Средние слои в социальной структуре...

I. ТЕОРИЯ СОЦИАЛИЗМА

СОЦИАЛИЗМ И ИТОГИ “РЕФОРМ” В РОССИИ

(продолжение дискуссии)

СРЕДНИE СЛОИ В СОЦИАЛЬНОЙ СТРУКТУРЕ СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ

Михаил Воейков

Говоря о социальных силах преодоления современного кризиса страны, полезно иметь обоснованное представление об этих самых “социальных силах”. Речь идет по существу о научном понимании социальной структуры современного общества. Сегодня в отечественной специальной литературе этот вопрос почти не разработан. Многие наши политологи пользуются или марксистскими представлениями начала века: деление общества на два больших класса (буржуазия и пролетариат) плюс некоторые промежуточные слои. Или тем, что было вынесено из идеологии “советского социализма”: тоже два больших класса (рабочий класс и колхозное крестьянство) плюс интеллигенция как прослойка. Однако сегодня оперирование только такими категориями, думается, недостаточно.

В этой связи оправдано столь большое внимание, уделяемое в современной политологии проблеме среднего класса, а точнее говоря, средним слоям общества.

Действительно, чтобы общество изучать, надо это общество структуризировать или, как говорят социологи, стратифицировать. То есть для продуктивного изучения общества и его динамики необходимо делить или раскладывать общество на группы, слои, классы. Собственно говоря, ученые и политики так всегда делали и делают. Как бы не относиться к классовому подходу в изучении общества, любить его или не любить, в практике его используют все, даже его противники.

В современной социологии чаще всего используются три методологии в изучении структуры общества (1). Первая - это марксистская методология, согласно которой основным критерием выделения классов является экономический. Отношение к средствам производства, собственность и, следовательно, доход и богатство определяют в данном случае классовую струк-

_____________________

Воейков Михаил - д.э.н., проф. Института экономики РАН

туру общества. При этом выделяют два больших класса (буржуазия и пролетариат) и некоторые другие слои (мелкая буржуазия, интеллигенция и др.). Важным моментом в этом подходе является положение, согласно которому общество по мере развития капитализма все больше делится только на два класса.

Вторая - веберианская. Макс Вебер вслед за Марксом в основу своей классификации положил экономический подход, определял общественный класс по его экономической власти. И в этом смысле можно сказать, что он продолжил дело Маркса. Но в отличие от последнего Вебер занял более прагматичную позицию и не проводил жесткого различия только на два класса. Он допускал более сложную стратификацию общества и не сводил все только и исключительно к экономическому фактору. Именно от работ Вебера широко пошло понятие “средний класс”, или “средний слой”.

Третья методология - функциональный подход, наибольшую популярность получивший в США. Согласно этому подходу в обществе существует множество различных структур и слоев, в которые объединяются люди при разном их изучении. Здесь экономический фактор рассматривается наравне с любым другим: профессиональным, культурным, возрастным, половым, религиозным и т. д.

Теоретическое оперирование различными понятиями, такими как класс, социальный слой, страта, много легче, чем эмпирическое изучение фактического материала в этой области. В мою задачу не входит детальный анализ этих понятий, но тем не менее необходимо пояснить - что же будет пониматься под термином “средний класс”, или, лучше сказать, “средние слои”. С точки зрения научной педантичности, конечно, понятие “средний класс” очень неопределенное. Но это понятие сегодня широко используется в различных видах и обстоятельствах. Даже только поэтому необходимо его более или менее ясно определять и трактовать.

Если как-то обобщать многие высказывания по поводу среднего класса, то выявляются два подхода. Первый - статистический, когда пытаются количественно определить любым методом или критерием серединную массу населения. Другой подход, назовем его ценностным, состоит в поиске какого-то стержня, объединяющего эту серединную массу населения во что-то идеологически единое. В настоящей статье развивается именно первый, статистический подход, потому что он дает возможность определить средний массив населения с помощью какого-то определенного критерия. Ценностной подход, конечно, более существенен, но он же пока и более туманен и его применение на современном этапе исследований ставит под сомнение само понятие “средний класс”.

В строгом смысле слова “класс” и “слой” это не совсем одно и то же. Класс, это достаточно большая группа людей, которая объединяется не только внешними признаками похожести (одинаковое отношение к средствам производства, примерно равный доход, примерно равный образовательный и культурный уровень и т. п.), но и некоторой идеологической, аксиоматической и социально-психологической общностью. Разных людей в один класс должны сплачивать, кроме всего прочего, примерно одинаковое мировоззрение, одинаковые цели и ценности, потребности и интересы. Социальный слой не обязательно может пронизываться обобщающими интересами или общим духом.

Для идентификации среднего класса важно понять и выявить те экономические и социальные интересы, которые его объединяют, понять его дух. Конечно, люди, которых можно относить к среднему классу, обладают различными интересами и устремлениями. Но если все-таки вычленять главную составляющую жизненных устремлений большинства людей сегодняшнего общества, то это, несомненно, будет стремление к возможно большему росту материального благосостояния. То есть экономический интерес материального благополучия является главным конституирующим признаком среднего класса. Назовем это для простоты дела буржуазным духом.

Таким образом, средний класс предстает равноправной категорией наряду с низшим классом (в старой терминологии - рабочий класс) и высшим классом (в старой терминологии - класс крупных капиталистов). Некоторые социологи выделяют еще “низший средний класс” и “высший средний класс”, что, естественно, обогащает анализ социальной структуры общества. Однако, не умаляя важности и такой дифференциации, заметим, что для нашего случая сначала надо определить сам средний класс или средний слой в России, что не является простой и легкой задачей.

В реальности всегда существует что-то среднее, промежуточное между верхними и нижними слоями (или классами) общества. Представляет ли это “промежуточное” более или менее консолидированный класс или же просто конгломерат каких-то разнообразных слоев - следует еще прояснять. Но в любом случае в этом “промежуточном” можно обнаружить достаточно большой классоподобный массив. Его то и можно понимать под словами “средний класс” и его следует как-то измерять.

Существуют различные подходы к определению среднего класса. Так, например, некоторые исследователи насчитывают семь методов определения среднего класса (2). Первый - уровень дохода, средний для данного общества. Второй - накопленное богатство или средний уровень общего материального благосостояния. Третий - обладание мелкой собственностью на средства производства, руководители мелких фирм. Четвертый - уровень образования и особые профессиональные знания. Пятый - служащие без высшего образования или “белые воротнички”. Шестой - стиль жизни и социальные связи. И наконец, седьмой - статусно-престижные группы, относимые к средним слоям на основе самоидентификации, т.е. с помощью проведения специальных опросов.

Ясно, что использовать все семь критериев одновременно не представляется возможным. Надо выбирать минимум. Рассмотрим эти критерии по порядку, начиная с последнего.

Самоидентификация (критерий 7), на мой взгляд, вообще не может выступать серьезным критерием, ибо человек всегда думает о себе лучше, чем он есть на самом деле. При опросах такого рода люди больше говорят о желательном, чем о действительном. Это сплошь и рядом подтверждается эмпирически. Хотя именно этот критерий в основном и используется в социологических опросах.

Стиль жизни (критерий 6) требует конструирования специальных систем, с помощью которых можно приблизиться хоть к каким-то количественным или научным оценкам. В настоящее время это сделать невозможно. Да и само понятие “стиль жизни” чрезвычайно неопределенное. Поэтому этот критерий в силу многих причин приходится оставить за пределами настоящего анализа.

Служащие без высшего образования или “белые воротнички” (критерий 5) уже значительно легче поддаются количественному обозначению. Здесь даже есть статистика. Но таким способом можно определять лишь так называемый нижний средний класс. Но даже и в этом случае большие группы людей сюда могут не попасть (мелкие торговцы, средний слой военнослужащих и др.). Нас же интересует более обобщенный показатель среднего класса в целом.

Уровень образования (критерий 4), на наш взгляд, вполне подходящий критерий для выделения среднего класса, когда общество находится в особых, главным образом, стабильных условиях. Этот критерий можно использовать, например, для условий СССР.

Обладание мелкой собственностью на средства производства (критерий 3) вполне хороший критерий для выделения среднего класса в обществах прошлого века. Ибо в современном обществе есть большие группы людей, обладающие лишь интеллектуальной собственностью, но в массе своей принадлежащих именно к среднему классу. Сюда можно отнести преуспевающих журналистов, преподавателей вузов высшей квалификации, государственных служащих среднего и более высокого ранга и другие подобные категории, которые кроме личной собственности на автомобиль и компьютер зачастую ничего из “средств производства” не имеют.

Накопленное богатство (критерий 2) также пригодный критерий для вычленения среднего класса. Однако в его применении есть две трудности. Первая состоит в том, что чрезвычайно трудно выявить истинные размеры накопленного богатства у частных граждан. Вторая - то, что этот критерий непригоден для обществ особого типа, например СССР.

Наконец, уровень дохода (критерий 1) пригоден в любых смыслах и случаях для стратификации современного общества. Практически этот критерий используется почти во всех работах по стратификации. Не будем и мы исключением, и уровень дохода будем использовать как основной критерий вычленения среднего класса в современной России. Вместе с тем его можно дополнять в определенных случаях и уровнем образования населения или каким-либо другим критерием. Вообще, для достоверного анализа и количественного вычленения среднего класса лучше воспользоваться более чем одним критерием. И если по итогам использования нескольких (как минимум двух) различных методов подсчета результаты совпадут или примерно окажутся близкими (полностью, разумеется, совпасть они не могут), то результаты такого подсчета можно рассматривать как весьма близкие к реальности.

Был ли средний класс в СССР? Общий настрой околонаучного общественного мнения сводится к тому, что в СССР никакого среднего класса не было, ибо последний присущ только цивилизованным странам западной демократии. Отсюда делался строго политический вывод о необходимости быстрейшего формирования среднего класса, чтобы реформы стали “необратимыми”. При этом как бы исходили из аксиомы, что чем больше средний класс, тем больше демократии и цивилизации. По этой логике выходило, что если в СССР не было ни того, ни другого, то, значит, там не было и среднего класса.

Сделаем примерные расчеты, принимая во внимание их относительность. Для вычленения среднего класса в СССР воспользуемся двумя, ранее определенными критериями: уровень образования и уровень доходов.

Среди всего населения СССР в возрасте 15 лет и старше в 1989 г. (это последний советский год, когда данный показатель исчислялся) высшее и среднее (полное) образование имели 129,8 млн. человек, или примерно 75 % (3). Если учесть, что какая-то часть высокообразованного населения принадлежала к верхнему слою общества (элита), то уменьшаем этот показатель на несколько процентов. Учтем также и то, что не все образованные люди по уровню жизни (или доходам - для условий СССР это было одинаково) могли считаться средним классом. Следовательно, нужно снять еще несколько процентов. Итак, получаем, что по данному критерию средний класс в СССР составлял по оптимистическому варианту примерно 70 %, по минимальному примерно 65 %.

Теперь посмотрим, как распределялось население по доходам в том же году. Используем при этом специальную методику, учитывающую возможность приобретения кооперативной квартиры или автомобиля, что, естественно, сжимает величину среднего класса, но делает ее более реальной. Суть этого подхода заключается в том, что вводится поправочный коэффициент, рассчитанный но основе стоимости средней кооперативной квартиры или автомобиля для последних лет советского периода. Этот коэффициент позволяет определить нижнюю и верхнюю доходную границу среднего класса (4). Для 1989 г. этот коэффициент составлял 1,5. После 1992 г. этот коэффициент равнялся 2,0 в связи с пересмотром Госкомстатом методики исчисления величины прожиточного минимума. Применяя эту методику, получаем, что средний класс в 1989 г. по данному критерию охватывал более 72 % населения.

Таким образом, использование двух различных критериев вычленения среднего класса (по образованию и по доходу) дало примерно равный результат - 70 -75 %. Надо сказать, что это соответствует стандарту величины среднего класса для экономически развитых западных стран, который исчисляют в 60-80 %. Даже если наш подсчет несовершенен, а это вполне допустимо, то величину в 70 % среднего класса для последнего советского г. можно снизить на 5-10 % в счет погрешности. Но и тогда при самом пессимистическом взгляде средний класс в СССР охватывал значительно больше половины всего населения.

Из рассмотрения этого вопроса можно сделать два предварительных вывода. Первый и очевидный - то, что средний класс в СССР был и составлял значительную величину. Поэтому в новой России нужно было не ожидать формирования среднего класса как бы впервые и заново, а, скорее, трансформацию старого среднего класса или его сохранение в большей или меньшей части. Поэтому неправильны были установки многих политологов на ожидание быстрого роста нового среднего класса. Это место оказалось занятым. Но также нельзя и отрицать появление нового среднего класса. Процесс этот оказался более сложным и противоречивым.

Второй вывод менее очевидный. Если соглашаться с моим анализом и выводом о том, что в СССР к концу его существования имелся довольно значительный средний класс, то придется согласиться и с тем выводом, что этот класс сыграл решающую роль в развале СССР, выступил решающей социальной силой, так называемых, “демократических преобразований”.

После 1991 г. прежний средний класс раскололся как бы на две части: старую интеллигентскую часть и новую, коммерческую, обладающую и исповедующую в точном смысле слова буржуазную идеологию.

Интеллигентская часть старого среднего класса за годы экономических реформ после 1991 г. резко обнищала и, по существу, сегодня не может рассматриваться в качестве полноценного среднего класса. Так, например, если уровень заработной платы в такой отрасли, как “наука и научное обслуживание”, большинство занятых в которой ранее вполне можно было относить к среднему классу, в 1990 г. составлял 116 % к среднероссийскому уровню, то в последующие годы он составлял соответственно: в 1991 г. - 90 %, в 1992 г. - 64 %, в 1993 г. - 68 %, в 1994 г. - 78 %, 1995 г. - 77 %, 1996 г. - 83 %.

Другая часть старого среднего класса, в основном представляющая собой партгосноменклатуру среднего и более высокого уровня, в значительной мере смогла адаптироваться к рыночным условиям, реализовать свои буржуазные потенции и сегодня представляет, наверное, основное ядро нового среднего класса.

Кроме того, появился и совершенно новый средний класс, весьма похожий на традиционный европейский средний класс. Сюда можно отнести представителей коммерческих структур, активистов малого бизнеса, сотрудников западных фирм, вообще руководящий слой частного сектора.

Таким образом, сегодняшние средние слои состоят из трех крупных отрядов. Первый - интеллигентская часть старого среднего класса, которая все больше и больше сжимается. Как то рука не поднимается написать, что университетский профессор сегодня статистически выпал из среднего класса, ибо по уровню дохода заметно не дотягивает до нижней границы этой страты. Второй - прежние партгосчиновники и хозяйственные руководители, который, несколько трансформировавшись, но в целом, видимо, удержал свои позиции или даже расширился. Например, директора и первые лица прежних государственных предприятий в целом и сегодня остались в рамках среднего класса. Третьи - совершенно новые люди, пришедшие из самых разнообразных областей и сфер, прямо связанные с вновь созданным частным сектором.

Теперь представляет несомненный интерес попытка определить размеры среднего класса в современной России.

Это важно, потому что сегодня можно слышать самые разнообразные суждения по поводу размеров среднего класса и вообще его существования. Сразу же хочу заметить, что заявления некоторых наблюдателей о том, что средний класс еще не сложился, не являются научно-корректными. То, что средний класс в новой России еще не может выглядеть устойчивым и окостенелым, должно быть понятно. Ибо трансформационные процессы у нас еще далеко не закончились, социальные изменения не устоялись и совершенно естественно, что пока еще нет четкой социальной структуры общества. К тому же нельзя искать в России средний класс (по доходам, стилю или качеству жизни и т. п.) тождественный какой-либо стране в Западной Европе. В каждой стране средний класс свой, особый. Также как рабочий класс или буржуазия в каждой стране имеет свои характерный особенности и качества. Было бы просто глупо искать в России французский или английский средний класс. Средние, промежуточные слои общества везде, безусловно, есть. Но для каждой страны они весьма специфичны. Другое дело, какие они и сколько их.

Для определения среднего класса советского периода мы использовали два критерия: распределение по доходам и по образованию. Для сегодняшних условий критерий образования не годится, ибо наиболее образованные слои населения сегодня находятся на грани прожиточного минимума и никак не могут попасть в средний класс. С другой стороны, в частном бизнесе появилось много людей, не обладающих солидным образованием, но по доходам, претендующих на верхние ступени среднего класса. Значит, критерий дохода остается как основной и безусловный. Вторым же критерием выберем социальное положение или род занятий. Так, руководитель даже мелкого частного предприятия автоматически в наших современных условиях должен относиться к среднему классу, вне зависимости от его образования или даже легально объявленного дохода.

Итак, рассмотрим масштабы среднего класса по критерию дохода, придерживаясь тех же подходов, что применялись нами для 1989 г. Возьмем теперь 1995 год. В этом г. прожиточный минимум составлял 264,1 тыс. руб. на душу населения в месяц. Увеличив его в 2 раза (поправочный коэффициент) получаем более 500 тыс. руб. Людей, которые имели доход столько и меньше, насчитывалось в 1995 г. 89,1 млн. человек, или 60,1 %. Добавим сюда сверхбогатых, которые имели доход свыше 1 000 тыс. руб., которых было 10,5 %. От 100 % вычтем крайние значения и получим средний массив по доходам в 29,4 %.

Теперь воспользуемся другим критерием вычленения среднего класса - социальное положение или род занятий. Группы людей, которые можно отнести к среднему классу по данному критерию следующие (на 1995 г.):

· Занятые в частном секторе за вычетом лиц наемного труда. Таких было 18,1 млн. чел.

· Занятые на совместных предприятиях - 0,4 млн. чел.

· Занятые в аппарате органов управления - 1,9 млн. чел.

· Директора государственных, муниципальных предприятий, а также руководители общественных организаций. Таких было 547 тыс. человек или примерно 0,5 млн.

В итоге получаем общее число среднего класса по критерию социального положения в 20,9 млн. человек или 31,1 % от всех занятых в народном хозяйстве. Как можно заметить, эта цифра весьма близка к величине среднего класса, рассчитанного на данный год по критерию дохода (29,4 %). Я еще раз хочу повторить, что эти расчеты весьма условны и приблизительны, они могут содержать много погрешностей. Но таким путем можно определить хотя бы приблизительные статистические параметры среднего класса. Тем более что использование двух различных методов подсчета дает примерно одинаковое (достаточно близкое) значение.

Таким образом, рассчитав величину среднего класса по критерию доходности, получаем следующий ряд: 1975 г. - 57,1 %; 1990 г. - 70,5 %; 1991 г. - 82,4 %; 1992 г. - 27,1 %; 1993 г. - 37,3 %; 1994 г. - 31,4 %; 1995 г. - 29,4 %; 1996 г. - 35,2 %; 1997 г. - 38,2 %; 1998 г. (июль) - 38,3 %; (ноябрь) - 21,4 %; (декабрь) - 33,2 %; 1999 г. (первое полугодие) - 31,5 %.

Из этих данных можно сделать тот вывод, что многочисленные сетования по поводу “невозникающего” среднего класса, что в ходе российских реформ “не удалось” сформировать средней класс, реальны лишь в небольшой степени. Из приведенных данных видно, что в современной России средний класс есть. Конечно, сегодня средний класс не очень большой и с не очень ясной перспективой. Более того, вполне можно утверждать, что какая-то часть среднего класса появилась именно благодаря российским реформам. И от ее динамики, видимо, будет зависеть не только социальное качество среднего класса, но и всего общества в целом.

Как уже отмечалось, сегодняшний средний класс можно подразделить на три отряда или части: старую интеллигентскую, которая практически выводится за пределы среднего класса; старую партгосноменклатуру, которая трансформируется частью в новую бюрократию, частью в новый бизнес; и совершенно новый слой, связанный с предпринимательской деятельностью и частным (действительно частным, а не переименованным из государственного) бизнесом. Именно последняя часть среднего класса в наибольшей мере отвечает широко распространенным представлениям о среднем классе, является наиболее чувствительной к экономической конъюнктуре составляющей, и согласно нашей политологической теории она бы и должна определять масштабы и лицо всего среднего класса.

По общему мнению, наиболее точным представителем среднего класса, или, вернее, его новой части является малый бизнес. На 1 октября 1998 г. в стране действовало 867,6 тыс. малых предприятий (на первое полугодие 1999 г. это число составило примерно 887 тыс.), в которых было занято 6,2 млн. человек или 8,5 % от числа всех занятых в экономике. Учитывая, что далеко не все занятые в малом бизнесе по своим доходам или социальному положению могут быть отнесены к среднему классу, цифру в 6 млн. человек следовало бы уменьшить. Но, с другой стороны, далеко не все, кто занимается малым бизнесом, официально зарегистрированы и действуют легально. Стало быть, уменьшенную нами поначалу цифру в 6 млн. надо опять увеличить. Итак, примем, что примерно 6 млн. человек составляют если не всю часть динамичного слоя среднего класса, то, безусловно, ее подавляющую часть. Но это всего лишь 8,5 % всех занятых, а по нашим предыдущим расчетам на эту дату мы имели средний класс в 31,1 %, если считать по критерию социального положения. То есть, если принимать эти цифры, то получается, что новый слой среднего класса составляет в нем немногим меньше 30 %. Это значительная величина, хотя пока и не определяющая.

Посмотрим теперь, насколько динамична эта часть среднего класса. Количество малых предприятий, согласно официальной статистике, было: 1993 г. - 560 тыс.; 1994 г. - 865 тыс.; 1995 г. - 896,9 тыс.; 1996 г. - 877,3 тыс.; 1997 г. - 842,1 тыс.; 1998 г. (на 01. 10.) - 867,6 тыс.; 1999 г. - 887 тыс. Все это давало следующий ежегодный рост в процентах к предыдущему г.: 1993 г. - 210; 1994 г. - 150; 1995 г. - 104; 1996 г. - 98; 1997 г. - 96; 1998 г. - 103; 1999 г. - 102,3. Из этих данных видно, что в первые годы радикальных реформ наблюдался бурный рост частного бизнеса, но уже с 1995 г. рост резко замедлился, даже сменился некоторым спадом. В целом после 1995 г. о росте числа малых предприятий практически говорить не приходится. То есть те потенциальные возможности частного бизнеса для формирования и развития среднего класса после 1995 г. оказались исчерпаны. Это, видимо, и породило пессимизм многих наблюдателей о перспективах среднего класса в России.

Но еще раз подчеркнем, что нельзя весь средний класс сводить к сфере нового частного бизнеса. В России традиционно существовал и существует большой и могущественный слой государственных и хозяйственных бюрократов, чиновников, начальников, в общем, “руководителей”, которые по своим доходам, своему социальному положению, образованию и менталитету полностью соответствуют характеристикам среднего класса. Но среднего класса характерного и традиционного для России.

Однако более основательный вывод о роли и возможностях нового отряда среднего класса можно сделать после анализа того, как отразился августовский кризис 1998 г. на положении среднего класса.

Широко распространенно мнение, что финансовый кризис, разразившийся в России в августе 1998 г., был почти неожиданным явлением и роковым образом сказался на судьбе среднего класса. Однако это мнение чрезвычайно преувеличено и мало чем обосновано.

Надо иметь в виду, что августовский кризис произошел в основном в финансовой сфере, которая в современных российских условиях слабо связана с реальным сектором экономики. От этого кризиса прямо пострадали люди, занятые в основном в финансовой сфере, причем главным образом в частном секторе ее. Косвенно, разумеется, пострадали очень многие, ибо этот кризис дал толчок усиленной инфляции, ранее искусственно сдерживаемой.

Но неожиданного в этом кризисе было мало. О том, что российская экономика находится в плачевном состоянии уже на протяжении многих лет, неоднократно заявляли многие экономисты. Катастрофического разгрома малого бизнеса не произошло. Число малых предприятий за период с 1 января по 1 октября 1998 г. выросло на 0,8 %. Более того, как показывают специальные обследования представителей малого бизнеса, их намерения по развитию своей хозяйственной деятельности существенным образом не изменились. Так, согласно социологическому опросу, проведенному уже после августа 1998 г., 82,7 % опрошенных представителей малого бизнеса считают возможным или увеличить производство или сохранить его размеры; 72,4 % - сохранить или увеличить число занятых; 75,1 % - увеличить или сохранить имеющийся объем капиталовложений (5).

Таким образом, можно заключить, что августовский кризис 1998 г. не оказал совершенно разрушительного воздействия на этот слой среднего класса. Если же учитывать другие слои среднего класса и в первую очередь бюрократически-номенклатурный слой, который численно не пострадал от августовского кризиса, то вполне можно заключить, что этот кризис не сказался чрезвычайно разрушительным образом на среднем классе. Тем более что, по нашим приблизительным расчетам, весь средний класс составил порядка 21,4 %. При этом надо иметь в виду, что эта цифра получена на основе расчета по доходам населения за ноябрь 1998 г.. А средний класс в новой России было бы более правильно оценивать уже по накопленному имуществу, ибо доходы в условиях неустойчивой экономической конъюнктуры могут резко меняться от месяца к месяцу. Но реальных данных по накопленному имуществу не существует. Поэтому показатель в 21,4 % среднего класса следует рассматривать как заниженный. Ближе к реальности показатель среднего класса, рассчитанный на июль этого г. в размере 38,3 %. Но тем не менее разрыв между этими показателями почти в 17 процентных пунктов свидетельствует о размерах сжатия среднего класса в результате августовского кризиса.

Как мы могли убедиться, многие расхожие мнения насчет среднего класса требуют серьезной корректировки. Прежде всего, следует признать, что и при советской власти в СССР был средний класс. Сегодня также имеется средний класс, но по крайней мере вдвое меньший, чем при советской власти. Сегодняшний средний класс менее однородный, и перспективы его не очень ясны. Вернее, они полностью вытекают и зависят от перспектив самого российского общества.

Августовский кризис 1998 г. нанес удар не столько по численности среднего класса, сколько по его идеологическим ожиданиям. Даже лучше сказать так, августовский удар в большей мере пришелся по тем идеологам среднего класса, которые искали в нем путь России в светлое цивилизованное будущее. Но суровая экономическая реальность должна бы отрезвить этих идеологов. Средний класс или средние слои в России сохранились, но, конечно, в более сжатом виде.

Пересмотреть следовало бы еще одно ходульное представление. Представление о том, что средний класс выступает гарантом социальной стабильности. В таком утверждении переставлены следствие и причина. Не стабильность есть функция среднего класса, а наоборот. Когда общество благополучно, социально благоденствует, то это означает, что подавляющее большинство людей здесь благополучны, материально обеспечены. В таком обществе появляется большой и мощный средней класс. Если же общество с сильной экономической дифференциацией и социальной поляризацией, то это значит, что средний класс здесь ничтожен.

И этот самый средний класс в благополучном обществе процветания первым начинает бить тревогу и расшатывать стабильность, если он вдруг почувствует ущемление своих материальных интересов. Он первый начнет раскачивать ситуацию, искать “врагов народа”, использовать политический экстремизм.

В истории масса примеров именно этому. Вспомним, что Гитлера в Германии, Муссолини в Италии к власти привел средний класс. В 1991 г. именно советский средний класс стал мощной опорой тем силам, которые сокрушили “реальный социализм”. Недавний пример восстания “обманутых вкладчиков” в Албании также демонстрирует возможности именно среднего класса.

И сегодня в России средний класс может сыграть решающую роль в ее политическом будущем. Причем не в смысле создания демократического, процветающего общества социальной справедливости, а в смысле массовой поддержки новой диктатуры или, скажем мягче, сильного правительства, готового навести порядок в стране жесткой рукой. Естественно, что при этом будут снижены некоторые демократические процедуры. Один из сильнейших уроков августовского кризиса состоит в том, что удар по идеологии и ожиданиям среднего класса был нанесен со стороны либерального демократизма. Это означает, что средний класс не будет теперь голосовать за либеральную демократии. За коммунистов он также не будет голосовать по многим другим соображениям. Остается третья сила - жесткое правительство, способное навести порядок.

Сегодняшняя наша ситуация чрезвычайно напоминает ситуацию 30-х гг. в Германии. Тогда достаточно сильными были рабочее и коммунистическое движение. Но тогда коммунисты, не без участия сталинского Коминтерна, ни в какую не желали идти на союз с социал-демократами. В результате Гитлер сначала разделался с социал-демократами, а затем добил и коммунистов. У нас очень похожая ситуация, с той только разницей, что деструктивную позицию сейчас занимают демократы. Они в упор не видят не то что коммунистов, но и нормальных социалистов и социал-демократов. Демократы, до последнего держась за свои привилегии (а в их руках колоссальные финансовые средства и почти все основные СМИ), тем самым средний класс толкают в объятия национального державного патриотизма.

Последние парламентские выборы в декабре 1999 г. показали, что в массе своей народ проголосовал за представителей бюрократической власти в стране. Это говорит о том, что бюрократическая составляющая среднего класса у нас наиболее мощная социальная сила и именно она идет к власти. Хорошо это или плохо - это другой вопрос, но такой социально-политический расклад, конечно, мало похож на политическую практику основных европейских стран.

Примечания:

1. См.: Томпсон Д. Л., Пристли Д. Социология. М., 1998, с. 54.

2. Радаев В. Социальная стратификация, или как подходить к проблемам социального расслоения // Российский экономический журнал. 1994. N 11. с. 87-88.

3. Все статистические данные взяты из официальных изданий Госкомстата РФ. См.: Народное хозяйство СССР в 1990 г. М., 1991. с. 115; Российский статистический ежегодник. М., 1995. с. 85-87; Российский статистический ежегодник. М., 1996. с. 116-117; Социальное положение и уровень жизни населения России. М., 1997. с. 8, 105; Информация о социально-экономическом положении России. 1997 год. М. с. 71; Социально-экономическое положение России. Январь - ноябрь 1999 года. М. с. 234.

4. См.: Воейков М. И. Возможности статистического изучения среднего класса // Вопросы статистики. 1999. N 11.

5. Осенний кризис 1998 года: российское общество до и после. М., 1998. с. 118.