• в конкретном, формационном, плане, т.е. реального социализма как социалистической теории и практики, каковым он был до 1989 года;

• в более широком, историческом, плане, т.е. в контексте истории, как часть глобального перехода к новой мировой системе европейского реального социализма и современного капитализма.

По мнению историка и теоретика Иммануэля Уолерстейна, кризис и коллапс социализма позволил разрешить кризис и коллапс либерализма как глобальной идеологии и как геокультуры современной мировой системы. Падение Берлинской стены и распад СССР, - пишет Уолерстейн, - нельзя рассмотреть репрезентативно в рамках исторических и современных реалий периода 1917-1989 или 1945-1989 г.г.; его нужно рассматривать в рамках периода 1789-1989 г.г. и с этой точки зрения эти события "обозначать коллапсом либерализма и окончательным вхождением человечества в постлиберальную эпоху".

Однако, вернемся к теме:

Я не буду рассматривать здесь вопрос о положительном историческом потенциале и о реальных достижениях социализма, хотя этот вопрос сам по себе значителен и не второстепенен. Ясно, что сегодня, с дистанции в десять лет, все признают необходимость более бесстрастно характеризовать тогдашнее общество. Социализм отнюдь не является "черной дырой" ни в мировой, ни в советской, ни в болгарской истории. Нынешнее тотальное отрицание неверно как оценка и ошибочно как подход. Социализм провалился не потому, что у него не было успехов. Нынешнее всеобщее разрушение, преподносимое под видом реформ, - только разрушает. Если одной фразой охарактеризовать преимущества социализма, то это гарантии для каждого члена общества: работы и заработка, отдыха, жилища, бесплатного лечения и образования, достойной старости. Размер этих социальных благ был ограниченным, они не распределялись поровну, но распространялись на всех.

Проблема убедительного доказательства реальных преимуществ социализма стоит сейчас перед учеными левых взглядов, работающими во всех областях социальных и гуманитарных наук: теории социализма, истории, культурологии и др. Если быть верным истине, то нужно признать, что за десятилетие после 10 ноября 1989 года было сделано очень многое для выработки тотальной негативной оценки последнего полувека. Необходимость объективной оценки этого периода не снимает нужды докопаться до первопричины нелицеприятного вопроса: почему рухнул реальный социализм?

Изложение выводов из анализа этой проблемы я свел к ряду следующих ключевых тезисов.

Социализм в таком виде оказался продуктом не исторического, а политического и идеологического сознания. Этим объясняется то, что Сталин еще в 1930-е годы объявил о победе социализма в СССР, а Хрущев заявил, что в 1980-е годы мы уже будем жить при коммунизме. Теперь уже очевидно, что как капитализму были нужны 3-4 века, чтоб он развил свои исторические возможности, так и социализму нужно было, соответственно, 100-150 лет, чтобы он развил свой потенциал. Историческое время, конечно, сжимается в современную эпоху, но теория и практика реального социализма не разобрались в вопросе о времени, необходимом для рождения нового общества. Волюнтаристское сокращение исторического времени, требовавшегося на развертывание (в экономике, политике, технологии, гуманитарной сфере и морали) саморазвития социализма, не позволило ему реформироваться в должные сроки, чтобы оптимально освоить достижения капитализма и перейти затем к решению дальнейших исторических задач.

Новые социальные системы рождаются не на партийных съездах, а в реальном движении истории - таков первый урок крушения реального социализма.

Четвертый тезис. Политическая система реального социализма не обеспечивала более высокого типа демократизма по сравнению с капитализмом. Она предоставляет человеку работу, отдых, жилье, бесплатное образование и здравоохранение, беззаботное детство и обеспеченную старость, но не дает прав и свободы личности. Хлеб и свобода все-таки разные вещи. Так как тут большую роль играет насилие (диктатура пролетариата), на практике свобода мысли и слова ограничивается. Новый исторический тип демократии требует обеспечения наряду с социальными гарантиями гражданских прав человека, т.е. сочетания хлеба со свободой.

Пятый тезис. Правившие коммунистические партии потеряли власть в странах, которые были доведены до тяжелых деформаций в сферах как государства, так и общественного саморазвития. Однопартийная форма правления не выдержала проверки в европейской политической практике.

Шестой тезис. Вследствие падения политической и государственной элит в управление партийно-государственными органами были рекрутированы люди с посредственными интеллектуальными, политическими, моральными и профессиональными качествами. История предложила высокие роли, но конъюнктурно они оказались распределенными между посредственными актерами. Геронтократия, посредственность и гнилость элиты явились существенным фактором, предопределившим развал СССР и социалистических стран в Европе.

Седьмой тезис. Узловую роль в крушении социализма сыграл внешнеполитический фактор, агрессивная политика и деятельность империалистических держав, особенно деятельность США в последние десятилетия. Из множества имеющихся фактов нужно назвать: предательство Ельцина, Яковлева, Шеварнадзе и других; войны и агрессивная деятельность против СССР, экономическая и технологическая блокада реального социализма; нагнетание гонки вооружений и др. Но было бы крайностью объяснять крах социализма исключительно внешним фактором. Серьезные авторы отмечают большую, а в конкретных моментах и сферах - основную роль внешнего фактора.

Восьмой тезис. Важнейшей причиной падения европейского реального социализма явились его "закостенение" и неудачное реформирование. Необходимость реформ вызывалась как вышеописанными негативными явлениями, так и еще двумя причинами. Первая из них - необходимость приспособления к новым реальностям, и прежде всего к новым технологиям. Вторая - потребность раскрытия его потенциалов. Сегодня, через 10 лет после 1989 года, уже не стоит вопрос, нужно или не нужно было осуществлять реформы в обществе реального социализма. Реформы означали жизнь, перспективу. Запаздывание с их проведением означало гибель, агонию. Откладывание перестройки на 1980-е годы оказалось фатально ошибочным. Реформы начал в 1978 году в КНР Дэн Сяопин, потом, в СССР, сначала Андропов, а впоследствии Горбачев. Вопрос в том, почему реформы не пошли и почему провалилась перестройка.

Этот вопрос трудный. На нем спотыкаются некоторые наши вновь приобретенные союзники и справа и слева. "Дети перестройки" пытались сделать карьеру на ее развалинах, но не смогли приспособиться к новым жизненным реалиям, в которых главное - умение хапать. Им важнее не разбираться, а выжить. Потому их суждения поверхностны и неинтересны, и у меня нет желания дискутировать с ними.

Перед тем как рассматривать сюжет провала перестройки, следует обсудить вопрос о том, можно ли было в принципе реформировать социализм. По этому вопросу имеются, как известно, противоположные точки зрения.

Едва ли подлежит сомнению то, что крах сталинской модели государственно-бюрократического социализма был неизбежен. Едва ли подлежит сомнению также и то, что реальный социализм запоздал и упустил имевшийся исторический шанс реформироваться в 1960-е годы. Надо было не запускать дело до такой степени, чтобы приходилось вводить танки в Прагу, а своевременно произвести модернизацию.

По моему мнению, реформирование и модернизация европейского реального социализма были необходимыми и осуществимыми, и они не состоялись не потому, что были неизбежными, а потому, что провалилась перестройка. Я считаю, что крах социализма явился в историческом плане результатом его несвоевременного реформирования, а в конкретном плане - результатом провала перестройки. Полагаю, что вышеприведенные тезисы проясняют причины поражения, а также проблематику исторической ответственности и, вероятно, будущего социализма, в особенности социализма болгарского. Другими словами, не считаю социализм мертворожденным ребенком истории и полагаю, что его будущее зависит от успехов его реформирования и модернизации.

Судьба перестройки трагична. Она рождалась, как надежда, а умерла, как самоубийца. Предпринималась с целью спасения социализма, но погубила его. Фантастически популярные вожди на поверку оказались жалкими ренегатами и геростратами. Хотя 10 лет назад слово "перестройка" вошло во все языки мира без перевода, сегодня оно уже всеми бесславно забыто. Но у нас в Болгарии это слово произносят как пароль, открывающий врата в будущее, как символ политического мужества и борьбы, ныне и присно, и насмерть разят им наших оппонентов.

Многозначителен сам по себе факт, что реформы были инициированы партийным руководством. Отсюда вопросы о том, что послужило первотолчком для зачинания перестройки, какие для того имелись причины, движущие силы, внутренние противоречия, исторические личности? Реформировать советский и европейский социализм явно не удалось. Первоначальные задумки оказались похеренными и превращенными в нечто иное. По иронии истории, перестройка, задумывавшаяся с целью обновления социализма, разложила и ликвидировала его.

Тем не менее большой и трудный вопрос о путях, которые вели к модернизации социализма, не обсуждается, и потому до сих пор он остается нерешенным. Не случайно и то, что особенно бурные дискуссии и споры ведутся о магическом "третьем пути".

А потому стоит остановиться на вопросе о том,

Выражу мое мнение в следующих тезисах.

• Отсутствие положительной стратегии перестройки. Было ясно, что дальше по-прежнему жить нельзя, но не были понятны цели, которые предполагалось достчь, было неясно, в каком порядке двигаться к желаемому, в какие сроки, с какими силами и ресурсами, а также в каких именно условиях. Отсутствовала государственная, партийная, идеологическая, а в самой большой мере - экономическая стратегия, не говоря уже о том, что не было стратегии и у самих лидеров перестройки. Причем дело происходило на фоне хаоса, отсутствия реалистической политики, дестабилизации государства и общества, понижения уровня благосостояния народа и разгула сил реставрации. Так, по одному самоироничному замечанию, самоубийство перестройки было запрограммировано еще в момент ее рождения.

• Отсутствие адекватного определения времени, потребного для реформирования социализма - т.е. как конкретного, так и исторического времени. В 1987г. М.С.Горбачев попросил советский народ запастись терпением на два года. Популярнейший проект экономической реформы в СССР носил название "500 дней". Для сравнения укажу, что Дэн Сяопин определил вековой срок в качестве времени, за которое предполагается создать основы китайского социализма. Понятно отсюда, что перестройка представлялась в форме общеоздоровительной терапевтической процедуры, а не как тяжелый и многосложный процесс. Таким образом, была не только предустановлена, но даже и предопределена невозможность успешно решать экономические, технические, политические и идеологические проблемы социализма.

• Переоценка достигнутой степени развития социализма в СССР и недооценка возможности реставрации. Иначе говоря - слабина конкретно-исторического мышления. Достижение реального социализма, благодаря которым отсталая Россия превратилась в одну из двух сверхдержав, обеспечила народу большие социальные блага. Следует подчеркнуть, что главным достижением реального социализма стало обеспечение всеобщего блага. Это достижение особенно осознается теперь на фоне жуткой массовой нищеты и баснословного богатства немногих.

Но за 70 или 45 лет невозможно было настолько "переделать" историю, чтобы в ней осталось одно только позитивное и не исчезли негативные пережитки, традиции, нравы, национальные и социальные противоречия. Перестройка оказалась исторически слепоглухонемой.

Вопрос не только в стратегической недооценке исторического опыта. Переоцененной оказалась способность реального социализма самостоятельно, без включения в мировую рыночную экономику, без своевременной технологической модернизации своего производства выдержать соревнование с капитализмом. Перестройка не смогла реалистично разобраться в вопросе о развитии социализма в условиях современности. Само по себе "новое мышление" было многоценно, но, как теперь стало очевидно, в нем тоже не было реалистической исторической и актуальной стратегии развития реального социализма.

• Отсутствие серьезной идеологии. В концепцию перестройки входил ряд классических идей, но этого было явно недостаточно. На этой базе было невозможно создать основательную теорию. С точки зрения идеологии перестройку можно сравнить с флюгером, подвластным всем ветрам, или с кораблем, у которого во время шторма в открытом море отказала навигационная аппаратура. Вакуум идеологии, морали и духовности был одним из слабейших мест перестройки. Этот вакуум можно иначе определить, особенно имея в виду самые последние годы перестройки, как духовный и моральный декаданс общества.

• КПСС оказалась неподготовленной к выполнению роли двигателя перестройки. Одним из стратегически важнейших слабых мест перестройки явилось то, что реформированием общества занялась нереформированная партия. Беда оказалась не в том, что центр КПСС был консервативным и оппортунистическим, а в отсутствии реформаторской программы и политики, которые смогли бы сплотить партию и повести ее за политическими лидерами реформаторства. Судьба КПСС в годы перестройки оказалась драматичной, и я затрудняюсь ответить на этот вопрос подобающим образом. Только исхожу из того, что реформа и модернизация социализма подразумевают в качестве своей предпосылки реформу и модернизацию политических партий, призванных это исполнять.

• Перестройка не смогла излечить политических и исторических лидеров от исторической недальновидности. Это не значит, что нам следует переоценить роль М.С.Горбачева. Ему принадлежит историческая заслуга инициации перестройки. Но он же исторически ответственен за то, что оказался не в состоянии обеспечить ее надлежащей стратегией, политическим руководством. Он стал только свидетелем и жертвой ее провала. Собственное его фиаско выразилось в дезертирстве с поля боя за идеи социализма и за его модернизацию. О прочих и вовсе нечего говорить (как и во всяком масштабном событии, тут были измена, предательство, авантюризм, ренегатство - все классические пороки драматического момента истории).

• Мрачными эпизодами перестройки явились московский путч и встреча "тройки" в Беловежской пуще, где был денонсирован договор об образовании СССР. Мудрый государственный и политический рассудок стремился модернизировать СССР, но тем не менее не сумел предотвратить распада СССР и КПСС. Так опустился занавес после окончания последнего действия "драмы перестройки".

• Последним по счету (но не по значению) фактором, предопределившим провал перестройки, явилось решительное вмешательство Запада и, прежде всего, США. В тактике Запада удалось совместить "экономические диверсии, "звездные войны" и специальные программы ЦРУ" (см. книгу Питера Швайцера и целый ряд других публикаций, вышедших на Западе, в России и в иных странах). Перестройка приветствовалась Западом, но из этого последовала не политика технологического и инвестиционного сотрудничества, а курс, преследовавший цель экономического, технологического, духовного и морального удушения.

• Итак, мой заключительный тезис гласит, что перестройка погибла не потому, что она не была необходима и была не реализуема, а потому что оказались слабыми ее стратегия, политика, руководство, способность мобилизовать народ и державу на реформирование социалистического общества. Провал перестройки не был предопределен, но он был осуществлен.

Провал перестройки в СССР повлек катастрофические последствия для бывших социалистических стран Европы, включая и Болгарию. Крушение было неизбежным, и оно состоялось. Вопрос о том, почему БСП не смогла отстоять социализм в Болгарии, несерьезен. Европейские социалистические страны являлись частью одной системы (политической - Ялты, экономической - СЭВ, военной - Варшавского договора) и не могли продолжать существовать после того, как распалась система и ее ядро. Сохранение социализма было не по силам ни одной из отдельно взятых европейских социалистических стран. Сохранение приверженности социалистической системе было возможным, но отстоять социалистическое общество было невозможно.

Это не означает, что тем самым снимается вопрос о своей собственной ответственности. Допущенные ошибки, извращение и вырождение были большими, и это требует соответствующего анализа. Но было бы большой ошибкой списывать их на процессы, начатые в СССР и в КПСС. Правившим партиям, режимам и личностям в отдельных странах, в частности и у нас, нельзя избежать исторической переоценки и даже суда истории. Считаю, что БСП вовремя осознала необходимость серьезного разбора почти полувекового опыта реального социализма в Болгарии. Но БСП оказалась некомпетентной не только для того, чтобы произвести такой анализ, но даже и для того, чтобы выдвинуть в повестку дня задачу произвести соответствующее исследование.

Между тем требование выполнить эту задачу диктуется не конъюнктурными соображениями, а реальностями текущего и минувшего дня.

Я выделяю тут три вопроса.

Моя оценка 10 ноября положительная. С конкретной точки зрения это событие сыграло в целом положительную роль: был отстранен от власти один из исчерпавших себя и прогнивших режимов, предотвращен кровавый румынский вариант, дан импульс демократизации политического режима, открыта возможность для нейтрализации зревшего этнического катаклизма. С принципиальной точки зрения 10 ноября было необходимо, хотя БСП явно недоставало энергии для совершения изменений и в болгарском социалистическом обществе, и в самой себе. Наиболее благоприятным моментом было начало 1980-х годов: имелись ядро в Политбюро, которое сознавало потребность в переменах, благоприятная обстановка в Москве (приход Андропова на место Брежнева), неплохая экономическая ситуация (тогда еще не было внешнего долга в 1,5 млрд. долларов). И теперь имеет смысл комментировать эту упущенную возможность. Наиглавнейшее значение 10 ноября состояло в том, что новое руководство БКП, а затем и БСП, было убеждено в необходимости реформирования и модернизации социализма. Однако для этого не было ни резервов, ни заблаговременно подготовленных планов, которые позволили бы достичь имевшиеся в виду цели. Другой вопрос, что события развивались слишком стремительно и непредсказуемо. Имеются еще и дополнительные вопросы: о том, какую тактику следовало применить после поражения, а также о том, когда, как и почему не смогла выработать и реализовать такую тактику сильная команда, руководившая партией в 1989-1991 г.г.

• Предлагается новая формула управления государством. Ни БСП, ни СДС не могут самостоятельно вывести страну из кризиса, оба варианта приведут к провалу. Нужно широкое коалиционное правительство, в котором были бы представлены левые, центристские и патриотические силы. В таком составе оно, заручившись поддержкой 60-70% членов парламента, приобрело бы возможность вывести страну за 5-6 лет на дорогу, ведущую в гору. Такую концепцию сильного правительства я выразил бы формулой "правительство 70-ти процентов".

• В парламент и в правительство вводятся новые, энергичные и некоррумпированные люди.

И, наконец, большой вопрос:

Этой проблемой занимается сейчас политическая теория.

Положение усложняется тем, что если в продолжение двух минувших веков модернизация техники и свободы шла тандемно, то нынче эти процессы находятся в противоборстве друг с другом. Период 1990-2025-2050 г.г. будет эпохой, в которой будет мало мира, стабильности и справедливости. Главная борьба уже сегодня идет между новой беднотой и новыми богатыми и сверхбогатыми. Сегодня не видно просвета во мраке хаоса и флуктуации мировой капиталистической системы. Валлерстайн предсказывает: "Нельзя сказать, что после 2050 года мы будем жить в мировой капиталистической системе. Мы окажемся в новом измерении или измерениях, в какой-то исторически новой системе или системах". Сейчас невозможно предсказать, какая система или системы возникнут на развалинах нынешней, какие идеологии появятся и сколько их будет вообще.

Перед мировой и европейской левой мыслью стоит задача успеть выработать современное видение будущего, которое наступит после капитализма. Мир вступает в грандиозную трансформацию, претерпев которую он преобразуется в новую систему, способную унаследовать все лучшее от предыдущей. Мировое левое движение должно бороться за общество наиболее справедливое, наращивающее равенство между людьми, утверждающее права человека для всех стран и народов.

Выбор в пользу нового левого движения не следует представлять как выбор между реформой и революцией, как это происходило после 1917 г. Необходимо выработать новую стратегию трансформации по всем фронтам (политическому, экономическому, экологическому, социальному, правозащитному) нынешнего общества в новый социум, нынешней социальной системы в новую систему. Как конкретно будет выглядеть новая левая стратегия, сегодня нельзя сказать, но над ее созданием надо работать. Такая историческая задача, пожалуй, стоит ныне перед новым левым движением.

В заключение моего анализа крушения европейского реального социализма и провала перестройки я приведу следующие выводы:

Первый. Социалистические революции были не ошибкой истории, а узловыми точками в ее движении.

Второй. Социалистические общества явились не историческим эпизодом, а неосуществленной, но не неосуществимой альтернативой капиталистическому обществу. Впереди новое общество, идущее на смену либерализму. Несущественно, будет оно называться социалистическим или как-то иначе. Важно, что в число его целей будет входить также и социализм.

Третий. Провал европейского реального социализма является конкретно-историческим результатом ошибочной политической практики. Отсюда вытекает задача переосмыслить исторический опыт, чтобы обновление социализма совершалось адекватно современности.

Четвертый. Вопрос в большей мере заключается в коллапсе не социализма как идеологии и общества, а либерализма как идеологии и общества. Мир впал в кризис по вине либерализма.

Пятый. Сейчас нельзя точно описать, чем завершится состояние перехода, в котором находится сегодня мир. Теория перехода еще не разработана. Она необходима постольку, поскольку скорость исторических перемен в значительной мере зависит от скорости освоения действительности теорией. Возможны различные альтернативы и реализации, как положительные, так и отрицательные.

Шестой. Для социализма как комплекса идеалов и идеологем не представляет трудности вписаться в позитивную альтернативу перехода мира в новое состояние. Обновление социализма не только облегчит процедуру его вписывания, но и решит часть проблем трансформации мира.

Седьмой. Позитивным итогом развития бывших социалистических стран явилась не реставрация капитализма, а включенностьв процесс новой трансформации мира. На языке политики это означает, что существует и другая, отличная от праволиберальной, модель перехода для Болгарии, не зависящая от актуальной способности левых и центристов формулировать собственные конкретные решения. Наибольшей опасностью для бывших социалистических стран в первом варианте будет перемещение с полупериферии мировой системы на ее периферию.

Восьмой. Несмотря на то, что с появлением новой болгарской бедности установился черный день, положительная историческая перспектива все-таки существует: совершается переход целого мира от капитализма.

Актуальной конкретной проблемой Болгарии является создание политики и коалиции, способных поднять страну со дна кризиса и вывести на путь экономического подъема и модернизации. Формула ее решения - блок и правительство левых, центристских и патриотических сил, возглавляемый авторитетным и независимым болгарским политиком, общественником или ученым.