Андрей Колганов

 1. Дни предательства 

Кубинская экономика в период после революции 1959 года опиралась на многостороннее сотрудничество с СССР и другими странами "мировой социалистической системы". Закупки кубинского сахара использовались при этом в качестве скрытой формы субсидирования кубинской экономики. Однако это сотрудничество мало способствовало развитию собственного экономического потенциала Кубы. Топливо, зерно, рыба, станки и машины, бытовая техника и т.д. - все это завозилось на Кубу из-за рубежа, а собственные возможности производства увеличивались незначительно. Лишь в последние годы перед крахом "мировой системы социализма" были сделаны какие-то шаги в нужном направлении (проведена успешная геологоразведка на нефть, построен ряд импортозамещающих предприятий).

Но стремительный развал СССР и смена политического и экономического курса почти всех стран бывшего "социалистического лагеря" бросили кубинскую экономику в пучину тяжелейшего кризиса.

За 1989-1992 годы произошло резкое (почти полное) прекращение закупок этими странами кубинского сахара, что означало не только прекращение скрытого субсидирования, но и вообще резкое сокращение экспортных доходов Кубы. Переход к расчетам в свободно конвертируемой валюте  крайне ограничил возможности закупки нефтепродуктов, машин и оборудования, потребительских товаров и продовольствия на бывшем рынке СЭВ. К 1993 году товарооборот Кубы с бывшими странами СЭВ сжался до 15% от уровня 1988 года.

Более того, бывшие союзники фактически присоединились к объявленной США блокаде (чего не делали даже Западная Европа и Канада). Так, "свободная Россия" отказывалась в 1992-1993 годах поставлять на Кубу нефть и нефтепродукты даже за свободно конвертируемую валюту.

Это был страшный удар. Заводы и сельскохозяйственные предприятия остались без горючего, стройки - без металлоконструкций и цемента, машины - без запчастей. Прекращение поставок нефти и нефтепродуктов, удобрений, запчастей для сельскохозяйственной техники привело к резкому сокращению сельскохозяйственного производства (как продовольствия, так и сахарного тростника). Упадок в производстве сахарного тростни-

_____________________

Колганов Андрей - д.э.н., МГУ

ка означал еще большее сжатие экспортных доходов, а значит, невозможность компенсировать прекращение поставок из СССР и других стран СЭВ импортом из других источников. Продовольственный рынок внезапно оголился. Практически все продукты питания стали распределяться по карточкам. Расцвел черный рынок с бешеными ценами. То же самое произошло и с остальными предметами потребления.

В целом за 1989-1993 годы производство валового внутреннего продукта на Кубе сократилось почти на треть. 

2. Непростые решения

          Надо отдать должное кубинским товарищам - перед лицом этого предательства они не дрогнули, не растерялись и не отступили. Весьма быстро были выработаны и проведены в жизнь решения, которые позволили справиться с кризисом.

Во-первых, были приняты меры по наращиванию внутреннего производства продовольствия. Эти меры включали преобразование неэффективно работающих госхозов в кооперативы, прекращение давления на частных фермеров с целью побудить их вступить в кооперативы, разрешение свободного рынка продовольствия, на который могли выходить как кооперативы, так и фермеры-единоличники.

Разрешение свободного рынка продовольствия за несколько месяцев привело к исчезновению черного рынка и резкому снижению рыночных цен на продукты питания. Эти цены остаются высокими - средняя заработная плата в госсекторе позволяет покупать на рынке лишь овощи, да и то эпизодически. Однако для тех, чьи доходы выше средних, рынок предоставляет возможность реализовать свои повышенные доходы, что создает нормальные экономические стимулы к труду.

Переход от госхозов к кооперативам, основанным на реальной производственной демократии и на большей самостоятельности в решении хозяйственных вопросов (жесткое государственное планирование сохраняется лишь в части производства сахарного тростника на экспорт), позволил поднять эффективность сельскохозяйственного производства. Поскольку кооперативы не могут сокращать по своему усмотрению производство сахарного тростника (их связывает контракт с государством), они могут увеличивать площади, занятые под другими культурами, и расширять их производство только за счет роста урожайности.

Более медленно протекали изменения в промышленности и строительстве. Однако и здесь началась постепенная реформа. Предприятия, которые отвечали определенным экономическим критериям (рентабельность и т.п.), стали получать больше хозяйственной самостоятельности. Централизованное планирование приобрело более мягкие формы, основой его стал валютный финансовый план. В строительстве произошло вынужденное сокращение массового промышленного и жилищного строительства. Это сокращение отчасти компенсировалось развитием муниципального жилищного строительства с использованием бригад взаимопомощи и местных строительных материалов (при государственном финансировании и поставках дефицитных стройматериалов).

Был легализован мелкий частный бизнес за пределами сельского хозяйства, в основном в сфере услуг (такси, мастерские по ремонту обуви и бытовой техники, частный ремонт телерадиоаппаратуры и т.д.). Весь этот бизнес строго лицензируется и облагается налогами.

Но наиболее решительный шаг был сделан в области внешнеэкономических связей. Кубе было необходимо зарабатывать свободно конвертируемую валюту, а в условиях ограниченных возможностей производства и сбыта сахарного тростника следовало искать другой источник. Этот источник на Кубе был, однако его использование было сопряжено с немалыми проблемами и негативными побочными эффектами. Речь идет об иностранном туризме.

Несмотря на тяжелую экономическую ситуацию, руководители Кубы сумели мобилизовать капитальные вложения для того, чтобы создать на Кубе современную индустрию туризма. Если в 1992 году Куба могла принять примерно 300 тыс. иностранных туристов, то в 1999 году их число приблизилось к двум миллионам. Успехи туристской индустрии на Кубе привлекли к ней иностранные капиталовложения, что ускорило развитие отрасли и подняло уровень сервиса. Туризм превратился в главный источник валютных поступлений, оттеснив экспорт сахарного тростника на второе место.

Следует сказать, что ряд из этих мер (переход от госхозов к кооперативам, разрешение свободного крестьянского рынка, расширение самостоятельности госпредприятий) вполне назрели и отвечают переходному характеру кубинской экономики. Кризис лишь подстегнул их введение. Ставка же на развитие иностранного туризма влечет за собой (как будет показано ниже) целый ряд проблем. Но, как говорят кубинские товарищи, у них не было выбора между плохими и хорошими вариантами. Был выбор между плохими и очень плохими.

В целом совокупность принятых мер позволила уже в 1994 году стабилизировать ситуацию (т.е. остановить нарастание кризисных явлений), а с 1996 года на Кубе наблюдается устойчивый экономический рост. К настоящему моменту кубинская экономика примерно восстановила докризисный объем производства (хотя промышленность и строительство еще не вышли на докризисный уровень). 

3. Социальные перемены

 Развитие иностранного туризма привело к существенным сдвигам в социальной структуре и доходах, а также изменило облик потребительского рынка.

Довольно значительная часть населения Кубы либо трудится в сфере обслуживания иностранных туристов (служащие отелей, кафе и ресторанов, водители, гиды и т.д.), либо участвует в туристическом бизнесе (сдача иностранным туристам в наем квартир и домов в курортных зонах). Этот бизнес находится под строгим государственным контролем (например, незарегистрированный наем квартиры или дома иностранцами практически невозможен) и соответственно облагается налогами, но все же доходы в нем в 3-4 раза превышают доходы высокооплачиваемых работников государственного сектора (которые получают 600-800 песо, при средней зарплате в госсекторе около 250 песо и пенсиях в 100-120 песо), и в 2-3 раза - мелкого частного (где уровень заработков примерно 1000-1500 песо). Но, например, такси для иностранных туристов, - монополия государства.

Куба вынуждена была  ввести свободный оборот доллара на своей территории, чтобы привлечь иностранную валюту, привозимую туристами, и зарабатываемую теми, кто занят в туристском бизнесе. Возникла сеть государственных магазинов, торгующих товарами высокого качества за доллары (продовольствие, одежда и обувь, бытовая техника).

Кроме этого, в розничной торговле действуют уже упомянутые выше свободные рынки продовольствия, государственные магазины, распределяющие товары по карточкам, и государственные магазины, осуществляющие свободную продажу товаров по повышенным (по сравнению с карточной торговлей) ценам. Во всей этой системе расчеты производятся на кубинские песо (тридцать песо равны одному доллару). За песо предоставляет услуги и мелкий частный бизнес. Только в туризме расчеты ведутся в долларах.

Карточное снабжение (на Кубе говорят - "по книжкам", но я буду использовать более привычный нам термин) организовано весьма неплохо. При продаже товаров по карточкам (по совершенно символическим ценам) практически нет очередей, а предоставление установленного набора продуктов по карточкам гарантировано. Распределяются по карточкам хлеб, рис, фасоль, подсолнечное масло, картофель, овощи, мясо, молоко (только для детей до 9 лет), рыба, ром, табак. По карточкам распределяются также ткани. Одежда и обувь находятся в свободной продаже, однако их ассортимент крайне скуден даже по меркам какого-нибудь нашего мелкого городка или села брежневской поры. Тем не менее, период, когда колготки и женские трусики распределялись только по карточкам, остался позади.

Практически любое продовольствие (кроме картофеля и молока) можно приобрести за кубинские песо либо в свободной государственной торговле, либо на свободных сельскохозяйственных рынках.

Ассортимент валютной торговли гораздо богаче, чем в торговле за песо, и там можно купить то, чего вообще нет в других системах торговли. Скажем, только в валютной торговле можно купить модную одежду и обувь, холодильник, стиральную машину, телевизор, автомобиль. Правда, предприятия, работающие на экспорт (например, кооперативы, производящие сахарный тростник), имеют возможность использовать некоторую часть валютной выручки для закупки таких товаров и продажи их своим работникам по льготным ценам через закрытые внутренние магазины.

Государственная монополия валютной торговли позволяет перераспределять часть валютных доходов, полученных в туристском бизнесе: определенная доля доходов валютной торговли направляется на финансирование закупок товаров для карточного распределения. Однако дифференциация в уровне потребления и в образе жизни тех, кто имеет валютные доходы (в основном работники туристской сферы, и те, кто получает валютные переводы от родственников из-за границы, в основном из США) весьма значительна. Эта дифференциация смягчается наличием системы всеобщего бесплатного школьного и бесплатного высшего образования, и весьма развитой всеобщей системы бесплатного здравоохранения. Куба стоит на одном из первых мест в Латинской Америке по средней продолжительности жизни (76 лет) и на последнем - по уровню детской смертности.  

4. Сохранит ли Кубинская революция свои идеалы? 

Я не случайно поставил в подзаголовок именно этот вопрос. Я не стал спрашивать: уцелеет ли социализм на Кубе? Давайте не будем обманывать себя и своих товарищей за океаном: в научном (то есть в данном случае – в марксистском) смысле этого слова на Кубе нет, не было и не могло быть социалистического общества.

Но почему же мы тогда все время ставим рядом эти слова: «Куба» и «социализм»? Потому что в силу целого ряда как внутренних, так и международных обстоятельств кубинская революция приобрела социалистическую направленность. Тем не менее, сложившееся на Кубе общество не является социалистическим. Не может быть социализма в небольшой стране, окруженной капиталистическим миром, не обладающей современной промышленностью, и сельское хозяйство которой не может полностью обеспечить жителей острова продовольствием.

Все, что мог создать в этих условиях революционный порыв кубинских товарищей – переходное общество с заметными элементами социализма. Следует заметить, что кубинская революция продвинулась по этому пути гораздо дальше, чем даже Советский Союз. В этом заключалось свидетельство силы кубинской революции, и одновременно здесь же заключался один из источников ее слабости.

Нельзя строить социалистические отношения, не опираясь на адекватную материальную базу. Куба, даже тогда, когда она опиралась на экономическую помощь СССР, была весьма далека от создания такой базы. А между тем социалистические общественные отношения могут прочно укорениться только в обществе, во-первых, создающем для своих членов возможности заниматься трудом, содержащим существенные творческие функции, которые позволяют человеку раскрывать и развивать свои способности, и, во-вторых, обеспечивающем такой уровень потребительских стандартов, которые избавляют человека от необходимости трудиться в первую очередь ради хлеба насущного. Только в таких условиях социалистические производственные отношения могут проявить свою более высокую эффективность.

На чем же тогда держится кубинская революция? Во-первых, на высоком моральном авторитете революционеров, делом доказавших, что они взяли власть не ради привилегий. Во-вторых, на реальном улучшении материального положения и социального статуса большинства трудового населения Кубы. Куба – далеко не самая развитая страна Латинской Америки – обеспечивает для всех своих жителей уровень образования и здравоохранения, недоступный миллионам людей и в более развитых странах. На Кубе нет голодающих и бездомных, которых, например, полно по соседству, в экономически более развитой Мексике.

Однако эти факторы, к сожалению, исторически преходящи. От поколения к поколению данные революцией блага будут восприниматься не как завоевание, а как нечто само собой разумеющееся. А вот невозможность достичь более высокого жизненного стандарта будет подтачивать идеалы революции изнутри.

Куба выдержала вылазки контрреволюционеров, поддерживаемых и направляемых Соединенными Штатами. Она выдержала экономическую блокаду и угрозы вторжения. Она выдержала даже предательство своих вчерашних союзников, бросивших ее на произвол судьбы и фактически присоединившихся к американской блокаде. Однако выдержит ли Кубинская революция те меры, которые были приняты для того, чтобы выстоять?

Уже сейчас на Кубе довольно резко обозначилось имущественное расслоение. Та часть населения, которая связана с туристическим бизнесом, частные фермеры, владельцы частных мастерских, частные таксисты и т.д., – все они имеют доходы, заметно превышающие даже доходы высокооплачиваемых работников государственного сектора. Особенно выделяются те, кто имеет долларовые доходы. И перед лицом возможности заработать доллары, (а только за них на Кубе можно сейчас купить модную одежду, холодильник, телевизор, кондиционер и т.д.), идеалы революции отступают на второй план. На первый же план выходят обычные идеалы обыкновенного мелкого буржуа.

Этот мелкий буржуа еще не имеет ничего против революции. В конце концов, она обеспечила ему и его детям бесплатное образование, бесплатную медицинскую помощь, она дает ему за символическую плату продукты по карточкам (а остальное можно купить на доллары или на свободном рынке), она, наконец, дает ему возможность зарабатывать эти самые доллары.

Но как долго мелкий буржуа будет терпеть те жесткие ограничения, которые накладывает революция на его страсть к обогащению, на его погоню за тем комфортом, за тем потребительским стандартом, который имеют богатые туристы и особенно соседи-nortamericanos? Сейчас все больше кубинцев переселяются в США не по политическим мотивам, а просто из-за того, что в Штатах они имеют возможность достигнуть совсем иного уровня благосостояния, нежели тот, что они могут получить на Кубе.

Влияние этих настроений на молодежь не следует недооценивать. Авторитет кубинских коммунистов еще держится высоко. Но этот кредит веры не бесконечен. Придет поколение, многие из которого спросят: а почему нам нельзя иметь свои виллы с бассейнами, разъезжать на "Кадиллаках", отдыхать в шикарных отелях и развлекаться в ночных клубах и казино? Вы не можете нам этого дать? Тогда дайте нам свободу слова, свободу печати, многопартийную систему - и мы сами добьемся того, чего хотим!

Для Кубы такое развитие событий, подобному тому, что мы наблюдаем последнее десятилетие в нашей Родине, означало бы национальную катастрофу.

Что повлечет за собой формирование широких слоев, одержимых открывшейся свободой наживаться, на довольно бедной Кубе? Это будет означать, – как и в современной России – что их жажда обогащения сможет быть удовлетворена только одним способом, суть которого: ввергнуть в нищету большинство своих сограждан. Но вот на Кубе такой поворот событий приобрел бы еще более кошмарные черты. Чтобы построить «новый капитализм по-кубински», необходимо было бы сломать все прежние общественные структуры, созданные революцией, развенчать все идеалы и подорвать все устои, на которых она держалась. Это будет означать такую бездну моральной, политической, экономической и криминальной деградации кубинского общества, что перед этим побледнеют все ужасы распада, пережитого странами бывшего СССР.

Разумеется, идеалы кубинской революции пока еще достаточно крепки, моральный авторитет кубинских руководителей весьма высок (особенно авторитет Фиделя Кастро), и еще живо поколение, испытавшее на себе то унизительное существование, которое влачило большинство трудового народа Кубы до революции. Поэтому нарисованная мною мрачная картина вряд ли будет реализована в ближайшие годы. Но, к сожалению, неумолимую логику эволюции объективных социально-экономических интересов невозможно отменить.

Можно ли вообще избежать развития событий в этом трагическом направлении? Да, можно. Но при одном условии – современные тенденции социально-экономического развития Кубы должны радикально измениться.

Экономика Кубы никогда не сможет существовать в условиях автаркии. При малых масштабах страны существенный экономический прогресс может быть достигнут только за счет широкого включения в международное разделение труда. Сейчас основной экспортной статьей стали туристические услуги, на втором месте - сахар. Эта ориентация должна быть изменена. Основой экономического благополучия Кубы не могут быть люди, занятые обслуживанием отдыха туристов из гораздо более богатых стран. Такой основой не должна быть и аграрная монокультура.

Если Куба хочет достичь заметного экономического прогресса, причем того прогресса, который укреплял бы, а не размывал и не подтачивал идеалы революции, экономическое развитие должно быть сориентировано в таком направлении, при котором каждый шаг вперед в укреплении экономики означал бы и укрепление приверженности кубинцев социалистическим идеалам, а не идеалам «свободного рынка».

Что же это может быть за направление?

Решение проблемы, выражаясь марксистским языком, лежит «по ту сторону собственно материального производства». Это означает, что вне зависимости от выбора конкретной стратегии развития, необходимыми компонентами решения являются: существенный подъем качества школьного образования, усиление инновационной направленности высшего образования, укрепление сферы НИОКР. Эти сферы должны получить практический приоритет в экономической политике и в государственном бюджете. Но следует опасаться чисто количественного наращивания затрат на науку и образование – главное должно заключаться в том, чтобы эти сферы обеспечили массовое воспитание работника творческого типа.

Другим условием выступает рост благосостояния тех, кто занят в сфере культуры, образования, науки и инноваций. В перспективе эти сферы должны обеспечивать занятым в них кубинцам не менее высокий жизненный стандарт, чем сейчас обеспечивает обслуживание иностранных туристов.

Конкретные решения, которые могут быть предложены, весьма непростые, крайне рискованные, и в достаточной степени безумные. Однако прорваться через западню, расставленную историческими обстоятельствами и объективными законами исторического развития, и все-таки создать социалистическую Кубу меньшей ценой попросту невозможно.

Куба должна найти на мировом рынке одну-две ниши (большего не позволят имеющиеся ресурсы и возможные масштабы производства), еще не занятые другими странами. Эти ниши, следовательно, должны находиться за линией максимального продвижения современного научно-технического прогресса. Иными словами, Куба должна готовиться производить то, в чем сейчас только начинает ощущаться потребность и что по-настоящему будет нужно только завтра. И Куба должна производить это настолько хорошо, чтобы другие страны, позже вышедшие на рынок, но обладающие более мощным научно-техническим и экономическим потенциалом, не смогли обойти кубинцев.

Что бы это могло быть? В первую очередь не продукция промышленности. А что? Речь идет о новейших технологиях, "ноу-хау", продукции т.н. "знаниеинтенсивного" производства, услугах образования и здравоохранения, финансовых услугах...

Конкретные практические решения должны основываться, конечно, не на гадании, а на исследовании действительно имеющегося у Кубы инновационного потенциала.

Реальна ли предложенная мною задача? Возможно, нет. Но тогда, боюсь, у социализма на Кубе в обозримой перспективе нет будущего.