. Любой общественный факт получает различную социальную оценку.

Поэтому сложность социальной науки не в том, что она превосходит несовершенство человеческого разума, а в том, что она включает в себя социальную оценку. И более правильной оказывается та оценка, которая в большей мере соответствует социальному прогрессу общества. Как правило носителем такой оценки является наиболее динамичный и активный класс или слой.

Зачем автору понадобилось разделение науки и идеологии? А затем, что научно объяснить строительство социализма в экономически и культурно отсталой России невозможно. А вот идеологически это объяснить можно. Россия, мол, представляет такую цивилизацию, где строительство социализма “не по Марксу” вполне возможно. Иначе получает двусмысленность. Социалисты незападных стран со слабым развитием капитализма, вместо того, чтобы бороться с капитализмом должны бы были помогать развитию капитализма в собственных странах. Это конечно, верная логика. Еще в свое время Сталин этой логикой сокрушал Троцкого. По этой логике науку, прежде всего марксистскую, надо отбросить и творить новое общество исходя из идеологии, т. е. в данном случае, пустого желания. Что из этого может получиться мы уже знаем.

Но речь сейчас идет о теоретическом подходе к этой проблеме. Автор, исходя из своей концепции, полагает, что “межстрановые и межцивилизационные противоречия не стираются с развитием капитализма, а делаются порой даже более острыми” (с. 39). Это был бы сильным ударом по марксизму, если бы автор смог это как то доказать. Вместо же доказательства на следующей странице автор пишет совсем обратное: “Противники капитализма (как слева, та и справа) считают результатом его распространения аморализм, бездуховность. В их представлении капитализм … вызывает перерождение тех укладов и цивилизаций, с которыми он взаимодействует. Не только перед Россией, но и перед другими незападными странами встает проблема выживания, угроза потерять свои цивилизационные и национальные ценности… Речь идет о неуклонно действующей на протяжении последних столетий тенденции к смешению всех культур и традиций, к превращению мира в подобие “плавильного котла” по образцу США” (с. 40). Так, позволительно спросить – “не стираются межцивилизационные противоречия” или действует обратная “тенденции к смешению всех культур”?

Автор в увлечении цивилизационным подходом полагает, что русская цивилизация характерна типичными образцами русского купца, “способного легко прокутить, проиграть огромное богатство”. “Нехватка честных предпринимателей” – это глубокая черта русской цивилизации (с. 43). В этой вороватости ничего русского нет. Еще Маркс писал о капиталистах, готовых пойти на любое преступление, если будет достойный процент. Но, введя вороватость в черту русской цивилизации, автор тем самым говорит, что русский капитализм генетически будет криминальным. Поэтому по автору нужна сильная рука (государство), которая наведет порядок. И все это можно будет назвать “восточным социализмом”.

Назвать, конечно, можно как угодно, но какой от этого будет толк. Если в обществе будет сохраняться эксплуатация и наемный труд, если каждый человек не сможет получить свободное гармоническое развитие своей индивидуальности, если не будет демократии и свободных ассоциаций трудящихся, то такое общество по канонам социальной науки нельзя именовать социалистическим.