О необходимости эколого-интернационализма

(доклад на научной конференции "Россия 2000: социальные силы и пути преодоления системного кризиса)

Юдзо Танака *

Уважаемые дамы, уважаемые господа!

Один из инициаторов вашей конференции, многоуважаемый профессор Бузгалин, как только увидел меня в Москве, любезно сделал мне предложение, чтобы я выступил на этой конференции с небольшим сообщением. При этом он, узнав, что меня привлекло в Москву на этот раз, посоветовал мне, чтобы я выбрал в качестве темы своего выступления одну из двух: первая – замечания по поводу «стратегии опережающего развития» и вторая – экологические аспекты движения за социальный прогресс. Я выбрал вторую тему, потому что на данный момент меня волнует больше всего то, что происходит в мире, и особенно в Москве, в связи с реализацией в жизни так называемого Киотского протокола, принятого на 3-й конференции участников рамочной конвенции об изменении климата, которая прошла в конце 1997 г. в японском городе Киото, где я родился, работаю и откуда я приехал сюда.

Так как у меня очень мало времени, я хочу ограничить свое выступление только тем, что назову три термина, которые имеют прямое отношение к тому, о чем мне хотелось бы рассказать вам более подробно, если только у меня было бы для этого время. Все эти термины новые и вам еще незнакомые, потому что только две недели тому назад я сам их придумал в Москве ради удобства в своей беседе с русскими коллегами.

Итак, первый термин – «не-до-экологизм». С кем бы я ни разговаривал в Москве – с водителями такси, со старыми друзьями, только что познакомившимися со мной молодыми учеными, все они в один голос говорят: сейчас в России не до экологии. В этом нетрудно убедиться уже потому, что ваши СМИ, кажется, обращают мало внимания на экологические проблемы. Это, конечно, вполне понятно для тех, кто знает хотя бы немного о той ситуации, которая существует в вашей стране.

Однако к этой ситуации нельзя относиться равнодушно, так как довольно часто бывают случаи, когда широко распространенное настроение «не-до-экологизма» прямо используется хозяйственными руководителями как удобный предлог для прикрытия вредных условий труда или руководителями местной власти для оправдания нездоровых условий жизни.

Если сегодня все это никого не трогает, все же остается удивительным то, что в таком крупном и авторитетном научном центре, как Институт экономики РАН было упразднено отделение по изучению экологических проблем. Более того, деэкологизация

в вашей стране дошла до того, что ликвидировали Министерство по охране природы, Госсанэпиднадзор, Департамент в аппарате правительства, прекратили работу межведомственной комиссии по экологической Безопасности в Совете безопасности, экологические подразделения в Министерстве юстиции и Генеральной прокуратуре (см. статью Н.Г. Рогожиной, помещенную в сборнике ИМЭМО, «Постиндустральный мир: центр, периферия, Россия». М.1999 ) и т. д. Вполне понятно, почему мои собеседники сразу меня понимают, когда я без всякого комментария употребляю слово «не-до-экологизм».

Перехожу ко второму термину – «эколого-либерализм».

17-я статья Киотского протокола допускает так называемое Emission Trading (т. е. торговлю квотами на выпуск парниковых газов). На данный момент одним из самых существенных пунктов в межправительственных спорах о конкретизации Киотского протокола является вопрос: ограничить или не ограничить эту торговлю. В данном случае «эколого-либерализм» представляется позицией правительства США, которое настаивает на допущении максимально возможной свободы исходя из принципа «экономической эффективности» свободного рынка.

Тут имеются довольно веские причины или поводы, почему и Россия (т. е. ее правительство, парламент, общественность) тоже склоняется к этому «эколого-либерализму».

Если, например, только верить сообщению журнала «Итоги» (от 07.12.1999) , в случае признания полной свободы в вышеупомянутой международной торговле квотами возникает возможность того, что ежегодно в Россию будет падать с неба, т. е. из воздуха, сотни миллионов долларов. Ясно, что это значит, если учесть ту экономическую ситуацию, которая сейчас имеется в России.

К тому же в современной России «рыночный механизм» – это святые слова, написанные золотыми буквами на знамени реформы. Понятно, что нация, которая была долгое время оторвана от рыночной системы и страдала от этого, теперь склонна к «культу рынка». На самом деле сейчас не ясно, чем объясняется имеющаяся экономическая трудность: либо развитием капитализма, либо его недоразвитием, либо и тем и другим (в этом отношении волей - неволей вспоминается ленинская работа, написанная сто лет тому назад). Впрочем, что касается общественного мнения на этот счет, оно, по-видимому, за вторую версию, о чем мы с вами скоро узнаем в итоге предстоящих президентских выборов.

Я вовсе не отрицаю той позитивной роли, которую может играть торговля квотами в деле сокращения общего объема выброса парниковых газов. Более того, я уважаю мудрость тех людей, которые достигли компромиссного решения в виде Киотского протокола, используя такой механизм. Тем не менее требование о введении максимального рыночного механизма в решение глобальных экологических проблем для меня представляет какой-то анахронизм.

Теперь последний термин. – «эколого-шовинизм». Так же как в любых других формах проявления шовинизма, в эколого-шовинизме часто мелькают элементы великодержавного национализма. Иногда на свой вопрос я получаю, например, такие ответы:

«Что? Экологический кризис? Глобальное потепление? Да, понимаю, что это действительно серьезная проблема для тех наций, у которых мало земель, привычка к мягкому климату, слишком хрупкий тип цивилизации и т. д. Но Россия не такая. В конечном счете она и есть восьмая часть всей суши на земном шаре!»

Шовинизм шовинизму рознь. Водочно-пищевой шовинизм, спортивно-шахматный шовинизм и многое другое – вещи просто веселые и даже способствуют дружбе между народами. Но эколого-шовинизм в эпоху глобализации, так же как военно-милитаристкий шовинизм, – вещь очень опасная. Он, может быть, даже более опасный, чем второй, так как в нем не сразу видится опасность. Он легко может впасть в чистый эгоизм на уровне государственных интересов.

Приведу пример.

В начале прошлого года «Независимая газета» опубликовала статью, написанную двумя российскими учеными - физиками. Она была названа так: «Глобальное потепление – шанс для России.» В конце статьи авторы прямо заявляли:«При принятии различных международных обязательств Россией по борьбе с глобальным потеплением климата целесообразно учитывать, что отрицательный эффект от глобального потепления собственно для России пока не доказан. Наоборот, глобальное потепление даст ощутимое улучшение условий функционирования ряда отраслей».

«В условиях острого дефицита позитивных тенденций в нашей жизни, не является ли глобальное потепление одним из немногих шансов на улучшение, предоставляемых России волею судеб, и нам в высшей степени полезно знать свои возможности и перспективы в этой области.» (Независимая газета. Январь 1999. No1).

Просто удивительно. Теперь мне даже неудобно говорить о таких вещах, как о полном отсутствии чувства глобального гражданства. Если такого рода узконационалистические суждения высказываются учеными из слаборазвитых стран, то это еще понятно. Но Россия по крайней мере считается страной, примыкающей к «богатому миллиарду». Что думают авторы этой статьи по поводу того, что от глобального потепления больше всех и раньше всех будут страдать народы развивающихся стран? Как же можно так равнодушно относиться к тому, что единственное место проживания для всех будущих поколений человечества будет подвергаться непредсказуемому колебанию температуры, причиненному антропогенными изменениями в составе атмосферы?

Еще только два слова.

Вначале я все думал: откуда это необычное слово «рамочная», употребляемое в названии той самой международной конвенции, заключенной в 1992 г.? Мой товарищ по работе, специалист по международному праву, объяснил мне, что в последнее время дипломаты стали часто употреблять это выражение, когда речь идет о каком-то соглашении, которое является общим и нуждается в дальнейшей конкретизации в форме протокола и прочих документов. Понятно. Но мне думается, что в слове «рамочная» скрыты еще два подтекста или два намека, правда совсем случайные и никем не придуманные.

Прежде всего тут сразу чувствуется намек на то, что речь идет о рамках, в пределах которых можно выпускать парниковые газы. Но вслед за этим тут улавливается что-то более глубокое, более фундаментальное. Это и есть серьезный намек на тот счет, что в будущем веке человечеству в целом придется постоянно учитывать определенные рамки для обеспечения своего существования и строго придерживаться их.

Сегодня уже ясно, что в борьбе с угрозой глобального потепления важнейшей задачей является достижение солидарности народов и обеспечение на ее основе участия развивающихся стран в международной системе взаимного принятия ответственности. В этой связи, мне думается, что вопрос, как относиться к этой задаче, будет одним из самых серьезных пробных камней для всех теорий и движений за социальный прогресс в грядущем веке. Вопрос глобального потепления – это такая проблема, которая в одном случае может ужасно разъединить народы мира, но другом случае может объединить их как никогда.

---